70. Билли. Не игра (2/2)

Финн выпалил быстро и тихо, Билли вначале с трудом разобрала слова. Если он надеялся поразить её, то зря. Конечно, среди братишек педиков не встречалось, но Финнеас ведь из этих, из актёров, а там почти все такие. И вообще, целовался, не трахался же...

— Теперь ты... расскажи о самом неприятном, что происходило в твоей жизни.

Он произнёс это так мягко, что Билли захотелось выдать мерзкие подробности, чтобы стереть с его лица сочувственную улыбку. Пусть лучше смотрит с отвращением, чем с жалостью. Где он был, когда Билли приходилось выживать в одиночку? Наверняка подлизывал задницы своим дружкам-актёрам и сочинял глупые песенки. Подумаешь, самое страшное преступление — поцеловал парня! Если бы он знал...

Билли ощущала себя грязной, и эта грязь никогда не отмоется, сколько ни скобли кожу, потому что грязь у неё внутри. Вот почему Мэгги не любила её с рождения: она знала — с дочкой что-то не так. Не годится Билли для этой чистенькой благополучной семейки, она шлюха и преступница.

— Я воровала в магазинах...

Это откровение не удивило Финнеаса, он даже бровью не повёл, словно чего-то такого и ожидал. Ну да, она же жила в чёрном квартале, а белые снобы считают, что чёрные все воруют и толкают наркотики.

— Что ты чувствовала, когда воровала?

Так вот чего ему надо: залезть к ней в голову. Разобрать по винтикам, как будто она — сумасшедшая! Он, правда, думает, что, покопавшись в её мозгах, вернёт себе маленькую идеальную сестрёнку? Идиот!

— Воровать было весело! Никто ведь не подумает на невинную белую девочку, — она удивлённо подняла брови, хлопая ресницами. Получилось натурально.

— Да, в обществе полно стереотипов. Все чёрные — наркоманы, а мексиканцы — бандиты. Зато большинство серийных убийц — белые.

— На что это ты намекаешь? Что я могу стать серийной убийцей? А может, я уже маньячка!

Билли скорчила зверскую, по её мнению, рожу.

— Скорее уж я, — задумчиво сказал Финн, — Маньяки чаще всего - молодые белые мужчины.

— Точно! Всегда знала, что ты маньяк. Не зря ходишь ко мне по ночам!

Финнеас заметно покраснел и ничего не ответил.

— Тебе было страшно, когда ты воровала? — спросил он спустя какое-то время.

Билли хотела соврать, но почему-то правда полилась из неё сама собой, как вода из открытого крана.

— Даже в детстве я знала, что воровать - это плохо. И мне было страшно. Я боялась, что меня поймают с краденым и вызовут полицию. Даже если всё проходило успешно, и никто не замечал кражу, я боялась, что кто-то узнает, и полицейские придут за мной. Я шла по улице, и мне казалось, что сзади за мной следят, всё время хотелось оглянуться, но я сдерживалась, чтобы не выглядеть подозрительно. От страха у меня так болел живот, но я должна была идти прямо...

Билли словно заново пережила те ощущения и свою детскую беспомощность. От фантомной боли в животе она согнулась, отбросив подушку и обхватив себя руками, а потом уткнулась головой в плечо Финна.

Так естественно было оказаться в его объятиях. Горячие руки сомкнулись у неё за спиной. Она тоже машинально потянулась, чтобы почувствовать под пальцами его твёрдое тело.

Финн необходим ей — не безопасная суша, но спасательная шлюпка в бурном океане. Если они начнут тонуть, то вместе. Только вот захочет ли он?

Подняв голову, Билли попыталась прочитать выражение его лица.

— Как ты относишься ко мне?

— Ну... ты моя сестра.

— Это не ответ!

Билли чувствовала, будто висит над пропастью, ухватившись за ненадёжный камень. Зачем она ещё и раскачивает свою шаткую опору?

Она не могла остановиться, потому что ощутимый нарастающий страх Финна отдавался дрожью восторга в её пальцах. Как будто тысяча иголочек одновременно колола кожу изнутри. Мучительно, и невыносимо приятно.

Финн повернул голову и глянул на неё из-под спутанных волос, не расцепляя объятий.

— Я думал, ты будешь совсем другая.

Билли фыркнула:

— Конечно. Чего ты ожидал от девчонки из гетто!

Любопытство толкало её дальше.

— И это не ответ! Правда или действие?

— Действие, — вдруг сказал Финн.

Ах ты! Билли готова была задушить его. Трус! Они были так близко, что почти чувствовали дыхание друг друга, и этот лузер решил съебаться! Нечестно!

Она отомстит — так, что Финнеас запомнит надолго. Он должен почувствовать такое же унижение!

— Ты должен выйти во двор! Голым! — выпалила она.

От удивления у Финна глаза на лоб полезли. Он выглядел так глупо, что Билли внутри себя просто каталась от смеха. Но лицо должно было оставаться серьёзным, иначе он подумает, что это шутка, и откажется выполнять задание.

— Нет, ты не можешь... — он замотал головой.

— Почему это не могу? — Билли толкнула его от себя. Кажется, она начала злиться по настоящему. — Если ты не выполнишь задание, я никогда больше не буду с тобой разговаривать! И песни свои можешь петь сам!

За свисающими волосами его опущенного лица почти не было видно. Билли затаила дыхание. Он сидел, положив свои большие руки на колени и слегка шевелил длинными пальцами, словно наигрывал какую-то мелодию. А может, представлял, как душит её, Билли.

Наконец Финнеас встал — так резко, что она отшатнулась в сторону — протиснулся мимо и начал стягивать с себя растянутую серую футболку.

Пока он выпутывал из ворота застрявшие волосы, Билли жадно разглядывала румянец, который спускался от покрасневшей шеи вниз по груди неровными красными пятнами. Наверно, лицо у него такое же мучительно-красное.

Так и есть. Билли не чувствовала жалости, только непривычную неловкость, которая сковала всё тело, не давая вдохнуть как следует. Этой молочно-бледной кожи хотелось касаться, хотелось попробовать её на вкус. Она даже сглотнула слюну.

Тем временем Финн бросил футболку на кровать и взялся за пояс шорт. На Билли он не глядел, но движения вдруг стали какими-то неуверенными, замедленными.

Билли точно знала, что хочет увидеть его обнаженным. Вряд ли у него больше, чем у ДиДи, но всё равно интересно.

Или... вдруг он возненавидит её после такого? Если Мэгги во дворе, увидев голого сына, не начнёт визжать, а спросит, что с ним случилось? И Финн скажет, что это всё она, Билли. Так что мама накажет её, а не своего идеального сыночка. Нет, только не это!

— Стой!

Финн мгновенно повернул к ней голову, нахмурившись.

— Я передумала. Пусть будет другое действие! Отрежь свои чёртовы волосы.

Он выдохнул, и Билли тоже ощутила облегчение.

— Прямо сейчас?

Видно было, что он тоже пытается справиться с собой, неловкими движениями натягивая одежду обратно.

Почему он не вышел из игры? Мог ведь просто послать её куда подальше и выгнать из комнаты! Неужели сестра для него много значит? Почему возможность записывать с ней песни так важна? Билли предчувствовала, что скоро узнает ответ на свои вопросы.

— Хорошо. Я подстригусь, — кивнул Финн.

Одевшись, он продолжал так же неловко стоять рядом, из-за чего Билли вынуждена была задирать голову, чтобы увидеть его лицо.

— Значит, теперь моя очередь. Что я значу для тебя?

Билли чего-то подобного и ожидала. Нет, враньё. Она вообще ничего не ждала, внутренне всё время готовая к вспышке его ярости. Она унизила его, почти заставила раздеться и отвечать на неудобные вопросы!

И всё ради того, что он мог получить и так. Ведь Билли некуда идти, разве что на Скид Роу, и, пригрози он выгнать её из дома, она не стала бы сопротивляться — выполнила любое его желание.

— Ты будешь говорить? — Финн смотрел на неё с любопытством, ничем не показывая наверняка бушующего в нём гнева.

— Я выбираю действие!

Разочарование, мелькнувшее в его глазах, ей точно не почудилось.

— Хорошо. Тогда... — он выдержал трагичную паузу, потом невесело рассмеялся, видя, как Билли сжалась. — Не бойся. Я не заставлю тебя раздеться и станцевать в юбке из перьев... Ты просто... запишешь со мной ещё одну песню!

Блять! Это даже слишком милосердно с его стороны!

— Ок... А про юбку из перьев это что, твоя тайная фантазия?