27. Финнеас. Ангел (1/2)

Выйдя из комнаты, Финнеас застал маму одетой на работу, на бегу допивающей чай из чашки. Хорошо, что она уже собралась, но надо выяснить, во сколько ждать её возвращения — можно ли привести Ви домой, или им стоит поискать другое место для встречи.

— Мам, ты уходишь?

— Да, сегодня у меня занятия с утра до обеда.

Раз она не предупредила, что собирается пойти куда-то после, значит, вернётся домой довольно скоро. После вчерашнего мама говорила с ним чересчур спокойно, даже отстранённо. Финнеас вдруг почувствовал вину за то, что нагрубил ей безо всякого повода, просто в ответ на глупый вопрос. Поклявшись себе, что будет сдерживаться, чтобы не испортить последние оставшиеся им дни, он немного задержал стремящуюся к выходу маму, нежно взяв ее за руку.

— Я подумал, что вчера вёл себя как свинья. Прости меня.

Финнеас даже не ожидал, что усталые глаза Мэгги вспыхнут такой радостью и любовью.

— Все в порядке. Я понимаю, тебе тоже нелегко.

Они обнялись. В его руках мама казалась девочкой, хрупкой, беззащитной. Жаль, что скоро она останется одна... На самом деле, нет, она никогда не будет одна — у неё есть любящие родственники, друзья. Ей помогут пережить потерю, как помогли пережить депрессию. Может, его отец наконец вернётся, и они утешат друг друга. У мамы останется ещё один ребёнок, о котором она сможет заботиться. Со временем она найдёт а себе силы двигаться дальше. Он бы справился, и она тоже справится.

Финнеас понимал, что то, что он хочет сделать, жестоко по отношению к маме, но не собирался менять своё решение. В конце концов, он должен думать только за себя. Продолжать жить ради того, чтобы не огорчать свою маму, он не собирался. Это даже звучало, как строчка глупой песни: «он дожил до старости, чтобы не огорчать маму». Разве в этом смысл жизни? Услышав, как отъехала мамина машина, он достал телефон, собираясь написать Ви, что готов забрать её откуда угодно.

Последнее сообщение во «входящих» было: «еду к тебе на метро». Отлично, значит имело смысл встречать её на станции. Финнеас не думал о том, что собирается прогулять школу, что маму непременно известят о прогуле, и ему придётся выдумывать какие-то жалкие оправдания. Сейчас его занимало только одно — где можно провести день с Ви так, чтобы не попасться на глаза никому из знакомых, и так, чтобы это стало чем-то запоминающимся. Он сразу подумал об одном месте, которое находилось недалеко отсюда, и где было бы сложно в такое время дня встретить кого-то, кроме туристов.

Он был там один раз — конечно, с мамой — и всегда мечтал вернуться снова, чтобы проверить свои восторженные ощущения от первого посещения. Ви точно должно понравиться. Надев подходящую для прогулок одежду и собрав с собой в рюкзак уже привычно два сэндвича и бутылку воды, Финнеас вдруг забеспокоился, что может опоздать, и гнал до станции Хайленд-Парк, как сумасшедший, со всей возможной скоростью. Он представлял, как Ви приехала и стоит на платформе, одинокая и несчастная, вглядываясь с надеждой в каждого проходящего мимо. Откуда появились такие странные мысли, он не мог бы сказать, но чувствовал, что у Ви не все в порядке. Иначе бы она не поехала к нему, прогуливая школу. Что-то случилось.

Метро в Лос-Анджелесе из-за сложного рельефа в основном было наземным, поэтому поезда прибывали к обычной открытой платформе, которая прекрасно просматривалась за железным забором. Ви нигде не было, скорее всего, она ещё не доехала. Финнеас спокойно запарковался и прошел к турникетам, решив ждать там. Когда поезд прибыл, он не сразу заметил Ви из-за ее небольшого роста. Только когда толпа рассеялась, а она осталась стоять на платформе, оглядываясь по сторонам, он позвал ее, махнув рукой. Ви не обрадовалась, не улыбнулась, но, пройдя через турникеты быстрым шагом, вдруг всхлипнула и бросилась к нему, обхватив руками. Финнеас опешил, совершенно не предполагая такого бурного проявления чувств. Он стоял, глупо подняв руки, и не решался обнять в ответ. А Ви словно приклеилась к нему и не собиралась отпускать. Это было приятно. Они обнимались без всякого сексуального желания, как брат с сестрой, как два человеческих существа, способных утешить друг друга. Ее макушка удобно упиралась ему в подбородок, так что Финнеас рискнул и коснулся губами светлых волос. Он не помнил, чтобы чувствовал такую близость ни к одной из своих девушек. Правда, Ви не его девушка. А кто они друг другу? Просто знакомые? Они слишком разные, даже чтобы быть друзьями.

— Что случилось? — Финнеасу не хотелось прерывать объятия, но все-таки в этом районе у него и у мамы множество знакомых, их могли увидеть, лучше уехать в более безопасное место.

Ви снова шмыгнула носом или вздохнула, но ответила в своей обычной манере:

— Отвали.

Он улыбнулся: если Ви ругается, значит, все не настолько плохо.

— Опять поссорилась с отцом?

От резкого толчка Финнеасу пришлось сделать пару шагов назад.

— Я же сказала отвали, — для убедительности Ви смерила его сердитым взглядом своих пронзительных глаз, и Финн вынужден был заткнуться.

Молча они сели в машину, и он сосредоточился на дороге, которую плохо помнил. Спустя какое-то время Ви спросила обеспокоенно:

— Мы едем не к тебе домой?

— Нет.

Финну показалось, что она тихо прошипела «блять», и он улыбнулся.

— Так ты расскажешь, что случилось?

— Тебя не касается, — Ви никак не собиралась сдаваться.

— Знаешь, мама нашла твои «подарочки», когда делала уборку, — Финн смотрел на дорогу, но был уверен, что Ви улыбается.

— И что?

— Рассердилась, конечно. Прилепить жвачку на ее любимый антикварный столик — это было плохой идеей...

Ви засмеялась.

— ...Пришлось сказать, что в этих тапочках пришёл Робби и спрятал под диваном, чтобы меня разыграть.

Она захохотала, сгибаясь пополам от смеха, наверно, тоже представила Робби в розовых тапочках с помпонами. Финнеас был рад, что наконец-то смог поднять ей настроение. Он тоже считал, что это была смешная шутка.

— Верни мне тапочки! — потребовала Ви, когда отсмеялась.

— Мама их выбросила.

— Блять, — теперь Ви выругалась в голос, — Я не такая богатая, как ты, чтобы покупать себе каждый день новую пару обуви! К тому же, это был подарок!

Финнеас не стал говорить о том, что и он не настолько богат.

— Я куплю тебе новые.

— Да-да, конечно, — проворчала она, обиженно отвернувшись к окну, — Куда ты меня везёшь, твою мать?