52. Финнеас. Урок (2/2)
Пожалуй, про жабу перебор. Но он добился своего: Билли краснеет и надувается — точно, жаба перед тем, как квакнуть, — но молчит. Неужели извлекла урок: спорить с ним бесполезно. Её терпение не должно остаться без награды. Билли не безнадёжна, милостиво решает он, убирая в сторону гитару и садясь за пианино.
— Я сыграю мелодию, постарайся запомнить.
Он играет по музыкальной фразе и ждёт, когда она повторит. Получается неплохо. По крайней мере, теперь Билли берёт дыхание в нужных местах. Настроение улучшается.
— Это пианино принадлежало раньше маминому отцу. Его звали Уильям. Кстати, ты знаешь, что мама назвала тебя в его честь?
Нет ничего такого в том, чтобы быть названной в честь деда, но Билли это предсказуемо раздражает.
— Всегда ненавидела своё имя, — недовольно отвечает она.
Но Финнеас не собирается вестись на эмоции. У них только начало получаться, надо закрепить результат. Он играет мелодию снова и снова, пока не слышит, что Билли начинает хрипеть. Похоже, нагрузка оказалась чрезмерной для её слабых связок. Ничего, к завтрашнему дню восстановится.
Финн думает, что делать дальше. Билли несомненно талантлива, но для LACC* слишком взрослая. Как она будет чувствовать себя среди малышей-первогодок? Не отобьёт ли это у неё желание петь? С другой стороны, ей необходимы базовые навыки владения голосом...
Пока он отвлёкся, сестрица снова вытворила нечто невообразимое: она стащила с себя штаны и растянулась на его кровати, завернувшись с головой в покрывало.
— Эй, что ты делаешь? — возмутился Финн, намереваясь выгнать нахалку из своей комнаты.
Но Билли что-то сонно пробормотала и захрапела.
— Билли! — позвал он громко. — Иди к себе!
Девчонка уже спала. Финн представил, что, если даже вытряхнет Билли из покрывала, ему придется тащить её до комнаты на руках. Почти голую... Нет, ни за что! Лучше дождаться, пока она сама проснётся и объяснить про недопустимое поведение — да так, чтоб запомнила урок навсегда.
Он сел за компьютер и надел наушники, собираясь немного поработать, но то и дело отвлекался взглядом на свою кровать: из кокона-покрывала торчали только спутанные светлые волосы. Когда Мэгги заглянула позвать их к обеду, он покачал головой, приложив палец к губам. Мама всё поняла и больше не беспокоила.
Глядя в экран на изображение звуковых дорожек, сливающихся в одно пёстрое пятно, Финн чувствовал, как голова тяжелеет, веки слипаются — похоже, не только Билли, но и ему бессонная ночь не прошла даром. Он даже открыл окно в надежде, что прохладный воздух поможет взбодриться. Бесполезно. Если он сейчас же не ляжет, то заснёт прямо за столом. Но его кровать занята — там спит Билли. На мгновение мелькнула мысль пойти и завалиться спать к ней в комнату, но Финн тут же отогнал её как совершенно бредовую: не хватало ещё, чтобы кто-нибудь из родителей обнаружил его в постели сестры.
Он снова бросил взгляд на кровать, непреодолимо манившую вытянуть ноги. Билли откатилась к окну, так что на краю оставалось достаточно места, чтобы он мог поместиться, не касаясь её даже кончиком пальца. И конечно, Финнеас не собирался раздеваться, разве что носки стянуть. Других вариантов он не видел.
Не успела голова коснуться подушки, как Финн тут же провалился в глубокий сон без сновидений. Кажется, он замёрз ночью, сжавшись в клубок, пытаясь сохранить тепло. Но потом кто-то накрыл его покрывалом, и Финн благодарно вздохнул, распрямляя колени. Чьи-то ледяные пальцы пробрались в подмышку, заставив поёжиться от щекотки, но не проснуться.
Когда Финн открыл глаза, солнечный свет падал ему прямо на лицо. Он ощутил зверский голод, а ещё к спине прижималось чьё-то невыносимо горячее тело. Финн подался вперёд, чтобы спастись от жара, и свалился прямо на пол, чудом не стукнувшись головой о пианино или подставку для синтезатора.
Преодолев неизвестно откуда взявшийся страх, он обернулся. Билли все ещё спала или, по крайней мере, лежала с закрытыми глазами. Покрывало сползло, чёрная футболка задралась, и вид хлопковых белых трусиков, туго обтягивающих бёдра, поразил его ударом молнии. Чувствуя себя грязным извращенцем, Финн отвернулся, ощупью нашёл край одеяла и накинул на Билли.
Выполняя это несложное действие, он взмок, будто пробежал до первой базы. Глянув вниз, Финн заметил то, что обычно видел по утрам — стояк оттягивал ткань джинсов, заставляя чувствовать неудобство. Он знал, как с этим справиться: ледяной душ и физические упражнения.
В ванную удалось проскользнуть незаметно, хотя родители уже встали — Финнеас слышал их голоса на кухне. Когда он вернулся после душа, энергично растираясь полотенцем и втайне надеясь, что в его комнате уже никого нет, Билли, конечно, все ещё была там — спала в той же позе, даже не пошевелилась за время его отсутствия. Пара упражнений на растяжку, быстрый взгляд в гардеробное зеркало, затем отжимания. Это зеркало видело много позорных моментов, начиная с того, когда он пытался учиться брейк-дансу, потный и красный от напряжения на полу этой комнаты. Один раз он даже дрочил перед зеркалом, убедившись, что дома, кроме него, больше никого нет...
С тех пор, как Финн последний раз занимался воздушной гимнастикой, прошел почти год — трапеция на заднем дворе теперь больше напоминала ему виселицу, а не гимнастический снаряд, — но тело не утратило своей силы, разве что стало немного тяжелее.
Ритм дыхания Билли изменился, и Финнеас понял, что она просыпается.
— Я слышу, ты не спишь. Вставай и вали отсюда, — не прекращая отжиматься, говорит он.
Сестрица молча подползает к краю кровати и удивленно разглядывает его, свесив голову через край. Финну внезапно становится невыносимо жарко, совсем как полчаса назад, когда они лежали на этой кровати, прижавшись друг к другу в позиции «двух ложек». Он прекращает упражнения и поднимается. Взгляд Билли скользит куда-то вниз, и Финн с трудом удерживает себя от того, чтобы посмотреть на свою ширинку — он уверен, там всё в порядке. Так на что пялится эта несносная девчонка?
Внезапно Билли издаёт приглушённый писк и срывается с места, вылетая из комнаты. Финнеас спешит за ней, не понимая, что произошло. Неужели он её чем-то обидел? Или ей стало плохо?
Она забегает в ванную, захлопывая за собой дверь. Финн прислушивается, почему-то ожидая звуков рвоты, но всё тихо.
— Эй, — зовёт он, и отпрыгивает от неожиданности, когда из-за двери доносится громкий вопль:
— Что, уже и отлить спокойно нельзя?
Уф! С ней всё в порядке! Улыбаясь до ушей, Финн входит в гостиную и спотыкается, заметив в доме постороннего. Это всего лишь Зои, дочка соседей, но она пялится жадным взглядом на его грудь и едва не капает слюной. Финн вспоминает об оставленной в комнате футболке.
— Прошу прощения, — он уходит и возвращается уже одетым, как положено.
Мама накрыла стол в гостиной, а это значит, что к завтраку будут гости. Вероятно, она пригласила Зои. Финн хотел бы списать свои мысли на разыгравшуюся паранойю, но ему кажется, что всё это проделано ради Билли. Мэгги хочет найти дочери подружку? Они примерно одного возраста, хотя сложно представить более непохожих личностей. Билли резкая, отчаянно храбрая, а Зои порой манерная до тошноты и изображает из себя скромницу.
Когда мама приглашает за стол, Зои выбирает стул рядом с ним и говорит, склонившись чересчур близко:
— Финн, я так рада, что твои отец и сестра вернулись!
Финнеас морщится, ища взглядом поддержки у мамы, но та только улыбается, глядя с умилением. Вероятно, если бы Зои не была несовершеннолетней, Мэгги давно бы их сосватала.
Мама говорит кому-то за его спиной:
— Билли, это Зои, наша соседка.
Оборачиваясь, Финн видит сестру. Она всё в той же чёрной футболке, едва прикрывающей бёдра. Волосы всклокочены со сна, брови нахмурены. Билли смотрит на Зои, и взгляд её не предвещает ничего хорошего.
— Привет, — сквозь зубы цедит она, нисколько не смущаясь своего внешнего вида.
Они знакомы меньше минуты, чем Зои успела насолить сестрице, Финн не понимает. А, кажется, соседка заняла её место за столом. Зои с неохотой убирает руку со спинки его стула и принимается за еду.
Билли приходится сесть на другой стул, напротив.
— Зои зашла спросить про занятия, — говорит мама, обращаясь к отцу. Финну её голос кажется виноватым, он не понимает, почему.
— Я веду занятия воздушной гимнастикой в ее группе, Финнеас тоже раньше занимался там. Я брала небольшой отпуск, чтобы побыть с вами дома.
Почему мама выглядит так, словно оправдывается за что-то? Почему отец хмурится, глядя на Зои? Сегодня что, все с ума посходили? Только Билли опять вяло ковыряется в тарелке. Она почти не ест. Если так дальше пойдёт, от неё совсем ничего не останется...
— Я принесу десерт, — мама с расстроенным видом встаёт из-за стола и выходит в кухню.
— Я помогу, — отец идёт за ней.
Десерт? На завтрак? Здесь явно что-то не то.
Билли с шумом отодвигает свой стул.
— Я тоже пойду. Отолью. Слишком много выпила вчера. До сих пор выходит.
Финн бросает взгляд на круглые от ужаса глаза Зои и не может сдержать улыбку — вряд ли эти двое подружатся. Когда Билли выходит, соседка снова подвигается к нему.
— Ребята хотели куда-нибудь сходить в честь окончания учебного года.
Вероятно, она имеет в виду маминых учеников из группы воздушной гимнастики.
— Пойдём с нами, Финн!
Зои заглядывает ему в лицо снизу вверх и поспешно добавляет:
— И Мэгги, конечно. И Билли может пойти... Ну и твой отец.
— Надо подумать, — отвечает Финнеас, заранее уверенный, что придется идти: мама непременно потащит их всех вместе.
— Можем сходить в роллер-парк, — предлагает Зои, кокетливо заправляя за ухо прядь коротких светлых волос. Финн знает: она отлично катается на роликах, да и на коньках тоже.
Билли возвращается, бесшумно ступая босыми ногами, и выглядит какой-то поникшей. Что могло случиться с ней за пару минут, проведённых в туалете? Обнаружила у себя смертельную болезнь? Финн устал от её перепадов настроения.
Мама с отцом выходят из кухни. Мэгги несёт пирог с персиками — когда только успела испечь?
— Я сегодня пригласила на ужин Джилл, — объявляет она.