Принцесса на горошине (NC-17) (1/1)

Хозяин гостиницы, почтенный Мирбек Хамзи, с озадаченным видом читал письмо. К таким посланиям он не привык. Напыщенные и витиеватые фразы гласили, что заведение пожилого шаса намерен осчастливить визитом молодой герцог из рода де Томба, возвращаясь в благородное семейство из далеких стран. Затем шло требование приготовить для его сиятельства самые лучшие комнаты и описание блюд, которые знатный гость предпочитает на ужин. На двух страницах.Обычно молодые отпрыски даже самых богатых шасов вели себя куда как скромнее. Но это – в Тайном Городе.?Это где ж наш ?герцог? манер-то таких набрался? Верно, слишком много времени среди челов провел. Очень неосторожно было со стороны родителя это допускать?.Распоряжения при этом Мирбек отдавать не забывал, рассчитывая изрядно пополнить кассу за счет новоявленного сиятельства.Тут как раз оно соблаговолило прибыть – на двух каретах. Из второй высыпалась свита, и чел в напудренном парике, кургузом камзоле и коротких штанцах в обтяжку вцепился в хозяина, словно клещ.— Это действительно самые лучшие покои, мсье?— Спящим…тьфу, Пресвятой Девой клянусь! Только ради благородного герцога де Томба отказал в них гостю, который незадолго до вас приехал!На самом деле, приехавший первым постоялец отказался там поселяться из традиционной навской прижимистости, но этого знать благородному дворянству было ни к чему.Его сиятельство – расфранченный в пух и прах молодой шас, не старше двадцати с небольшим, — отправилось омывать руки и вкушать ужин.?Нет уж, уму-разуму его пусть родня учит. А я лучше немножко заработаю?.А въедливый чел из свиты всё продолжал докапываться к каждой мелочи.— Прошу вас обратить особое внимание на постель, мсье. Только самый мягкий пух, безо всяких перьев и, Боже упаси, никаких складочек! Герцог де Томба – истинный аристократ, очень чувствителен и невероятно придирчив!— Что вы, что вы – только самый отборный лебяжий пух, в ближайший дворец за перинами посылал!— Но почему они у вас все такие тонкие?— Ради такого знатного гостя – постелют все шесть штук! Если будет угодно, еще столько же доставят!Чел изо всех сил мял многострадальные перины.— Я думаю, этого хватит. Конечно, с опочивальней герцога не сравнить, но путешествия никогда не обходились без дорожных неудобств. Покажите простыни. Ах, вон тут край так грубо обработан! Проследите, чтобы он не выставлялся из-под перин. Зовите служанок, да пусть всё взобьют, как следует!За всеми этими хлопотами от скуки наблюдал сосед важной персоны, накинув морок. И как только прислуга удалилась от пышно взбитой постели, проскользнул к ней и спрятал между перин заранее припасенную крупную горошину.?Интересно, заметит или нет ее наш нежный аристократический шас?.На дребезжание колокольчика откуда-то явился высокий худой незнакомец, затянутый в черное.— Я вижу, вы в затруднении, ваше сиятельство. А здешних слуг по ночам не очень-то добудишься.— Но кто вы такой?— Я остановился в комнатах по соседству. Я служу князю Темного Двора и зовусь Мига.— Ах да, я припоминаю, что мне рассказывали в детстве. Наш род – вассалы вашего повелителя, — ?герцог? со страдальческим выражением отвесил замысловатый поклон. – Благодарю за вашу любезность, но слуг всё равно придется поднять – пусть перетрясут постель.— Неужели хозяин развел здесь клопов?— Что вы, мсье Мига! Я бы ни секунды не смог оставаться в таком месте! Но я не могу заснуть, потому что постоянно на что-то натыкаюсь.— Ничего страшного, я сейчас посмотрю, — заботливый сосед сунул руку в перины и зашарил там. О, действительно, что-то есть. Но это же всего лишь горошина, — он показал раскрытую ладонь. – Наверное, выпала из кармана служанки, когда та стелила перину.— Горошина… — недоверчиво протянул юноша. – А я почему-то чувствую себя, словно весь в синяках.— Вы позволите мне посмотреть? У меня есть очень хороший бальзам, если даже и есть синяки, к утру ничего не останется.— Ах, вы так любезны… Обостренная чувствительность – это утонченно и сразу выдает аристократа, но и неудобства доставляет. А я так рассчитывал отдохнуть от утомительной езды в карете. Конечно, я сидел на мягких подушках, но…— Тем более, требуется взглянуть. Позвольте помочь вам с ночной рубахой.— Ах, что вы… Я сейчас прикажу, чтобы меня раздели.— Я справлюсь, герцог, уверяю вас. Теперь извольте лечь на перины. Не беспокойтесь, горошину я убрал. Какая нежная кожа, — Мига пробежался пальцами по спине, – не удивительно, что ее так легко повредить.— Вы и впрямь заметили синяки? – взволновалось его сиятельство.— Немного, — ладонь повторяла изгибы тела ниже поясницы. – Вот здесь… и здесь, — два легких щипка за ?пострадавшие? места.— О-о, ваши пальцы гораздо приятнее, чем эта мерзкая горошина.— Сейчас, я разотру бальзамом, и будет совсем хорошо.Руки – теперь они были прохладные и скользкие – возобновили свои поглаживания.— Лежите, ваше сиятельство, лежите. Для быстрого исцеления эрлийцы рекомендуют непрерывно втирать лекарство несколько минут.— В самом деле?— А вам жестко? Я смотрю, на перины старый Мирбек явно поскупился. Давайте-ка возьмем эту подушку, — она мгновенно оказалось подсунутой под аристократа, приподнимая пострадавшую часть тела. – И вам мягче, и мне удобнее. Соблаговолите отодвинуть ногу в сторонку, вот так. Мне кажется, вот тут вам немного натерло швом белья. Смените портного.— Обязательно, мсье Мига. Вы не хотите получше посмотреть при свете? Я прикажу зажечь свечи.— Не надо. Я хорошо вижу в темноте. Но можно и свет зажечь, — над кроватью вспыхнул небольшой яркий шарик. – Прекрасно, просто прекрасно – идеальная кожа. Еще немного терпения…— Ой… вы думаете, была еще горошина? И могла проскочить туда?— Вы себе не представляете, герцог, в какие неожиданные места могут попасть маленькие круглые предметы. Хотя это не всегда бывает неприятно. Но горошины тогда лучше нанизывать на прочную нитку.— Вы говорите странные вещи, мсье Мига, но я почему-то вам верю. Мне вначале ваш палец был неприятен, а теперь уже нет. Ооо…по-моему, вы эту горошину только что задели!— Точно, здесь она. Сейчас я попытаюсь ее достать. Вам не будет неприятно, если я стану нажимать немного сильнее?— Что вы, что вы! Как вам будет угодно!Чтобы охотиться за подлой горошиной было легче, де Томба согнул ноги в коленях и подтянул их к подушке, приподнявшись еще выше.— Еще, еще раз, прошу вас! Вы ее почти зацепили!— Но так ее достать не получится, придется действовать иначе. И это ваше изобилие перин будет совершенно лишним. Свалимся еще. Не волнуйтесь, подушку я вам оставлю. Вот, ложитесь так же и ноги разведите немного шире.— Уберите это из меня! Оно намного больше горошины!— Зато она потом точно вывалится. Не надо мне мешать и так зажиматься.— Я больше не могу!— Никаких синяков не останется, я вам обещаю. Особенно внутри.— Вы достали до горошины? Если это будет продолжаться, я не переживу!— Переживете. Можете мне поверить, вы гораздо крепче челов, которые с вами приехали. Да, я почти достал. Сейчас, чуточку под другим углом…а лучше, вот так…Мало-помалу стенания и протесты сиятельного герцога смолкли, сменяясь шумным учащенным дыханием, а гладкие ягодицы без единого синяка пришли в движение.— Давно бы так, сладкий. Не надо дергаться – просто подавайся мне навстречу в том же ритме. Сейчас всё будет просто прекрасно. У горошины нет шансов.Мига не ограничился словами, а обхватил рукой моментально отвердевшую сиятельную плоть и мерно подвигал кистью, осторожно сдавливая.— Так лучше?— Дааа… Почему ты остановился?— Понял, — ночной гость возобновил движения, каждый раз задевая счастливо найденную ?горошину?. Молодой Томба рычал, всхлипывал и яростно мял в руках подушку, и вот уже крупные капли брызнули на нее и на ладонь Миги, который сдерживал себя из последних сил.Сиятельный герцог де Томба вытянулся на единственной перине, наплевав на складки скомканной простыни под собой. Немного полежав в молчании, придвинулся ближе к Миге и оглянулся.— Не вижу никакой горошины. Но, если честно, мне всё равно, куда ты ее там затолкал.— Она у меня где-то в кармане.— Почему-то мне вовсе не удивительно.— Может, забудем о ней и немного погодя повторим просто ради удовольствия?— Ты обещаешь, что я получу удовольствие?— Если этого не произойдет, я пойду отсыпаться на целом решете гороха.Поутру, услышав о возвращении отпрыска, в гостиницу Мирбека явился собственной персоной Томба-старший. Хозяин тут же наябедничал ему об изысканных манерах сынка. Изрядно раздраженный папаша отправил человскую свиту восвояси и потребовал показать его комнаты.Молодой шас спал крепким и безмятежным сном на единственной перине. Мига, заслышав шум, благоразумно предпочел удалиться к себе незамеченным.— Ты смотри, — удивился Мирбек, — кто-то уже успел отучить от десятка мягких перин.Хозяин догадывался, кто, но высказывать догадку вслух считал неуместным. А то вдруг Томба компенсацию потребует за утерянную потомком невинность.— Замечательно, — отозвался отец. – Вот еще постоит несколько дней за прилавком с утра до вечера – и не вспомнит свои аристократические замашки.?Тяжелые тебе предстоят дни, парень, — мысленно посочувствовал Хамзи. – Ну, да ладно, ночи слаще покажутся?.