6. Финнеас. Одиночество (2/2)

Виновника так и не нашли, камеры по всему второму этажу, где расклеили фотографии, оказались выключенными, охранник отсутствовал на месте. Проверять, где находился в это время каждый из тысячи учеников, не имело смысла. Если бы что-то пропало, вызвали бы полицию, а так это была всего лишь неприятная шутка. Директриса в очередной раз смотрела на него с отвращением, как на насекомое, которое доставляет неудобства, но от которого невозможно избавиться, а он чувствовал себя виноватым.

Если раньше его считали неудачником, то теперь обходили стороной, боясь прикоснуться, словно он прокаженный, будто зараза может перейти и на них. А он ничего не мог сделать, потому что никто ничего не говорил ему в лицо. Он знал, что сдался ещё до борьбы, но уговаривал себя, что надо просто потерпеть, что такие сейчас обстоятельства. В конце концов, он сам спровоцировал эту ситуацию.

Почему в первый день в школе он не промолчал в ответ на оскорбления, не сделал вид, что ему все равно, не отвернулся? Он решил, что это был страх. Страх заставил его напасть на главного, как он думал, хулигана школы. Он испугался, что если промолчит, они никогда не отстанут, не оставят его в покое. Все, чего он хотел - покой, потому и кинулся защищать себя ещё до нападения. Он слишком мало знал о реальной жизни. Всему виной домашнее обучение - оно помогло ему стать музыкантом, но не научило, что люди по ту сторону могут отличаться, могут быть жестокими и подлыми. Он ошибся, и теперь вынужден расхлебывать последствия своей ошибки.

Ну и отлично. Столкновение с реальностью многому его научило - прежде всего он понял, что не хочет быть знаменитым. Он никогда раньше не задумывался об этом. Если однажды он станет известным музыкантом, любой сможет откопать в сети какое-нибудь старое фото или видео и поиздеваться над ним. Если такова цена популярности, он отказывается быть популярным.

Теперь и занятия музыкой, его последнее убежище, теряли смысл. Конечно, он может писать песни для себя, но если их никто не будет слышать, то зачем все это. Он сожалел, что всего день назад мечтал о жизни, о любви, строил планы, теперь же его мысли устремились в противоположном направлении. Как хорошо было бы никогда не выходить из этой комнаты! Не видеть насмешливых ухмылок, не слышать шепота за спиной, не ощущать волну их любопытства, делая вид, что он отлично держится, балансируя на серфе, но на самом деле захлебывался и тонул... Никто не спасёт его, он один в этой Вселенной... Он просто слабак, его место на помойке... Черт, да сколько можно об одном и том же! Дерись или умри! Финн предпочёл бы умереть...

***

Финнеас ел свой ланч в полутемном музыкальном классе. Лампы выключены, сквозь опущенные жалюзи на окнах проникает достаточно света, чтобы не пронести сэндвич мимо рта. Темнота успокаивает... Внезапно дверь в коридор широко распахнулась и в освещённом прямоугольнике показался до отвращения знакомый сутулый круглоголовый силуэт. Опять! Неужели Дэйву ещё мало его публичного унижения, и он решил подраться? Только такой идиот, как Финн, не додумался запереть дверь изнутри. Хотя о том, что он проводит тут время ланча, знали, наверно, только Марисса и мистер Санчез. Как Дэйв нашёл его? Неважно.

Капитан «Пантер» оглядывался, прищурившись: в темном кабинете сложно было что-то разглядеть из ярко освещенного коридора. Дэйв шагнул внутрь, аккуратно прикрыв за собой дверь. Теперь они в равных условиях. Финнеас сидел на любимом месте за пианино и не шевелился, чтобы не выдать себя. Но, очевидно, Дэйв увидел, потому что уверенно двинулся в его сторону.

Когда между парнями остался десяток футов, Финн встал. Он не хотел драться. Если бы можно было этого избежать! Дэйв подошёл слишком близко, но так и не сказал ни слова, не поднял руку, готовясь ударить. Он просто подходил все ближе и ближе. Его глаза горели такой ненавистью, что Финн невольно попятился - не от страха, скорее сработал инстинкт самосохранения. Его тело было напряжено, готовое к удару в любую секунду, кулаки сжаты, чтобы тут же ударить в ответ. Стараясь не моргать, он отслеживал любое движение противника.

Дэйв медленно приближался, его шаги постепенно становились все короче. Вот он уже почти топчется на месте. Отступая, Финн упёрся спиной в стену и успокоился - ему некуда бежать: слева - хоровой станок, справа - свалка стульев, составленных друг на друга. Дэйв переминается с ноги на ногу, как будто не знает, что делать. Финн видит в его глазах... страх? Что происходит? Похоже, он не собирается драться. Чего же он хочет? Если этот cabron** пришёл извиняться за расклеенные по всей школе фотографии, то пусть начинает, самое время. Любопытство заставило Финна немного податься вперёд. Он успел увидеть расширенные глаза Дэйва, а потом его словно припечатало к стене многотонным грузовиком, и дыхание пресеклось, потому что чужие жесткие губы раздавили его рот. Твою мать! Если это был поцелуй, то он больше напоминал лобовое столкновение, в котором вероятность выжить стремилась к нулю. Они замерли так на какое-то время. Финн смутно подумал, что Дэйв ниже него и, чтобы сравняться в росте, ему, вероятно, приходится стоять на цыпочках. Разве не смешно? Он фыркнул, но задохнулся и вынужден был приоткрыть рот. Дэйв не воспользовался этим, а наоборот, отпрянул и выбежал из класса, споткнувшись по пути обо что-то, обрушившееся с непередаваемым грохотом. Отличное завершение сегодняшнего безумия! Бейте в барабаны, трубите в трубы!***

Финн в шоке, прикасаясь к своим губам пальцами, как будто чтобы проверить на месте ли они - после такого бешеного напора не удивительно, - а потом с силой проводит по рту рукавом свитера, стирая след того, что только что произошло. Он никак не ожидал от своего врага... поцелуя. Второй раз в жизни его целует парень. Первый был на съемках 6 сезона «Хора» со Спенсером****, то есть с Маршаллом Уильямсом. Как странно, история повторяется. Спенсер в «Хоре» тоже был футболистом и влюбился в музыканта Алистера, роль которого сыграл Финн. Он долго мысленно готовился к тому поцелую, мама убеждала его, что сыграть гея вовсе не значит стать им. Маршалл целовал умело, и Финн тогда должен был изображать удовольствие, но на самом деле во время репетиций и во время съёмок он каждый раз каменел внутри, ничего не мог с этим поделать. Пришлось переснимать несколько дублей.

Это была одна из причин, почему он решил не продолжать актерскую карьеру - осознание, что на пути к успеху придётся переступать через себя, делать какие-то вещи, которые в другой ситуации посчитал бы неприемлемыми. Это точно не то, о чем он мечтал. Во время поцелуя с Маршаллом ощущение неправильности происходящего буквально заставляло Финна замкнуться в себе. Сейчас такого ощущения не было. Возможно, потому, что Дэйв не играл, в своём порыве он был абсолютно искренним.

На долю секунды Финн стал Дэйвом, читая его эмоции, как открытую книгу, такое с ним случалось. Порой ему был сложно отделить чужие эмоции от того, что он ощущал на самом деле. Ненависть, отвращение к себе, страх... но сильнее всего было желание. Желание близости с ним, с Финном...

***

По дороге от Фиби домой он решил заехать на заправку. Он сразу обратил внимание на Мустанг кабриолет, который всем своим видом кричал: ”Я куплен на деньги от продажи наркотиков”. Шумная компания у кассы также не могла остаться незамеченной. Они вели себя уж слишком вызывающе для этого времени дня и для этого района. Братишки, судя по синим банданам, из банды Крипс практически довели кассира до истерического припадка. У обеих сторон было оружие, и все могло закончиться перестрелкой.

Вдруг стоявший прямо перед ним пацан в темно-серой толстовке с надвинутым на лицо капюшоном, судя по росту, не старше тринадцати лет, сделал неловкое движение, обрушив пирамиду из коробок с витрины. Бандиты оглянулись на шум и, судя по всему, сообразили, где находятся, потому что главный с короткими дредами, собранными в пучок на макушке, плюнув напоследок под ноги перепуганному кассиру, направился к выходу. Остальные потянулись за ним, так и не заплатив за чипсы. Но работник заправки был только рад избавиться от опасных клиентов и не стал их останавливать.

Один из бандитов, проходя мимо, специально толкнул Финнеаса плечом, нарываясь на ссору, но тот просто отступил в сторону, не считая нужным связываться с неадекватными крипсами. Последний, самый мелкий, проходя мимо, на мгновение поднял голову, и Финнеас застыл на месте. Но вовсе не от презрительного взгляда, которым его окатили, как ведром холодной воды. Из-под капюшона на него глянули пронзительные голубые глаза на бледном лице со вздернутым носом и пухлыми губами. Что делает белая девчонка в банде чернокожих? Впрочем, это не его дело. Напуганной она не выглядела, а значит, здесь по своей воле.