Приоткрытая завеса тайны (1/1)

Я не помню, как мы добрались до дома, намеренно забывая веселящуюся Мими в клубе и все последствия от моих новых способностей, не помню, как открыли дверь, не помню, как оказались именно в его комнате, не помню, как мое сознание в какой-то момент полностью отключилось. Помню лишь мое прибитое к стене тело, которое удерживалось за счёт яростного прикосновения за обнаженные бёдра и моих трясущихся ног, обвитых вокруг талии Мальбонте. Помню пальцы, сжимающие бледную кожу до красных следов. Помню его горячие губы, которые властно блуждали по всему телу, попутно срывая мешающую одежду, чтобы поделиться полыхающим жаром друг с другом. Помню ожесточенную борьбу взглядов, в которой я проигрывала ровно на десять очков, постоянно переводя свой взор на его вздымающуюся грудь. Помню свой гнев на жалкие клочки одеяния, скрывающего от меня изгибы желанного мужского пресса, которое я рвала с таким нетерпением, что ещё секунда — и я агрессивно зарычу. Помню, как в этот момент мой животный рык перекрывался сбившимся дыханием полукровки, целующим меня с жадностью и собственнической энергетикой. Мой разум давал системную ошибку каждый раз, когда я получала звонкий шлепок по ягодицам или жгучие укусы в районе шеи, отдавая бразды правления эмоциям, перекрывающим дыхательные пути. Я извивалась, стонала, рычала, всхлипывала от нетерпения, попутно царапая своими острыми когтями широкую спину, массивные плечи. Я позволяла себе наглость отвечать на его требовательные поцелуи своими жесткими прикосновениями искусанных до крови губ. Позволяла оставлять на его теле багровые засосы, зарываться пальцами в жесткие волосы, ногами соприкасать наши бёдра ещё ближе, забвенно упиваясь его реакцией. Мне до ноющей боли в животе было приятно осознавать, что в эту минуту только я занимаю все его мысли, только со мной он жаждет погружаться в одурманивающий шлейф разврата и похоти, только мне он позволяет быть с ним грубой, требовательной, нетерпеливой. Ещё я помню его глаза...блестящие, покрытые пеленой извращённых желаний. До ушей доносились хриплые стоны, голос Мальбонте мне показался каким-то отдаленным от всего происходящего:— Одними губами ты можешь затуманить мне голову. Это нормально? Не дав мне и шанса ответить, Мальбонте заткнул мой рот очередным влажным поцелуем, оттягивая нижнюю губу, но я все равно успела схватиться за его талию, впечатав его возбужденную плоть к себе одним движением. Меня раздражала эта последняя часть гардероба, не позволяющая получить МОЕГО мужчину.— Хватит болтать. Просто возьми меня.Усмехнувшись на мое агрессивное отсутствие терпения, он слегка отодвинулся, касаясь пальцами мокрых складочек. Очередная пытка, которая сопровождалась давящими поглаживаниями, резким проникновением и ритмичными движениями. Ему нравилось, что я могу кончить от его умелых рук за одну секунду, нравилось, как я заглатываю ртом воздух, как сильно жмурюсь, в надежде растянуть удовольствие дольше, как сама, по-хозяйски засовывая руку в его брюки, беру инициативу в свои руки и погружаю его в себя одним движением. Ему нравилась это игра, потому что в главной роли была лишь я, и всегда для него буду только я. Никакой другой девушке он бы не позволил так бесцеремонно руководить процессом. Поэтому на мое отсутствие стыда он довольно хмыкнул, заламывая запястья над моей головой, и начал резкими толчками вдалбливать мое трясущееся тело в стену. От соприкосновений с жесткой поверхностью я тихо шипела, заглушая боль новой волной удовольствия от каждого движения Мальбонте, но он прочёл малейший дискомфорт на моем лице и заботливо положил руку на спину, создавая для бетонной стены преграду. Когда я хотела получить его губы снова, то было достаточно одного взгляда, по которому он читал любые мои прихоти и в эту же мгновенье выполнял. Концовка напряженного вечера накрыла быстро, распространяя электризующие мурашки. Тело предательски дернулось, а руки рефлекторно зацепились за плечи Мальбонте. Я ждала, пока наши сердца немного успокоятся и можно будет переместиться на кровать.Когда моя мечта сбылась, я быстро закинула одну ногу на фигуру полукровки, а головой удобно расположилась на груди. Появилось дикое желание затискать его сильно-сильно, чтобы он проникся моей радостью и приподнятым настроением, поэтому я, подобно коале на каком-то могучем дереве, зацепилась всеми конечностями за его торс и начала быстро тереться щекой обо все, что попадется в поле моего зрения.— Ты больно активная после всех криков и стонов, — Мальбонте подарил мне легкую улыбку и нежно провёл кончиками пальцев от моего виска до подбородка.— Да? Просто...я чувствую себя счастливой. Счастливой, потому что…— потому что ты рядом со мной, готовый защитить и помочь в любую минуту, потому что для меня ты особенный, потому что я верю и доверяю тебе, потому что я всем нутром ощущаю, что принадлежу тебе, — Потому что сама руководила процессом, пока ты бездельничал.Мальбонте звонко цокнул, воссоздавая немую картину ?рукалицо?, а затем больно ущипнул за бок.— Продолжишь язвить — сверху на мне сможешь побывать только в своих мечтах.Точно! Я же ещё не познала все прелести полного подчинения мужчины в позе наездницы. И теперь из-за своего языка, видимо, никогда не познаю. А так хотелось бы примять его к кровати и наблюдать за каждой реакцией на мои движения. А если ещё и намеренно дразнить!— Всего разочек же можно, что с тобой сделается? — я вырисовывала на его груди хаотичные узоры, выгоняя из головы извращённые образы.— Ничего. Я просто утону в тебе в прямом и переносном смысле.Я знала, что когда-нибудь мой небесный антагонист сделает очередную щёлку в своём сердце, и я в эту щёлку обязательно протиснусь, пусть для этого и придётся сломать пару рёбер. Мозг постепенно отключался, поэтому последнее, что я запомнила перед сном, был мой шёпот.— Я знаю, что тебя всегда все боялись, а я готова стать единственной, кто поможет тебе справиться с приступами гнева. И...прости.АдЛюцифер с ноги распахнул очередную дверь, но вместо нужного демона встретился с грациозно расхаживающей по комнате Ости.— Выглядишь потрепанным. Что случилось? — она заправила прядь волос за ухо, специально спускаясь кончиками пальцев к открытому декольте, в надежде перевести взгляд Люцифера на нужное ей место.— Где Мими? — он не поддался на глупую провокацию, продолжая изучать взглядом комнату.— О-о-о, так ты теперь бедняжку Мими решил одурманить? Раньше надо было думать, когда Непризнанную в коридоре зажимал.Люцифер резко с грохотом закрыл за собой дверь, из-за чего пара книг упали с каменных полок, и одним движением притянул Ости к себе, наклоняясь к самому ушку. Девушка тихо охнула, часто моргая накрашенными ресницами. Он маняще провёл рукой по ее волосам, вызывая по телу миллион приятных мурашек.— Ости…— его голос обволакивал все пространство вокруг, — Все ещё не можешь забыть меня? — он взял пару прядей и с силой отодвинул голову дьяволицы в сторону, — Вспомни...кому ты дерзишь. Отвечай на вопрос. Живо.— Я не знаю! Она вызвала водоворот и скрылась, — девушка мучительно прошипела, пытаясь вырваться из цепкой хватки пальцев, которые приносили тянущую боль.Люцифер отбросил Ости в сторону и стремительно вышел из комнаты.ЗемляЯ проснулась от острой необходимости вздохнуть полной грудью, потому что нечто тяжёлое и тёплое не давало сделать жизненный вдох. С трудом распахнув глаза, я на ощупь определила, что это ?что-что? ни что иное, как рука Мальбонте, мирно лежащая прямо на грудной клетке. Я проворчала себе под нос то, что думаю обо всей этой ситуации, и с большим трудом сдвинула его руку на талию, победно заглатывая губами кислород. Мое движение никак не отразилось на умиротворенном лице полукровки. Он все ещё спал. Упускать такую возможность было бы самой глобальной ошибкой в моей жизни, поэтому я тихонько повернулась к нему лицом и начала с интересом разглядывать спящее чудо у меня под носом. Его жесткие волосы раскидались в беспорядке по подушке, пара чёрных прядей упали прямо на лоб, щёкотя густые угольные ресницы, из-за чего те легонько подрагивали. Сухие губы приоткрыты, а брови слегка нахмурены. Я бы вечность наслаждалась такой изумительной и даже странной для меня картиной, ведь, в большинстве случаев, он всегда выглядел сосредоточенным или раздражённым, грозным или надменным. А сейчас мирно спит в кровати, разрешая себя изучать.— Я чувствую твой взгляд, Уокер, — он поморщился, но так и не открыл глаза.— Какая жалость, а я надеялась остаться незамеченной, — на моем лице дрогнула улыбка и я звонко чмокнула его в губы, быстро поднимаясь с кровати и направляясь в комнату Мими. Я нутром чувствовала, что она уже не спит. И оказалась права. Главная тусовщица болезненно потерла виски, и бросила взгляд в мою сторону, тут же хитро улыбаясь. Она все поняла по моей сияющей физиономии, а я и не скрывала радости.— Куда дальше направимся? — Мими медленно потянулась, распластавшись по всему дивану. Как же я была ей благодарна, что она тактично промолчала о моем неожиданном выходе из комнаты Мальбонте. О той ситуации в туалете мне не хотелось рассказывать, потому что сама вспоминаю тот момент неоднозначно. С одной стороны, Мальбонте изрядно меня напугал и в некоторой степени я представила себя на месте того молодого человека, но с другой стороны, парень — урод, и Мальбонте лишь хотел защитить меня. Поэтому отчасти наглец заслужил. Лишь самую малость. Сама бы размазала его по асфальту, если честно. Впервые я слышала от Маля такое откровение, даже не предполагая, что могу так сильно ранить его истерзанную душу своими словами. Стыдно. Я слишком поддалась эмоциям, надо впредь быть сдержаннее и осмотрительнее. — Судя по карте, нам следует посетить Финляндию. Город Лахти, — я даже не заметила, в какой момент он здесь появился. Полукровка ответил на вопрос Мими, видимо, потому что я сама на секунду выпала из реальности, но говорил с таким недовольством, что сама дьяволица его ощутила.— Что-то произошло? — она прикрыла рот рукой, сонно зевая, и быстро поднялась с дивана, разминая крылья.— Не бери больше Уокер с собой в сомнительные места, — запустился необратимый процесс ?выжги в оппоненте дыру своим взглядом?.— М? Я ее насильно не тащила. А то, что вы периодически вместе спите, не даёт тебе полномочий решать, где Вики будет проводить своё время, — сейчас демоница откровенно осознавала, что по силе превосходит Мальбонте, поэтому позволяла себе разговаривать в таком тоне.Полукровка нахмурил брови, недовольно уставившись уже на меня, и тихо прошипел сквозь зубы.— Только потому что она твоя подружка.Виновата осталась я. Просто прекрасно.В гостиной раздался звонкий треск бьющегося стекла. Мы втроём молниеносно направились в сторону источника звука и как в немой сцене во время спектакля уставились на Люцифера, отряхивающего рубашку. Его небрежные телодвижения говорили о том, что он в ярости. Он быстро окинул нас взором, останавливаясь на Мими, и его глаза загорелись ярким красным светом, оповещая о предстоящей перепалке.— Так и знал, что найду тебя здесь. — Та-а-ак, если ты пришёл поговорить о тех заключенных, что чуть не сбежали из тюрьмы, то это все Ади виноват, — Мими выставила руки перед собой, готовясь к побегу, но Люцифер ещё сильнее озлобился, внимательно изучая ее взглядом.— Что? Нет, я не об этом...подожди, это тоже ваш косяк?! — его глаза наливались такой яростью, что мне пришлось закрыть подругу собственным телом, боясь за ее сохранность, — Мы возвращаемся в Ад. Сейчас.— Ты не можешь заявиться сюда через окно и без объяснений забирать Мими, — решительно расставив руки по бокам талии, я была готова столкнуться с любой агрессией в свой адрес. Моя стойкость вызвала в глазах Люцифера мимолетно проносящееся уважение, но оно тут же затерялось в пучине насмешки.— Могу. Отойди, Непризнанная, — он сделал шаг в мою сторону, на что я намеренно сделала два ответных шага к нему, сокращая дистанцию ещё сильнее, — У кого-то сегодня упёртое настроение?Я снова почувствовала нарастающую силу, готовую прорваться сквозь радужки глаз, поэтому резко отвернула голову, надеясь, что Люцифер не заметит ярких вспышек молний. Но он заметил. На его лице красовался шок, какого я прежде не видела. Он молчал долгое время, переваривая в голове увиденное, и о чем-то сосредоточенно думал.— Это была ты…— он сказал это настолько тихо, что, скорее всего, сказанное совершенно случайно вырвалось с уст, из-за чего демон тут же прокашлялся, рукой призывая Мими к себе.— Забирай свою подчиненную и проваливай, — Мальбонте, до этого молча наблюдавший за всей этой картиной, властно положил руку на мое плечо, толкая к своей груди. Такое движение не могло остаться без цепкого взгляда алых глаз, в которых отчетливо было видно все накопившееся в них пренебрежение.— С удовольствием, — правитель Ада едко усмехнулся, подхватывая ничего не понимающую Мими на руки и скрываясь в раздолбанном вдребезги окне.Я тихо промычала, осматривая последствия демонической катастрофы.— В какой момент моя жизнь превратилась в странный дурдом? — не дожидаясь ответа, я продолжила, — Нам следует заменить окно.— Можно убедить хозяина, что так оно и было, — полукровка пожал плечами, и молча собирался покинуть место преступления.Не в мою смену.— Нет! Это неправильно, — сдаваться никогда не входило в мои планы, поэтому действовать в таких ситуациях нужно решительно. У него все равно нет даже единого аргумента в свою пользу. Но выглядел он так, словно у него их тысячи, поэтому, после тихого смешка в мою сторону, продолжил гнуть свою линию.— Когда ты разнесла всю уборную, то особо не переживала о материальных потерях владельца клуба, — Мальбонте ухмыльнулся, довольный как кот, что сумел подобрать весомый аргумент. — Ты можешь хотя бы минуту быть не настолько настырным? — осознавая всю горечь проигрыша, я, подобно маленькому ребёнку, надула щеки, даже не надеясь о снисходительности к моей скромной просьбе. Брюнет развернулся практически у самого прохода, а через мгновенье я почувствовала горячие губы, целующие мой лоб.— Я постараюсь.***Мы прибыли в далекий город на берегу залива в южной части озера Весиярви. Лахти встретил нас таким морозом, что Санкт-Петербург нервно стоит в сторонке со своими -17. Такой холод не давал дышать, говорить, смотреть, хорошо хоть слышать не мешал. Мои ресницы буквально за пару минут покрылись морозным инеем, стали тяжелыми и постоянно цеплялись за брови. С Мальбонте произошла та же ситуация, но он отчаянно и раздраженно грел их пальцами, чтобы иней растаял. Таких манипуляций хватало на минут пять, после чего ресницы вновь становились каменными, но его терпение не имело границ в этом вопросе. — Никогда не понимала...зачем вам, мужчинам, такие густые ресницы? Мне вот было бы куда нужнее, — снег хрустел под ногами, заглушая все посторонние звуки, коих было не так много, весь город выглядел опустошенным и безликим. Все люди давно укрылись в тёплых квартирах, одни мы блуждали по заснеженным улицам в поиске тепла.— Ты и без густых ресниц красивая, не прибедняйся, — Мальбонте проваливался в сугробы куда глубже, чем я, поэтому ему приходилось прикладывать больше усилий для передвижения.— Первый комплимент в мою сторону в этом году. Надо записать, — я взяла немного снега в шерстяные рукавицы и подула снежинки прямо на него, довольно улыбаясь проделанной шалости. Зимой я всегда чувствую себя ребёнком. Она вызывает во мне трепетное ощущение приближающегося чуда, исполнения заветной мечты. Хочется задорно кувыркаться в сугробах, лепить снеговиков, играть в снежки, кататься на лыжах. Наблюдать за мирным сном природы в виде ледяных озёр, заснеженных деревьев и белого хрустящего под ногами ковра, состоящего из миллиарда снежинок. Зимой я чувствую себя живой. Когда холодный ветер настырно щекочет лицо, когда немеют руки, когда не можешь вдохнуть полной грудью, боясь заморозить легкие. Мое тело реагирует на мороз, а это значит, что я жива, мое сердце бьется, разливая горячую кровь по организму.— Я не готов терпеть такой холод даже несколько дней, поэтому перейдём сразу к делу, — вот кто не любит зиму, так это Мальбонте. Чем дальше — тем мрачнее его вид, — Нам нужно в парк скульптур Лану. Около одной из скульптур будет подсказка. — Почему ты так не любишь зиму? Она же само воплощение волшебства, — говорить об этих артефактах уже до боли надоело, мне хотелось узнать ближе Мальбонте. Интересно, какой цвет он предпочитает, какие образы ему близки, кем он видит себя в мире. Хотя последнее весьма очевидно.Мальбонте слишком долго молчал, поэтому я потеряла последний шанс на нормальный диалог, и начала лениво пинать снег под ногами, формируя дорожку.— Зимой холодно. А холод мне напоминает тьму. Когда она овладевает тобой, то твоя душа будто замерзает, но ты через мгновенье этого не чувствуешь, погружаясь в полную темноту.Я замерла, вспоминая мой контакт с этой сущностью. Да, я почувствовала леденящий холод. Тогда он мне показался каким-то странным, я свела все к тому, что просто сильно испугалась. Но после слов Мальбонте теперь становится ясно, что это не мое воображение сыграло злую шутку, а тьма находилась слишком близко.— Как давно ты сталкивался с ней?— В последний раз во время твоего ухода с Мими, но я смог вовремя прийти в себя, — я знала, что эта тема ему неприятна, но отступать уже было слишком поздно.— Что помогло ?прийти в себя?? — сосредоточенно посмотрев на Мальбонте, я ждала чего угодно, но явно не того, что он снимет перчатку, показывая мне открытую рану на руке, — Что...это…— Нож. Нож помог прийти в себя.Я не заметила...как я могла не заметить, мы же находились так близко друг к другу, почему я не увидела раньше!? Он всегда замечает любое изменение в моем поведении, лице, телодвижениях, а я спала с ним в одной кровати и не обратила внимание на кровоточащую руку. Какая же идиотка! Я сразу же обхватила его руку, поднимая ее к лицу и бережно целуя каждый палец.— Прости меня. Я должна была увидеть, я должна была...— Ты ничего никому не должна. Успокойся, — он притянул меня к себе, аккуратно поглаживая замерзшую щеку, — Мы пришли.Нехотя разорвав тёплые объятия, я уставилась на заснеженный парк, где вдалеке виднелись очертания скульптур. Увиденное было похоже на сказку: замёрзшие серёжки деревьев, свисающие на покатые холмики, множество тропинок, ведущих в неизвестном направлении, пение снегирей, которые, подобно ярким красным шарам на елке, украшали морозные могучие ветви, вокруг лилось сияние от прозрачных льдинок. Я обратила своё внимание на первую скульптуру, встречающую посетителей на входе. Это были безликие мужчина и женщина, обнимающие друг друга с такой страстью, что автор сделал им до жути длинные руки, подобно лианам, которыми они обвивали друг другу все тело.Следующая скульптура была сделана из живого дерева с толстым стволом и ветхой корой, которое мастер использовал как белый лист бумаги использует художник для своего творения. Он изобразил множество людей, которые будто вырывались из натиска жесткого ствола, постепенно поднимаясь все выше, борясь с природой за желанную свободу.Дальше я заметила одинокую фигуру безликого человека, выполненную то ли из бетона, то ли из глины. Он по-турецки сидел на небольшом холме, его руки обвивали собственное тело, в надежде защититься, а голова смиренно опущена к груди. Так автор хотел показать одиночество? Или отчуждение?Я бегло окидывала взглядом каждую скульптуру, пытаясь поймать общую волну мыслей с мастером, но всегда находилась в сомнениях. Действительно ли это он хотел сказать? А вдруг я заблуждаюсь? — Здесь столько скульптур, как мы поймем...какая наша? — я посмотрела на Мальбонте, который замер вдалеке и сам походил на статую. Он не шевелился, казалось, даже не дышал. Его взгляд был намертво прикован к одной из скульптур, которая находилась прямо под заснеженным холмом. Я подошла поближе, чтобы внимательнее посмотреть на то, что его так впечатлило, и сама застыла на месте. Это была скульптура мужчины и женщины, хоть явных визуальных признаков половой принадлежности не было, но я знала, что это парень и девушка. Их нижняя часть туловища вместе с кистями врастала в землю, а верхней они отчаянно тянулись друг к другу. Между их лицами оставались считанные сантиметры, но они так и не могли прикоснуться к друг другу, сама судьба в лице гремучего леса не позволяла им любить друга друга, наслаждаться друг другом, делить свою жизнь друг с другом. У женщины был нимб, а у мужчины острые рога. Это ангел и демон. Это был символ призрачного равновесия и реального душевного терзания Мальбонте. Его жизнь смотрела на него с едкой ухмылкой, показывая всю неправильность и противоестественность его существования. Казалось, что в этих скульптурах были навеки заточены его родители, которым никогда не суждено больше быть рядом друг с другом. Он сильно сжал кулаки, скрипя зубами, и с грохотом упал на колени перед немым образом его прошлого. Я не знала, как ему помочь, поэтому осторожно подошла сзади, обнимая трясущееся тело. Рукой я чувствовала, в каком бешеном ритме бьется его сердце, как сильно вздымается грудь, будто холодные потоки воздуха смогут унять ту боль, что прорывается через зажмуренные глаза. Он не плакал, нет, не позволял себе такой роскоши, как полное погружение в чувства, но я знала, что его душа воет, кричит, рыдает от страданий. Я провела рукой по его подбородку, прося посмотреть на меня, но он так и не обернулся, поэтому наклонилась к ушку и тихо прошептала.— Они смогли прикоснуться друг к другу. Разве это не прекрасно? В итоге они познали счастье, результат которого могут сейчас перед собой увидеть. Мальбонте дернулся от моих слов, поднимая голову к скульптуре, его сердце постепенно начало успокаиваться и возвращаться к привычному ритму.— Я результат их мучений и боли.— Конечно же нет. Ты результат любви, глупенький, — полукровка обернулся ко мне, и я заметила на его лице легкую улыбку. Мне стало безумно приятно, что я не оказалась бесполезной для него и смогла разогнать тучи в его душе, — Пойдём?Мы обошли скульптуру со всех сторон и обнаружили под каждой маленькие прозрачные бутылки. В одной из них был свёрток бумаги, а в другой серебряная заколка.Раньше это озеро называлось мерцающим, потому что пение Эфин покрывало его воды разноцветной пеленой, отражающей блики солнца. Эфины очень придирчивы к потокам света и не каждое его излучение способно впечатлить их, чтобы открыть свой облик. Сможете ли вы произвести на них должное впечатление?— Я пойду, — пока Мальбонте не успел выразить своё возражение, я тут же пояснила, — С моими новыми способностями мне удастся им понравиться. У меня получится.— Иди уже, — он махнул на меня рукой, быстро потирая окаменевшие руки, — Постарайся побыстрее.Озеро полностью покрылось прозрачным льдом. Вокруг него не было слышно даже пения птиц, будто оно создавало определенную преграду для всех звуков. Я опустилась на корточки, рукой проводя по льду и пытаясь сконцентрироваться на потоке энергии, только она, как назло, абсолютно себя не проявляла. Я чувствовала, что она циркулирует по всему телу, но почему-то у меня не получалось ее выпустить. Как не вовремя! Ну же, давай, Вики. Ты сможешь.Я закрыла глаза, медленно вдыхая воздух через нос. Когда поток энергии дошёл до кончиков пальцев, то мне удалось сделать небольшой разряд молнии. Ещё раз.Таких разов было штук 50, и терпение кончалось. Ноги я уже практически не чувствовала, ровно как и силу, которая испарялась с каждой жалкой попыткой.Я ничего не могу. Всегда не могла. В школе мне все давалось с большим трудом, даже другие непризнанные обладали лучшими навыками и способностями, а мне оставалось только наблюдать, подобно силуэту, который плетется за всеми, как тень. Какое право я имею возвращать себе крылья, если на небесах стану снова бесполезной маленькой девочкой, неспособной абсолютно ни на что? Такая мне судьба уготована, да, Вселенная? Быть пешкой в чьих-то руках, ведомой непризнанной, которой все могут управлять. Мать, Фенцио, Мальбонте, Люцифер, другие Серафимы. В этом мое предназначение? Неужели я ни на что не гожусь, даже на ничтожную крупицу силы!? Зачем тогда было давать мне ложную надежду на небесах, зачем отправлять меня туда, если проще просто гнить в Аду?! Только чтобы участвовать в ритуале...и это все?! Я не согласна быть слабой! Я не хочу чувствовать себя беспомощной!— Черт тебя дери! — я закричала изо всех сил, ударяя кулаками по толстому слою льда, но он показался тонкой пластинкой, которая под напором моих кулаков моментально раскололась. Потоки молний распространялись по всему озеру, набирая обороты и скорость. Когда они дошли до середины, то весь лес озарился синим потоком ярких вспышек, они доставали до самого неба, разгораясь ещё сильнее. От ответной волны меня слегка дернуло в сторону, поэтому я зацепилась за обломанную часть льда, прижимаясь всем телом к земле. Когда молнии окончательно погасли, я посмотрела на множество льдин, медленно плавающих по воде. Постепенно они закружились в водовороте, из которого показалось страшное существо. Чем-то оно напомнило мне сирен, которые одурманивали рыбаков своим ангельским голосом, а затем жестоко убивали, забирая с собой под воду. У него были длинные волосы, похожие на прочную леску, аквамаринового цвета, маленькие глаза, как у акулы, ряды острых клыков и жабры на впалых щеках. На спине имелись колючие выступы, а кожа, цвета серой глины, покрыта мелкими чешуйками. В отличие от сирен и русалок, у Эфин были длинные худые ноги, как у скелета, а вместо ступней — ласты. — Нешплоха, неприснаннаях, — ее голос был похож на шипение змеи, с нотками врожденного раздражения.— Я пришла за артефактом, — я поднялась, в упор уставившись на Эфину. Мне было так страшно, что ноги подкашивались, но я умело подавляла в себе приступ страха, уверенно направляясь в ее сторону по остаткам льда.— Ты пшинесла патнашение? — немного подумав, я вспомнила о серебряной заколке и показала ей, — Харашо-о.Эфина взмахнула худой рукой и из недр озера, прямо к моим ногам, упала часть заклинания и чешуя дракона, размером с мою ладонь. Благодарно кивнув, я ловко бросила заколку в ее сторону, подобрала артефакты и уже собиралась уйти, но ее голос меня остановил.— Ты не паишься меня...ша тваю смелошть и сфет, я хатова атветить на тва вапшроса.Мне понадобилось немного времени, чтобы собрать мысли в кучу и сформулировать правильные вопросы. Первый вертелся на языке ещё с момента ситуации в Санкт-Петербурге и Исландии.— Ты знаешь, что такое тьма?— О-о-о, тьма-а-а. Тьма суфществавала ещё до анхелов и деманоф. Ховорят, ш-што у Шепфы был бра-ат. Ехо свали Ионис. Кохда они сотфоряли мир, то в пахоне за властью Шепфа убшил сваехо брата, а тот стал тьмой, в каторой заклющена велихая сила. — Раз тьма когда-то сама была чем-то физическим...я не понимаю. Зачем ей понадобился Мальбонте?— Шепфа сосдал хрупкий ми-и-ир. Ионис не хател ехо с самохо нача-а-ала. Поэтаму...он шдал, шдал, кохда будет трещина. И этай трещинай стал Мальбонте, нарушая рафнавесие в мире. С помощью Мальбонте он бы смох фернуть власть и фисическую аболочку, — я попыталась что-то сказать, но существо начало погружаться в воду.— Откуда ты это все знаешь?! Почему я должна тебе верить?! — Патамушта мы-ы-ы — етинственное, што состал Ионис, навечна сапечатаф нас в этам осере, — Эфина в последний раз окинула мою трясущуюся фигуру взглядом и прошипела, — Не астафляй ехо аднохо слишком надо-о-олхо, скиталица.Когда Эфина окончательно скрылась в озере, я упала на землю, быстро обтирая лицо снегом, чтобы прийти в себя. Неужели...это правда? Неужели, у творца всего сущего — Шепфы, действительно когда-то был брат, равный ему по силе и могуществу? Они не смогли определиться с миром, который хотят видеть, и в итоге он убил Иониса, но тот лишь стал безликой тьмой...и он...он...хочет с помощью Мальбонте осуществить свой замысел? Ведь Мальбонте тоже жаждет смерти Шепфы, но Ионис...он не просто хочет убить брата, а убить все, что тот создал. Всех нас.?Дышите, покуда последняя энергия дарит вероломную надежду?