31. Финнеас. Пустота (1/2)

Она ушла. Не сказав ни слова. С какими-то парнями. С ниггерами. Финнеас знал, что так говорить нехорошо, но сейчас ему не до толерантности. Она даже не обернулась, когда он позвал её. Ей было плевать. Она просто ушла.

Финн глянул в темное зеркало, висящее на стене холла — тот парень совсем ему не понравился. Бледная кожа на лице натянулась, как у трагической древнегреческой маски, отросшие волосы тусклыми прядями свисают ниже плеч, дрожащие руки сжимают дурацкое ведро с попкорном. Он поискал глазами мусорку и, не найдя, поставил полупустое ведёрко на пол. Теперь его руки пусты, его жизнь пуста. Из глаз зеркального отражения смотрела пустота. Он чуть не поднял обратно ведёрко, потому что оно могло хранить тепло рук Ви... Вместо этого Финнеас заставил себя развернуться и выйти из кинотеатра в прохладные сумерки. Нигде поблизости её не оказалось — он так и думал. Ви нашла себе компанию поинтереснее. Может, среди тех, с кем она ушла, был её парень? Она ведь говорила, кажется, что встречалась с кем-то.

С тяжелой головой Финнеас завёл машину. Пока он ехал по даунтауну, на город постепенно опускалась темнота. Огни подсветки растягивались острыми бликами на периферии зрения, как будто он летел в пёстром сияющем тоннеле. Финнеас с трудом различал то, что происходило прямо перед ним. Если бы не движение в потоке, когда при виде стоп-сигналов чужой машины он рефлекторно тоже нажимал на тормоз, то вряд ли сегодня его поездка окончилась бы благополучно. Каждый раз, когда мимо проносилась бетонная опора эстакады, ему в голову приходила отличная мысль вывернуть руль вправо, но он не успевал, и эта мысль ускользала ровно до следующей эстакады.

Когда он доехал до Хайленд-Парк, в голове немного прояснилось — ровно настолько, чтобы понять, что не стоит отступать от задуманного плана. Финн столько часов провёл, выбирая наилучший способ ухода, что закончить банальной автомобильной аварией показалось ему кощунством. Нет, всё пойдёт так, как задумано. Он уже большой мальчик и сможет подождать.

Запарковавшись у дома, он вдруг вспомнил, что у него есть номер телефона Ви. Возможно, с ней что-то случилось. Может быть, ей нужна помощь. Лихорадочно тыкая в экран, Финн выбрал имя из контактов и нажал вызов. Гудки шли долго, она не отвечала. Когда он уже почти решил сбросить звонок, гудки прекратились — Ви взяла трубку. Но Финн не услышал её голоса.

— Где ты? Что случилось? — он почти кричал в надежде, что Ви ответит, — Почему ты так внезапно ушла?

Пусть обматерит его, пошлёт куда подальше, но пусть скажет, что с ней все в порядке.

В динамике послышался шорох, потом Финн уловил чьё-то тяжелое дыхание, точно не Ви. Сердце рухнуло вниз вместе с башней, сложенной из глупых надежд. Всё ясно, Ви не одна, как он и думал. Наверно, сейчас она со своими друзьями смеётся над ним, идиотом и лузером. Он заслужил. Финн нажал «отбой».

Мама была дома — смотрела телевизор в гостиной, разложив на кофейном столике листы бумаги с распечатками. Финнеас не стал интересоваться, что это, хотя в любое другое время обязательно спросил бы.

— Заходила Зои, — сказал он, потому что вспомнил, кто сегодня помешал им с Ви.

— И что она хотела? — мама улыбнулась ему, чуть ли не подмигнув.

— Как обычно, ничего, — Финнеас и хотел бы всё ещё злиться на глупую девчонку, но не было сил.

— Не обижай её, — сказала мама, изображая сердитое лицо, но её глаза смеялись, — Она ведь не виновата.

Эта история была старой, как мир. Зои пялилась на него ещё со времён обучения в домашней школе. Потом она решила заниматься воздушной гимнастикой в маминой группе — Финнеас подозревал, только для того, чтобы продолжать на него пялиться. Он никогда не давал ей понять, что знает. Они были соседями, одно время Финн дружил с её старшим братом, но после того, как всерьёз решил заняться музыкальной группой, времени ни на что другое не осталось. В общем, Зои была слишком мелкой и вела себя слишком скромно, чтобы воспринимать её всерьёз.

— Да, мам, — ответил Финн, как всегда, когда надеялся избежать долгих разговоров. Сейчас он хотел побыть один.

Войдя в свою комнату, он ощутил слабый непривычный запах. Может, это был блеск для губ, или средство для стирки одежды, или запах пота... или так пахли волосы Ви. Финнеас осторожно опустился лицом в подушку, где пару часов назад лежала Ви, и вдохнул. Да, от наволочки исходил едва ощутимый аромат её шампуня. Он сполз пониже, вдыхая часто и неглубоко. Покрывало пахло её одеждой — синтетической тканью, впитавшей запахи метро, еды, пота. Финн провёл пальцами по грубым нитям мексиканского плетения. Он лежал на этом покрывале, а потом здесь лежала Ви. Каждый из них оставил часть себя, несколько молекул, которые теперь ощущались в виде запаха. Где-то в глубине волокон ткани его и её молекулы смешались. А теперь он вдохнул этот запах, и часть её оказалась внутри него, проникла в кровь, растворилась в ней, как соль в океане. Финнеас никогда не чувствовал себя настолько близким с другим человеком, даже занимаясь сексом. Он перевернулся на спину и вспомнил, как Ви пахла возбуждением, когда лежала здесь, готовая ко всему, что он хотел с ней сделать. Он хотел бы лечь на нее сверху, и долго рассматривать стыдливый румянец, зажмуренные глаза и закушенную губу, а потом сползти ниже и прижаться лицом к тому месту у неё между ног, которое пахло сильнее всего. Она бы вскрикнула — от возбуждения или от страха, но он не сделал бы ей ничего плохого, даже не стал бы трогать. Он хотел, чтобы ей стало хорошо, чтобы ей понравилось, и она приходила к нему снова и снова.

Не в этой жизни. Здесь у них нет шансов. Финнеас прекрасно понимал, что не в состоянии дать ей ничего. Одно дело, секс без обязательств со случайными подружками — Ви никогда бы на такое не согласилась. К тому же, она ещё ребенок, а у него нет сил ждать, пока она вырастет. В этой жизни они встретились в неподходящих обстоятельствах. Возможно, в следующий раз им повезёт больше. Финнеас чувствовал, что уже когда-то знал эту девочку, и будет знать снова. Он узнает её в любом месте, в любом теле. Пусть в следующий раз Создатель даст им шанс. А сейчас он должен уйти.

Всё готово. Он нашёл недостающую деталь. Пришлось перерыть Интернет, чтобы заказать трубку нужного диаметра и длины, но теперь всё в порядке. Осталось выбрать время. Финнеас не считал себя трусом из-за того, что продумывает каждую мелочь, наоборот. Жаль, не с кем поделиться. Он не собирался перед уходом писать на своей страничке в Фейсбуке целый манифест. Не собирался объяснять причины. Он вообще не считал себя обязанным никому, кроме мамы. Но маме придется смириться. Она не оставила ему выбора, а он не оставит выбора ей. Так будет справедливо.

Может, все-таки стоит написать что-то вроде завещания? Финнеас не хотел, чтобы на его гитарах играл кто-то другой. Каждый раз во время исполнения он как будто занимался любовью со своей гитарой, и представить, что она станет отдаваться кому-то другому так же, как ему, было просто невозможно. Но ведь это несправедливо по отношению к инструменту. Это напоминало жуткий индийский обряд, когда жена после смерти мужа должна была сжечь себя заживо на его погребальном костре. Пусть его гитары живут и поют в руках кого-то другого. Но только не укулеле. Эту часть своей жизни он не отдаст никому. Возможно, он отнесёт её на чердак вместе с детскими вещами Билли. Или спрячет где-нибудь ещё. Он пока не решил.

Хотелось уже быстрее покончить со всем. Может быть, прямо сейчас. Нет, сейчас, пока мама дома, она может помешать. Она будет задавать вопросы, куда он пошёл на ночь глядя. Придётся что-то выдумывать, а на это нет сил.

Пришло сообщение. От Ви: «Извини, пришлось уйти со мной всё в порядке увидимся». Большинство знаков препинания, как обычно, отсутствуют. Это точно она. Пусть она и ушла со своими друзьями, но она собирается вернуться. «Увидимся» — она хочет увидеться снова. Ладно, он ещё немного отложит свой уход.

В принципе, интересно, зачем он ей нужен. Денег у него нет, и связей тоже. Разве что она чувствует ту же самую близость, рождённую где-то в глубине их невидимых тел. Финн помнил, как на лекции в домашней школе его поразил тот факт, что свет на самом деле является и частицей, и волной, то есть одновременно принадлежит и к миру материальному, и к нематериальному. Так и в каждом человеке, он уверен, есть тело материальное, и есть невидимое. Кто-то зовёт это душой. Душа Ви открывается ему. Как будто в ней горит источник света, который видит только он, потому что этот свет предназначен для него одного. Финн хочет понять, хочет разгадать эту загадку.

Снова входящее сообщение. На этот раз не от Ви: