17. Билли. Высота (1/2)
Вокруг такая тишина. Билли не хочет открывать глаза. Кажется, с ней случилось что-то ужасное. Она задыхалась. Потом - темнота. Сейчас все хорошо, она лежит на чем-то мягком; тело, кроме головы, укрыто тёплым покрывалом. Ей уютно и очень легко, а главное - то страшное, невыносимое ушло. Сейчас она может дышать. Дышать носом... вдох-выдох... и ртом... вдох-выдох... так приятно!
Она не хочет ничего вспоминать, но память возвращается сама, как чужая прикормленная собака, подбирается сзади и нагло кладёт свои тяжелые лапы на плечи, требуя внимания. ДиДи заставил ее раздеться... Стоя к нему спиной, слыша лишь хозяйские окрики, она была беззащитна. А потом... самое невозможное - она должна была нагнуться перед ним, как животное, согнуться, открыться, полностью отдать себя в его власть, не имея возможности даже защищаться. И подчинилась, смирилась, сама согласилась на это. Если он хотел заняться с ней сексом, то так бы и сделал. Нет, он хотел чего-то другого...
Как она оказалась в постели? Стала задыхаться и потеряла сознание? Астма столько лет не напоминала о себе. Как глупо она, наверно, выглядела голой, грохнувшись в обморок!
Дверь открылась, и в спальню вошёл ДиДи. Билли мгновенно зажмуривается, сдерживая дыхание, - изображает спящую.
- Как ты, малышка? Пришла в себя? - заботливо спросил он, садясь у изголовья.
Билли сжимает губы. Пусть убирается и оставит ее в покое! Мало того, что последние месяцы она вся ходит в синяках, так ещё и астма снова началась! Ну не умрет же она без его покровительства. Может, удастся найти кого-то получше...
Билли понимает, что врет сама себе. Никого получше она искать не будет, потому что, во-первых, любит ДиДи, а во-вторых, без его защиты жизнь станет гораздо сложнее.
- Прости меня, малышка, - он гладит ее по голове, как маленькую, - Никак не ожидал, что ты такая чувствительная... Это была всего лишь глупая игра.
Билли успокаивается. ДиДи просто не понимал, что творит, как больно он ей сделал. Для него это была просто игра... А она, гребаная идиотка, напридумывала себе всякую ерунду, и от этого сама же грохнулась в обморок. Тупая идиотка!
Она улыбается ДиДи с благодарностью - тот все так просто объяснил, что дальше дуться не имеет смысла. Она могла бы раньше сообразить и подыграть, а вместо этого испортила всем вечер. Билли не сомневается, что сейчас вечер того же дня - она не могла быть в отключке слишком долго.
- У меня отличная мысль! - говорит ДиДи, - Эй, малышка, мы так давно не выбирались никуда вместе! Пойдём погуляем. Этот глупый ниггер хочет загладить свою вину.
Билли вздрагивает от ощущения дежавю: это все ещё тот же день, когда она гуляла в парке с Финнеасом. Ничего хорошего из этого не вышло. В какой-то момент она просто сбежала, сказав, что ей надо домой. Ладно, она любит ДиДи и хочет гулять с ним, а рыжий лузер нужен лишь для дела.
- Одевайся малышка, я подожду тебя, - ДиДи выходит.
Так заботливо с его стороны - Билли было бы неловко ходить перед ним голой, собирая с пола разбросанную одежду. Через две минуты она готова. Причесав пальцами волосы, Билли собирает их в высокий хвост - когда она рядом с ДиДи, нет необходимости прятать свою гриву. Когда он рядом, никто не посмеет к ней сунуться. Билли хотела бы одеться для него покрасивее, чтобы ДиДи не было стыдно гулять рядом с ней, но сегодня ничего не выйдет. Чтобы переодеться, надо идти домой, а дома можно наткнуться на отца, и он не выпустит ее вечером опять.
Стыдясь своей поношенной одежды, Билли выходит из комнаты. ДиДи тоже одет на редкость обычно - в белую майку и джинсовую куртку, без цепей на груди и сползающих с бёдер широких штанов. Если бы не дреды, собранные в пучок на макушке, и татуировки, он выглядел бы как какой-нибудь студент колледжа.
Сегодня ДиДи не берет машину, они едут на метро от Комптона до Седьмой улицы в Даунтауне. Там есть кинотеатры и кафешки, но ДиДи, похоже, задумал что-то другое. Билли провожает взглядом вывеску McDonald’s.
Прогуляться по ночным, красиво освещенным улицам Даунтауна с ДиДи - одно удовольствие. Билли не замечает бомжей, пушеров, вопящих детей, вонь из закусочных, мусор на тротуарах. Она видит линии светодиодной подсветки, уходящие ввысь, яркие цвета рекламы, мигание разноцветных лампочек на вывесках. Ей хочется запрыгать от радости и ожидания чуда, как в детстве. Здесь так красиво! Билли хватает ДиДи за руку, чтобы поделиться с ним этими ощущениями, но тот смотрит печально и спокойно.
- Этот город так непохож на место, где я рос! Там было так мало радости, - говорит он.
Билли могла бы ему посочувствовать, но не сегодня. Только не сегодня!
- Каково быть нечистокровным ниггером в маленьком городке, где большинство населения - белые? Уверен, ты понимаешь меня. Ты - белая одиночка среди всех этих чёрных задниц.
Билли дергает его за руку, чтобы перестал портить такой прекрасный вечер, но ДиДи не обращает внимания.
- Там не было ничего для меня. Я был никому не нужен. Отец с матерью сходились и расходились несколько раз между его отсидками в тюрьме, сделав двоих детей. К тому времени у Клео, моей матери уже была дочка от другого парня. Когда не жила с отцом, мать приводила других парней. Они... - он останавливается, не договорив, а потом продолжает уже совсем о другом.
- Все эти люди веселятся и жрут, как тупые свиньи. Они не знают, что откормленные свиньи идут под нож.
Билли жутко от того тона, с которым ДиДи произносит эти слова, но она надеется, что это всего лишь усталость и злость, на самом деле он так не думает. Некоторые люди, например, маньяки, ужасны и, может быть, заслуживают смерти, но ведь не все. Есть в этом мире хорошие люди, как Джоннеша и Триша... Но есть, конечно, и те, кто уже с детства не заслуживает права называться людьми. Билли вспомнила один случай: она шла в магазин и услышала, как три девочки-подростка громко смеются над чем-то. Подойдя поближе из любопытства, она увидела висящего в воздухе чёрного котёнка. Он дергал лапками, а девочки смеялись и изображали, будто задыхаются. Присмотревшись, Билли увидела, что котёнок подвешен за шею на тонкой прозрачной леске, перекинутой через низкую ветку дерева. Когда одна из девочек натягивала леску, он поднимался в воздух и начинал бить лапами, как будто летит. Девочки смеялись. Но самым ужасным были звуки, которые они издавали - как будто это их душат. Билли побежала оттуда со всех ног, она не могла вынести вида извивающегося пушистого тельца. Всю дорогу до магазина она думала о том, что должна вернуться и что-то сделать. Но ей было шесть, а тем девочкам лет пятнадцать, она была одна, а тех - трое... Билли решила, что, если по дороге обратно опять увидит их, то позовёт кого-нибудь из взрослых. Под деревом уже никого не было. Билли надеялась, что с котёнком все в порядке, но временами представляла его мертвое тельце в мусорном баке. Она уговаривала себя, что бездомному котёнку все равно не выжить на улице - его переедет машина или разорвут голодные собаки, но это не могло заглушить голос, который звучал внутри и обвинял ее в трусости и предательстве. Чувство вины ещё долго не проходило.
Вот тех девочек ей бы, наверно, не было жалко, подвесь их кто-нибудь так же и заставь беспомощно задыхаться. Ей не было бы жалко одного из соседей, который напивался и бил своих детей и жену. Она бы не пожалела соседку, которая родила четвёртого ребёнка, задушила и выбросила в мусорный бак, чтобы не кормить лишний рот, или тех уродов, которые изнасиловали и до смерти забили пятнадцатилетнюю девочку в их жилищном комплексе, или тех, кто предлагали наркотики детям - попробовать бесплатно... Слишком много монстров вокруг. Пожалуй, ДиДи прав, что ненавидит весь мир.
Когда они сворачивают на более спокойную улицу, он продолжает:
- ...Я даже не уверен, что у моего младшего брата тот же отец, что и у меня. Когда мама не жила с отцом, она любила развлекаться: уходила на полночи, а потом приходила с каким-нибудь мужиком. Все они были чертовы вонючие задницы!
ДиДи больно стискивает ее руку, так что Билли становится страшно.
- Я только хотел защитить ее и даже не соображал, что схватился за нож! Ебаный мир! Мне было шесть лет! А она отправила меня в приют. Именно меня - не сестру, не брата, хотя я больше всех любил ее!
ДиДи говорит это таким спокойным голосом, и только по его закаменевшим плечам и опущенной голове видно, что ему не все равно.
- Они отправили меня в приют для детей, совершивших правонарушения, для детей-преступников. Дети-наркоманы, проститутки, дети-попрошайки и дети, совершившие кражи и нападения. Никого младше меня. Там было неплохо...
ДиДи засмеялся:
- Ты ведь не поверила? Там было ужасно. Я не мог понять, почему мама бросила меня. Почему, если она такая плохая мать, как они говорили между собой, они оставили ей других детей и забрали меня? Значит, дело было во мне. Это я во всем виноват!
Билли догадывалась, что в прошлом ее парня было много всего плохого. Ей было жалко того маленького мальчика, которому пришлось в одиночку выживать против всего мира, но у него получилось, он вырос, наладил отношения с матерью. Он нашёл своё призвание - писать песни, у него есть цель и талант, который поможет пробиться в этой жизни. Тексты ДиДи невероятны, и все из-за той боли, что он пережил в детстве, которая не сломала его, а сделала сильнее, теперь Билли понимает это.
- ....В приюте я в первый раз увидел музыкальные инструменты - они выглядели, как что-то инопланетное, и издавали невероятные звуки. Думаю, у каждого ребёнка должна быть возможность играть на разных музыкальных инструментах и создавать музыку...
Вдруг из темноты прямо на них шагает молодой ниггер, Билли от испуга делает шаг в сторону.
- Отличный товар, - тихо говорит ниггер.
ДиДи молча обходит его, как какой-нибудь фонарный столб, и идёт дальше.
- ...Потом они отдали меня бабушке, потому что никто не знал, что со мной делать, никто не хотел брать ответственность. Бабушка жила в ещё более маленьком, ещё более вонючем городке. Она и тетка решили, что смогут исправить меня пением в церковном хоре, - ДиДи отпинывает с дороги пустую коробку с такой злостью, что та сминается в блин, - Все эти одинаковые костюмчики, аккуратные прически, бесконечные церковные службы, а потом... Вон идёт слабак из церковного хора, бей его! Мне опять пришлось драться. Я быстро доказал им, чего стою.
ДиДи, отчаянно жестикулируя, уворачивается от встречных прохожих.
- ...Какое-то время я ещё ходил в школьный хор, пока мог терпеть. Мне просто нравилась музыка. Тогда я познакомился с одним чуваком, который стал мне настоящим братом на долгие годы. Мы прикрывали друг другу спины...