Федорино горе (Горе Теодора, PG-13) (1/1)

Был однажды в гвардии великого магистра рыцарь по имени Теодор. И был у этого Теодора домик на отшибе Тайного Города, чтобы не мозолить глаза никому своей счастливой совместной жизнью с возлюбленным другом – тоже гвардейцем.И жили они там душа в душу, пока не случилось войны с Зеленым Домом, на которой пал возлюбленный Теодора смертью храбрых. Долго рыцарь предавался горю, крепким вином его заливал, ни о чем другом думать не мог, всё у него из рук валилось, а потом стал потихоньку замечать, что жизнь продолжается. Огляделся Теодор вокруг себя и в ужас пришел при виде царящей в доме грязи и мерзости запустения. Устыдился рыцарь, которого с младых лет приучали к порядку и аккуратности, и подумал, что не понравился бы милому такой гадюшник.И решил он прямо с завтрашнего утра начать новую трезвую жизнь и всё в доме вычистить тщательно, а пока допил вино из последней бутылки и крепкий зарок дал, что за другой к шасам посылать не станет. И не послал.И хоть остался Теодор в здравом уме и прекрасно помнил, кто он таков и где находится, стали происходить вокруг странные вещи. Задребезжали, подпрыгивая, на заваленном объедками столе чашки, ложки и бокалы, застучали глухо нечищеные чугунки и сковородки, загудел грозно большой пузатый самовар.?Я же не пьян…? — несказанно изумился рыцарь.Дальше – хуже, и вовсе голоса стали слышаться, от тоненьких до басовитых.— Доколе, братие, будем мы терпеть всю эту грязь и издевательство над нами?— Вон из этого дома! Бежим от Теодора!— Да куда же бежать-то – в лес и болото?— Лучше утонуть в болоте, чем заживо гнить в отбросах и небрежении!— Прочь от Теодора!— Бежим-бежим-бежим, сию же минуту!-Дзынь-дзынь-дзынь! Прочь-прочь-прочь отсюда!Со скрипом отворилась дверь, и потянулись гуськом на улицу чашки-вилки-тарелки и прочая домашняя утварь. Рыцарь только и мог таращиться на них ошалело да щипать себя за разные места. Уж синяки появились, а картина ожившей посуды так и не пропадала с глаз.— Куда это вы? – наконец, окликнул он, когда к двери тронулся круглый стол с гнутыми ножками.— От тебя подальше, неряха, — пропыхтел стоящий на столе самовар. – Пыщ, пыщ! Прочь от Теодора!— А ну, вернитесь! – закричал чуд, выскочив на крыльцо.— Ололо! – глумливо отозвались тарелки и сковородки. – Не дождешься, грязнуля! Не догонишь, не поймаешь – только ноги обломаешь!?Это что же в последнюю бутылку налито было? Может, лучше к эрлийцам??Но нет, рыцарская гордость заявила, что не к лицу сыну Ордена страшиться какой-то там галлюцинации с ожившей кухонной утварью. И Теодор, не раздумывая более, двинулся следом за беглецами, не уставая поражаться реалистичности своих похмельных видений. Тьфу, ладно бы только видений – чуть глаз проклятущая ветка не выцарапала, а в сапогах мерзко хлюпала болотная жижа.?Никогда не слышал о таких наркотиках. Даже от Золотого Корня, говорят, ничего подобного не бывает?.А кругом всё тянулось болото и заросли. Не выдержав, взбунтовавшаяся посуда принялась хныкать и жалобно звенеть.— Я дальше идти не могу!— Пропадем мы тут!— Бедный Теодор, мы были неправы! Нам его уже жалко!— Не лучше ль вернуться??Не дождетесь! Сейчас вы увидите, трусливые миски и блюдца, что такое настоящий сын Ордена!?И Теодор продолжал переть вперед, не обращая внимания на усталость и сгущавшуюся темень. Он уже обогнал посуду, но даже не обернулся, слыша за спиной горькие всхлипывания и стенания.Наконец, рыцарь выбрался на опушку, за которой был лужок, а дальше – колодезный журавль, ухоженный огород и уютный домик. Посуда и утварь в изнеможении валились на травку.— Входите, благородный рыцарь, — пригласил хозяин домика, с виду явный шас. – Ночь надвигается, а вы устали.?Почем, интересно, за постой возьмет? Да ладно – не тащиться же обратно?.Войдя в дом, Теодор при свете масляных ламп сразу же устыдился грязных сапог, помятого мундира и царапин на лице.— А я и воды в ванне нагрел, — заулыбался радушный хозяин.?И еще за обслуживание сдерет не меньше?.В горячей воде Теодор разомлел, и сбежавшая посуда стала казаться далеким, ушедшим кошмаром воспаленного мозга. Конечно же, когда он вернется к себе домой, там всё будет, как прежде.Хозяин то и дело мелькал вокруг, наливал в воду ароматное масло с терпким, будоражащим запахом, подносил стаканчик настойки (?Бабушкин рецепт, семейная тайна!?), предлагал потереть спину. И рыцарь всё острее чувствовал, как давно он, тоскуя в одиночестве, обходился без ласки, и как он успел по ней соскучиться.И когда шас осушал его влажное после ванны тело тонкой простынкой, сразу стало понятно, что желание Теодора он не только улавливает, но и всячески подогревает.?А почему бы и нет?? — подумал рыцарь и позволил увести себя на широкую кровать и развернуть простынку. А что хозяин, лаская и распаляя, явственно его стал пристраивать так, чтобы сверху забраться и овладеть, так и с возлюбленным чаще бывало то же самое. Какая в постели разница, что был покойный друг славным воином, а нынешний любовник оружия грозней кухонного ножа сроду в руках не держал?И доказал хозяин неопровержимо, что разницы и впрямь никакой, подарив гостю минуты упоительного восторга. А потом пригласил за стол и за поздним ужином назвал свое имя и открылся, что давно уж питает к Теодору сердечную приязнь, но не было у него шанса, пока была у рыцаря взаимная любовь. И только сейчас решился он на попытку рассеять кручину Теодора из-за ее утраты и завоевать его симпатию.Как ни странно, сердце подсказало чуду, что шас, несмотря на своё коварство, на верном пути.— Что же за вино ты мне подсунул? Или чарами воздействовал на сознание, чтоб к себе привести?— Не было ничего такого, Теодор. Я просто недавно экспериментировал с перемещением предметов и вселением в них недолговечных духов, несложных в создании. И чтобы выяснить, чего я добился, оживил все не слишком крупные вещи в твоем доме и заставил их – точнее, духов, — перемещать их сюда. Я не сомневался, что ты обязательно пойдешь следом. Надо же, они добрались почти до ворот – сам не ожидал!— То есть, обратно мне всё переть на своем горбу, — заключил Теодор. – Нехорошо с твоей стороны.Шас добавил ему вина в кубок.— Дашь ли ты мне шанс оправдаться, Теодор?Конечно же, шанс этот был и дан, и использован с большим умением. А поутру решил Теодор: зачем тащить так далеко посуду, когда можно ее перенести в гостеприимный дом, да и самому там остаться?И они с новым другом вышли на луг и собрали всё до последней ложки, потому что шасская натура не позволяла попусту бросить годные для хозяйства вещи. Оттирая их у колодца песком и окатывая кипятком, шас не удержался и упрекнул Теодора.— Разве ж можно так имущество запускать? А я его теперь в порядок приводи.— Ну, извини, милый, — гордо ответствовал чуд, — то, что я тебе согласился отдаваться и так, и эдак, еще не значит, что я согласился у плиты стоять и посуду драить.