Глава вторая. (2/2)
— Ты хоть понимаешь, что творишь, Тсукиоми, мать твою?! – разъяренно заорала Ичика, пытаясь поднять Икуто за воротник рубашки. Она размахнулась и со всей силы влепила ему пощечину, надеясь, что это отрезвит свихнувшегося от горя парня.— Это… это она ее убила… Харуки, это дочь ее убила… — бормотнул Тсукиоми, стеклянными глазами смотря куда-то в пустоту. Чуть не заревев от безнадежности, Харуки вновь встряхнула синеволосого.
— Замолчи, слышишь?! Аму никто не убивал!!! У нее с рождения была эта болезнь, просто ты про нее ничего не знал!!!
Тсукиоми словно онемел.
— То есть как…? – прошептал он, поднимая на Ичику бездонные от горя глаза.— Она была больна… с детства.
Парень приподнялся с пола и осел, облокотившись спиной о кровать, шокировано вглядываясь в красное лицо брюнетки. Та истерично тряслась, и дрожь грозила перейти в сдержанный плач.— Почему я не знал? – тихо пробурчал он себе под нос, поднял лицо и громче повторил, — Почему я не знал?
— Потому что она не хотела тебя огорчать… — ответила Харуки, пряча глаза за тенью от челки.Икуто вздохнул и опал на спинку кровати спиной, расслабляясь. Он вытер лицо тыльной стороной ладони и вновь посмотрел на девушку. В его глазах начало мелькать какое-то разумное чувство, и он приглушенно, из-за рукава рубашки, сказал:— Переночуй в одной из спален, Ичика-сан. Пожалуйста, не бросай меня одного. Я много чего могу натворить этой ночью, поэтому прошу, Харуки, останься…
Брюнетка оцепенела. Она сама боялась оставлять его одного, но не знала, как попросить, как уговорить. А то, что он сам до этого додумался, было верным знаком того, что он перестал доверяться только эмоциям.
— Хорошо, Икуто-кун, я в соседней спальне. Пожалуйста, не натворите ничего лишнего…С этими словами она поднялась с колен, вытирая слезы, и вышла из комнаты, оставив в проходе щелку. Но, не дойдя даже до следующей по коридору двери, Харуки остановилась и обернулась. Тихонько, на цыпочках подойдя обратно, она заглянула в комнату.В большом зеркале отражалось все пространство. Кровать, столы, диваны, шкафчики, и сидящий на полу Икуто, держащийся за руку. Девушка резко отвернулась и упрямо стала смотреть прямо перед собой. Только не долго выдержала, и прошептала, сползая спиной по стене и прикрывая лицо ладонью:— Аму... – слезы солеными ручьями норовили хлынуть из ее глаз. Казалось, что именно сейчас она ощутила всю реальность происходящего.— Аму... — прошептал Тсукиоми, пустым взглядом рассматривая голубую вену на запястье, тоненькой слабой ниточкой пересекающую руку и прочерчивающую дорожку к сгибу локтя.
Ему почему-то казалось, что покончив со своей жизнью, он покончит и с жизнью своей дочери. Сейчас эта мысль казалась ему глупой и абсурдной.Зачем убивать своего ребенка? Зачем убивать самого себя?
Он еще долго уверял себя в том, что он достаточно силен, чтобы с этим справиться, и заснул так же, как и Харуки за порогом спальни.Спустя час дом погряз во тьме и тишине ночи. Никаких звуков не было слышно, кроме стрекотания кузнечиков в траве у крыльца, уханья совы где-то вдалеке, и странного шума на лестнице. Словно по лакированным ступенькам кто-то старался бесшумно ступать, не стуча подошвами, а подол платья или плаща этого кого-то задевал пол, шурша по поверхности.
Звук прошествовал по лестнице вверх и прошел по коридору, словно его кто-то бережно нес в своих руках. Шум раздался у двери в спальню, и, затихнув у спящей Харуки, вновь зашуршал, проникая в комнату. Он никого не разбудил — парень уже давно спал — и шорох, прошествовав по всей комнате, прекратился у постели.
Икуто вдруг проснулся, причем так резко, что даже не почувствовал нахлынувшего было на него сна. Он резко вскочил и оглянулся, словно что-то чувствуя в комнате. Его взгляд настороженно бродил по подушкам, одеялу и тумбочкам, но так ничего и не заметил, а потом переместился в громадное зеркало посреди стены, в котором отражался он сам,Вдруг его сердце на секунду замерло, и сразу же бешено забилось вновь. В синих глазах начали сквозить неуверенность и страх. Он медленно пошел к зеркалу, смотря на правую сторону кровати, туда, где всегда спала Аму. В его голове вдруг резко возникли слова любимой песни девушки, словно он только что ее услышал:"Aoi, aoi, aoi tabi-chi…"Вдруг, сквозь темноту, в отражении комнаты, в зеркале, начал отчетливо проступать силуэт в белом платье, с длинным подолом. Длинные розовые волосы, волной спускающиеся с узких плеч, золотые глаза, теплая улыбка. Она сидела на кровати и пела свою любимую песню, в такт ей покачивая головой.Тсукиоми не сразу понял, что он теряет сознание. Уже заваливаясь на кровать, но всё еще не закрывая глаза и протягивая вперед руку, словно пытаясь дотянуться до видения, он наблюдал за тем, как призрак поворачивает к нему голову и тепло улыбается, протягивая руку, чтобы погладить по голове.Померкло всё,И дух исчез,И темнота над нимСгустилась вновь...