Тем временем. (1/1)

Тем временем.

Платформа-призрак Prototype 3.Вертолётная площадка — самое прекрасное место для отдыха. В те дни, когда нет шторма, можно выйти, усесться на самый край и, свесив ноги, наблюдать за косяками экзотических рыб самой попугайской расцветки, плавающих в идеально прозрачной с циановым отливом воде.Если хорошо приглядеться, то можно было даже дно различить, но сегодня не хотелось ни вглядываться в бесконечные морские горизонты, ни высматривать заросшее коралловыми рифами дно.Некто Дэвид Грей вышел получить дозу загара. В медицинском халате, плотной кофте болотного цвета и чёрных вельветовых брюках. Ничего удивительного в такой одежде не было: под водой, в железно-каменном логове, было, мягко говоря, прохладно.Подойдя ближе к краю, немолодой вивисектор с размаху уселся в захваченный с собой стул. Крутящийся.Вальяжно закинув ноги на проржавевшее ограждение, он достал из кармана тонкую, но неожиданно увесистую глянцевую пластинку чёрного цвета. Сзади – маленькое надкусанное яблочко серебристого цвета, спереди – одна единственная кнопочка в самом низу. ?Как там говорил Тим? База на двести тысяч приложений? К чему их прикладывать-то?? Усмехнувшись своим мыслям, профессор вернул устройство на место. Найден он был, кстати, абсолютно случайно, в кармане одного из грязных халатов, готовящихся на выброс. Полезней было бы и его выкинуть за ненадобностью, но внезапно, даже для неё самой, проснулась сентиментальность.— Главное не ценность, а оказанное внимание, – шептала она, накидывая, как удав, свои путы на шею несчастномуучёному, разрывающемуся между ней и здравым смыслом. — Тебя часто что-то дарят? Тим — твой настоящий друг, если он узнает… Ай-ай-ай, как ему будет неприятно… — это был решительный нокаут. Кого-кого, а обидеть Тима он никак не мог.Действительно, он был его единственным настоящим другом, который разбавлял тяжёлые серые будни своими мимолётными появлениями и глупой, но такой приятной болтовнёй ни о чём.Почувствовав капельку пота, скатившеюся по шее, Грэй привычным движением скинул халат. Затем на железную площадку полетели заношенные кроссовки и кофта. Не без удовольствия проведя пальцами по твёрдым кубикам пресса, вивисектор вернулся в кресло.Несмотря на внушающий уважение возраст, выглядел он лет на тридцать-тридцать пять и чувствовал себя примерно так же. Как? Очень просто, помимо невероятных знаний в хирургии и инженерии, он лихо разбирался в фармацевтике. Многие учёные готовы были отдать руки и ноги на отсечение, чтобы узнать состав хотя бы одного лекарства, но… Чужие конечности Грэя интересовали мало, своих пока что хватало.В каком-то плане он был благодарен своим нанимателям. Они доставали для него всё, начиная от нового оборудования стоимостью в полродины и заканчивая шариковыми ручками строго определённого оттенка чернил, с одним лишь условием: он должен был продолжать работать на них.За этими нелёгкими думами Дэв просидел не час и даже не два и вышел из своих мыслей лишь к ночи. Спустившись вниз, попив кофе, полистав отчёты и полюбовавшись результатами своих экспериментов, беснующимися в огромной клетке, он с трепетом отправился в главный зал, где на стенах висели три воистину огромных экрана.Включив один их них, он долго переключал видеоканалы в поисках нужной камеры, злясь на себя за нерасторопность, но, найдя нужный, с облегчением выдохнул. Вот он, первый бой Ивана Брагинского с самым слабым противником – электрогиенами. Глупые и трусливые твари при укусе поражали врага несильным, но неприятным разрядом электричества.Страшный хруст заставил учёного встрепенуться. Это одно из существ вцепилось России в руку, ломая кости и разрывая мышцы. Стальные челюсти делали своё дело, давление – четыре атмосферы, а зубы настолько острые, что ими можно было волосинки вдоль резать. Да и вообще, созданные учёным звери были в разы сильней и быстрей своих обычно встречавшихся в природе собратьев.Ещё одна сзади должна вот-вот прыгнуть и разорвать Брагинскому шею. Грэй подскакивает ближе к экрану, словно это может что-то изменить, и чувствует, как сердце начинает отбивать бешеные ритмы. Прыжок, и одновременно с ним русский делает широкий шаг вперёд, удерживая одну из тварей, что его и спасает. Зубы безобидно клацнули в воздухе, не встретившись с целью, а животное в прыжке пролетело дальше. Сбило государство с ног.Решающего удара учёный не увидел, поскольку он получился слишком быстрым, да и качество картинки этому нисколько не способствовало, но вот враг, пронзительно взвизгнув в последний раз, перестал двигаться, придавив Ивана к земле. Больше никто не нападал. Оставшиеся твари разбежались, а Брагинский поднялся на ноги, да так и стоял в центре побоища, мелко дрожа, и ненормальным, бегающим взглядом смотрел на ворота. Его дрожь усиливалась, теперь больше походя на ломку, а Россия расхохотался — хрипло, с надрывом, сгибаясь пополам и царапая землю руками.Грей даже не понял, когда сам начал смеяться. Безудержно и с лёгкими истеричными нотками. За шиворот стал стекать пот, а дыхание сбилось, как после километровой пробежки. Оседая на пол, он запустил руку в коротко стриженные и торчащие во все стороны золотистые волосы, в которых проглядывала седина, и смеялся ещё несколько минут, пока скулы не начало сводить болью.Учёный волновался за жизнь Ивана Брагинского, потому что чувствовал, что его потеря перечёркивала всю проделанную работу. Но на этом острове помощи нельзя было оказывать никому, ведь Грей ранее сам сказал, что это – естественный отбор, а значит, все должны были быть тождественно равны и одинаково беспомощны.