13. Билли. Пирс Санта-Моника (1/2)

ДиДи не было почти три недели. Билли уже притерпелась к его отсутствию, к тому, что она теперь снова одна, но в какой-то из дней зашла Триша и передала айфон с новеньким экраном. ДиДи все-таки починил телефон. Потом он позвонил ей, довольный, что встреча в Майами прошла удачно. Разногласия были улажены. Все снова стало хорошо.

Вернувшись в дом ДиДи, Билли обнаружила там коричневый диван вместо старого, грязно-синего. Ничто не напоминало больше о Квентине. Как будто его и не было вовсе. Когда Билли спросила об этом у ДиДи, тот ответил, что пусть его вспоминает семья, а они должны двигаться дальше. Но Билли видела, что ДиДи тоскует по своему другу — по тому, как он оборачивался посреди разговора к тому месту, где сидел обычно Квентин, или по тому, что он стал более замкнутым. ДиДи не хотел делиться своими чувствами, и она молчала тоже.

Приближалась третья суббота февраля, Билли помнила об этом. Рыжий придурок нужен был ей для осуществления плана, поэтому стоило с ним встретиться. Если получится завоевать его доверие — прекрасно, если нет — она попробует ещё раз. Поставив цель, Билли не собиралась сдаваться. Рассудив, что, хоть сам концерт вечером, саунд-чеки начнутся с обеда, она решила ехать туда пораньше.

Выйдя из метро в даунтауне Санта-Моники, Билли не стала спрашивать дорогу к пирсу, это было бы слишком просто. В это время суток большинство туристов и жителей должны двигаться в сторону пляжа, поэтому Билли влилась в людской поток. Солнце давно перевалило за середину и светило ей прямо в глаза, значит, она идет правильно. Билли никогда не была в Санта-Монике, вылизанные улицы показались ей какими-то искусственными, срисованными с картины художника. Их водили в музей с классом, и там Билли поняла, что художники рисуют не то, что есть на самом деле, а то, что хотят видеть — на картинах нет мусора, нет дохлых голубей, размазанных по асфальту колёсами машин, и вонючих обросших бомжей. Там все идеально — солнце, белоснежные дома, желтый песок, голубое море. Здесь бомжи были, но так мало, что их почти не замечали, они растворялись в общей толпе отдыхающих: даже бомжи со своими тележками, набитыми барахлом, казались здесь нарисованными.

Все вокруг непривычно яркое, разноцветное, режет глаза. Дома по улице стоят сплошной стеной, без промежутков, везде магазинчики и кафешки. Билли сначала напугали, а потом насмешили огромные кусты, выстриженные в форме динозавров, она так и не поняла — искусственные или нет. Детишки бегали вокруг и показывали на них родителям.

Везде пальмы, много зелени, но деревьям отмеряно ровно столько пространства, сколько положено. Они стоят в квадратах земли, свободной от тротуарной плитки, как заключённые в тюрьме, смирившиеся, не мечтающие вырваться на свободу. Пальмы посажены рядами, газоны распланированы. Кому-то, может и нравится эта кастрированная природа, но Билли от неё тошнит.

Ещё за километр, наверно, до океана, она начала чуять в воздухе характерный резковатый привкус соли, нагретой солнцем. Билли не любила океан и все, что с ним связано, поэтому соленый привкус ее скорее раздражал. Но люди вокруг будто становились бодрее и слегка ускорялись. Вертя головой по сторонам, она удивлялась, как пестро выглядят окружающие. Начать с того, что некоторые были в куртках, как и положено в феврале, а некоторые в майках. Билли навстречу попалась негритянка в топе, миниюбке и шлёпанцах на босу ногу, как будто сейчас не зима, а жаркий июль. Все они были странные, со спокойными беззаботными лицами, словно в их жизни никогда не происходило ничего неприятного — не люди, а манекены.

Ветер усилился, горизонт раздвинулся, и Билли поняла, что приближается к океану. Пешеходная улица вывела ее к шоссе, за которым пальмы, чем-то похожие на туалетные ёршики, покачивались от ветра на фоне сливающейся синевы неба и океана. Вдоль дороги сколько хватало глаз стояли отели, ресторанчики, магазины; толпы людей с детьми, собаками, скейтами, колясками, едой, напитками, телефонами, камерами весело проводили выходной день. На другой стороне шоссе велосипедная дорожка была заполнена желающими покататься. Велосипеды всех форм и размеров предлагались в аренду от восьми долларов на целый день. Билли невольно подумала, что, будь это в их квартале, уже через десять минут здесь не осталось бы ни одного велика, причём никто не стал бы платить за их использование.

Перейдя на другую сторону шоссе — поближе к океану и подальше от жрущих толп, Билли пялилась на дурачков, которые подтягивались на турниках, раскачивались на кольцах, залезали по канату прямо на пляже, где были поставлены ряды металлических конструкций для ебнутых на своём здоровье. Множество людей играли в пляжный волейбол, танцевали или просто лежали и спали на газонной траве или прямо на песке. Она свернула голову, глядя на почти лысую старушку лет пятидесяти, стоявшую на голове, чьи ноги были завязаны в немыслимый узел. Кажется, это называется «поза кувшинки», или нет. Йога — развлечение для чокнутых богатых дамочек!

В том направлении, куда она шла, практически у самого горизонта виднелось знаменитое колесо обозрения и изогнутые линии американских горок, расположенных в парке развлечений на пирсе. Не отвлекайся Билли все время, глазея по сторонам, она могла бы дойти до пирса минут за тридцать быстрым шагом, но получилось в два раза дольше. Двигаясь в толпе, она достигла автомобильной эстакады дорожной развязки, когда солнце стояло уже градусах в двадцати над горизонтом и неумолимо скатывалось в туманно-голубой океан.

В какой-то момент эстакада под ногами сменилась деревянным настилом пирса. Если бы Билли не знала, что этим доскам сто лет, ни за что бы не поверила. Она двигалась по правой стороне пирса, ища глазами сцену, но видела только бесконечную парковку машин справа на пляже и длинный ряд разноцветных магазинчиков слева. Поток людей замедлился, огибая странный знак с большими цифрами 66 и надписью «Конец тропы». Были догадалась, что это конец 66 шоссе, «матери дорог», одной из самых старых автомагистралей, которая проходит через множество штатов, начинаясь в Чикаго и заканчиваясь здесь, в округе Лос-Анджелес, на пирсе Санта-Моники.

От солнца, окружающих людей, одетых в пеструю одежду, разноцветных сувениров, выложенных на прилавках небольших киосков, у неё начинает рябить в глазах. Рот наполняется слюной от запахов жареной еды. Такое ощущение, что все эти люди пришли сюда пожрать. Под вывеской «Пирс Бургер» толпится целая очередь. У Билли есть с собой немного денег, но еда здесь безумно дорогая, цены рассчитаны на туристов, а она хочет ещё прокатиться на каком-нибудь аттракционе в парке, так что от манящей еды приходится отвернуться.

В колено ей тыкается что-то влажное. Опустив глаза, Билли видит белого с коричневыми пятнами питбуля, который сосредоточенно обнюхивает ее ноги. Рука сама тянется погладить тёплую бархатную шкуру. Хозяин извиняется и оттаскивает своего питомца за поводок. Билли с сожалением смотрит им вслед — она всегда хотела иметь собаку, даже подкармливала несколько бездомных собак в их районе.

Слева вход в Пасифик Парк, но вряд ли сцена для концерта находится прямо там, так что ей мимо. Дойдя почти до конца, она наконец увидела карту пирса. Какой идиот додумался поставить ее не у входа, а за парком развлечений? Оказывается, ей придётся вернуться назад по левой стороне. Сцена находилась за рядом кафешек в самой широкой части пирса, почти в начале. Но, раз уж Билли преодолела такой путь, она просто обязана дойти до конца пирса. В ту сторону направлялось не так много народа, и, пройдя мимо последнего здания на этом пирсе, оказавшись на открытом пространстве, Билли поняла почему. Ветер здесь просто сдувал волосы с головы, а одежду с тела.

Издали океан казался практически спокойным, но сейчас Билли видела небольшие остроконечные волны, подгоняемые крепким океанским бризом. Красный круг солнца коснулся линии горизонта. Кажется, ей повезет увидеть закат с пирса. У ограждения собрались такие же ненормальные — обнимающиеся парочки, немногие туристы, рыбаки. Но, подойдя к краю, Билли заметила лестницу, ведущую ещё ниже - там, на уровне столетних, осклизлых, медленно гниющих свай, располагалась небольшая деревянная площадка, через которую волны практически перехлестывали. Билли подумала, что туда точно не стоит спускаться, если не хочешь промокнуть.

Она стояла и, прикрывая время от времени слезящиеся от ветра глаза, смотрела на солнце. Неподалёку старый музыкант играл что-то красивое на гитаре. Билли хотела бы расслабиться, как окружающие, любоваться закатом и почувствовать спокойствие от вида природы, но, на самом деле, она с утра была такая раздражённая, а сейчас это чувство только усилилось. Солнце почти скрылось в океане, на пирсе зажглись фонари. Парочка, которая обнявшись стояла рядом, стала подниматься вверх по лестнице на крышу соседнего здания, не отрывая взгляда от океана. Это заинтересовало Билли, и она последовала за ними.

Стоило ей подняться повыше, и она увидела солнце! Ахуеть, она как будто вернулась в прошлое на пару минут и получила возможность снова пережить закат. Жаль, что рядом с ней сейчас не было никого, с кем можно поделиться этим открытием. Билли уверена, что ДиДи обязательно понял бы ее чувства. Он всегда замечал такие вещи и вкладывал эти ощущения в свои песни.

Когда подниматься стало больше некуда, солнце окончательно скрылось, и на океан почти мгновенно опустилась тьма. Ветер практически стих, уличный музыкант убрал гитару, и Билли наконец услышала ритмичную музыку, которая пробивалась сквозь шум парка развлечений от начала пирса. Она решила, что концерт уже начался. У Билли не было мыслей, как отыскать Финнеаса в многотысячной толпе, она просто знала, что, если ее плану суждено исполниться, они обязательно встретятся, и никто этому не помешает.

Пробираясь какими-то темными закоулками к сцене, Билли вдруг услышала шум драки. Она не могла ошибиться: глухие звуки ударов и заглушенные вскрики не могли быть ничем другим. Первым ее порывом было броситься туда и помочь. В конце концов, у неё был телефон и возможность вызвать полицию. Нападавшие не стали сразу стрелять, очевидно, чтобы не привлекать к себе внимания — проходя по пирсу, Билли видела полицейский патруль и машину скорой помощи, которые дежурили тут постоянно. Наверняка, безопасность на концерте должны обеспечивать ещё копы. Что, если она просто тихо посмотрит, нужна ли там кому-нибудь помощь?

Билли заглянула за угол какой-то постройки. Там, в небольшом пространстве, скудно освещённом фонарем, между задней стеной забегаловки и секцией сетчатого забора, под гремящие биты развеселой песни, несколько парней, человек пять, избивали одного. Двое удерживали жертву за руки, двое били по очереди, а ещё один, с коротко стриженной круглой головой, стоял поодаль и просто смотрел. Билли показалось, что все это продолжалось довольно давно. Двое нападавших использовали жертву, как боксёрскую грушу, по очереди нанося удары в корпус, явно не стараясь закончить побыстрее, а устраивая показательное выступление. Для кого? Зрителей здесь, кроме неё, не было.

Жертва сдавленно стонала от каждого удара, повиснув на руках тех двоих, кто ее удерживали. Длинные волосы болтались, скрывая безвольно опущенное лицо. Фигура парня, одетого во все чёрное, показалась Билли очень худой по сравнению с накачанными спортивными телами нападавших. У него явно не было шансов. Парень, которого избивали, поднял голову, чтобы оглядеться вокруг мутным взглядом, очевидно, надеясь на чудом подоспевшую помощь. Ничего обнадеживающего вокруг не наблюдалось, и он снова покорно уронил голову. Но за эти пару секунд Билли, конечно, узнала его — Финнеас попал в переделку.

Судя по всему, у тех, кто его избивал, не было оружия, значит, убийство не планировалось. Мозг Билли четко отслеживал все детали. Время от времени хулиганы оглядывались на пятого, который не принимал участия в избиении, значит, он у них главный.

— Педик проклятый, — вдруг сказал один из тех, кто наносил удары, повысив голос, иначе за грохотом музыки его было бы не слышно. — Прекрати приставать к Дэйву!

Финнеас снова попытался поднять голову и сквозь спутанные волосы поглядел прямо на круглоголового.

— Пни по яйцам, да посильнее, чтобы на мужиков больше не вставало, — посоветовал второй.

— Я лучше отрежу ему кое-что для надежности, — в руке первого блеснул лезвием небольшой нож.

Билли обнаружила, что почти высунулась из-за угла и сжимает кулаки.

— Прекратите, ребята, — слабо подал голос круглоголовый. Значит, он вовсе не их лидер.

— Этот пидор испортил тебя, Дэйв. Ты стал, как девчонка. Надо это исправить, — говоривший снова нанёс удар Финнеасу в солнечное сплетение. Послышался тихий вскрик.

Музыка, словно издеваясь, заиграла что-то лирическое.

— Иди сюда, Дэйв, и докажи, что ты мужик! — сказал тот, с ножом. Он схватил Финнеаса за волосы, вздёрнув кверху и медленно приближал нож к шее жертвы.

Билли сорвалась с места, как пуля, выпущенная из револьвера. За секунду она преодолела расстояние, отделявшие ее от парней, изо всей силы ударила по руке с ножом, который отлетел в сторону, и оттолкнула второго. Теперь она стояла перед ошарашенными хулиганами, закрывая собой Финнеаса. Парни, не ожидавшие нападения, подались назад, а те, кто держали Финна, бросили его, разойдясь по сторонам. Рыжий упал на четвереньки, упираясь руками и коленями в старые доски пирса.

— Эй, пацан, чего тебе надо? — опомнился один из нападавших, — Вали отсюда. Наши дела тебя не касаются!

Билли правда была в своей темно-серой мешковатой толстовке и синей бейсболке, спрятав светлую косу за шиворот. В темноте ее легко было принять за парня.

— Только подойди, ублюдок, я выебу тебя так, что мало не покажется, — звонко крикнула она, отступая и становясь рядом с Финнеасом. Тот пытался подняться на ноги, шатаясь, как пьяный, оскальзываясь и падая на четвереньки снова.

— Это девка! Точно девка! — на лицах хулиганов появились ухмылки.

— Эта мелкая сучка зря сюда полезла! — тот, у которого Билли выбила нож, обращался к другим, ожидая одобрения. Все согласно закивали. Все, кроме круглоголового, который не отрывая взгляда смотрел, как Финнеас пытается встать.

— Ещё раз назовёшь меня сучкой, мои братишки тебя отыщут и по асфальту размажут! — Билли провела пальцами по козырьку бейсболки Эл Эй Доджерс*, надеясь, что эти латиносы не полные дауны, и поймут — она носит цвета Крипсов не просто так.

— Валите отсюда, пока я не позвала полицию. Уверена, ваши мамочки не обрадуются, если придётся вытаскивать ваши жирные задницы из полицейского участка. А там, глядишь, и суд назначат за групповое избиение.

Билли не сомневалась, что перед ней не бандиты, а мелкие хулиганы, слишком уж их повадки отличались от того, что она видела на улицах. Эти парни — легкая добыча, стоит только их как следует припугнуть.