Лиса и Волк - R (1/1)

Жил да был в Тайном Городе конец по имени Лисиций. До девиц, как и положено, охоч был, такими уж концов Спящий создал. Кольца любил золотые да каменья самоцветные. А вдобавок, таково был хитер, что иного шаса попроще за пояс мог заткнуть в этом искусстве. О людах с чудами и говорить нечего.Ездил он как-то раз в окрестностях Тайного Города по своим надобностям и повстречал по пути экипаж одной фаты из Зеленого Дома. Фату-то эту он для себя староватой считал, но слыхал о том, как расцвела краса двух ее юных дочерей. И сразу сердце екнуло радостно, как углядел – вон, в оконце кареты сквозь щелку в занавеси озорной зеленый глаз подсматривает.

Оставил Лисиций коня травку щипать, не забыв оберег от конокрадов подвесить, а сам вперед по тракту портал сделал и пешим экипаж колдуний дождался. Кошель запрятал подальше, кафтан пестрый порвал, рожу грязью вымазал и голову свою плешивую ногтями расцарапал. И давай плакаться юным ведьмам, что подстерегли-де его на тракте разбойники, коня свели, добро отняли и самого чуть не погубили.Нахмурились они и сказали:– Не потерпит Зеленый Дом обиды, нанесенной своему подданному. Садись в нашу карету, Лисиций, до Тайного Города довезем, а там и розыск чинить станем.Концу только того и надо было. Им ведь тайна-то семейная девиц завлекать и без прельстительных речей позволяет. Вроде ехали чинно-благородно, а как остановились в придорожном трактире лошадей напоить да самим освежиться, одна из сестриц уже так на конца посматривать стала, что и без слов понятно – хоть прямо сейчас в укромный уголок веди. Так Лисиций сделать и собирался, и вдруг видит: ходит по двору рыцарь Вольф де Луп, ус рыжий крутит да развеселую песенку насвистывает.

?Только его тут мне и не хватало!? – подумал Лисиций.

Рыцарь Вольф красавиц белокурых тоже крепко любил, да это бы полбеды. Беда в том, что и девицы его любили не меньше, чем концов. Само собой, как заметил рыжий молодых колдуний, так тут же подскочил здороваться, красоту их нахваливать принялся и на шаг отойти от них не желал.

Улучил минутку Лисиций, да и сказал ему с глазу на глаз:– Ты, Вольф, чужого не трожь, благо, лакомых кусочков на двоих хватит. За другой сестрицей приударь, она и красивая, и свободная, а на мою зариться нечего.

Поразмыслил рыцарь и решил – вдруг да его собственный секрет концовской семейной тайны не пересилит? И правда, чем другая красавица хуже?И взялся ту зазнобушку обхаживать, ведать не ведая, по какой причине конец не ее себе избрал. А хитрый Лисиций быстренько свою девицу в отдельную горенку сманил и вкусил с нею сполна сладостной утехи.

А потом подозвал слугу трактирного и спросил:– А скажи-ка, что там во дворе за шум был и вроде железом гремели?– Такое было, почтенный, что едва до смертоубийства не дошло! Рыцарь Вольф из-за зеленой ведьмы с навом подрался!

– И что же, – забеспокоился конец, – неужто уцелел?– Нипочем бы не уцелел, да ведьма темного уговорила не убивать. Впредь, мол, рыжему ходоку наука будет – нечего к девицам приставать, ежели их сердце занято.

Тут другой слуга появился и говорит.– Велела фея Милослава сестрице передать, что пора им дальше ехать, и медлить она не желает.– Иду, иду!

Подкрасила красавица алые губки и вышла, наказав Лисицию за ней поспешить. Он и сам торопился скорей отсюда убраться, ан не тут-то было.– А почтенного Лисиция, – сказал слуга, – Вольф де Луп уж очень видеть хотел. Вон он, на лестнице.?Что же делать-то??– Ну, раз на лестнице, тогда проси, – сказал конец слабым голосом, опять снял кафтан, лег на кровать и накрылся одеялом по гладкую свою макушку.– Передай благородным феям, что я его сам довезу, – раздался сердитый голос, и в дверях показался рыжий Вольф со свежим порезом через все лицо.?Охти мне – что же он со мной сделает теперь за такой урон своему пригожеству??Но не стал хитрый Лисиций ждать, пока разгневанный чуд набросится на него с попреками, а издал долгий стон, преисполненный страдания.– Ох, тяжко мне, славный рыцарь! Должно быть, порчу навели недруги и завистники! Осрамил я и себя, и всю семью концов – на ложе с красавицей едва удар не хватил. По сию пору голова болит невыносимо – видно, давление поднялось. Окажи милость, довези до Обители – век благодарен буду!

И ведь поверил Вольф, без гнева на хитреца поглядел, но с состраданием, как на товарища по несчастью.– От головной боли мне всегда глоток доброго вина помогал, – сказал он и влил глоток этот в рот Лисицию из своей фляжки. – А кольца ты свои сними лучше. Мне один эрлиец рассказывал, что от них телу вред один. Он в Британии такое услышал, от тамошних высокоученых мужей.И руками до пальцев Лисиция дотронулся. Испугался конец за свои драгоценности и странного блеска в глазах Вольфа и давай отнекиваться.– Спасибо тебе, храбрый рыцарь, я и винцом твоим излечился. В Обитель мне уж не надобно, отдохну еще чуток да за конем своим на пастбище пошлю.

– Очень мне радостно слышать, Лисиций, что ты уже здоров. Видишь ли, как побил меня нав, я с горя половину вина во фляжке выпил, прежде чем вспомнил, что успел туда для строптивой девицы тайного приворотного зелья подлить, что лишь матушка моя варить умеет. А раз и ты зелья пригубил, и до тебя первого я дотронулся – тебя и желаю теперь полюбить со всей страстью своей, и не будет мне покоя, пока страсти этой не утолю.

Хотел Лисиций кричать, на помощь звать, да понял – нигде от него Вольф не отстанет. Уж лучше сразу потерпеть и освободиться. Опять же, вино-то испробовал – любопытно стало, каково с Вольфом любиться будет, томление в теле появилось. Заметил то чуд и в нетерпении великом желтые порты с алыми вставками с Лисиция потащил.

А как до дела дошло, понял конец, что зелья-то, видать, маловато было. Не понравилось ему на четвереньках стоять и крепкий мужеский уд в себе чувствовать, ох, не понравилось. А что поделать – поздно квас пить, когда нутро сгнило.

А Вольф все усердней старается – не каждой красавице столько пыла доставалось, хоть ни одну рыцарь отродясь недовольной не оставлял. Словно бы и не побили его в поединке.

?Сам себя перехитрил, – сокрушался Лисиций. – Вот, думал, потеха будет, коль битый небитого повезет. А вышло, что битый небитого ебет, а как кончит, и сам я с ним никуда не поеду – на лошади не усижу?.