Спящий красавец (R) (2/2)
Однако ж, в нетерпении своем не забыл он о предосторожностях и, войдя в рыцаря, не причинил тому больших страданий. Дважды отдыхали влюбленные и вновь делили блаженство, и ничуть то блаженство не умалилось, когда Альфред, в свою очередь, возлег на Ноблуса и познал его, хоть поначалу и болезненно это было, потому что не был рыцарь столь же опытен в любви.
Они бы долго еще не отрывались друг от друга, но силы Альфреда требовали подкрепления. Немало был он удивлен, узнав за ранним завтраком, сколько лет проспал.
— Стало быть, отца моего уже нет в живых, а братья, если не пали смертью героев в боях — стары и седы? — спросил он с грустью.
— Но разве есть в том хоть капля твоей вины? — мягко упрекнул брат Ноблус.Сказал он прочим эрлийцам, что спящий рыцарь полностью исцелился, и из Обители выписывается. Профессор, наставник его, поздравил Ноблуса, руку, как равному, пожал, а потом велел строгим голосом весь ход лечения в подробностях описать. Не посмел молодой эрлиец ослушаться старшего и описал. В подробностях. Долго потом вся кафедра краснела, ту запись читая.
А глава Обители, узнав о пробуждении спящего рыцаря, сказал, что теперь и счёт за лечение выставлять можно. Смутился поначалу Ноблус, а потом сообразил, что к чему.— Рыцарь Альфред помнит семь фей, которые сто лет назад его любви желали. А поскольку отказал он всем семерым, они и навели чары, больше некому. Рыцарь имеет полное право требовать, чтобы они за лечение заплатили.Так и было сделано. Но не с деньгами расставаться ведьмам обидно было. Горше всего было им, увядающим, на прекрасного рыцаря глядеть, юного, как и сто лет назад, и любовный огонь в его глазах видеть, которого им так и не досталось.Сто лет прожили рыцарь Альфред и брат Ноблус.
В те поры частенько приходилось Ордену воевать. Не чурался битв отважный Альфред, не бежал из рядов гвардии великого магистра. Трижды исцелял его брат Ноблус от тяжких ран, полученных в боях. А в четвертый раз ничего не мог сделать. Поразило Альфреда злое темное колдовство, и жить ему оставалось считанные минуты, несмотря на всё эрлийское искусство. Тогда, удержав рыдания, погрузил Ноблус любимого в тот же непробудный сон, от которого некогда пробудил, и сказал так.
— Был я знаменитым лекарем, и много богатства своим искусством нажил. Наследника у меня нет, и оставить его некому. Вот моя воля: пусть платят из этих денег премию молодым врачам, достигшим в своем деле высот, каких никто до них не достигал. А двойную премию пусть заплатят тому, кто найдет средство, чтобы Альфреда исцелить. Я же с ним рядом спать лягу, потому как еще сто лет могу и не прожить.
И верно, ровно сто лет пришлось им спать, пока не научилась одна молодая эрлийка исцелять такие раны, как у Альфреда, и не вылечила его. Тогда пробудили эрлийцы обоих, а лекарка та в анналы вошла, как первая женщина, удостоенная премии имени Ноблуса.
И сказал Альфред — дважды спящий рыцарь:— Мои средства, на службе Чуди скопленные, в шасском банке лежали, и немало, должно быть, за сто лет процентов накапало. Нам хватит, а твои деньги, Ноблус, пусть и дальше на благое дело расходуются.
Так и решили.
Прожили Альфред и брат Ноблус еще девяносто девять лет и умерли в один день.
А премию имени Ноблуса молодым талантам в Обители продолжили и дальше платить, решив единодушно, что дело это весьма полезное, и немало способствует прогрессу эрлийской медицины.