Алий Хамзи и 40 разбойников (R) (1/1)

Жили однажды в Тайном Городе два брата из рода Хамзи: богатый купец Касим и бедный ремесленник-гончар Алий. Однажды совсем плохо дела пошли у Алия: даже горшки расписывать стало нечем, потому что не было денег купить краски. И пошел он в холмы в окрестностях Тайного Города, надеясь отыскать охры и киновари.Не нашел ничего Алий и, опечаленный, собирался возвращаться в своё бедное жилище, ибо солнце уже клонилось к горизонту. Вдруг заметил он, как идет по едва заметной тропинке между холмами вереница низкорослых фигур с мешками за спиной и в красных банданах. У пояса каждой фигуры зловеще поблескивали остро заточенные ятаганы, и мирный шас, испугавшись, спрятался в кустах и стал ждать, когда вереница пройдет мимо.Они еще продолжали идти, а передний, остановившись перед самой обыкновенной скалой, громким голосом произнес: ?Сезам, откройся!??Ох ты, — любопытный, как все шасы, Алий осторожно высунул нос из кустов. – Пещера, сокрытая заклинанием!?Фигуры втягивались в проем, и вот уже исчезла последняя, сороковая. Камень встал на свое место, и перед глазами снова предстала часть скалы.?Интересно, они до утра останутся там или выйдут снова??Словно отвечая на вопрос шаса, малорослые фигуры появились опять. Они были с пустыми руками и двигались в обратную сторону. Когда они скрылись вдали, Алий выскочил из кустов и побежал к скале, мучимый любопытством – что же могут скрывать в пещере Красные Шапки?— Сезам, откройся!Оказалось, что для активизации заклинания произнесенных слов как раз достаточно. Ведь всем известно, что сильных магов среди дикарей не бывает.Обследовав пещеру, пораженный гончар увидел целые груды золота и драгоценных камней.?Спящий, где это видано, чтобы у Красных Шапок такие сокровища водились??Тут Алий вспомнил рассказы о клане Басмачей – четвертом, самом хитром и жестоком клане в дикарской семейке, который давно покинул Южный Форт, не желая делиться добычей с остальными тремя.?Так вот они где, значит, хранят своё добро. А раз всё оно награбленное, то не будет дурным поступком кое-что из этого взять для себя?.И решив так, шас быстро нагреб полный мешок золотых монет и, кряхтя, направился к выходу.?Не приведи Спящий, заклинание работает только в одну сторону?.Но и в этот раз Алию повезло. Изойдя на семь потов, дотащил он до своей избушки тяжелый мешок и при свете лучины разобрал, что монеты неведомо какой человской страны хождения в Тайном Городе не имеют, а значит, примут их у него разве что на вес.?Пуда полтора я на своем горбу точно припер, но надо бы узнать точнее?.Небольшие весы в доме у шаса были, и поутру он отправился к старшему брату и попросил мерку у его жены Зеноры. Та тоже была любопытной, и мерку-то дала, а дно у нее вымазала клеем.Алий перемерил все монеты в своем мешке, взвесил одну мерку и узнал, что вынес он из пещеры разбойников ни много ни мало – два пуда и три золотника.?Как это я не надорвался…?Зенора внимательно осмотрела возвращенную мерку и обнаружила монетку, прилипшую к дну. Дождавшись мужа из Денежной Башни, она, не дав ему снять уличную обувь, затараторила, потрясая находкой.— Вот ты, Касим, тяжким трудом зарабатываешь жалкие двести процентов прибыли, а брат твой бедняком притворяется, а сам золотые монеты меряет, как овес или чечевицу!Нанял Касим наемников и повелел следить за младшим братом и днем, и ночью. И весь исходил любопытством и жадностью, слушая их рассказы о том, как Алий выстроил просторный каменный дом и новую мастерскую, нанял люда-охранника, помогает малоимущим и безнадежным должникам, да что там – человским нищим милостыню подает, от века для шаса дело невиданное!?Где справедливость в мире? – скрежетал зубами старший брат. – Разве ж так богатством распоряжаются??Тут пришел в его дом наемник и доложил, что взял Алий большой мешок и куда-то поехал. Касим отпустил чела, взял самую резвую лошадь и перехватил брата на окраине Тайного Города. Всё выследил: и путь к пещере разбойников, и заклинание отпирающее дверь, — и как только отправился Алий с полным мешком обратно, подскочил к скале и выкрикнул: ?Сезам, откройся!?Три мешка нагреб жадный Касим отборными драгоценностями – лошадь-де увезет. Потащился к выходу, мечтая, как станет с такими сокровищами первым в Торговой Гильдии и, лишь уткнувшись в стену, сообразил, что забыл заклинание. Но он еще помнил, что речь в нем шла о каком-то растении. Перебрал все известные – тщетно.— Золотой Корень, откройся!?Наконец-то!?Но тут же понял купец, что лучше бы дверь не открывалась, ибо открыл ее не он изнутри, а разбойники – снаружи.— Вот он, ворюга! – закричал главарь с татуировкой фюрера. – Бей, ребята!— Это не я! – в панике заверещал Касим. – Это брат мой, Алий, украл ваше золото и, страшно подумать, бедным его раздает!— Значит, вместо одного вора убьем двоих, – отрезал фюрер и занес ятаган, но тут влез один из уйбуев.— Слышь, Абрек, может, погодим шаса убивать, в натуре? Гля, какая у него задница широкая и мягкая!— Дело говорит Чурек! – загомонили Басмачи. – Сначала по кругу пустим, а потом уж убьем.Придя в ужас от того, что ему грозит, изо всех сил рванул несчастный Касим в ближайший боковой ход и мчался, не разбирая дороги, пока не сорвался в ущелье. Там и умер, голову о камни разбив, зато избегнув еще горшей участи.Раз уж потеха сорвалась, нагнул Абрек своего уйбуя, а потом, удовлетворенно сопя, вышел к остальным и сказал:— Кто берется второго вора выследить?— Я, — пропищал Чурек в надежде хоть ненадолго уберечь свою задницу от фюрерского пыла.— Заметано. Найдешь вора – не только самым любимым, но и самым богатым моим уйбуем будешь, в натуре.Поутру, притворившись заезжим челом, явился Чурек на шасский рынок с лошадью Касима и стал спрашивать, кто ее хозяин.— Нашел я лошадь эту в лесу, а хозяин, верно, с нее свалился, и загрызли его волки.Опознали купцы тавро Касима, и указали уйбую дорогу к дому Алия, чтобы того о смерти брата известил. Повторил Чурек тот же рассказ, а потом, уходя, поставил углем крестик на воротах дома, чтобы легко было шайке вора найти.Печальный Алий отправился к Зеноре, чтобы известить ее об утрате супруга. А его охранник, Мурмол-богатырь, запирая ворота, углядел крестик и задумался. И, на всякий случай, прошелся по улице и оставил такие же отметины на всех воротах.Не только силен был Мурмол, но и умом не обделен. Вот только в Зеленом Доме не ко двору пришелся, потому как вместо красивых девиц на любовном ложе к статным юношам входить предпочитал. За то и из дружины попросили, несмотря на ратную сноровку – после того, как отец одного из парней учинил скандал.Вечером Басмачи под предводительством Абрека явились в Город, и Чурек указал им на нужную улицу.— Ищите, — говорит, — дом с черным крестом на воротах.Прошлись Красные Шапки по всей улице – все до единого ворота с крестами. Разъяренный Абрек выхватил ятаган и снес уйбую голову с плеч. А по возвращении заявил своим разбойникам:— Придется, мля, самому за дело браться, потому что вы все еще глупее Чурека. Урюк – ко мне, остальные – стеречь пещеру!— А можно, не я? – несмело пискнул Урюк.— Уйбуем быть хочешь? Значит, ты.Явившись в Тайный Город, Абрек быстро пронюхал о странном шасе, что помогает бедным и подает нищим, и жену своего покойного брата в дом взял, не потребовав наследство на себя переписать. Фюрер вызнал, где дом Алия, хорошо запомнил и вернулся к своим Басмачам.— Убьем вора, и больше никто не будет знать, где мы храним сокровища!— Да как же, фюрер? – только Урюк осмелился возразить. – Еще донесут о нас навам – не сносить нам голов.— Я все придумал, в натуре, трусливые потомки шакала и гиены! Мы придем так, что о нас и знать не будет никто.Абрек велел принести сорок больших кувшинов и запрячь мулов. Тридцать восемь разбойников он спрятал в кувшинах, два для отвода глаз наполнил лучшим оливковым маслом, а сам переоделся на манер восточного чела в шитый золотом халат, спрятав под ним ятаган, и чалму, которая скрыла красную бандану. В таком виде он пригнал караван к дому Алия и запричитал, что он вконец истратился в пути, ни один постоялый двор не пустит в долг его и его мулов, а слава о доброте и щедрости Алий-бабы, что значит крайнюю степень почтения, вышла далеко за пределы Московии.— Конечно, ты можешь переночевать в моем доме, караванщик, — ответил Алий. – А заплатишь, когда продашь товар. Загони мулов, Мурмол!Богатырь поставил мулов в стойла и аккуратно расставил в ряд кувшины с маслом. И уж собрался идти запирать ворота, когда ему показалось на лезвии сабли крошечное пятнышко ржавчины. В таких случаях люд всегда сразу же приводил оружие в порядок, но не хотелось идти в дом, не закончив дела.?От нашего гостя не убудет, если я возьму малую толику масла?.Когда он откупорил один кувшин, оттуда показалась красная бандана, и раздалось сипение:— Начинаем, фюрер??Вон оно что! Не зря, ох, не зря мне караванщик этот не понравился?— Скоро уже, — сказал Мурмол Басмачу. – Жди моей команды.Так он обошел все кувшины и выяснил, где разбойники, а где масло. И чтоб не путаться, унес кувшины с маслом в дом, раздумывая, как же ему в одиночку одолеть почти сорок матерых головорезов, что бьются куда лучше своих соплеменников – о клане Басмачей богатырю тоже доводилось слышать.Смотреть по сторонам при этом Мурмол тоже не забывал, и заметил, как черная тень мелькнула в коридоре, ведущем в комнаты Зеноры.?Это еще что за новости??Он быстро проследовал туда и застучал в двери.— Кого там несет на ночь глядя, — голос Зеноры бы очень недовольным.— Ты одна?— А твое какое дело? Да как ты смеешь такое у честной женщины спрашивать?— Зенора, мне не до шуток. В доме враги, и они убьют всех, кто здесь находится!— Руки коротки, — пробурчала шаса, отпирая дверь. Мурмол глянул на ее гостя и понял – и впрямь коротки.— Чего зыркаешь? Любимого супруга я во цвете лет лишилась, а брат его в постель меня не берет. Да и ты глядишь, как на мебель. А мне ведь тоже своего хочется.— Да будет благословенно желание твоего лона, Зенора! Теперь-то мы с Басмачами точно управимся.— Это с какой радости я с кем-то должен управляться? — ехидно поинтересовался длинный нав. – Я, знаешь ли, люд, за другим сюда пришел.— С такой, что здесь хотят убить подданного Темного Двора и честного налогоплательщика.Возразить на это темному было нечего. Мурмол быстро рассказал ему все и попросил.— Ты морок звуковой наведи, чтоб лишнего шума не было. Кувшины-то бить придется – как еще оттуда разбойников выколупывать?— Ну, зачем же добро портить? Ты говорил, есть кувшины с маслом? Вскипяти масло из одного, и разлей в два поменьше.Не понял Мурмол, зачем это, но сделал, как нав велел.— Теперь бери кувшин, оружие, которым лучше всего владеешь, и пошли.Бесшумно приблизились они к Красным Шапкам, и нав плеснул немного раскаленного масла на тряпицу, которой прикрыто было горлышко кувшина. Оттуда тут же выскочила голова с разинутым ртом, но вопля люд не слышал – морок действовал исправно. Орала голова недолго – навский нож, вонзившийся в глаз, быстро заставил ее замолчать навеки.Мурмол стал делать так же, встречая каждую высунувшуюся из кувшина голову богатырским ударом булавы, и вскоре со всеми Басмачами было покончено.— У тебя сколько? – спросил нав, вытирая нож.— Шестнадцать.— И у меня двадцать один. Ты знаешь, сколько их было?— Тридцать восемь и главарь, притворившийся купцом.— Значит, двое в доме. Быстрей туда – может, они уже ищут хозяина!Нав ошибался. Сластолюбивый Абрек не смог отказать себе перед нападением в маленьком удовольствии и тайком притащил Урюка в комнату, отведенную ему для ночлега. И как раз усердно наяривал его, когда воины осторожно заглянули в дверь.— Надеюсь, теперь без меня управишься? — тихонько шепнул темный. – А то женщина заждалась, нехорошо.И исчез.?Верная булава на славу мне послужила, — подумал Мурмол, — настал черед сабельки?.Подскочил он к Басмачам и одним могучим ударом снес обе разбойничьих головы. Покатились они по полу, а тела так и остались на лежанке соединенными непотребно.И с той поры и навсегда осталось у Красных Шапок только три клана, ибо Басмачи из-за традиции, что им навязал Абрек, потомства не оставили.Тут и хозяин прибежал на шум.— Ай-вэй! – запричитал он. – В честном доме Алия Хамзи гостя его убили прямо в постели! – Ай-вэй, некошерно-то как!Мурмол отвел его во двор, к кувшинам, и показал красные банданы и ятаганы разбойников. И понял Алий, за что он должен благодарить своего телохранителя. Нава-то он не видел – тот уж вовсю Зенору ублажал.— Отныне весь я твой со всеми потрохами, Мурмол-богатырь! – воскликнул он. – Тебе я обязан жизнью своей и всем, что имею!— Весь мой, говоришь, Алий? И всё своё мне отдашь, что ни попрошу?— Проси что хочешь, Мурмол!Богатырь наклонился к самому уху шаса и тихонько попросил того, что сильнее всего желал.— Что ж ты молчишь, Алий – или совсем не по нраву? Жены у тебя нет, с женою своего брата ты не спал – вот я и подумал…— Молчу я потому, что стыдно мне признаться – давно я о тебе мечтал, но боялся о том сказать. Не встречал я до сих пор мужа, чтобы любовь во мне пробудил, а у тебя, Мурмолка, мужской корень уж больно ядреный.— Не бойся, Алий, — обнял его богатырь, — я тебя исподволь, осторожно буду приучать. И масла у нас еще вон целый кувшин остался.