26. Финнеас. Решение (2/2)
«Разве она не должна тебя выслушать?»
Он задумался: ведь родители должны выслушивать своих детей, беречь и защищать, дарить свою любовь безо всяких условий, а не наоборот? Или он достоин маминой любви только тогда, когда хорошо себя ведёт и делает то, что она велит? Получается, он нужен маме только хорошим. Но куда же девать «плохого Финнеаса», который тоже существует? Два в одном, как Джекил и Хайд. Да даже если он попытается ВСЕГДА быть хорошим, то где гарантия, что он будет ДОСТАТОЧНО хорош?
Даже если бы он согласился стать актером или закончил чёртову школу и поступил в колледж, то где гарантия, что мама не захочет контролировать ВСЮ его гребаную жизнь, прикрываясь заботой о нем, как в детстве? Все люди врут, все носят маски из лжи, скрывая за ними свои истинные намерения, даже его мама. Да и он — он ничуть не лучше: врет о подготовке к экзаменам, а сам не собирается идти в колледж... Пришло новое сообщение:
«Финн, ты ещё здесь? Я знаю, что в моей жизни все плохо, но, по крайней мере, я в любой момент могу отсюда уйти. Все это имеет значение только пока ты жив. Мы сами выбираем, сколько нам здесь оставаться и терпеть.»
Почему это прозвучало, как ответ на все его вопросы? Дрожащим пальцем, тыкая не в те буквы, стирая и набирая снова, он напечатал:
«Это правда. Я уже думал над этим. Только ты меня понимаешь.»
Из гостиной донёсся громкий крик мамы: «Финнеас!»
— Что там ещё случилось? — он вскочил, едва не выронив смартфон.
В комнате его ждал новый сюрприз: кофейный столик перевёрнут вверх дном, а мама застыла с тряпкой в руках, брезгливо указывая на что-то белое, прилепленное к дну столика. Её волосы, собранные в пучок на затылке, растрепались, и вообще вид у нее был довольно воинственный. Чего она так всполошилась? На осиное гнездо не похоже. Это скорее... Финн наклонился ближе и принюхался. Точно, это жвачка, причём довольно свежая, потому что от неё все ещё пахло клубникой. «Чертова Ви!» — снова подумал он с восхищением. Когда она успела все это провернуть? Эта девчонка сводит его с ума!
— Это тоже Робби? — мама казалась окончательно выведенной из себя: ещё бы — отвратительная жвачка на ее любимом столике.
Финнеас молча пожал плечами, боясь, что если скажет хоть слово, то не выдержит и рассмеется.
— Я поговорю с ним о правилах поведения в чужом доме, — с угрозой пообещала мама.
Финнеас только кивнул, понимая, что спорить с ней и что-то доказывать сейчас бесполезно — пусть отдохнёт, остынет, тогда и можно будет вернуться к разговору. Реакции Робби он тоже не боялся — у парня было отличное чувство юмора. Они вместе смеялись над видео Дэвида Добрика и над смешными переозвучками трейлеров новых фильмов. Нет, всё, чего он боялся — так это того, что с Ви что-то случится прямо сейчас, пока он бесполезно тратит своё время на разборки с мамой.
— Будь добр, убери это, — сказала мама ледяным тоном, — Это ведь твои друзья не умеют себя вести в приличном доме.
Мама никогда ещё не была настолько резкой, обычно она вполне лояльно относилась к их шуткам и глупым выходкам. Видно, он окончательно ее достал. Отскребая присохшую жвачку с шершавой деревянной поверхности, Финнеас думал о том, что скоро придётся жить одному — готовить себе еду, стирать, выбирать в магазине вещи, искать работу, оплачивать счета. Обычно всем этим занималась мама. Он не протянет один и недели — ему просто жизненно необходимо чьё-то присутствие рядом. Он всего лишь жалкий неудачник, который боится взрослой жизни и ответственности.
Кажется, все хотят его использовать: мама — для реализации своих амбиций, Дэйв для секса. Даже Марисса и Ви хотят дружить с ним не просто так. Никому не интересен он сам — его взгляды, его желания. Финн понимал, что это похоже на жалкое нытьё неудачника, но ничего не мог с собой поделать. Какой-то туман время от времени возникал в его голове, искажая восприятие всех вещей. Он хотел бы прийти к маме и поплакать, как в детстве, от страха, и рассказать, что с ним происходит что-то ужасное. Но не мог. Вдруг мама решит, что его место в психушке? Лучше продолжать притворяться.
Когда уборка была закончена, они разошлись по комнатам, сухо пожелав друг другу спокойной ночи. Финнеас проверил сообщения — пусто — и положил телефон рядом с собой на подушку.
— Ви, — прошептал он, — С тобой точно все в порядке?
Экран светился ещё какое-то время, а потом погас. За окном слышалось тревожное стрекотание кузнечиков: сегодня ночью мелкие твари просто разрывали его мозг. Стоило только подумать, как они трут своими уродливыми лапками, чтобы издать эти звуки, как отвращение поднималось к самому горлу. Вся эта многоногая мерзость копошилась во тьме, пытаясь сожрать друг друга и выжить. Порой Финнеас думал, что на земле было бы гораздо приятнее без насекомых... Хотя и сам он такая же мерзкая тварь — скорее, слизняк без раковины — возможно, и ему нет здесь места. Что изменится, если его не станет? Ничего, по большому счету. Мама, возможно, переедет в Нью-Йорк насовсем, так ей будет проще — не придется мотаться туда-сюда. Его группа распадётся, и каждый из ребят заживет своей обычной жизнью. Никто об этом не пожалеет: немногочисленные поклонницы забудут The Slightlys через месяц, переключившись на кого-нибудь более интересного. Его бывшие девушки, с которыми он всегда после расставания поддерживал хорошие отношения, найдут себе других парней. Его отец... нет, об этом думать не стОит — отцу он и сейчас не нужен, иначе за столько лет тот дал бы уже как-нибудь знать, что с ним и сестрой все в порядке.
Если его не станет, некоторые из знакомых пообсасывают эту сплетню неделю, улыбаясь или морщась, а потом он канет в небытие, как миллиарды человек до него — не совершив за свои восемнадцать лет ничего настолько выдающегося, чтобы мир его запомнил. Несколько песен и пара эпизодических ролей не считаются. А Ви... Почувствует ли она хоть что-то? Или ей будет все равно? Пожмёт плечами или вовсе никак не отреагирует, если однажды его телефон начнет отвечать механическим голосом «абонент недоступен». Значит ли он для нее что-нибудь? Думает ли она о нем хоть вполовину так же часто, как он о ней? Скорее всего, нет.
Это с первого взгляда она показалась похожей на колыбельную. На самом деле с мыслями о ней заснуть было невозможно. Теперь ее непредсказуемость, синкопированные скачкИ настроения скорее напоминали джаз с его экспрессией и импровизацией. Грустные блюзовые ноты звучали из глубины ее голубых глаз, даже когда она веселилась. Финнеас усмехнулся игре слов*, подумав, что стОит написать об этом песню. Ночь все равно потеряна для сна. Так, может, вместо того, чтобы ворочаться в постели, сбивая простыню, лучше встать и поработать?
Подключив к синтезатору наушники, чтобы не разбудить маму, он попытался придумать мелодию, которая стала бы ответом на вопрос «кто такая Ви». Словно из самой глубины души или из безвоздушной пустоты космоса пришла мелодия куплета в нисходящем блюзовом ладу, которая ощущалась, как возвращение на землю падшего ангела. Никто не поймёт до конца его чувств к Ви. Даже он сам, кажется, не понимал. Ведь она ангел, который был низринут с неба в самую грязь, и теперь вынужден ходить среди людей, не надеясь на возвращение назад. Нечестно, но сколько ни кричи, обращаясь к несуществующему Богу, сколько ни грози кулаками, требуя справедливости, никто не ответит. Он нашёл разгадку: Ви — неземное создание, именно поэтому она выглядит и ведёт себя так странно, не похоже на всех других девчонок.
Каким-то краешком сознания Финн понимал, что его мысли могут быть порождением болезненной фантазии, бессонного мозга, разлагающегося в отчаянии. Потому что, если Ви — ангел, то он — даже не демон, а мерзкая тварь, неудачное творение, ошибка природы, которой нет места на этом свете. Именно поэтому ему так тяжело жить. Поэтому любая проблема, которую другие решили бы с лёгкостью, грозит разрушить его жизнь. Просто он не должен существовать. Раз он — ошибка, то необходимо исправить эту ошибку. Раз и навсегда.
Провалявшись полночи без сна и измучив себя такими мыслями, Финнеас, наконец, заснул. Ему снилось, что его мама и отец Ви поженились, и они теперь вынуждены жить вместе под одной крышей. Они ходят в одну школу, и все считают Ви его сестрой, но он-то знает, что его настоящая сестра живет где-то далеко, она милая и скромная, и совершенно не похожа на эту взбалмошную девчонку. И вот однажды они встречаются все втроём, и настоящая сестра говорит Финнеасу, что у него не может быть двух сестёр, ему надо выбрать одну из них и остаться с ней. А вторая исчезнет навсегда. И Финн в панике. Он знает, что должен выбрать свою настоящую сестру, потому что в них течёт одна кровь. Но он не может допустить, чтобы Ви исчезла из его жизни. Почему? Он и сам не знает. Но необходимость выбирать разрывает его душу. Кажется, он даже заплакал от отчаяния. И проснулся, задыхаясь, с мокрым лицом.
В телефоне трезвонил будильник, за окном было уже светло. Мятая одежда, которую он не снял вчера, неприятно липла к потному телу. Надо умыться и тащиться в школу. Ничего, это ненадолго — сегодня он решил окончательно. Пока Финнеас раздумывал, стоит ли принять душ перед школой или теперь ему должно быть уже все равно, на телефон пришло сообщение от Ви: «я приеду к тебе».
Сердце ухнуло куда-то вниз, все мысли о школе тут же вылетели из головы, палец завис над кнопками в мучительном выборе — да или нет. Он знал, что должен разорвать эту связь, которая навредит им обоим, тем более, что самое важное решение в его жизни было уже принято. Но соблазн увидеться с ней в последний раз, вдохнуть её запах, может быть, прикоснуться к её волосам был слишком велик.
Предательский палец сам набрал: «да».