Часть 3 (1/1)

Лютик проснулся от солнечных лучей, которые едва пробивались сквозь плотно завешанные шторы, но по все законами подлости все равно попадали ему прямо в глаза. Он свесил руку с кровати и лениво пошарился ею над полом, пока не наткнулся на то, что искал. Парень обхватил круглое стеклянное горлышко бутылки и присел на кровати. Понимал, что не сможет выпить. Ему было хуево. Его стошнит от одного запаха алкоголя. Но он все равно сделал пару глотков, морщась от резкой боли в желудке. Это стало его образом жизни с тех пор, как он ушел от Геральта. Ламберт пытался как-то ограничить его, пару раз они даже поссорились. Хотя, скорее, ссорился Ламберт, пока Лютик просто молча допивал остатки. Он пил, засыпал, просыпался, пил, блевал, и продолжал пить. Ему почти двадцать, а он уже где-то на дне этой страной социальной жизни. Это было отвратительно. Он был отвратителен. У него постоянно болела голова из-за бесконечного похмелья, живот болел из-за того, что при этом он практически не ел и блевал едва ли не желчью. Он был ужасен. Проебал все.Но ему было все равно. Где-то в глубине остатков здравого смысла и былого самоуважения он ненавидел себя. Презирал. А потом просто задумывался, кого он ненавидит? Кто он?Лютик старался быть лучше. Он был тем еще козлом, начиная с самого побега из дома. В большей мере не из-за поведения. Парень безобиден, всегда оставался в стороне от совсем пиздецовых ситуаций, в которых мог навредить кому-то другому. Но он попадал в разные ситуации от скуки, не знания, что ему делать и простой ведомости. Пробовал слишком многое для своих пятнадцати, имел слишком большое количество опыта для своих девятнадцати. Геральт был его шансом стать лучше. Ведьмак показал ему, что можно жить не в дерьме. Та жизнь беспризорника в принципе не была для Лютика. У него было воспитание, были принципы и моральные ориентиры. Для своих лет он был слишком умным, обогнав всю программу на много лет вперёд, и потому со спокойной душой покинул не только дом, но и школу. В семье он не чувствовал себя человеком. Он был проектом. Запасным планом, если все пойдет плохо, и у них просто будет тот, кто сможет удержать на плаву все то, что они строили. Но он был другим. И ведьмак просто вытащил его из ямы. Лютик впервые почувствовал себя полноценным человеком. Ему показали, что возможно любить даже такого, как он. А потом забрали это. С самого начала он знал, что просто не будет. Восемьсот лет жизни не проходят бесследно. Но он не ожидал, что все будет так. Что все его страхи и комплексы, тянущиеся с детства, оправдают себя. Он просто замена. Он занял чужое место. Чужое тело. Тело, которое кто-то безумно любит. Но не его. Его личность, его мысли, его жизнь – просто мешающийся отросток, ебучее воспаление, которое если удалить, то все будет лучше. Если верить рассказам Геральта, то тот музыкант, живший сотни лет назад, был хорошим человеком. Добрым, умным, светлым, дарил всем вокруг жизнь и радость. А тут он. Какой-то беспризорный кусок дерьма, который не был бы нужен ни Геральту, ни всем остальным из их компании, которую теперь он считал семьёй, не будь у него этого тела. Парень взял в руки валяющийся под подушкой телефон и обнаружил около десяти сообщений от Йеннифэр и Ламберта. Сперва они просто спрашивали, не убил ли он Геральта по дороге или как он вообще, а потом просто попытки достучаться. Все сообщения были вечером. Лютик не помнил, чтобы вообще слышал оповещения. Когда они пришли с пристани, то он тут же закрылся в своей комнате и первое время пытался разобраться с техникой и вещами, но когда среди одежды нашел запрятанные несколько бутылок с алкоголем, то все пошло далеко не по плану. Наверное, потом они позвонили уже Геральту, узнать, жив ли парень вообще. И Лютик не был уверен, что и сам ведьмак знал ответ на этот вопрос. Лютик не выходил, не подавал признаков жизни. Только как-то посреди ночи он вышел до ванной, потому что его сильно тошнило. Он хотел ответить им, но его руки сильно дрожали, а после очередного глотка ему стало дико больно, и парню пришлось закрыться в ванной, едва не врезавшись по дороге в проснувшегося ведьмака. Его тошнило слишком долго, и благо хоть на этот раз Геральт не стучал в дверь, не пытался позвать и прочее, что он делал каждый раз, когда они ещё были вместе. Сейчас Лютик бы не выдержал этого назойливого волнения и просто лег бы сдохнуть на кафеле. Парень посмотрел на себя в зеркало и обессилено оперся руками на раковину. Он просто отвратителен. Бледный, осунувшийся. И все из-за какой-то херни. Мир не перевернулся. Жизнь не кончилась. Чем бы ни закончилась эта их попытка все наладить, Лютику придется жить дальше. Он осознавал это. Осознавал, что все впереди. Он ещё слишком молод. И так просто обрывать все из-за того, что он запутался в себе, потерял себя из-за детства и одной лишь жизненной ситуации было бы глупо. Не в его характере. Лютик уже давно понял, что всем плевать на проблемы других. Этот мир пережует тебя и выплюнет в любом случае, если ты не приспособишься. Мир жесток. Люди жестоки. И кто бы ни был рядом - рассчитывать можно только на себя. У него была Йен, был Ламберт, но они бы не вытащили его из всего этого, даже будь все время рядом с ним. Геральт смог бы.Но что важнее – он сам смог бы.Ждать какого-то прогресса от ведьмака парень не намерен. Да, они здесь ради того, чтобы попытаться наладить их отношения, но для Лютика всё это ещё и значило построить себя заново, несмотря на то, что ему тяжело находиться рядом с тем, кто его и разрушил. Вернувшись в комнату, он вытащил из дорожной сумки все оставшиеся четыре бутылки и сложил их в отдельную сумку. У него никогда не было особых зависимостей. Он просто пробовал, но смысла особого продолжать не видел. Кроме сигарет, которые имели значение даже не из-за никотина, а просто из-за того, что ему нужно было чем-то занимать руки. Алкоголь стал первым, в чем он смысл видел. Становилось лучше. Забытье, неспособность нормально думать, и способность быстро отрубаться. Он мог просто оставить все это на крайний случай, но понимал, что это как с сигаретами: пока он не избавится от них из поля зрения, то все равно сорвётся при любом скачке настроения. - Ты в порядке? – взволнованно спросил его ведьмак, когда парень вышел из комнаты с сумкой. - Ага, - бросил Лютик и вышел из дома. Он скинул сумку в контейнер за домом, но внутрь возвращаться не спешил. Остался на крыльце, щурясь от утреннего солнца. Или дневного. Он не знал, сколько проспал. Достал из кармана припрятанную пачку сигарет, от которых теперь и не собирался отказываться, пока все не разрешится. Нервы ему всё-таки дороже. - Если ты сейчас спросишь в порядке ли я, то клянусь, ведьмак, я тебя ударю, - предостерегающе сказал он Геральту, вышедшему на крыльцо. Мужчина тихо усмехнулся и встал рядом с ним, кивнув на сигареты. - Можно?- А ты когда-то курил раньше? - хмыкнул Лютик, протягивая ему пачку. - Мне восемь сотен лет. Конечно я курил. Пару раз, - пожал ведьмак плечами. Несколько секунд они стояли в тишине. Шумно выдохнув сигаретный дым, Лютик оперся руками на перила и прикрыл глаза. Ему все ещё было плохо, у него болела голова, и это не было лучшим временем для разговора. Но когда-то придется. Геральт хоть и прожил восемьсот лет, но Лютик знал, что брать на себя инициативу в таких делах тот не умеет, а если и берет, то они и больше ругаются по итогу. Да и парень не собирался строить из себя жертву, депрессивного ребенка. Ведьмаку тоже плохо. Просто по-своему. Они оба здесь разъебаны к хуям. - Расскажи о нем, - тихо попросил он. Лютик не хотел делать себе хуже, он не мазохист. Сейчас он на той точке, с которой все ещё можно выплыть на поверхность. Он не собирался зарывать себя глубже. Просто ему нужно было понять, что они разные люди. Он хотел понять, чье место занял. И если они действительно разные, то хотя бы таким образом дать ведьмаку это понять. Парень безнадежно помотал головой, наблюдая за слишком уж задумчивым лицом Геральта. - Расскажи, как умеешь. Что с ним случилось, например?- Он…он был болен, - ведьмак встал рядом с ним и сложил руки на перилах, низко опустив голову. Что ж, это уже объясняло многое в его поведении по отношению к Лютику. - Что-то генетическое, не знаю. Я тогда его и к Трисс, и к Йен водил, но они только разводили руками. Это не было проклятием, это не было раной, которую они могли залечить. И я возил его по всему сраному континенту в поисках лекарей, которые все как один нихуя не понимали, что с ним делать. А он… Он постоянно улыбался. Когда я уже был в отчаянии, он всегда был тем, кто успокаивал меня, хотя должно было быть наоборот. Но он просто старался не показывать, что умирает. В какой-то момент я даже стал его ненавидеть за это.Ведьмак нервно усмехнулся и зарылся рукой в свои волосы, глубоко затягиваясь. - Но я стал осознавать все только когда он ушел. Он просто хотел прожить до конца так, словно ничего и не случилось. Полной жизнью. Хотел, чтобы я был рядом. Чтобы мы остановились, и он смог просто обрести покой. Но я продолжал давить на него, продолжал пытаться найти выход. В итоге он ушел. Оставил письмо, чтобы я не искал его, и что он просто отпускает все это. Отпускает меня. Видел, что я не выдерживаю, и когда стало хуже - решил сделать легче мне. Когда я нашел, где он остановился, то было уже поздно. И…я так и не нашел в себе силы тогда прийти туда, где он похоронен. Это было…страшно. Никогда раньше Лютик не видел Геральта таким. Когда ведьмак только нашел его, то было что-то схожее, но в обратную сторону. Тогда он казалось, был готов обоссаться от счастья. Сейчас ему казалось, что Геральт плакал бы, если бы умел. У Лютика не было ревности. Он не пытался стать лучше того человека, занять первое место, нет. Он просто хотел, чтобы Геральт понимал, что он - другой человек. И ведьмака было чисто по-человечески жаль. Ему пришлось жить со всем этим дерьмом восемьсот ебучих лет. Лютик и раньше мог оправдать многое в поведении Геральта тем, что такая жизнь не сахар. Что, так или иначе, будут свои заебы и весьма сильные. Парень был готов бороться с ними. Если Геральт просто увидит в нем его самого. Потому что если ведьмак продолжит видеть в нем того, кого он потерял, то это станет нескончаемым кругом страданий для него самого. Рано или поздно Лютик тоже умрет. И тогда Геральт сломается окончательно. Когда все только произошло, и парень принял решение дать всему этому шанс, то он думал действовать жёстче. Ведьмак растоптал его. Это не было бы местью, но Лютик не рассчитывал на то, что веди он себя мягко, Геральт хоть что-то бы понял. Но сейчас он просто не мог. Если его состояние оправдывалось тем, что он ещё ребенок, и встреться они тогда, когда Лютику было бы лет двадцать семь, и он устоялся бы в жизни, то в итоге не сломался бы. Нашел бы выход. У Геральта все оправдывалось тем, что он прожил столько, сколько и представить сложно. Многие и спустя тридцать лет устают от всего. Ведьмака уже и вправду невозможно изменить. Возможно только сделать так, чтобы ему было легче, а тогда и всем вокруг него. - Это было глупо, - сказал Лютик, выкинув сигарету и сев на деревянную ограду. - Что? – удивлённо взглянул на него Геральт.- Уходить, - парень слабо пожал плечами и прижался головой к холодной балке, поморщившись от боли в голове. Плохая идея заводить душевные разговоры с похмелья. – Я не могу судить тебя за действия, потому что никогда не был на твоём месте. Правильно или нет - не знаю. Но я знаю, что такое умирать в одиночестве. И уходить было глупо. Потому что не зависимо от того, кто был с тобой рядом всю жизнь, умирая в одиночестве, ты думаешь лишь о том, правильно ли ты прожил эту жизнь, если в данный момент некому тебе помочь. Некому с тобой попрощаться. - Откуда ты…- Это неважно. Сейчас - нет. Может быть, потом как-нибудь расскажу. Лютик с трудом открыл глаза и взглянул на ведьмака, который смотрел на него странно. Обычно это было с каким-то больным обожанием или нежностью. И сейчас парень впервые чувствовал себя лучше рядом с Геральтом. Потому что ему казалось, что тот смотрит на него с долей уважения. - Иди сюда, - позвал его Лютик, протянув руку. Ведьмак осторожно коснулся ее и встал между его ног, тут же крепко обнимая. Он цеплялся за него как утопающий за круг. Отчаянно. Судорожно дышал, прижимаясь к его груди. Лютик зарылся пальцами в его волосы, поглаживая по голове. - Я не он, Геральт, - тихо начал парень и уткнулся носом в белые волосы. – И если мне плохо, это не значит, что история повторяется. Это не значит, что я умираю. - Я знаю, - хрипло ответил ведьмак и поднял на него взгляд, прижав ладонь к его боку и осторожно поглаживая. – Знаю. Осознаю, что сейчас все иначе. Да и медицина сейчас развита. Просто… Каждый раз я вспоминаю, что происходило тогда, и когда вижу тебя с похожим состоянием, то разумом я понимаю, что все иначе. Но мне просто становится страшно. - Тебе придется смириться с этим. Придется жить с этим, Геральт. Быть человеком отстойно, знаешь? Может быть плохо из-за любой херни. Недосып, похмелье, нервы, еда, погода. Что угодно. Ты не изменишь этого, носясь по кругу как ужаленный в жопу.Лютик и не ожидал, что все будет просто. Что один разговор исправит все. Нет. Это было бы глупо. У них есть время делать все постепенно. Начиная с малого, но что в итоге и составляет эту общую картину пиздеца.Ведьмак слабо кивнул и просунул руку под его толстовку, обхватывая талию. Лютик знал, что далеко не в лучшей форме. И знал, что Геральта это беспокоило, судя по тому, как он постоянно пытался прощупать насколько все плохо. - Но я же могу о тебе заботится, так? – просил ведьмак. Лютик тяжело вздохнул и закатил глаза. - Так. Но просто сбавив обороты. Я не хрустальная ваза, не разобьюсь, если ты перестанешь сдувать с меня пылинки. Геральт снова кивнул.- Тогда пойдем, поедим? А то ещё пара дней такого саморазрушения и ты исчезнешь.От мысли о еде его желудок сжался и жалобно протяжно заурчал. Лютик ненавидел его. - Ладно, - сдался он. В конце концов, рано или поздно ему придется приводить себя в порядок. Они здесь не только для того, чтобы исправить то, что между ними. В первую очередь для того, чтобы исправить самих себя. И теперь ему казалось, что шанс есть.