Часть 1. Последний богатырь. Глава 3. Три красавицы и лягушка (1/1)

- Дурачок! Дурачок!Деревенская детвора заметила его издали, и теперь скакала вокруг да за рубаху дергала.- Эй, дурачок, куда идешь?После того пожара, что учинил он недавно, связываться с деревенскими ему строго-настрого запретили. Даже разговаривать с ними нельзя было. Поэтому шел он по дороге, втянув голову в плечи, а за ним увивался целый рой таких же как он оборванцев, нещадно и безнаказанно его дразня.- Куда иде-ошь, куда иде-ошь?- Да он уж и забыл! - хихикнул кто-то рядом.- Иди отсюда, дурачок!Что-то ударило его по спине один раз, потом другой, и третий. Он только ускорил шаг в надежде, что от него отвяжутся. Он и вправду здорово сглупил, взяв без спросу посох учителя. И ладно бы только взял. Еще и помахать им перед толпой на ярмарке ума хватило. И теперь что бы ни случилось в окрестных весях, люди быстро найдут виноватого.Стиснув зубы от злости и досады, шагал он по пыльной дороге, и даже не заметил, как дорога свернула в поле, где рвали цветы да плели венки деревенские девки. Девки окружили его галдящей толпой, и ну в него травой кидаться. Одна из них, что посмелее, подскочила ближе да венок свой на голову ему нацепила.- Ой, девоньки, гляньте! - тут же запричитала другая. - Наша Младушка-то в дурачка влюбилась!- Ты что, Младушка! - рассмеялась третья. - Да он же тучи чернее, смерти страшнее. Смотри вон, как на тебя зыркает.- Колдун он, - с ехидной улыбкой шепнула четвертая, - в жабу тебя обратит. Вон-вон, уж готовится.- Да какой он колдун! - расхохоталась Младушка вместе с остальными. - Так, разве что палкой вертеть горазд. Жаль мне его, подруженьки. Кто ему, такому, веночек сплетет?Девки засмеялись еще пуще. Сорвал он венок с головы, зашвырнул его далеко в траву. Поджег бы вместе с полем, кабы не боялся запрет строгий нарушить.Младушка глянула на него насмешливым взглядом.- Ишь ты, какой сердитый, - сказала она ему. - Не гневайся на меня, великий колдун, а то вдруг молоко в моей крынке скиснет.- Каша в печи сгорит! - подхватила ее подруга.- Куры на дворе перемрут! - добавила другая.- Ага, со смеху!Громко хохоча, девки убежали обратно в поле, а он остался стоять на дороге, едва дыша от жгучей обиды. Прав был учитель, не скоро его оплошность позабудется. А до тех пор терпеть надо было, сколько бы ни пришлось.- Сам заварил, - со вздохом пробормотал он себе под нос, - самому и расхлебывать.И тут вдруг серая лента дороги взвилась у него из-под ног в небо ясное, да больно по щеке хлестнула.- Просыпайся!И еще раз, по губам и подбородку.- Просыпайся, индюк облезлый!Кощей открыл глаза, сплюнул на пол ледяные крошки и, разглядев в полутьме свою гостью, растянул, как смог, в улыбке онемевшие губы.- А-а, это ты, голубушка. Неужто соскучилась? Али понадобился зачем?Варвара подошла поближе – словно лебедь белая по воде проплыла, и изогнула дугой соболиную бровь.- Ты мне, муженек, что лошади телега, - ласково проговорила она. - Тянуть тяжело, а с горба не сбросишь.Белая ручка княгини взметнулась к каменным сводам подземелья, и цепь, на которой голова Кощея была подвешена, медленно поползла вниз.- Думаешь, не знаю, кто с тебя мое заклятье снял? К вечеру найду, а как найду, только мокрое место и останется.- Поищи, голубушка, - согласился Кощей. - Отчего же не поискать-то? Все лучше, чем от скуки маяться.Пробовал он от того колдуна мокрое место оставить – не вышло. Впрочем, и сам он ни у кого больше в подземельях на цепях не висел, только у Варварушки.Тонкие пальчики княгини скользнули по его щеке.- Зачем к тебе Добрыня приходил вчера вечером? - томно спросила она.- Замки проверял, - ответил ей Кощей с придыханием.- Зачем ему самому замки проверять?- Не знаю, может, тоже делать нечего? Ты у него-то не спрашивала?- Как же, спрашивала. Тоже про замки наврал. Да я-то уж не девчонка, чтоб вранью вашему верить.Кощей даже губу прикусил, чтобы не сболтнуть того, что с языка просилось, да и молчание его Варварушке с головой выдало.- Ну-ну, - сказала она с усмешкой. - С твоих-то веков уж тридцать лет паутину не стряхивали. Смотри, а то тряхну для острастки.Украшенный перстеньком пальчик пробежался по его переносице.- Опять ты, красавица, то палишь, то морозишь, - тихо проговорил в ответ Кощей. - Так и не выпрямили те тридцать лет твоего коромысла*. Ясные очи княгини недобро сверкнули.- Ты язык-то свой попридержал бы, - посоветовала она ему. - А то как бы мне не захотелось спесь твою из тебя выбить.Не утерпел Кощей, взглянул на Варвару так, будто та ему богатства несметные, да волю вольную посулила.- Выбей, голубушка, выбей, сделай милость! - взмолился он. - Может, хоть ты выбьешь? А то уж тысячу лет выбивают, все никак выбить не могут, - он закатил глаза. - Самому надоело, сил нет.Щечки у Варвары побелели от злости. Волшебный хлыст в ее ладони громко щелкнул, и лицо ее пленника в мановение ока покрылось слоем льда.- Вот так-то, муженек, - прошептала княгиня почти коснувшись его заледеневших губ алыми устами. - Позови, как оттаешь.Наградив Кощея высокомерным взглядом, она повелела накрепко закрыть за собою двери и покинула подземелье.Тело Кощея билось в ледяных тисках, будто птица в клетке, и ничего он не мог с этим поделать. Так и не привык он к этой варварушкиной забаве. Трижды в глазах у него темнело, и уж стало темнеть в четвертый раз, когда лед на его лице вдруг треснул. Ледяные осколки осыпались на пол, и сквозь сизую пелену на Кощея глянули суровые девичьи очи с длинными пушистыми ресницами.- Спасибо тебе… красавица... - с трудом выговорил он. - Стало быть... ты и есть Василиса, Яги воспитанница?Девица выжидающе склонила голову на бок.- Стало быть, я и есть, - без тени улыбки ответила она, наконец.Маленькая, гибкая точно молодое деревце, совсем еще юная, с колючим и недоверчивым взглядом. Не от хорошей жизни на мир таким взглядом смотрят.- Как же ты сюда пробралась-то?- А не твое дело, как. Кабы не нужда, ни за что не пришла бы.- Ну-у, - обиженно протянул Кощей, пряча улыбку. - Не торопись. Кто знает, вдруг, сгожусь я тебе на помощь.Девица презрительно фыркнула, развязывая тугой узел на сумке, что висела у нее на плече.- Освободи меня, - продолжил Кощей. - Помогу я тебе с обличьем ненавистным расстаться.Василиса подняла голову и посмотрела на него с хмурым удивлением. Кощей встретил ее взгляд скупой усмешкой: не нужно ему было сил волшебных, чтобы разгадать ее нехитрый секрет.- Оборотень ты, поневоле.- Верно, угадал, - сухо сказала Василиса, дернув непослушный узел.- Ну, и в кого же ты обращаешься? В крысу, в змею, али еще в кого?- В лягушку.- М-м... - Кощей прикрыл глаза, вспоминая одну из ночей своей прошлой жизни. - Варварушка постаралась?- Она самая.- И чем же ты ей не угодила, красавица?Василиса бросила терзать свою сумку.- А вот этим и не угодила, - ответила она с горечью. - Добрыня ее глаз на меня положил. Остановились как-то князь с княгиней в нашей деревне. Наутро княгиня вперед поехала, а князь остался стремя выправить. Сказал, что догонит ее скоро, да перепутал, не за той погнался. Не дождалась княгиня, вернулась обратно, а князь ее за девкой деревенской гоняется. Вот так я лягушкой и сделалась, и вся семья моя тоже. А вместо деревни теперь трясина непролазная.Она справилась, наконец, с узлом и вытащила из сумки склянку с каким-то варевом.- Ладно, пожалилась и будет. Разговор к тебе есть один. Вот и решите, кто кому помогать возьмется... - сказала она, а потом размахнулась, - не бойся, стража не услышит.И швырнула склянку о каменную стену.Склянка разлетелась вдребезги, мокрые камни задымились, явив взору Кощея убогое убранство маленькой ветхой избушки и сгорбленную спину ее хозяйки, прикрытую свалявшейся рваниной да длинными седыми космами.- Ну, здравствуй, колода старая, - улыбнулся он. - Скрипишь еще кое-как?- А чего это кое-как то? - Яга обернулась на голос. - Кое-как - это по твоей части. А я живу получше прежнего. Вон, ученицу себе нашла. Так что, без тебя не бедуем, не надейся.- Ага, - улыбка Кощея стала еще шире. - То-то я смотрю, народу в моей клетке прибавилось. Тридцать лет не вспоминал никто, а теперь каждый день вокруг хороводы водят.Яга фыркнула.- Ты, мешок с костями, на что давишь-то? - Она снова отвернулась, распихивая по карманам свои склянки. – Говори, чего надо, пока зелье не выветрилось.Кощей усмехнулся. Ничего в старой карге за тридцать лет не поменялось. Со Светозаром, чай, не продешевила, теперь и с ним поторговаться надо: авось да снимутся дважды сливки с прокисшего молока.- Чего-чего, - передразнил он ее. - Бражки похмельней, да девку пошустрей, справишь?- Пф-ф, - Яга сорвала с веревки сушеную жабу и оглянулась на него опять. - Ты что, костлявый, башку отморозил?- Тебе самой-то не напекло ли? - тихо поинтересовался Кощей, прищурившись. - С цепей меня сними, как договаривались.Яга выпятила губу.- Зачем? Висел тридцать лет, ну и виси себе дальше. А у меня только-только житье наладилось, чтобы из-за тебя опять все портить.- Наладилось, говоришь? Это оттого ты, что ль, - Кощей покосился на Василису, - в болото к лягушкам полезла?Яга упрямо вздернула подбородок.- Это кто тут еще куда полез... - начала она, но Кощей ее перебил: слишком дорого было время, чтобы давно минувшее ворошить.- Ну, хватит, - проворчал он недовольно. - Чтобы по болотам больше не прятаться, нужно кладенец отыскать. Отыщем — станет все по-прежнему.Стоило ему помянуть кладенец, как глаза у Яги загорелись неподдельным любопытством.- Так как его отыскать-то? - спросила она, тут же забыв о своих запасах.- То моя забота, - ответил Кощей, возвращая старой карге пристальный взгляд. - Поможешь — не обижу, не поможешь — сам управлюсь, а ты до конца жизни жалеть будешь.Яга тихо хмыкнула.- Ишь ты, - задумчиво произнесла она, - как заговорил. Будто и не его окорока тут рядком стоят… мышами, вон, погрызены... - помолчав немного, она махнула рукой. - Эх, ладно, помогу я тебе. Долго ли твой кладенец добывать-то?- В три дня обернемся, - пообещал Кощей, накинув на всякий случай денек сверху.- В три дня? - Яга заулыбалась и хитро ему подмигнула. - А на курьих-то ножках быстрее будет.- С курьими ножками три, - отрезал Кощей сердито: знала ведь, старая, зачем он ее с собой звал, могла бы и догадаться, что на избушку расчет у него давным-давно был сделан. - По горам на своих идти придется. Зелье оборотное есть у тебя?- Ни капли, - покачала Яга головой. - Все на девоньку свою извела, а новое не настоялось еще.- Ну, это не беда, - утешил ее Кощей. - Чтоб сюда попасть зелий не надобно. Клеток тут в достатке, повисим вместе годок-другой, а там глядишь, и оборот настоится.Яга снова фыркнула, блеснув лукавым глазом.- Вот ведь досада-то, - проговорила она с усмешкой. – Яд пошел, а собрать не во что. Без тебя уж смекну, как быть.Крючковатые пальцы Яги вцепились в очередную жабу, что сушилась на веревке над печью.- А в горах моя горлица тебе не уступит. Видел бы ты, как она, голубушка, по кочкам болотным скачет. Что твой Сивка-Бурка...Нитка, на которой висела жаба, оборвалась, и весь остальной их запас весело запрыгал у ведуньи над головой, будто припомнив вдруг свою прежнюю привычку. А Яга снова обернулась и с ласковой улыбкой проворковала:- Перепугалась, любушка, когда я ее на бревнышки-то разняла. Еле уговорила сидеть тихохонько, чтоб до срока не заприметили.В груди у Кощея засаднило от нехорошего предчувствия. Неужто карга старая умудрилась избушку свою мимо стражи протащить? Неужто надеялась выехать на ней обратно через ворота, да так, чтобы никто ее при этом не увидал?- Где сидеть? - мрачно вымолвил он.- А прям где оставила, у стражи твоей под носом, - с довольной улыбкой подтвердила Яга его опасения.Кощей промолчал. Без избушки Яги до кладенца им в срок не добраться, да и от погони не уйти. Значит, бросить ее там, где хозяйка оставила, никак нельзя было. Надо вместе с ней на волю пробиваться, мимо стражи, через ворота, закрытые на ночь на крепкие засовы. Пробиваться и у судьбы вымаливать, чтобы никто их по дороге подпалить не догадался.- Шумно, - сказал он только, понимая, что ничего уже не изменишь.Яга пожала плечами.- Зато с размахом, - и вздохнув, добавила, - а по-другому теперь и не выйдет. Оборотное зелье не созрело еще, а с твоей образиной и за порог темницы не ступишь.- О своей образине пеклась бы, - проворчал Кощей с досадой: княжеские палаты и весь город окрест с его ходами и лазейками знал он лучше своих пяти пальцев, да Яга, видать, о том и не подумала. – А моей от темниц до воли вольной лишь цепи, да стена городская.Яга опять надулась.- А что стена? Что стена-то? - обиженно огрызнулась она. - Ты когда в последний раз на нее смотрел?Хотел было Кощей напомнить колоде скрипучей, кто эту стену строил, да передумал. Права была Яга, тридцать лет он своего княжества не видел. За тридцать лет многое могло поменяться. А стена эта и прежде Варварушке покоя не давала. Все боялась его голубушка, что недруги к ним в гости пожалуют, а стена у них на двадцати стражниках, да на трех заклятиях — почитай, что вовсе без охраны стоит. Первым делом, поди, ее и укрепила.- Понял, - пробормотал бывший князь себе под нос. – Делай, как знаешь.- Так уж готово все, - снова заулыбалась ведунья. - Осталось только ночи дождаться. Снимать-то с тебя что, замки да цепи? Али колдовство в придачу?- Как повезет.Яга понимающе кивнула.- Ладно, сама приду, - она повернулась к Василисе. - Давай, девонька, закрывай окошко.Василиса, до сих пор молча стоявшая у дверей, зачерпнула пыли с песком из-под ног, да в Ягу бросила, и та тут же пропала из виду вместе со своей избушкой. Василиса собрала осколки разбитой склянки и сложила их в сумку.- Жди ночи, - сухо сказала она Кощею, а потом обернулась лягушкой и выпрыгнула сквозь прутья клетки.* Кощей имеет в виду популярную пословицу: Бабий ум, что бабье коромысло – и косо, и криво и на два конца