Закрой глаза скорее (1/1)

Ниннин играла с куколками в маленькой комнатке возле своей бабушки, что сидела на плетёном кресле и вышивала на блузке той чёрных кошек. Куклы девочки были вязаными, с глазками-пуговицами, такими же большими, как у Ниннин, и милыми кружевными платьицами. Она аккуратно положила маленьких созданий на своё чёрное бархатное платье, то, что подарила ей бабушка на день рождения, взяла в руки большую книгу со сказками, которые читала перед сном, и шептала что-то своим бездушным игрушкам.Часы с фарфоровой кукушкой покрылись паутиной, и маленькая девочка, стоявшая у двери, слышала их тиканье, потому и постоянно шептала своими пухлыми губками медленно: ?Тик-так, тик-так?. Она сжимала в холодных ладошках вязаного чёрного кота, Ниннин подарила ей его, и детскими глазками с погасшими искорками смотрела на младшую близняшку.—?Дженни! —?Ниннин увидев ту, ярко улыбнулась ей, совсем позабыв про куколок и книжку в руках.Бабушка из-под больших очков грозно уставилась на Дженни, всем своим взглядом показывая ребёнку, что ей не рады. Таким, как Дженни, в их маленьком городке не рады. Не рады дети, в чьих сердцах лишь добрые сказки и распускающиеся цветки, не рады взрослые, желающие убить такого монстра, как эта малютка, не рады пожилые люди, закрывающие дубовые двери своих домов. Потому что Дженни Ким маленькая ведьма, которую из всех людей любила только Ниннин.Любила проводить время вместе с ней, постоянно говоря, что они сёстры, мастерила для той ловцы снов, чтобы Дженни не снились пугающие до мурашек по бледной коже кошмары. Кошмары, снившиеся маленькой ведьме каждую ночь и доводящие до слёз худое тельце, что было заперто в своей комнате бабушкой. Они проникали в самое сердце малютки опавшими перьями чёрных воронов, гнили в нём, и погасали звёздочки её карих глаз.Старая женщина запирала дверь своим большим железным ключом, заставляя малышку сидеть в сыром и холодном помещении днём и ночью, не высовываясь перед Ниннин. Запирала и её прогнившее сердце, что навсегда закрылось перед малюткой, схожей с белым кроликом, вышитым на белоснежном воротнике чёрного вельветового платьица.—?Дженни, иди в свою комнату,?— произнесла бабушка, когда глазки Ниннин забегали по исхудавшему лицу старшей.—?Да, конечно,?— прошептала девочка, и игрушка медленно сгорала в её детских ручках, на которую так пристально смотрела Ниннин.Глаза начали блестеть, и несколько слезинок скатилось по пухлым щёчкам, губы сжались. Ниннин ведь так старалась связать чёрного кота для своей сестрёнки, старалась, ведь так хотела, чтобы на грустном личике появилась счастливая улыбка. Но он так быстро исчез в её руках ярким пламенем, оставляя после себя лишь маленькие частички слабой улыбки Дженни на несколько секунд. Чёрными бабочками касались обидой по хрупкому сердечку миловидной девочки, тая в мыслях равнодушие к той, кто никогда не хотел принимать тебя.И любовь младшей к Дженни превратилась в тень, что скребёт в окна и воет по ночам.***Ниннин и Дженни двенадцать, они всё ещё в своих вельветовых платьицах и в их глазах, словно в разбитых зеркалах, отражается ненависть друг к другу. Ниннин шептала своим друзьям о том, что маленькую ведьму нужно сжечь, ведь та пускает в сердце каждого ребёнка кошмары, проклинает жителей совсем маленького городка, тихо читая строчки из книги с ветхим переплётом, и колдует в запертой комнате.Ниннин не заметила, как её сердце постепенно начало становиться совсем крохотным, холодным и отвратительным. Ниннин не заметила, как постепенно перья чёрных воронов начали гнить в её теле, порождая мерзость в каждом поступке.Маленькая Дженни тогда брала старую книжку от мамы, женщины, давно забытой в девичьей памяти, и, сидя в уголочке, нашёптывала каждое заклинание. Размашистый, непонятный людям почерк кажется совсем трудным, таким, после которого голова закружится, а в глазах начнёт рябить, но для девочки они наполнялись большим смыслом, ведь для неё это был единственный ключ к свободе. Единственный шанс превратить собственный ад в место, где Дженни перестанут обижать, перестанут потрошить грудную клетку, стягивая лёгкие колючей проволокой, перестанут заставлять задыхаться и растерянно моргать в попытке не расплакаться.—?Тише, обернись, духи старые проснутся, и желания заведутся. Словно старая шкатулка, тик-так, тик-так,?— шептала девочка, монотонно повторяя каждую строчку и разрисовывая на руке острой иглой треугольник с необычными узорами, совсем как в книге.Несколько капель алой крови капнули на старые листы бумаги, от которых исходил запах сырости, на деревянный паркет и на платьице девочки. Затем радужка карих глаз окрасилась в красный, на руке выступили узоры чёрного цвета.Дженни быстро встала, захлопнув старую книгу и крепко схватив в свои маленькие ладошки, подошла к запертой двери, на которой как-то Ниннин нацарапала в шесть лет маленьких кроликов. Она коснулась рукой замочной скважины, послышался щелчок, и дверь медленно, со скрипом открылась.В лёгких будто воздух спёрло, и девочка рвано выдохнула, выбегая из своей комнаты и незаметно покидая старый особняк, решив вернуться лишь поздним вечером, когда солнце скроется за горизонтом. Листья осени хрустели под её тяжёлыми сапожками, а тело вздрагивало из-за подбирающегося к ручкам холода.—?Мне нужно найти перья сороки, лягушек и хвосты крыс для зелья,?— проговаривала она, стараясь не забыть то, за чем сбежала из особняка,?— стоит больше практиковаться, и все перестанут говорить обо мне гадости,?— девочка слегка улыбнулась своим мыслям, но сильный удар камнем по плечу сбил её с ног, заставив упасть на сухую листву.Улыбка исчезла с лица. Глаза забегали в ужасе, в страхе перед теми, кто каждый раз заставлял рьяно втягивать воздух в лёгкие, лишь бы не задохнуться от боли, причинённой людьми. Дети начали бить хрупкое тело девочки, закидывать камнями, заставляя её дрожать всем телом, сжать своё сердце во множество раз сильнее. Каждый удар приносил столько боли, что слёзы, создавая размашистые дорожки, катились по исхудавшим щекам. Каждый удар лишал Дженни солнечных зайчиков в ней, оставляя во мраке.Словно вокруг темнота касалась Дженни, её маленьких ручек и стеклянных, совсем как у фарфоровых кукол, глаз.Словно для запертой навечно в своей комнате девочки остались лишь ночь и Ниннин, что стояла в центре той толпы, лишившей Дженни кусочков добра и детской наивности.—?Говорят, ведьм нужно сжигать,?— проговорила Ниннин, припугнув сестру.Дети подхватили испуганную Дженни. Крики срывались с её уст, жуткий страх стискивал горло, подобно змее, ползающей возле детей. Ноги немели под задиристым смехом, и гасла каждая звёздочка в теле малышки. Руки тряслись. В слезах отражалась Ниннин в своём чёрном платьице и широкой улыбкой, яркой, среди всей ночи, в которой оказалась Дженни.—?Ниннин, помоги мне, пожалуйста! Отпустите меня! —?вопль разносился в дремучем лесу, горькими слезами пробуждая воронов в небе.Но никто не слушал Дженни.Вот один мальчик взял в руки сломавшуюся ветвь дерева, что лежала на земле, и ударом прошёлся по ноге девочки. Вот другой разжёг костёр, в пламени которого отражались ухмылки детей, что так хотели проучить Дженни, не сделавшую им ничего. Дженни, которая даже боялась с ними заговорить, но всегда хотела подружиться, смотря на их улыбки через грязное, немытое окно своей комнаты. Дженни, которая тоже хотела бы резвиться на поле и собирать цветы или играть вместе со всеми у озера с кристально чистой водой. Она ведь такая же, как и все остальные, но почему же они заставляют чувствовать разочарование, разъедающее тело, словно насекомые? Мерзкие, схожие с улыбкой Ниннин, что смотрела на свою сестру так пристально, изучая страх в красных глазах.—?У неё глаза красные,?— произнёс мальчик, державший ветвь в руках с небольшими ссадинами,?— отвратительная ведьма. Может, стоит её проучить? —?он обернулся к своим друзьям.—?Будет весело?— хихикнула Ниннин, видя разодранные в кровь руки и медленно катившиеся слёзы.Дженни будто все внутренности сдавило одновременно, и словно сердце готово разорваться на кусочки от чувства предательства той, кто давал ей последние лучи солнышка в мире, с потерянными красками. Звуки исказились, всё вновь померкло, когда она в ответ смотрела на радужку глаз Ниннин, в которой больше не видела того, что раньше так любила. Она перестала чувствовать резкую боль, когда ветвь прошлась по лицу, оставляя красный след. Не отвела взгляда от похожей на неё, казалось, самой родной девочки. Не ощущала порезы, оставленные ветвями, и кровь. Не понимала, что глаза болели от ударов, и всё действительно стало темным, расплывчатым и непонятным.Так Ниннин в двенадцать лет закрыла Дженни мир.***Ниннин сидела возле своей бабушки, совсем как в детстве, положив голову той на коленки, накрытые шерстяным пледом. Девушке семнадцать, когда она вновь слушала сказки старой женщины и теребила подол её длинного платья пальцами. Часы продолжали медленно тикать в гостиной, стены которой впитали в себя сырость, и пыль всё ещё покрывала полки, должные вот-вот упасть от тяжести.—?Люди обычно думают, что куклы это просто игрушки,?— раздался в комнате голос бабушки, и Ниннин обратила на неё внимание, внимательно слушая,?— но на самом деле они совсем как маленькие человечки. У них такие же красивые глазки, которыми они смотрят на нас, и сердца пустые, словно ёлочные игрушки. Иногда они так похожи на людей, будто кукольник взял человека и уменьшил его до размеров куклы. Мы, конечно, с тобой знаем, что кукол делают вовсе не так… —?она улыбнулась внучке,?— а может, и так.—?Что это значит? —?ненароком испугалась девушка.—?Когда-то давно в маленькой деревеньке, совсем как у нас, жила ведьма, обиженная на всех. Она ночи проводила в дремучем лесу и в своём ветхом домике колдовала над чем-то таинственным, невероятным для всех.—?Что же это? —?перебила её Ниннин, в нетерпении услышать, совсем как в детстве.—?Это был крохотный кукольный домик. Стоило посмотреть на него, как глаза начинали загораться от того, насколько же красивым он казался. Никто не мог оторвать взгляда от этого прекрасного чуда. Дети каждый день бежали к центру города, где ведьма оставила свой кукольный домик, и взрослые, проходя мимо него, незаметно любовались стенам, маленькой люстрой со множеством драгоценных камней. Там был даже кукольный сервиз для чаепития. Настолько был невероятен этот домик. Только вот однажды жители деревни стали замечать пропажу людей. И с каждой неделей звонких голосов, наполняющих то место заливистым смехом или старых песен, становилось всё меньше и меньше, и всё начинало пустеть. Шумная до этого деревня превратилась в тихую и немного даже пугающую, что люди из соседних городов боялись приезжать туда.Ниннин молча слушала бабушку, уставив взгляд карих глаз на морщинистое лицо, не смея проронить слова в ответ.—?Только вот осталась в этой деревне совсем маленькая девочка, мама которой тоже исчезла. Ночью она заметила, что ведьма подходит к кукольному домику и достаёт из него множество красивых, фарфоровых кукол. Она незаметно подкралась к ней и, узнав в одной из кукол свою маму, не смогла сдержать горьких слов. Старая ведьма заметила девочку, и в ту же ночь в кукольном домике появилась ещё одна миниатюрная фарфоровая игрушка.Девушка долго не могла ответить чем-либо на пугающую историю женщины, ведь та заставила её сердце сжаться от некого страха, и мурашки прошлись по коже.—?Поэтому будь осторожна,?— улыбнулась ей бабушка, погладив по волосам и даря свою заботу внучке.—?Хорошо,?— в ответ улыбнулась ей Ниннин.Только вот они совсем не знали, что за старой дверью стояла девушка, крепко сжимающая свои ладошки в кулак. Её губы растянулись в широкой улыбке, подобной распустившимся чёрно-белым цветкам.***Волнение охватывало тело девушки подобно волнам моря, на которое она смотрела с окна своей маленькой комнаты. Ниннин поднесла к глазам платок, стараясь тут же не дать слезинкам медленно скатиться по пухлым щекам. Вместе с тем и переживание за бабушку касалось каждой её мысли, что она уже не в силах ходить из стороны в сторону.После дня, когда она сидела возле бабушки и слушала сказки, Ниннин не обнаружила её в привычном месте, и в особняке женщины вовсе не оказалось, и крик её разнёсся по всему дому, пугая ветхие стены и скрипучие двери.Ниннин искала. Старалась обыскать каждый уголок, чтобы найти единственного родного человека, которого теперь не было рядом. Тепло которого не ощущалось вовсе. И Ниннин засыпала лишь с мыслью, что на следующий день отправится вновь на поиски той, кто всегда был в крохотном сердце. Прогнившем, но остающимся кристально чистым лишь для женщины, морщинок на лице которой становилось больше, стоило улыбнуться. Лишь для женщины, которую она любила больше всех.За окном царила ночь, луна и звёзды властвовали на тёмном небе, и лишь проблески касались бледного лица Ниннин, когда та резко распахнула глаза. Холодный пот стекал по вискам, одеяло душило своей тяжестью, которое девушка даже была не в силах откинуть в сторону, и мирную тишину нарушил шёпот той, кто нависал над ней и ярко улыбался, опаляя сердце красным пламенем. Сердце билось словно сумасшедшее, пробивая грудную клетку. Её страшный сон подошёл к концу, и больше люди, толкающие её с пропасти в бездну, не будут так мучить, но почему же Ниннин казалось, что кошмар продолжался? И этот кошмар в виде Дженни?— её близняшки, что слишком близко приблизилась к лицу младшей.Мягкая улыбка Дженни сжимала ей горло, будто чем-то металлическим, сильно затягивая у глотки, и её горячее дыхание у шеи заставляло тело дрожать.—?Хочешь посмотреть на кое-что интересное?