Глава 1 (1/1)

Крюков подошёл к школе, окидывая ее весьма хмурым, оценивающим взглядом. Выглядело это заведение как типичное местечко для мажоров, посему никаких приятных эмоций у участкового не вызывало. Обычно у каждого обучающегося в таком месте мажорчика обнаруживался влиятельный папочка, ну или работающая там где надо мамочка, а в процессе ещё и всплывала куча родственников. В итоге, чтобы задать какому-нибудь эдакому чаду пару вопросов приходилось собирать несколько письменных разрешений или сделать парочку важных звонков. Чтобы убедиться, что к ребенку вообще можно подойти. Точнее, убедить всех, что ментальному и физическому здоровью ?детиночки? не будет нанесено совершенно никакого вреда.С тех пор, как он стал участковым, проходить через подобный цирк ему приходилось с завидной регулярностью и поразительной частотой. Чертов инсульт. Конечно, не только из-за него, но и из-за всех остальных событий, но все же в одно лишь мгновение ока жизнь Крюкова разделилась на шаблонное ?до? и ?после?.Вот он?— вполне себе сильный мужчина, талантливый следователь, упорный, довольно популярный и примерный, на первый взгляд, семьянин. А потом он оступился. И по мановению какой-то про?клятой волшебной палочки все, что было в его жизни, рушится в пропасть, прихватывая с собой заодно все его мечты, стремления, желания и амбиции. Все это было погребено в липкой бездне и едва ли кому-нибудь было под силу хоть когда-то?— уже не говоря об обозримом будущем?— вытащить все это обратно. На свет белый.Сама его жизнь в какой-то мере напоминала ему теперь эту бездну. Словно снежный ком всех бед и проблем зацепил и его самого. И теперь мужчина сам стремительно катился вниз, не находя на своем пути совершенно ничего, за что он мог бы ухватиться. Ничего, что могло бы замедлить его скоростное падение. Ничего, благодаря чему он мог бы подняться на ноги и, наконец, расправить плечи.Ему не нравилось это щемящее бессилие. Не нравилось это острое чувство, словно после того, как его выписали из больницы, он совершенно перестал быть хозяином его же собственной жизни. Он даже не мог продолжить работать там, где хотел. Как будто то, что с ним случилось, резко перечеркнуло все его заслуги, и он внезапно из-за одного какого-то там несчастного инсульта перестал быть хорошим следователем.Теперь он был простым участковым. И мало того, что его понизили, так ещё и не упускали случая напомнить, что это место для него выбили с большим трудом, и вообще он должен быть и за это благодарен. Напомнить, что после всего, что с ним случилось, что навалилось на него, на долгое время?— если вообще не навсегда?— путь в органы для него был заказан. И тем не менее. Ему дали это место. Для начала он должен был довольствоваться и этим.Должно быть, когда ему вскользь бросали это ?для начала?, подразумевалось, что эти слова как-то поддержат его, но они даже не звучали подбадривающе. Ни капли. Напротив, они навевали на него окончательную и бесповоротную тоску, и мужчина с каждым разом всё больше и больше терял надежду на то, что хоть когда-нибудь эта омерзительная ситуация изменится для него в лучшую сторону.Крюков в общем-то сам прекрасно понимал, что он ?не годен?. И прекрасно отдавал себе отчёт в том, что окажись он в аналогичной ситуации, если бы ему пришлось делать выбор, принимать решение: взять ли на работу такого сотрудника, он бы ответил бескомпромиссным отказом. И все же ему изо всех сил хотелось верить, что уж с ним все не так. Хотелось думать, что уж он-то?— случай исключительный. Что, хоть незаменимых людей и нет, но он именно тот сотрудник, которого не хочется заменять. Но всем его мечтам было суждено разбиться о суровую реальность. Осталось только ?быть благодарным?. За то, что ему дали хоть какую-то работу.Наверное, это было просто до жути по-детски, но иногда он от особенного отчаяния начинал искать виноватых в том, как он жил теперь. В карму верить ему не слишком-то хотелось, поэтому ответственность он изо всех сил старался переложить с себя на кого-нибудь ещё.Хотя бы на врача, который все тянул и тянул с его выпиской. А после ещё, несмотря на все заверения Крюкова в том, что с ним все в порядке, клятвенные и горячие обещания соблюдать все, что бы ему там ни прописали, дал ему такое медицинское заключение, с которыми его со скрипом взяли даже на эту работу и то отнюдь не благодаря его стараниям. Как будто этот треклятый врач лучше него мог знать, как он себя чувствует. Как будто эти несчастные приборы, благодаря которым люди решили, что теперь в их власти влезть внутрь друг друга и все там обследовать, могли лучше Крюкова знать, на что именно он готов или же не готов.Ну и что с того, что результаты этого обследования совершенно не удовлетворили врача? Разве так сложно было взять и спросить напрямую самого Игоря? Прислушаться, что он сам говорит о своем состоянии. Он-то себя знает всяко лучше и дольше, чем доктор и все его чёртовы приборы вместе взятые. И ему уж точно лучше знать, на что именно он способен.Но чаще всего первое место в списке виноватых занимала его любовница. Вот уж на кого, на кого, а уж на нее так точно можно было особенно не утруждаясь повесить, что называется, всех собак. Например, для начала, она могла и получше выбрать место для того, чтобы они с Крюковым могли предаться своей страсти. Да, может, это именно он настоял на том, чтобы продолжить их свидание в машине, но, строго говоря, она не особенно и возражала.Именно из-за нее, как было удобно считать Крюкову, он частенько видит ночами лицо своей жены. Сперва то, как она заглянула в окно машины?— и угораздило же ее оказаться именно в это время в этом месте?— как она кричала, как била в исступлении сумкой по стеклу. А после… то, что случилось после, он раз за разом очень явственно видел в своих снах. Видел, как она лежит на сером асфальте, вокруг нее уже подсохшая кровь, а рядом машина скорой помощи. Хотя во врачах, в общем-то, уже не было никакой необходимости изначально.На месте уже работают криминалисты, и со всех сторон напирает толпа. Омерзительная толпа зевак. Стадо баранов, в которых не нашлось и толики такта для того, чтобы разойтись, когда он оказался на месте этого ужасающего происшествия и узнал в лежащей на земле женщине свою жену.Каждый раз, когда он просыпался?— точнее сказать подскакивал?— ночами после этих кошмаров, он ещё очень долгое время не засыпал, а все думал. Думал о том, почему она вообще это сделала. Неужели к этому все шло задолго до того, как все случилось? А он был настолько кошмарным мужем и совершенно ничего не замечал? Или это было спонтанное и необдуманное решение? Просто она не сумела вынести того, что увидела. Некому было поддержать ее, успокоить, остановить, вот она и сделала то, что сделала? Пришла домой и от отчаяния сделала этот шаг. Шаг с крыши.Успела ли она передумать или испугаться за те короткие мгновения, что отделили ее от столкновения с асфальтом? Умерла ли она сразу же, или успела осознать, что же она натворила… понадеяться, что ее ещё успеют спасти, дадут ей ещё один шанс просто жить? Порой эти мысли не давали ему заснуть до самого утра. И так и ни разу пока он не сумел найти ответ ни на один из этих вопросов. И вновь чувствовал даже в этом отвратительную беспомощность.И после всего, что он прошел, женщина, из-за которой он и был обречён на все эти страдания, сумела выбить для него только лишь должность обычного участкового. Как считал Крюков, после всего, что с ним из-за нее случилось, она могла бы и постараться лучше. Винить других было удобно. И иногда Игорь позволял себе идти по самому простому и комфортному пути, не думая, что такое поведение не совсем подходит для взрослого человека.—?Здравствуйте! —?из собственных мыслей его вывел этот требовательный отклик. Судя по лицу женщины, к нему обратившейся, достучаться до него она пыталась далеко не в первый раз.—?Здравствуйте. Извините, задумался. А Вы?.. —?он вопросительно изогнул брови.—?Директор школы,?— сухо произнесла она, почему-то не представившись.Видимо, подразумевалось, что имя Крюков знает так. Впрочем, он не исключал, что ему говорили, как зовут директрису. Просто этой информации пока не нашлось места в его голове.—?А Вы, я так понимаю, участковый? Приехали расследовать самоубийство?—?Самоубийства не расследуют, расследуют убийства,?— невольно огрызнулся Крюков, несколько раздраженный этим пренебрежительным тоном.Ему и так сложно было ехать на это дело. Гораздо сложнее, чем он вообще позволил себе показать. Надо ведь было такому случиться именно на его участке.—?Простите? —?иронии директриса очевидно не поняла, и Крюков лишь тихо фыркнул, покачав головой.—?Ничего. Это я о своем, не обращайте внимания. Я, кажется, должен был встретиться с ее классом. Вы их уже собрали?—?Да, они давно Вас ждут. Идите за мной,?— женщина повела плечами и, похоже, решив не углубляться более в вопросы формулировок и поведения участкового, зашла в школу, больше на собеседника не оглядываясь.Крюков покорно последовал за ней, стараясь ненавязчиво осматриваться и запоминать дорогу. У нужного кабинета она остановилась и уже протянула ладонь к ручке двери, но в последний момент отчего-то одернула пальцы. Словно внутри ее ожидали не подростки, а стая разъярённых голодных диких зверей.—?Они вас ждут,?— коротко бросила директриса и поспешила уйти, оставив несколько недоумевающего Крюкова в гордом одиночестве посреди коридора перед дверью в класс.Игорь повел плечами и толкнул дверь, решительно шагнув внутрь. Он даже как будто почувствовал себя разочарованным из-за того, что ничего странного по сути не произошло, и на него никто не набросился с воплем. Просто несколько пар глаз мгновенно уставились на участкового, изучая нового человека.—?Добрый день. Как я понимаю, Вы уже знаете, кто я,?— он усмехнулся, неторопливо прошел в класс, внимательно рассматривая притихших школьников, и опустился на учительское место.Место, где ещё недавно сидела ныне покойная учительница английского языка и по совместительству классный руководитель этих ребят. Ужасно странное дело, конечно. Молодая совсем женщина просто взяла и средь бела дня шагнула из окна школы. Что такого она увидела перед этим своим поступком? Впрочем, пока в эти размышления Игорь постарался не углубляться. Не время. Сейчас перед ним стояла совершенно другая задача, и сторонние мысли не должны были отвлекать его.Он достал свой блокнот, в который был заранее вложен список класса. Мельком он пробежался по нему глазами, а после снова обвел взглядом класс. Сразу было заметно, что количество фамилий в списке явно не совпадает с количеством присутствующих. Непонятно. Ему обещали, что будут все. Впрочем, ничего удивительного в этом не было, все как всегда.Класс смотрел на него настороженно и очень-очень внимательно. Никто пока не проронил ни звука. Все словно замерли в ожидании команды. Только вот его ли призыв к действиям им требовался? Что ж, получше рассмотреть и изучить каждого из них он сможет при перекличке. Ребята пока должны были пребывать в несколько шоковом состоянии и поговорить с ними и составить первое впечатление о каждом для Крюкова было как никогда важно.—?Сейчас я проведу перекличку. Алгоритм действий, думаю, всем знаком, так что...?— он не успел договорить, как дверь в кабинет открылась.—?Извините за опоздание,?— похоже, привычно буркнул парень, закрывая дверь. Только после он поднял глаза как раз для того, чтобы столкнуться с несколько удивлённым взглядом участкового. Эти взлохмаченные волосы и ясные голубые глаза Игорь узнал бы где угодно. Как и парнишке не составило особого труда узнать в участковом того самого незнакомца, к которому он бегал с помидорами в больницу.