-14- (1/1)

Первое, что замечает Томми, оказавшись в хижине Нгайо, так это то, что здесь, в отличии его прибежища, царит уют. Повсюду засушенные цветы и травы, и от этого вокруг легким шлейфом стелиться сладкий и мягкий аромат цветения; прозрачными занавесками, с постукивающими деревянными бусинами на краях, завешены углубления на манер окон, и мягкие блики от огня свечей скачут по стенам, что расписаны причудливыми узорами и пейзажами.—?Мне хотелось чего-то особенного. —?поясняет девушка и Томми кивает, расматривая эти самые пейзажи. Здесь и океан, разбрасывающий волны, и огонь, искрящийся и танцующий, и пальмы, раскинувшие огромные листья над землей. Томми проводит по рисункам пальцами и на коже от них остается бледные следы от красок.—?Ты сама это нарисовала?—?Да. Нгайо кивает, подтверждая свой ответ, и осматривается по сторонам, словно выискивая что-то, а Томми продолжает рассматривать рисунки. Они немного неосторожны, смазаны и слегка размыты будто водой, но в них тепло, выраженные эмоции и Томми не посмел бы назвать их уродливыми.—?А где ты взяла краски?—?Добыла из различных растений.—?Поразительно. Легкая улыбка скользит по губам девушки и она подходит ближе, всматриваясь в глаза блондина, а затем протягивает тонкую ладонь и кончиками пальцев касается его скулы, ведя ими вверх по щеке.—?У тебя болезненный вид. Эти ужасные тени под глазами…—?Мне снятся кошмары. —?девушка замолкает и Томми спешно отстраняется от прикосновений и отворачивается в сторону окна. Занавески на них едва заметно дрожат от ветра с примесью дождя, что проскальзывает внутр, и от этого мелкие бусинки постукивают друг о друга.—?Тебе лучше снять мокрую одежду. Я дам тебе сухую накидку. —?когда Нгайо говорит, голос ее сухой и обиженный и она упрямо отводит взгляд в сторону и закусывает губу, словно желая спросить о чем-то и не решается. Она уходит в дальний угол хижины, что завешен длинной тканью, так и не проронив ни слова, и возвращается с упомянутой накидкой. Так же молча протягивает ее блондину и снова скрывается за той ширмой. Ткань на ней тонкая, почти прозрачная и с легким оттенком зеленой трави, и Томми видит хрупкий силуэт девушки, что сидит на коленях, склонив голову. Он выдыхает, сжав накидку в своих руках до побелевших пальцев. Гадкое и холодное, как дождевая вода на горячей коже, ощущение вины закрадывается глубоко внутрь и въедается в кости. Нгайо не желает ему зла, хочет помочь, а он избегает любых, даже самых мимолетных, прикосновений и взглядов, словно она больное, бездомное животное. Чувство вины от этого диким зверем вгрызается в тело все сильнее. Быстро скинув промокшую одежду и завернувшись в накидку, Томми крадущимися шагами приближается к завешенному углу и осторожно заглядывает за ткань. Это что-то вроде отдельной комнаты, напоминающей спальню; на полу сухие стебли всяческих трав, устеленных темной тканью и Нгайо сидит на этом подобии кровати, поджав колени под себя и рассматривает свои ладони. Не оборачивается и не вздрагивает даже тогда, когда Томми мягко опускается рядом, лишь выдыхает, слегка судорожно, и опускает голову еще ниже, скрываясь за спавшими волосами.—?Мне снятся странные сны. —?мелкие стебли, не прикрытые тканью, впиваются в кожу, но Томми слишком напряжен и вместе с тем растерян, что бы обращать внимание на легкую боль. Он собирается с мыслями, подняв голову к потолку и, заметив, что Нгайо теперь смотрит на него, продолжает. —?Я говорил, что они похожи на кошмары, но это не совсем так, то есть они пугающие, но… —?Томми замолкает, когда хрупкая ладонь ложится на плечо, но больше не пугается и не стремится уйти от прикосновений, на что девушка легко улыбается.—?Расскажи мне. Что ты видишь в них?—?Их всего два. Они сменяются друг другом и я не могу от них избавится. Оба темные и холодные, в одном таком я тону в океане. Я вижу пламя на поверхности, но не могу вынырнуть, будто что-то тащит меня на дно, а во втором я пытаюсь догнать кого-то, но тоже не выходит. Везде я остаюсь один. Нгайо молчит, раздумывая услышанное и пальцы ее слегка сжимаются на Томином плече.—?Я думаю это просто сны. Когда ты немного… успокоишься, они перестанут тебя мучить.—?Наверное…ты права. Спасибо. Кивнув, Томми поднимается, придерживая накидку и Нгайо некоторое время выглядит встревоженной, прежде чем успевает схватить его за руку, не давая уйти.—?Ты можешь остаться.—?Я не думаю что…—?Пока дойдешь до своей хижины, промокнешь снова. Томми видит как глаза девушки в полумраке блестят от тоски, и понимает ее как никто другой. Ему тоже одиноко, в последнее время особенно, и ему не хочется возвращаться в свою хижину, лишенную красок. Здесь ярче и теплее от огня свечей и рисунков на стенах. Он опускается обратно на пол и Нгайо улыбается и откидывается спиной на расстеленную ткань и волосы ее рассыпаются по по ней и вьются, словно вершины волн. Она раскидывает руки в стороны и поджимает ноги под колени, давая Томми больше места, и странная улыбка проскальзывает по ее губам.—?Скажи, я могу помочь тебе отвлечься? Помочь забыть его? Я хочу стереть эти ужасные тени под твоими глазами. Ее глаза блестят, она вновь поднимается, поджав ноги под себя и придвигается ближе, ладонями мягко касаясь щеки и плеча. Сорочка ее задирается, оголяя бедро с загорелой кожей и она даже не старается скрыть его обратно под тканью.—?Я могу помочь. Я не дам кошмарам мучить тебя. —?ее тихий шепот касается самого уха и теплое дыхание проскальзывает по коже, разгоняя по ней мурашки. Томи жмуриться до боли в глазах, а Нгайо прижимается все ближе и ее прохладная ладонь скользит по щеке, скуле, спускается по шее и груди и замирает чуть ниже того места, где судорожно трепещет сердце.—?Позволь мне вытеснить его отсюда. Я не причиню тебе столько боли, сколько причиняет он. Со мной все будет по-другому, никакая чернота больше не проберется в твои сны. Горячее дыхание теперь ласкает губы и Томми распахивает глаза, отстраняется от Нгайо, словно от открытого огня. Сердце его рвется из груди еще яростнее и дыхание сбивается, словно его горло обвили толстыми стеблями, но он находит силы, что бы заговорить, хоть голос его сбит нервной дрожью.—?В моей боли нет чужой вины, она осознанна, я причиняю ее себе сам. Взгляд напротив удивленный и растерянный и Томми качает головой, отталкивает от себя чужие руки и поднимается.—?Прости, я не могу принять…это, и, пожалуй, мне лучше вернутся к себе.—?Ты готов страдать? Мучатся ради того, кто с тобой не будет, в то время как я предлагаю тебе, наконец почувствовать спокойствие? —?в словах Нгайо нет обиды, боли, разочарования, лишь темная, пишущая жаром, злость и Томми усмехается и качает головой.—?Мой отец говорил, что каждый сам выбирает себе путь?— а раз выбрал, должен пройти его до конца как бы тяжело не было. Я свой выбрал. А еще я всегда любил океан и любил смотреть, как красное солнце скрывается за его водами. Океан хотел погубить меня, но даже после этого я не перестал и не перестану его любить. Надеюсь ты поймешь это. В ответ лишь тишина и тяжелое дыхание и Томми не хочет дожидаться хоть каких-то слов в ответ. Он уходит, захватив свою промокшую одежду, а уже находясь в своей хижине, сворачивается на мягких коврах, обняв свои колени, и впервые за долгие дни, вместо черной пучины и едкого тумана, забирающего в легкие, ему снятся мягкие волны, заходящим солнцем, окрашенные в яркие оттенки янтаря. Его мягкие, прощальные лучи гладят кожу и Томми улыбается, сравнивая их прикосновениями нежных пальчиков.