Глава 32. (1/1)

Если честно, я до последнего не верил, что он придет ко мне на встречу.Мой обратный приезд в Бостон был спонтанным и незапланированным, поэтому квартиру мы с мамой подыскать не успели. Я остановился в гостинице недалеко от центра города?— не очень шикарно, но сейчас мне было все равно. Разбирая вещи первой необходимости, я думал о том, что мои желания сыграли со мной злую шутку. Только приехав в этот большой город в начале сентября я мечтал о том, чтобы быть богатым, тусоваться с самыми крутыми студентами ?Касталии?, ходить по самым дорогим заведениям, в общем, быть полностью ?своим?. И что я получил в итоге? Если бы я согласился на денежную компенсацию от Рича, уверен, мне бы хватило средств ходить в ?Савой? до конца своих дней, и мы даже смогли бы стать друзьями, а я бы влился в его компанию, если бы… Если бы не мое разбитое сердце.Вообще, это словосочетание кажется мне таким детским, несерьезным, как будто вышедшим со страниц детской сказки. Если вы когда-то что-то разбивали, вы знаете, как осколок может глубоко вонзиться в кожу, сколько выльется крови и как долго это будет еще болеть. Мое же сердце было целым, либо?— немного треснутым. Я любил Рича. Все еще продолжал любить. То, что произошло с нами за эти месяцы?— было для меня по-настоящему. Но теперь я знал, что зло делается не из хороших побуждений, и все-таки, Рич задолжал мне одну историю из жизни.Я по-прежнему тосковал по нему. Мне было грустно, как-то не так?— словно холодной ночью с меня стащили одеяло, и я озяб, но все никак не мог согреться. Мои чувства к Ричу никуда не делись?— стоило мне подумать о нем, о его близости, руках?— как внутри все поджималось, но к этому чувство примешивалось что-то еще?— некий горький осадок как после крепкого кофе, от которого так и хочется прополоскать рот. Я был влюблен в образ, которого нет, и что ж? Именно к Ричу я так всегда и буду относиться?— как к чему-то светлому, опытному, что дало мне посмотреть на себя под другим углом и найти в себе такие точки и грани, о которых я даже не подозревал. А вот с Ричардом мне еще только предстояло поговорить.Я написал Стэну, что мне нужен Ричард. Просто сухое сообщение с просьбой, и на удивление, он ответил почти тут же. Мне хотелось, чтобы они все сожалели о содеянном, но потом я одернул себя в этом тщеславном желании. Я написал по указанному номеру одно короткое сообщение.Эдди: Привет. Это Эдс. Мне нужно поговорить с тобой. Не переживай, это бесплатно)Я не удержался от этой колкости в конце, и только когда отправил сообщение, уже решил, что это было зря. Да он ведь даже не ответит. Или просто не вспомнит о том, кто такой Эдс. Если я не ошибаюсь, у выпускников уже прошла первая волна защиты их проектов?— от этого слова меня передернуло, потому что я и сам был проектом. Но я все же отложил телефон в сторону и стал развешивать пару рубашек на вешалки в шкаф. А когда снова взял телефон в руки, там был ответ.Ричард: Окей. Завтра в ночлежкеИ это было добрым знаком. Я улыбнулся сам себе. Теперь все будет по-другому. Мне осталось только кое-что прикупить, и я буду готов ко встрече с Ричардом или любой другой его личностью. Я посмотрел на себя в зеркало?— болезненная худоба и немного нездоровый вид еще не сошли с моего лица, но глаза сияли. И носовых кровотечений больше не было. Я шел на поправку.***Мы встретились с Ричем в ночлежке. Он изменился. Два образа слились у меня в голове в один, какой-то неразрывный, и первое мгновение я несколько секунд таращился на него, рассматривая. Нет, я совсем его не знал. Это был совсем другой человек, уверенный, с выпрямленной осанкой, в черных узких джинсах и черном свитере под такой же черной кожаной курткой. Волосы уложены тугими кудрями, руки?— с идеально чистыми ногтями. Мы сели на скамейку, где сидели в тот раз, когда я примчался к нему после вечеринки, обрабатывать его синяки. Казалось, что это было в прошлой жизни. Я неловко подвинулся, и Рич сел рядом, кладя руки на карманы джинсов, и вытягивая вперед длинные ноги. Он был настроен абсолютно спокойно, но я был рад, что он пришел. Я смотрел на него, и мое сердце билось ровно. Наверное, теперь, когда спала первая злость и боль, я стал понимать чуть больше, чем до этого. Я собирался с мыслями, чтобы что-то сказать, когда Рич (я не мог называть его по-другому) первым нарушил молчание.—?Рад, что ты вернулся в Бостон. Стэн говорил, что он и все остальные писали тебе,?— он чуть склонил голову. Глаза казались больше и выразительнее, и когда я присмотрелся, я понял, что он в линзах,?— ты не отвечал. Они волновались.—?Они?Рич пожал плечами.—?Я тоже. Слушай,?— он повернулся ко мне, перекидывая одну ногу через скамейку и садясь ровно как в тот раз,?— мне жаль. Но давай говорить начистоту. Я виноват, что делал все это. Но это было ради науки. Ради моего дела, и мне… Мне было важно сделать это,?— Рич взмахнул тонким запястьем с золотым браслетом?— я лишь примерно смог прикинуть стоимость такого украшения,?— наверное, я позволил себе слишком многое. Я тоже думал об этом всем и… Короче, в итоге я все равно провалил защиту.—?Ты серьезно? —?я уставился на него,?— провалил… В смысле… Как?—?Мне поставили балл ниже среднего,?— Рич уставился на скамейку и стал водить по ней ладонью, делая широкие мазки,?— сказали, что такой эксперимент провести невозможно.—?Ты шутишь.—?Я абсолютно серьезен.—?Что ж, мне… Мне жаль. Хочешь, приду на твою защиту и подтвержу? Как думаешь, предмету исследования поверят? —?я попытался пошутить, но Рич оставался серьезным.—?Ты позвал меня именно для этого?Я тут же убрал улыбку и сел так же напротив Рича, расставив ноги по обе стороны скамейки. Мы были с ним такими разными?— но только теперь я понимал, что дело вовсе не в одежде или внешнем виде.—?Я не собираюсь устраивать истерику или валяться у тебя в ногах, просить ко мне вернуться,?— я пожимаю плечами, и Рич смотрит на меня… С благодарностью? Мне кажется, что я улавливаю именно эту эмоцию в его глазах, и это мне немного придает силы,?— я не злюсь на тебя. Правда.—?Очень великодушно.—?Но я бы хотел у тебя кое-что спросить,?— я чуть придвигаюсь вперед,?— помнишь, в тот день, когда все это узналось… Ты предлагал мне дружбу?Рич хмурит брови.—?Ты хочешь дружить со мной?—?Нет,?— честно отвечаю я, потому что второй такой дружбы мне уже не надо,?— не так чтобы очень.—?Спасибо за честность,?— Рич слегка улыбается. Я откашливаюсь и, глядя ему прямо в глаза, говорю:—?Ты обещал мне тогда историю о себе взаимен истории о Майлзе. Мне кажется, я заслужил ее. Для меня это будет стоить намного больше любой суммы, которую ты мне только можешь предложить.Сердце колотится как бешеное, я вцепляюсь ладонями в бортики скамейки. Рич задумчиво кусает губы.—?На кой черт тебе? Эдди, блин, я тебе все сказал. Ты хороший парень и мне жаль. Правда жаль. Но я должен был сделать это, чтобы…—?Чтобы закрыть гештальт? —?усмехаюсь я, и Рич вздрагивает.—?Забыл, что ты говорил о своих походах к психологу,?— я развожу руками, мол, а надо было лучше меня слушать.—?Так ты расскажешь? Мне кажется, в нашей истории… —?я прищуриваюсь, как бы подбирая слова,?— осталась некая недосказанность.—?Это не очень веселая история. И о ней знают только мои друзья.—?Ты ведь тоже предлагал мне дружить,?— улыбаюсь я, и чувствую себя все спокойнее и легче, глядя на то, как теперь растерян Рич от моей неожиданной просьбы и разговора. Вероятно, он думал, что я буду плакать, кататься по полу и просить прощения за то, что уехал, просить быть его со мной. Но нет. Мне теперь это было не нужно.—?Рич бы мне рассказал,?— добавляю я едва слышно.—?Я не Рич,?— резко обрывает меня он, и я боюсь, что сказал лишнее, и он сейчас уйдет. Я делаю едва заметный жест рукой, будто бы хочу остановить его, но Рич все равно остается сидеть напротив меня; где-то капает вода.—?Так кто ты?Рич вздыхает, смотрит мне прямо в глаза?— это чужое лицо, хотя я и целовал эти губы, обнимал это тело, запускал пальцы в эти волосы. Но теперь это все совсем чужое, не мое.—?Если ты думаешь, что я собираюсь давить тебе на жалость?— то это не так.—?Я и не собирался тебя жалеть. Я жертва в этой ситуации, если ты забыл,?— произношу я с улыбкой, и Рич непонимающе смотрит на меня.—?Ты серьезно перестал злиться на меня?—?У меня было много времени в Дэрри, чтобы все обдумать. К тому же,?— я неуверенно начинаю щелкать пальцами,?— для меня было все по-настоящему и мне не стыдно за это. За чувства вообще никогда не должно быть стыдно.—?Философски,?— Рич хмыкнул,?— окей, да, наверное, ты имеешь право узнать мою историю. Так значит, такова цена за разбитое сердце?Я делаю вид, что задумываюсь, приложив палец к носу.—?Ну, и пожалуй, латте на двойном молоке.***И я рассказал Эдди свою историю. Не потому что мне требовался еще один слушатель?— у меня их в жизни было несколько, и не потому что я чувствовал сильные угрызения совести. А просто чтобы поставить точку и разобраться в своей голове еще раз.Конечно, я был виноват перед Эдди; мне не стоило этого делать, и, наверное, в глубине души я хотел, чтобы он окончательно простил меня, потому что я выбрал не тот объект для исследования.Я рассказал ему историю о себе. О том, что я жил с отцом после смерти матери, который постоянно был на работе, и которому было не до меня. Но мой отец всегда хотел, чтобы я учился лучше всех в классе, поступил в престижный универ и продолжил его дело. Экономика меня мало привлекала, наука?— чуть больше, хотя с этими предметами у меня и бывали проблемы. Когда мне было шестнадцать, отец нанял мне репетитора. Мистера Дела’Круза. Ему на тот момент было тридцать четыре, он был высоким, почти два метра, с черными волосами, карими смеющимися глазами и широким, волевым подбородком квадратной формы. Он рассказывал, что даже если побреется с утра, то через пару часов на его лице уже будет щетина. У него были большие руки, громкий голос, он носил черные костюмы с яркими цветными рубашками. И он был красив. Наверное, тогда я и понял, что могу испытывать влечение не только к девушкам.В подростком возрасте я выглядел не так, как сейчас. Я быстро пошел в рост, вытянулся за лето сантиметров на пятнадцать, руки и ноги были непропорционально длинными, вся одежда резко стала мала, а я не знал, какой стиль хочу себе выбрать помимо фирменных брюк и рубашек, которые приходилось носить в школе. Мистер Круз преподавал историю, обществознание и право, а со мной занимался социологией, потому что это было мне интереснее всего.—?Молодец, Ричи, ты делаешь успехи.Он всегда хвалил меня. Мы сидели в гостиной, пока отец в своем кабинете подписывал бумаги на миллионные контракты, чтобы его единственный отпрыск?— я?— ни в чем не нуждался. Мистер Круз пил кофе из маленьких чашечек, рассказывая мне учебный материал, который я пропускал мимо ушей. Я смотрел на него, и чувствовал себя так странно. Неправильно и правильно одновременно. Я был обычным подростком с прыщами из-за переходного возраста, который комплексовал по любому поводу, ненавидел свою внешность и находил отдушину только в книгах и учебниках, чем испортил себе зрение. Я не был популярным парнем в школе. Богатым?— да, но не популярным. Мы дружили со Стэном и Беверли с детства, с Майком?— всего полгода, и только среди них я не чувствовал себя одиноким.Мои друзья заменили мне семью, и всегда говорили мне все прямо, как и я им. Они были первыми, кому я признался в том, что бисексуален.—?Нам стоит опасаться? —?Майк шутливо толкнул меня локтем в бок, а потом сильно обнял,?— ладно, чувак, горжусь тобой.Временами мне казалось, что я абсолютно нормален. Мне нравились девушки?— реальные и актрисы из фильмов, я мог мастурбировать на разные фантазии и обычное порно, но когда я видел Круза?— у меня сразу мозги переставали работать. Я понимал, что это неправильно. Он?— мужчина, старше меня на двадцать лет, куда я вообще лезу?! Но самое ужасное, что в какой-то момент я осознал, что он начинает отвечать мне взаимностью.Я думал, что схожу с ума. Я не мог никому в этом признаться?— это же не могло быть правдой? Мне только исполнилось шестнадцать, голос только-только перестал срываться на писк, и тут?— он. Но я стал все чаще и чаще замечать его знаки внимания. Во время занятий он все ближе придвигался ко мне. Снимал пиджак, закатывая рукава на рубашке. Если случалось, что я передавал ему чашку с кофе, он дотрагивался до моей руки и не отводил ее несколько мгновений. Я краснел, путался в словах и писал свое имя с ошибкой.Мистер Круз работал еще у нас в школе?— вел у старших классов, и иногда просил зайти к нему в кабинет?— то он забыл отдать мне какой-то справочник на прошлом занятии, то хотел поговорить со мной об эссе на тему ?Можно ли использовать детей в качестве экспериментов в психологии?. Он был так вежлив, так учтив, что у меня никаких мыслей не могло возникнуть по поводу его неправильности. Неправильным был я, потому что в тот вечер дома я впервые подрочил на его фотки, которые нашел в фейсбуке. Я ненавидел себя за это, потому что считал это неправильным?— и сам факт, и то, что я сделал это, думая о нем. Друзья поддерживали меня, но на то они у друзья, но я тогда не смог заснуть всю ночь и порезал себе руку. Порез быстро прошел, его не видно сейчас на коже, но я сделал это, потому что не знал, как еще справиться с эмоциями.Это потом я уже начинал напиваться после подобных историй, начал курить. Мистер Круз, кажется, заметил мое отношение к нему и стал его поощрять. Он сказал моему отцу, что мне требуются еще дополнительные занятия.—?В комиссии на выпускных экзаменах буду сидеть я, Ричи с успехом получит высший балл, но нам нужно охватить еще пару тем, мистер Тозиер.Так наши встречи увеличились с двух раз в неделю до четырех. Каждый понедельник, вторник, пятницу и субботу я ждал с каким-то нетерпением. Надевал самые лучшие шмотки, дважды мыл голову, пытаясь уложить волосы. Я был словно на наркотиках. В животе все узлом скручивалось, стоило ему сесть рядом со мной на диван и рассказывать про различные эксперименты, феномены и эффекты, а я клал себе подушку на низ живота, стараясь сделать свой вид наиболее невинным.А потом мой отец уехал на несколько дней в командировку. Занятия в школе и после, индивидуальные, с мистером Крузом продолжились как ни в чем не бывало. Я влюблялся в него; я думал, что это моя первая и единственная любовь. Друзьям я не говорил, кто именно был причиной моей постоянной улыбки, но я думаю, что они догадались сами, просто не хотели в это верить. Я надеялся, что мой возраст, юность, ум не пройдут незамеченными. Ведь, может, в меня все-таки можно влюбиться? Подумаешь, двадцать лет разницы, это вообще пустяки! Я влюбился в своего учителя, и даже на тот момент и думать забыл о каких-либо девушках?— а к нам в класс как раз перевелась новенькая девочка, Грета. Мы только-только начали с ней тогда общаться… Я был влюблен, как идиот. Писал глупые стихи, постил себе в твиттер цитаты о неравной любви, и… Сам не знаю, чего ожидал и чего хотел, но явно не того, что случилось.В один из вторников у нас опять было занятие. Мы сидели в гостиной, мистер Круз проверял мое сочинение?— я следил за его сосредоточенным лицом, за тем, как он покусывал тонкую верхнюю губу.—?Весьма неплохо, Ричи. Очень неплохо. У тебя есть синий маркер, чтобы я мог выделить тебе пару недочетов?—?Да, да, конечно,?— я стал рыскать по журнальному столику, но маркера не оказалось,?— сейчас принесу.—?Хорошо, не торопись.В каком-то легком экстазе я поднялся наверх, в свою комнату, стал рыться в рюкзаке в поисках маркера, когда услышал позади себя шаги. Мистер Круз поднялся за мной. Он стоял на пороге моей комнаты, верхние пуговицы на рубашке были расстегнуты, демонстрируя мне жесткие волосы на груди. Я повернулся, не вставая с пола. Свет из окна ярко бил в лицо, рассекал пол на две половины. Пол стал теплым, когда я оперся в него ладонью, чтобы сохранить равновесие.Мистер Круз ничего не сказал. Он просто закрыл дверь в мою комнату.Я не стал рассказывать Эдди о том, что в тот день мой учитель по социологии склонил меня сначала к минету, а потом к сексу. Я соврал, что не девственник, и он не особо нежничал со мной. Я думал, что я хотел этого сам, он заставил меня в это поверить, но это… Это было так странно. Словно это было не мое желание.—?Ты ведь так смотрел на меня там, внизу, в гостиной,?— скажет он после этого, когда я не буду понимать, что произошло?— во рту еще останется странный привкус, а шея будет болеть еще день от неудобной позы, когда он тянул меня за волосы назад,?— ты же понимаешь, что ты никому не сможешь сказать об этом? Не переживай,?— щелкнула пряжка ремня,?— на экзамене ты получишь самый высокий балл, Ричи. Ты очень старательный.Я чувствовал себя ужасно. Использованным. Да, в своих фантазиях я представлял нечто подобное, но я не думал, что это будет так…Я думал, что я ему нравлюсь.На следующий день отец позвонил мне из другого города, и сказал, что мистер Круз прекращает наши занятия, потому что мы прошли весь материал. И чтобы я не переживал за выпускной экзамен?— отец сказал, что по мнению мистера Круза, я очень хорошо подготовлен. Я не дослушал его?— бросил телефон на пол, и меня вырвало прямо на ковер.А потом по школе поползли слухи. Мистер Круз сдержал свое слово и на экзамене я получил самый высший балл, хотя у других преподавателей в комиссии возникли вопросы?— отвечал я отвратительно и сделал кучу ошибок в тексте сочинения. Но он сказал, что я молодец, и слегка подмигнул мне, когда я забирал свои листки обратно. Я чуть не потерял сознание.Это было ужасно. Я ненавидел себя. В школе стали замечать, что я постоянно смотрю на Круза в коридорах, потому что я ждал объяснений. Нельзя ведь просто так лишить парня девственности, а потом поставить ему на экзамене высший балл? Ведь нельзя же?!Я начал пить. Напивался, звонил Стэну и Майку. Они не понимали, что со мной происходит, но очень переживали. Потом случилась драка с баскетболистами, в которой мне отбили голову, и у меня случился нервный припадок. Я держал все свои чувства в себе, и в какой-то момент они прорвались.Отец отправил меня на лечение. Он сказал, что это будет обычная клиника, что-то типа диспансера, но там меня травили таблетками и только разве что к кровати не привязывали. У меня диагностировали пограничное расстройство личности. Я начал резать ноги в больнице, и Беверли приносили мне пластыри и бинты, чтобы скрывать это. Она плакала. Я плакал. Мы все плакали.Пока я был в больнице, Стэн, Майк и Беверли стали общаться с Гретой. Я с ней познакомился в больнице, когда они меня навещали. Там мы с ней переспали. Я начал проявлять инициативу, потому что мне резко ударили гормоны в голову?— я четыре дня выкидывал таблетки, и не мог себя контролировать. Грета сказала, что я ей нравился, и я решил проявить инициативу. Она была девственницей, я?— по факту тоже. Потом мы оба плакали, а я порезал себя.—?Я люблю тебя,?— скажет Грета мне спустя какое-то время, и я в знак чувства стыда предложу ей встречаться. Меня выпустят из клиники, потому что я перестану хотеть покончить с собой?— в один из дней посещений Майк, который забыл у меня телефон в палате, вернулся за ним и нашел меня стоящим на окне. Я хотел спрыгнуть. Майк спас мне жизнь.Мы оба плакали.Мне поменяли лечение, стали давать другие таблетки, прошло время и мне полегчало. Я провел в клинике около пяти месяцев, а когда вышел оттуда?— решил заняться учебой, чтобы никто и никогда больше не смел сказать мне, что я насосал себе на аттестат.Я стал другим. Я не хотел больше быть собой. Шрамы заросли, потому что я никогда не резал глубоко?— умирать на самом деле было страшно. И если все-таки я хотел бы это сделать?— я бы выбрал другой способ.Вот, в принципе, и вся история.***—?Это правда?Эдди смотрит на меня, откидывая челку со лба. Глаза у него серьезные, янтарно-коричневые. Я неопределенно жму плечами.—?А это похоже на правду?—?Если честно, то нет,?— Эдди отряхивает ладони как будто от пыли, а потом быстро моргает, несколько раз, и я понимаю, что он пытается удержаться от слез. Только не это. Голова начинает болеть, я лезу в карман за таблетками.—?Тогда считай, что это неправда.Эдди смотрит мне в глаза, но мы оба знаем?— что это правда. Я благодарен ему, что он не лезет с тупыми вопросами, жалостью, расспросами. Просто принял как данность.—?Мне жаль.—?Мне тоже.—?Теперь я хотя бы понимаю, почему ты это сделал,?— тихо говорит Эдди, и в носу начинает щипать.—?Меня это не оправдывает.—?Значит, ты все-таки не такой мудак?—?Хотелось бы в это верить,?— я слегка улыбаюсь. Мне не стало легче, но иногда стоит рассказать кому-то еще свою историю, спустя годы, чтобы понять, как она сейчас звучит. Долгое время я прятал эту историю в себе, как старый костюм?— в шкафу, берег на выход, на особый случай. С друзьями я никогда не обсуждал ничего из произошедшего, не называли никаких имен. А вот сейчас я открыл шкаф, достал костюм, а оказалось?— что его погрызла моль.—?Помнишь, я сказал, чтобы ты стирал свои границы? —?Эдди вдруг лезет в карман джинсовой куртки, я слежу за его движениями.—?Ты сказал это не мне. Ричу.—?А сейчас говорю тебе,?— Эдди улыбается и достает упаковку цветных фломастеров. Я смотрю на него во все глаза,?— я думал, что ошибки надо стирать и перерисовывать все заново. В начальной школе нам запрещали пользоваться ластиком. Сделал ошибку?— вырывай лист и пиши заново. Но в тетрадях и так мало листов, чтобы вырывать их,?— голос Эдди дрожит, а я вдруг понимаю, что он хочет мне сказать,?— поэтому лучше раскрась то, что не получилось, переверни и начни с новой страницы.Он протягивает мне фломастеры. В груди душно, давит. Я откашливаюсь, потому что голос резко садится.—?Мне правда жаль.—?Все нормально,?— Эдди встает, оглядывается, будто бы мог что-то забыть. Я поднимаюсь следом. Теперь все сказано до конца,?— и я уверен, твой средний балл на защите?— это не так уж и плохо. Ведь так?—?Я был рад этому,?— тихо говорю я, потому что это была честно заслуженная оценка. Пусть и нечестная по отношению к Эдди. Я сжимаю фломастеры в руке.—?Ну, еще увидимся? —?Эдди хлопает себя по карманам куртки, и я первым протягиваю ему ладонь для рукопожатия.—?Да, увидимся,?— говорю я, мы смотрим друг другу в глаза и понимаем, что оба врем. Не увидимся.Эдди направляется к двери, но вдруг останавливается и поворачивается ко мне. Я все еще смотрю на пачку фломастеров. По середине?— синий.—?Рич,?— окликает он меня, и я поднимаю голову.—?Да?—?У тебя замечательные друзья,?— у Эдди от улыбки расползаются лучики морщин возле глаз,?— и иногда друзья действительно важнее любви. Я теперь это понял.