Гирцин (1/1)
В?этом году весна поспешила одарить Сиродил теплом. Уже в?конце месяца первого зерна солнечные лучи растопили грязные остатки некогда роскошно-ослепительного покрывала, жаль только, высушить чавкавшую под ногами грязь не?успели. Зато дремучие леса и?отдельные низины до?сих пор хранят чистый снег и?приятную прохладу, не?желая прощаться с?главным даром зимы. Подошвы то?скользят, то?утопают. Сапоги можно не?чистить: всё равно к?концу прогулки их?под застывшей коркой не?разглядеть. Это в?Имперском городе ворчливые зверолюды скребут метёлками дорогу, размазывая грязь и?сбивая её?к?обочинам, а?стоит высвободиться из?тисков каменных стен да?пройти пару шагов?— всё. Голени тонут в?грязи, ноги разъезжаются. Гран?бы и?не?совался в?Сиродил, да?надо помочь любимому в?одном деле. Послушать, поговорить. Убедиться, что всё идёт так, как нужно.И?ничего не?мешало сесть на?корабль вчера вечером, когда порождённое справедливым опасением понимание вытравило из?глаз собеседника коварную хитринку, но?раз уж?довелось снова оказаться здесь...От?Имперского города до?Врат Пелла пешком около дня пути; до?цели?— несколько больше. Натруженные ноги гудят, разросшаяся и?лопнувшая мозоль над пяткой жжёт при каждом шаге. Поправив лямку тяжелеющего с?каждым шагом заплечного мешка, Гран сворачивает в?сторону бедной деревеньки, где его встречают воспоминания. Обнимают, словно блудного сына, шепчут о?делах минувших дней. Называют имена тех, кого он?когда-то не?успел спасти...Встряхнув головой, Гран вырывается из?болезненной хватки. За?спиной каждого легионера стоят?те, кого не?получилось уберечь. В?их?мёртвых глазах?— осуждение и?разочарование, обида и?беспомощность. Когда-то всё это обжигало сильнее пламени Обливиона, да?только боль залечило время. Чтобы идти в?будущее здоровым шагом, а?не?ползти, цепляясь за?колючки воспоминаний, пришлось примириться с?прошлым.Таверна ?Спящая кобыла? ветха и?неприглядна, однако, она и?по?сей день продолжает встречать уставших путников. Если закрыть глаза на?бедную обстановку и?остаться на?ночь, можно угоститься неплохой овощной похлёбкой, благо, владелица?— пожилая бретонка по?имени Кандис Коржин?— всё ещё здесь, и?кулинарные навыки не?растеряла. Только морщин у?неё прибавилось да?взгляд отяготила усталость. Гран смотрит в?лицо Коржин, та его не?узнаёт. Неудивительно?— столько лет прошло. Это?хорошо, поскольку на?беседу он?не?настроен. Тело ломит от?усталости, мозоль растёрта в?кровь, и?хочется скорее бахнуться лицом в?пыльную подушку да?проспать до?рассвета.Коржин помещает котелок на?огонь. Аромат стоит такой, что Гран боится захлебнуться слюной. Вскоре Коржин лично ставит перед ним миску. Похлёбки едва хватает на?полноценную порцию, а?аппетит путешествие вызвало немаленький. Помогая себе чёрствым куском хлеба, Гран вылавливает скользкие куски помидоров. Ест жадно, торопливо. Разве что не?рычит, но?звериная сущность молчит, хоть на?дворе давно стемнело. Предвкушает? Эх, до?чего?же интересно скорее оказаться в?нужном месте!Доев похлёбку и?коротко поблагодарив Коржин, Гран устало тащится наверх. Лестница пыльная, скрипучая. Запах старости бьёт по?чуткому нюху вервольфа. Звонко чихнув три раза, Гран скидывает заплечный мешок. Не?раздеваясь, только разувшись и?подлечив мозоль лёгким заклинанием, устраивается на?жестком спальном мешке. Едва голова касается тонкой подушки, Гран тонет в?черноте сна без образов. Пробуждение приходит с?первыми криками петухов, но?всё равно кажется, что волнение проснулось раньше. Торопливо одевшись, Гран путается в?ремнях заплечного мешка; отпив из?фляги, давится и?выливает остаток воды на?грудь. Не?позавтракав и?не?попрощавшись, торопливо покидает ?Спящую кобылу? дабы скорее продолжить путь?— благо, осталось немного.Весна пахнет травой и?первыми цветами; звучит журчанием ручейков и?весёлыми птичьими трелями; ощущается влажным тёплым ветром, что ерошит отросшие волосы. Весна?— песнь Нирна, посвящённая жизни. Она наполняет энергией и?бодростью, которые во?сто крат усиливают нарастающее переживание. Сойдя с?согретой солнцем Зелёной дороги в?непросохшую после снегов траву, Гран почти бежит. Взъерошенный, с?горящими глазами, спешит словно мальчишка, которого там, за?холмом, ждёт самое настоящее чудо. Добравшись, наконец, до?своей цели, Гран, взмокший и?запыхавшийся, задирает голову и?с?благоговением смотрит на?потрескавшийся мрамор.Отец охоты взирает на?новоявленного сына с?безучастным молчанием. Сердце трепещет в?груди, и?с?трудом переставляя непослушные ноги Гран подходит ближе. Мельком косится на?пустые скамейки?— никого нет поблизости, но?оно и?к?лучшему. Протянув дрожащую руку, касается покрытого трещинами и?древним мхом постамента.Ничего не?происходит.Не?звучит в?голове ужасный рокочущий голос. Не?раздаётся в?округе протяжный вой. Даже даэдропоклонники, что чествовали?бы нового брата?— и?те?заняты своими делами где-то далеко отсюда. Только ветерок колышет деревья да?поют приветствие весне птицы. Мир живёт своей жизнью, и?ему нет дела до?очередного ничем не?примечательного человека, даже если тот?и?ликантроп. Ещё одна сказка разбивается о?блеклое равнодушие реальности. Не?то?чтобы Гран рассчитывал, что Гирцин явится к?нему и?лично проведёт экскурсию по?Охотничьим Угодьям, но... Вокруг ничего не?меняется, в?голове тоже?— и?именно собственное равнодушие, а?не?отсутствие чуда на?самом деле угнетает. Гран прижимается спиной к?холодному мрамору постамента, вытягивает ноги и?закрывает глаза.?Не?то?чтобы я?был набожен. Едва став мужчиной, я?отдал тело и?разум на?службу Стендарру и?на?протяжении четырнадцати лет сражался ему во?славу. Вот только душа моя погрязла в?безразличии, и?тонет в?нём до?сих пор?.Разомкнув веки, Гран смотрит на?пустые скамьи. Решив, что тишина?— не?худший слушатель его молчаливой исповеди, затылком прижимается к?постаменту. Острая выбоина оцарапывает кожу?— что?ж, хоть какой-то ответ от?новоявленного Отца. ?Взывал ли я к богам?ли я?хоть раз? В?храмах бывал разве что по?службе?— то?меня израненного принесут, то?я?доверю целителям спасение чьей-то жизни. И да,?молился, бывало. Молился горячо, неистово, искренне?— всякий раз, как в?многоголосом шёпоте Пустоты начинало отчётливо звучать моё имя, ведь на?поле боя неверующих не?бывает. Вот только стоит наступить мирным денькам, вера моя растворяется в?покое?.Поднявшись на?ноги, Гран снизу вверх смотрит на?Гирцина. Уже ни?на?что не?рассчитывает, но?робкая надежда разбудить собственную душу упрямо пробивается через реальность. Напрасно. Копью даэдрического Принца не?удаётся расколоть толщу льда как не?удавалось это милосердному аэдра. Ни?восторга, ни?презрения?— только холод и?апатия.Поводыря, что возьмёт за?ручку и?поставит на?нужную дорогу, не?будет. Да?и?нужен?ли он? В?конце концов, этот опыт Гран уже получал?— вышло не?очень. Взобравшись на?холм, он?смотрит вокруг?— на?знакомые широкие дороги, на?едва различимые тропинки, ведущие в?неизвестность. Чуда не?произошло. Хотя, чего уж?врать самому себе, Гран понимал, что и?не?должно случиться его, чуда этого самого. Не?сложилось у?него с?верой, что в?Стендарра, что в?Гирцина. ?Придётся по?старинке: слепым волчонком тыкаться во?все углы. Принюхиваться, прозревать и?искать путь самому?. В?какой-то момент Гран осознаёт, что так даже лучше. И?от?этого понимания на?душе становится легче.Вскоре под подошвами сапог вновь чавкает грязь. Мысли о?том, что не?самый короткий путь был проделан впустую, не?возникает. Маршрут к?Святилищу?— лишь одна из?сотен дорог на?просторах жизни. Дорога, закончилась глухой стеной, однако, даже в тупике можно обрести для себя нечто ценное. Свернув в?с?тропинки, Гран спускается к?задорно журчащему ручейку. Набирает в?пригоршни прохладную воду и?жадно пьёт. После прогулки в?кожаном плаще под жарким солнцем свежая вода особенно вкусна. Чуть выше по?течению Гран замечает несколько языков дракона, но?рвать не?спешит. Найдя местечко посуше, он?любуется бегущим ручейком, ослепительным сиянием оставшегося снега и?пёстрыми молодыми цветками. На?сердце при этом хорошо и?спокойно, а?значит, сегодняшний поход определённо прошёл не?зря.