29. Финнеас. Чердак (2/2)

— Хочу, — согласилась Финнеас, он знал, что спорить бесполезно. У них с Мэгги были разные понятия о нормальной жизни.

— Малыш... — начала мама, но замолчала, остановленная его яростным взглядом, — Финнеас, потом ты поймёшь, что я хочу для тебя только самого лучшего.

— Да, мама, — ему было всё равно, он устал.

— Ты знаешь, что будет пересдача? У тебя ещё есть шансы набрать хороший балл. Если ты постараешься.

Финнеас кивнул — он-то понимал, что никаких шансов у него нет.

— Я знаю, как упорно ты трудишься. Осталось приложить ещё немного усилий, и всё получится...

— Да, мама. Я приложу усилия.

Мэгги посмотрела на него с подозрением, не уверенная, что стоит доверять словам, когда он так быстро соглашается.

— Я тебя не разочарую. Всё будет хорошо, — он потянулся, чтобы обнять её, и мама растаяла, поверила, расслабилась. Всё будет хорошо. Он по-прежнему послушный маленький мальчик, «золотой ребёнок», с которым не было никаких проблем. Она так хотела в это верить.

— Я запланировала прогулку с подругами, — нерешительно сказала мама, разорвав объятия и пытаясь проникнуть взглядом под полог его опущенных ресниц, — Но я могу никуда не ходить, останусь с тобой, посмотрим какой-нибудь фильм... Как раньше.

— Лучше я буду заниматься, — ответил Финн, чувствуя бедром вибрацию телефона — раз, и другой. Сообщение.

— Ну, хорошо. В другой раз.

Они улыбнулись друг другу, и мама вышла. Финнеас надеялся, что смог её успокоить. Она не должна вмешаться. Ему нужно ещё немного времени.

Сообщение от Ви: «я приеду». «Приезжай,» — набрал Финн, улыбнувшись. Он быстро заказал через интернет пиццу и китайскую еду. Целый пир. Ви вечно голодная, а в холодильнике только веганские блюда, от которых она воротит нос. Она поест и расслабится. Он придумал, что поучит её играть в шахматы. Это будет интересно.

А пока надо как-то убить целый час. Если он останется в постели, снова придет мама с разговорами. Финн чувствовал, что на сегодня с него хватит. Надо куда-то скрыться. Но куда спрячешься в маленьком доме? Не на крышу же лезть. Нет, не на крышу. Но в доме есть чердак, куда никто из них не поднимался уже целую вечность. Мама точно туда не полезет. Отличная идея! Лестница находится прямо в его кладовке. Финн вскочил, полный энергии.

На чердаке был такой же полумрак, как в комнате. Маленькое пыльное окошко пропускало достаточно света, чтобы смотреть под ноги, не рискуя свалиться. У них и дома-то не идеальный порядок, а уж здесь, на чердаке — подавно. Финнеас закашлялся. Он не думал, что это от пыли, копившейся годами, — скорее от страха перед тем, что он может здесь найти. Он вспомнил: мама почти ничего не выбрасывает — старые вещи отправляются сюда, в эту тюрьму воспоминаний. Множество картонных коробок разных размеров, некоторые поставлены друг на друга. Ветхие мамины наряды с выступлений — ещё из прошлой, нью-йоркской жизни — висят на перекладине, похожие на маскарадные костюмы. Нелепые и тусклые. Во вскрытых внутренностях одной из коробок, набитых оберточной бумагой, лежит старомодная массивная пепельница. Это странно — никто из его родителей не курил. Или он просто ничего о них не знает. Финнеас двигается между коробок осторожно, стараясь ничего не задевать. Из-за картонной пирамиды в углу скалится немного облезлая морда маленького коня-качалки. Это была его игрушка, но Финнеас помнил только, как на ней качалась сестренка, вцепляясь в гладкое дерево крошечными пальчиками, как обезьянка. Где-то должно быть игрушечное пианино, по клавишам которого он стучал, как по барабану, пока не получил в подарок настоящий барабан. Он чувствует здесь себя совершенно чужим, потому что ничто из этого не имеет отношения к тому, кем он является сейчас. Он появился из ниоткуда. Только что. Прямо здесь. Это странное чувство, словно прошлое не имеет над ним власти — почти свобода.

Во многих коробках лежат книги. Книг у них и в доме полно, зачем ещё хранить на чердаке? Его взгляд скользит мимо предметов, стараясь ни на чем не останавливаться. Он не хочет знать это прошлое — в прошлом, судя по всему, не было ничего хорошего. Если бы отец с мамой любили друг друга, они никогда не смогли бы жить отдельно. Невозможно любить кого-то на расстоянии — все время хочется видеть, прикасаться, знать каждую секунду жизни любимого человека. Значит, эта любовь была фальшивкой. Кажется, до рождения сестры всё было хорошо, а потом начались постоянные ссоры. Родители делали вид, что всё нормально, но Финнеас помнил, как сидел в темноте на полу, прислонившись спиной к детской кроватке, в которой сопела сестренка, а родители громко ругались на кухне. Со спины ему было тепло и уютно, тихое дыхание младенца успокаивало, и он засыпал. А потом просыпался в ужасе от очередного сердитого выкрика. Страх и одиночество мешали ему забраться в большую кровать, где без мамы и папы было слишком холодно и пусто. Поэтому он жался ближе к безмятежно спящей Билли, пытаясь получить хоть немного любви и тепла. Когда скандал на кухне временно затихал, он задрёмывал снова, чтобы опять подскочить через пару минут.

Но в целом их жизнь была довольно счастливой, поэтому когда в один день отец исчез вместе с Билли, это стало шоком. Поначалу Финнеас все время ждал, когда они вернутся. Уезжая из дома, он каждый раз надеялся по возвращении услышать смех сестренки на заднем дворе и увидеть, как она бежит к нему, косолапя босыми ножками. Он совершенно не помнил ее лицо. Мама не оставила в гостиной ни одной фотографии, где были отец или Билли. Наверно, все они пылятся здесь, на чердаке, как и детские вещи. В доме не осталось ни одного напоминания, что когда-то их было двое.

Внимание Финна привлекла коробочка с крышкой, слишком маленькая, чтобы в нее можно было засунуть книги или посуду. Надеясь, что там старые документы, ненужные сувениры, что-то неважное, Финнеас поднял крышку. Там лежало то, чего он так боялся — крошечные розовые носочки, футболочки, пижамки. Зачем мама сохранила эти вещи? Если даже его сестра когда-нибудь вернётся, они ей уже не понадобятся. Вещи слишком дешевые, чтобы передавать по наследству. У него никогда не будет детей, но, если бы были, он бы точно заработал своим детям на одежду получше.

Финн слышит шум отъезжающей маминой машины — можно спускаться, но оставить здесь эту коробочку всё равно, что похоронить кого-то заживо. Он берет коробку с собой, запихивая глубоко под кровать в комнате.

Курьер звонит в дверь — хорошо, что еду доставили до прихода Ви. Наконец, появляется она. Ви одета странно — в красно-серую клетчатую мужскую рубашку поверх белой футболки и джинсы. Такую рубашку мог бы носить какой-нибудь ковбой или шахтёр. Светлые распущенные волосы почти скрывают лицо — она не в духе.

— Зачем тебе эти уродские очки?

— Это чтобы лучше видеть тебя, дитя мое! — сказал низким голосом Финнеас, подражая серому волку из сказки.

Ви даже не улыбнулась — наверно, сказку не читала.

— Как у тебя дела в школе? — он просто не знает, о чем ещё спросить, у них почти нет общих тем для разговора.

— Отвали.

Но еда все-таки заставляет её улыбнуться. Скоро по маминому кофейному столику разбросаны пустые коробки, бумажные салфетки, одноразовые китайские палочки. Ви уже не выглядит такой напряженной. Она почти лежит на диване, выставив вперёд набитый живот, потом внезапно отталкивается ногами и сползает на пол, откидывая голову назад. Финнеас секунду думает, затем повторяет её манёвр. Они сидят на полу, молча, слегка касаясь друг друга плечами. Внезапно Ви берёт у него из руки айфон и делает селфи, запечатлевая в кадре их хмурые лица. Это... Финнеас ей благодарен. Теперь он сможет любоваться ею, даже когда они не рядом.

Она красивая. Она невероятно красивая и загадочная.