2 глава. Бороться нельзя сдаваться (1/1)

— Разбудить Клауса? — повторила девушка, нахмурившись; она не была уверена в том, как это отразится на Кэролайн, но все же если Грета была в Новом Орлеане, брат должен был знать.Кого стоит послушать: Элайджу или внутренний голос, говорящий пощадить сердце бедной девушки и дать ей хотя бы немного времени, чтобы прийти в себя? Но глядя в карие глаза, сквозящие уверенностью, она понимала, что выбор уже сделан. — Это нужно сделать сейчас, сестра, — мужчина положил руку ей на плечо и мягким кивком головы подбодрил ее, толкая в нужном направлении. Он знал, что для нее это тяжело, да и ему не легко далось это решение, но когда дело касается семьи, делать надо то, чего требует ситуация. Погрузившись в свой немой диалог, старшие даже не заметили, как Ребекка оказалась рядом с ними, буравя в брате дыру.— Этого делать нельзя. — лицо ее приобрело непривычный для нее серьезный вид, и, подойдя к родственникам ближе, она кричащим шепотом добавила для закрепления результата: — Мы сами можем справиться с какой-то там вампиршей, если она придет сюда, а если она просто гуляет по городу, то это может подождать! — Мне кажется, ты не до конца осознаешь всю серьезность, — нравоучительно обратился Элайджа к младшей Майклсон, разрывая зрительный контакт со старшей, когда Бекка поджала губы, уперев руки в боки. — Мне кажется, это ты не до конца осознаешь всю серьезность, — повторила его слова девушка, указывая головой на диван, где Кол по-братски обнимал Кэролайн.Они передавали друг другу бутылку, и если она делала глотки просто ради приличия, то первородный будто бы действительно поставил себе за цель допить ее сегодня. Несмотря на его как всегда пренебрежительное выражение лица и усмешку, у него был не лучший период. Первые месяцы с Давиной были по-настоящему сказочными. Они были рады снова быть вместе, но чем дальше продвигались их отношения, тем больше казалось, что у них нет будущего. Как они могли быть вместе, когда она ведьма, а он вампир? Сами их природы противоречат друг другу. И если ему было не дано изменить себя, то она просто отказывалась. В последнее время она все резче воспринимала все связанное с вампирами, даже ограничила свое общение с Марселем. Она просила его не пить кровь рядом с ней и с болью вспоминала всех тех покойных ведьмы, которые оказывались по ту сторону жизни, глядя на нее с укором в глазах. Еще сложнее ей было смириться с тем, что Кол был Майклсоном. Само упоминание о его семье злило ее, неудивительно, что в этот раз девушка предпочла остаться в солнечной Испании, где к ней приехал Джош, вместо возвращения с ним в Новый Орлеан. Он не мог винить ее за такие мысли, но в то же время не мог изменить себя. Не мог каждый раз спокойно принимать новые и новые правила в доме, который больше не казался уютным.— Кэролайн, — заговорил Элайджа, и в этот раз девушка обратила на него свое внимание, медленно выходя их того полусонного состояния, в которое ее погрузила Фрея. — Ты как никто другой здесь понимаешь важность происходящего. Прошу тебя отнестись к моей просьбе с пониманием. Ты и девочки сейчас такие же цели Греты, как и все присутствующие.— Не дави на нее, — шикнула Бекс, одернув рукав темного пиджака брата, и когда их с Кэролайн глаза встретились, то вторая ей благодарно кивнула. — Я не давлю на нее, Ребекка, — мужчина смерил ее взглядом, и продолжил: — лишь прошу быть разумной в тяжелые времена. Все взгляды обратились на понурую блондинку, и она прикрыла глаза, чувствуя, как рана в груди начинает разрастаться до прежних масштабов. Она почувствовала, как Кол в качестве поддержки сжал ее плечи, и тяжело вздохнула. Не в ее интересах или возможностях идти против Майклсонов. — Я все понимаю, Элайджа. Делайте то, что правильно, — прошептала она и, скинув руки первородного, встала на шаткие ноги. — Надеюсь, вы также поймете, почему мне не хочется здесь находиться. Она постаралась выдавить из себя улыбку, пересекая комнату и не смотря на тело Клауса в центре, но вышло довольно вымучено. — Кэролайн, ты не должна…— Я знаю, Ребекка, — блондинка постаралась улыбнуться мягче, чувствуя ее искреннее участие. — Спасибо.Уже выходя из злосчастного кабинета, который теперь символизировал для нее чистую боль, она слышала, как Фрея произнесла: ?Я разбужу его?. Ноги сами принесли ее в их спальню, и она жалела об этом как никогда, но вместе с тем ее захлестнуло облегчение. Ей показалось, будто кто-то полил на ее рану холодной водой и закрыл ее пластырем, едва ноздри уловили знакомый запах — его запах. Она сделала несколько шагов в пустую и темную комнату полную воспоминаний. Всего несколько часов назад она была здесь счастлива. Всего несколько часов назад она была любима, у нее была семья. Всего несколько часов назад она лежала в его объятиях.— Я волнуюсь, Клаус. — пробормотала она ему в плечо и почувствовала, как затряслась его грудная клетка от смеха; подняв на него полные детской обиды глаза, девушка увидела безмятежное и счастливое выражение лица гибрида. — Не смешно! — возмутилась она, легко стукнув его кулачком по груди, но ей самой хотелось засмеяться. — Я знаю, знаю, просто ты очаровательна. — на его щеках проступили обворожительные ямочки, и она невольно залюбовалась. — Почему же это? — Ты никуда от меня не денешься, птичка, — напускным грозным голосом ответил он, прижимая ее крепче к себе. — Я никуда от тебя не денусь, — прошептала она в пустоту и почувствовала, как сердце свело от боли. — Ни-ку-да, — произнесла еще раз блондинка по слогам, от боли зажмурив глаза.Сжав кулаки так сильно, что ногти впились в ладони, она изо всех сил старалась сдержать рыдание, разрывающее ее изнутри. Сделав еще несколько шагов вперед, она подумала, что буквально чувствует сейчас его прикосновения, которые обжигающе оставались в воспоминаниях. Она ощутила, как задрожало ее тело, а слезы беспрепятственно начали катиться по щекам. — У меня для тебя сюрприз. — ехидно сообщил гибрид, обнимая ее со спины.Вот-вот придет Фрея, чтобы разрушить их связь. — Можно мне его получить сейчас? — попросила она, повернувшись к нему лицом.Его серые глаза как никогда светились счастьем, предвкушением, любовью. Ей хотелось просто остановиться в этом моменте навсегда. Оставив ему нежный поцелуй, она лукаво смотрела на него, прикусив губу. — Не пытайся. — Хочу сейчас сюрприз, — снова попросила она, притопнув ногой.Ни с кем еще ей не было так легко. Ей казалось это даже удивительным, но Клаус действительно помог Кэролайн раскрыться. С ним она себя чувствовала королевой. Он взращивал в ней уверенность в себе, как самый ценный и редкий цветок, и она больше никогда не соглашалась на меньшее, чем ей хотелось бы. Он знал, когда стоит надавить, а когда согласиться. — Только после того, как я скажу, что ты моя без магической связи.— А если окажется, что она влияла на твои чувства? — спросила блондинка, склонив голову набок.— Я живу слишком долго, дорогая, чтобы не разбираться в своих желаниях. — И что же ты хочешь сейчас? — томно спросила она, проведя носом по его шее, а после и коснувшись губами его пульсирующей венки.— Тебя, любовь моя.Он обхватил ее подбородок, и его большой палец обвел контур розовой губы. Сдержанный стон отдался вибрацией на его коже. Кэролайн почувствовала, как сгорает изнутри, и все, что ей нужно — Клаус.Моргнув несколько раз, она почувствовала, что слезинки дрожат на ресницах, и уронила руки. Облизав сухие губы, Кэролайн застыла, глядя в окно, как и тогда, когда он говорил с ней. Ее горло пекло так, будто она кричала часами. Слезинки одна за другой беспрепятственно бежали по щекам. — Почему? — надрывной шепот, переполненный страданиями и злостью, отразился от стен комнаты, доходя до ее ушей. Не в силах больше стоять на ногах, она, закрыв глаза, позволила себе упасть на колени, пряча лицо за руками. Она не могла поверить, она не могла этого всего осознать, она не знала, как ей начать дышать и что стоит делать. Все надрывалось внутри от ощущения какого-то сюрреализма, перевернувшего ее мир с ног на голову, и ей казалось, что забыть обо всем, что произошло в Новом Орлеане, она не сможет никогда. Казалось, будто он будет преследовать ее вечно. — За что ты так со мной, Клаус? — ее пальцы запутались в собственных волосах, и она натянула их, желая сделать душевную боль физической.Теряя всякий контроль над собой, девушка процедила воздух сквозь зубы, ударяя о деревянный паркет кулаки, что есть мочи. Почувствовав больное забвение от принесенных самой себе увечий, она закатила глаза в блаженстве, которое туго переплелось со страданиями, и ударила еще и еще, сбивая костяшки в кровь, продолжала причинять себе боль, захлебываясь в своих слезах, и одна ее рука непроизвольно оцарапала лицо, впиваясь когтями в собственную кожу. Ей так сильно хотелось, чтобы это чувство ушло, а не накрывало ее, унося глубже, словно она тонула под водой.— Мне кажется, настало время показать тебе мир. Начнем с Парижа? — спросил он, закидывая голую блондинку на себя.Кэролайн ответила на его вопрос счастливым смехом, и светлые пряди полезли Клаусу в лицо, но ему было все равно, когда она была так счастлива. Ее волнение сегодня переходило всякие границы, и он начинал откровенно злиться из-за того, что не мог уничтожить то, что так сильно огорчало ее. Но это уничтожение связи было нужно им, чтобы двигаться вперед. Он был абсолютно уверен в своих чувствах, однако ему хотелось, чтоб и она знала, что все по-настоящему. — Париж? Разве у нас нет дел здесь? — она положила голову ему на грудь, прислушиваясь к размеренному дыханию.— Новый Орлеан простоит без нас недельку.— И когда мы отправимся? — задорно спросила она, чувствуя, как его руки обнимают ее чуть сильнее.— Я купил билеты на следующие выходные, — размеренно произнес он, накручивая ее светлую прядку на палец.— Так скоро? — от восхищения она аж приподнялась на руках с широкой улыбкой, и он подумал, что никогда еще счастье не шло к нему в руки так просто.— Можем навестить Кола в Испании по пути назад, — предложил он. — Ложись, дорогуша. — блондинка недовольно хмыкнула, но все же опустилась обратно. — Кажется, вы с моим братом отлично ладите.— Я люблю нашу семью.— Семью, которую разрушил! — прокричала она и, чувствуя, что руки уже онемели от бесчисленного количества причинённых самой себе увечий, бессильно упала на пол. Она позволила себе просто плакать, а слезинкам смешиваться с кровью от раны.В тот момент ей показалось, что у нее больше нет ничего, только зудящая рана на сердце и боль, сжирающая ее. Свернувшись в позу эмбриона, она старалась дышать. Все равно сил не было больше ни на что, да и в тот момент ей казалось, что даже дышать сейчас необычайно трудно.А пока что лишь вдох-выдох...***— Фрея, не надо, — Ребекка металась глазами между братом и сестрой, словно они были умалишенными. В какой-то момент ей действительно так и показалось. Разве они не понимают, что делают Кэролайн больно? Что ей нужно прийти в себя? И до того, как Клаус снова начнёт угрожать ей, убедиться, что она имеет план действий?— Не будь ребенком, — попросил ее мужчина в костюме, и в этот момент Кол подхватился на ноги. — Я не ребенок, Элайджа! Я понимаю, что действительно важно, а ты нет. — воспротивилась Ребекка, чувствуя, как закипает изнутри. — Раньше ты знал, что самое важное — это то, что происходит внутри нашей семьи, а не в этом чертовом городе. Как ни в чем не бывало Элайджа прошел дальше, галантно присаживаясь на диван. Он тяжело вздохнул, как когда он объяснял девочкам, почему солнце греет, или почему любимый дядя Кол и его грустная девушка редко приезжают в гости. На долю секунды он подумал, что, возможно, младшая сестра права. Но разве безопасность не превыше ссор? После случая с троицей первообращенных надо было следить за своими врагами бдительнее. — У нас с тобой в таком случае разные представления о том, что вредит семье, — спокойно парировал вампир. Жесткий смех, который прозвучал словно плевок в лицо, привлёк всеобщее внимание, и первородные приготовились слушать еще одно мнение. — Знаете, вы меня не удивили. Все, как всегда. Кроме тебя Бекс, ты прекрасна. Но вы, — он презрительно посмотрел на старших Майклсонов. — Вы уничтожаете все светлое, что нас окружает. Мне противно находиться среди вас. Я надеялся, что вы усвоили уроки, преподанные нам за последние годы, но нет. Ты как всегда знаешь лучше других, Элайджа, а ты, Фрея, готова слушаться его и разрушать все на вашем пути.— Кол, прекрати драматизировать, — спокойно попросил мужчина, сделав глоток алкоголя, и все же ему показалось, что слова младшего брата отзываются ему. Но ведь их семейный трикстер никогда не готов был оставаться Майклсоном до конца. — Я ухожу, — пробормотал мужчина, озираясь по сторонам, словно хотел увидеть ради чего стоит оставаться, и, покачав головой, он добавил громче: — Как всегда, пляшете вокруг Ника, Нового Орлеана и, черт пойми, чего!— Кол… — позвала Ребекка, но дверь за ним уже закрылась, и она лишь осуждающе посмотрела на окружающих ее людей, качая головой. — Вы этого хотели? Проходя по коридору, Кол думал, что Давина была права, когда говорила, что его семья ничуть не изменилась. С какой стати он решил, будто они стали другими? Не желая хвататься больше за чертову фамилию Майклсонов и этот город, он решил уехать и оставить все позади. Его ждет счастливая жизнь с любимой девушкой. Пускай она не становится кровожадным монстром, как вся его родня. Нет, она достойна лучшего исхода, и он будет верен ей весь ее путь. Будет рядом с ней, пока она будет стареть, пока будет радоваться, будет делать этот мир лучше. Каждый день, проведенный с Давиной, будет отныне, как глоток свежего воздуха, потому что он будет знать, что избежал судьбы остаться среди этой разрухи.Замерев рядом со спальней Клауса, первородный остановился, услышав плач. Он понял, что что-то здесь достойно его внимания и времени. Осторожно приоткрыв дверь, он увидел маленький свернувшийся комок на деревянном паркете. Девушка судорожно сотрясалась от рыданий, и ему казалось, что он чувствует часть ее страданий вместе с ней. Еще одна судьба, загубленная его семьей.Без слов он поднял ее на руки, и казалось, что Кэролайн даже не заметила изменений. Сильнее сжавшись, она постаралась приглушить собственный плач. Положив ее на кровать, Кол взял аккуратно сложенный плед с комода и заботливо укрыл ее. — Я уезжаю, птичка, — объявил он через несколько минут молчания. После негромкого всхлипывания носом, Кэролайн повернулась к мужчине лицом и грустно улыбнулась ему, сдерживая вновь подступающие слезы.— Снова? — Я свободная душа, сестричка.Короткий смешок заставил его улыбнуться, и он подал девушке стакан воды после того, как она заняла сидячее положение. На самом деле, глядя на блондинку, ему хотелось умыть ее от крови и сменить этот разодранный наряд. — Передавай Давине привет, — после упоминания о своей любимой, Кол по-мальчишески усмехнулся, но было видно, что эта улыбка не коснулась его глаз. — Приезжай в Барселону с девочками. Мы будем вас ждать.Упоминание о дочках заставило ее грудь снова сжаться, и она выдавила из себя кивок, когда парень уже поднялся на ноги. Сейчас еще один близкий человек снова уйдет. Ей хотелось попросить его остаться, но потом она поняла, что в этом все равно нет смысла. Поэтому, глядя на него с сочащейся из глаз нежностью, прошептала:— До встречи.— До встречи. — в тон ей ответил Кол и, не удержавшись, обнял девушку напоследок. — Мне кажется, я слышу звук каблуков. Думаю, это Бекс. — Я начинаю понимать, почему вы все ее любите. — Точно, — усмехнулся парень и, шутливо щелкнув ее по носу, поцеловал в лоб, как младшую сестру.Уже возле двери, он обернулся, встретившись с ее грустным взглядом, и не смог удержаться, чтобы не сказать. Пускай, когда его семья поймет, что натворила, они возненавидят его, но он должен был сказать.— Уезжай отсюда, Кэролайн, — услышав его, блондинка напряглась, хватаясь за него взглядом, но все же внимательно слушала. — Уезжай из этого города куда подальше от Майклсонов. Ты заслуживаешь большего, лучшего. Прикрыв глаза, она кивнула, говоря тем самым, что подумает, и он подарил ей последнюю улыбку, тихо прикрыв за собой двери. Кол почувствовал некое облегчение, когда не услышал ее подступающий плач. Уже на первом этаже, он увидел Ребекку, допивающую пакет крови на кресле. Она была в полном одиночестве. Глубоко вздохнув, парень встретился взглядом с сестрой. Ему хотелось верить, что она не слышала его слов, сказанных Кэр. — Опять уезжаешь, — мягко сказала она, улыбаясь, и он пожал плечами. — Береги ее, Бекка, — попросил он, кивнув головой на второй этаж. — Я знаю, что вы совсем не подружки, но она стоит твоего внимания.— Знаешь, я начинаю понимать, почему вы все ее любите, — признала она, складывая пакет из-под крови, а затем положив тот на столик. — Забавно, ведь Кэролайн сказала то же самое про тебя, — посмеиваясь, сказал Кол и после непродолжительной паузы обнял сестру. — Пока. — Увидимся, негодник.Когда Ребекка зашла вовнутрь спальни, они больше не говорили. Блондинки лежали, обнявшись так, словно делали это всегда. Кэролайн больше не плакала. Она принимала искреннее утешение бывшей соперницы, не понимая, почему вообще у них раньше были разногласия, и обдумывала слова первородных. Элайджа был прав, когда сказал, что она и ее дочери такие же цели, как и Майклсоны, однако больше она не была уверена в том, что ее статус позволяет рассчитывать на их защиту. Но тогда с какой стати ей оставаться здесь? Ведь может, Кол был прав? Почему бы ей не уехать? Чертов Клаус сам всегда говорил, что она достойна самого лучшего, а то, что она может получить тут, явно не было лучшим. Больше не было.Подхватившись с места, она проигнорировала удивленный взгляд Ребекки и принялась хаотично ходить по комнате в поисках чемодана. Игнорируя череду вопросов от девушки, которая интересовалась, что та делает, Кэр продолжала бегать, как белка в колесе. Найдя дорожную сумку, она раскрыла ее и под вопросительным взглядом второй блондинки принялась закидывать туда одежду. Перемещаясь на вампирской скорости, Кэролайн суетливо пихала вещи, которые, как она могла вспомнить, не ассоциировались у нее с Клаусом. Ничего такого ей не хотелось выносить с собой. Ей показалось, что от переизбытка эмоции пространство вокруг нее сужается, что она вот-вот упадет, и даже подумала, что это было бы для нее подарком. Но когда глаза снова зажгло от слез, она почувствовала, как ее руку перехватили, предотвращая попытку сложить еще одну вещицу с собой.— Успокойся.— Я хочу уехать, Ребекка. — Послушай меня один раз и внимательно, — Кэролайн постаралась вырваться, но хватка и упорство первородной были сильнее. — Я сказала, послушай меня.— Хорошо, говори. Но не жди, что я захочу остаться здесь. — Ты принадлежишь этому месту, Кэр. Это твой дом, дом моих племянниц, здесь твоя семья. А Майклсоны своих не бросают.— Скажи это Колу, — огрызнулась Форбс, на что Ребекка лишь закатила глаза. — Мелкий засранец такой же Майклсон, как и мы все. Сегодня он боролся за тебя, как и я. Мы держимся друг за друга. Будь настоящей Майклсон и заткни Элайджу за пояс. В этой семье иногда нужно показать клыки, чтобы с твоим мнением считались.— Я смотрю, ты заготовила речь. — У тебя учусь. — Ребекка, это чудесно, но я не с Элайджей поссорилась, сейчас все гораздо серьезней. — Значит, пойди и поговори со своей проблемой. Он тебе это должен. — взяв левую руку девушки, первородная снова показала ее кольцо, — Ты единственная девушка, которую мой брат за тысячу лет подпустил к себе так близко. Это не магия, дорогуша. Между ними повисла тишина, и Кэр уронила в сумку еще одну кофту, которую собиралась сложить. Увидеть его? Но что если это поможет ей двигаться дальше? Что если она неправильно его поняла?— Не надейся на многое, — прошептала она, вырывая руку. — Это просто мой способ поставить во всем точку.Не оглядываясь и не проверяя, идет ли за ней Ребекка, Кэролайн пошла в кабинет. Она чувствовала предвкушение, разливающееся в животе роем бабочек; злость, вибрирующую на кончиках пальцев; и боль, взявшую в плен ее сердце. Надавливая на дверную ручку, Форбс слышала голос Элайджи, который сказал: ?Рад, что ты очнулся Никлаус?. В ту секунду ей захотелось убежать, но она была бы не собой, если бы вместо этого не зашла вовнутрь, гордо задирая подбородок. Хоть ей и было известно, что ее одежда, кольцо, лицо и руки покрыты кровью, волосы спутаны, а глаза красные от слез, но несла она себя так, будто была королевой, словно этого всего не было. Все взгляды обратились к ней, и она замерла, увидев, как поднимается с пола он. Так, будто чувствуя ее присутствие. Ее любопытный, робкий, но полный эмоций взгляд. Клаус сразу нашел ее глаза своими. Ей показалось, что голубоватая сталь в них блеснула золотом, густые брови подчеркивали выразительность, и все это в купе с напряженными мышцами лица внушало ужас и в то же время откровенное восхищение. Не делая и шага из дверного проема, она ждала его реакции: слов, взгляда, действий. Ей было нужно хоть что-то, но вот их искрящуюся близость прервали. — Никлаус, — сдержано позвал старший Майклсон своего брата, и маска второго треснула: на смену злости пришло удивление, раскаяние и новая вспышка ярости.— Элайджа, ты тоже в этом замешан? — мышцы на лице гибрида дернулись, когда он увидел брата, сидящего напротив на кожаном диване, и хоть обида скрылась за злой усмешкой, в его глазах все еще полыхала задетая гордыня. — Что ж, это не удивительно, — Клаус развел руками. — После того, как я поступил с тобой и нашей семьей. Элайджа нахмурился, не уверенный в том, что понимает его. Имел ли Клаус в виду свое заточение в кругу? Что за поступок против него и их семьи? Говорил ли он о своей попытке убить Кэролайн? Его слова одновременно имели смысл и были напрочь его лишены. — Но то, что ты предал меня ради нее, — не глядя в сторону Кэролайн, гибрид указал на нее пальцем, презрительно скривив лицо.— Я не предавал тебя, Никлаус. Тем более Кэролайн нам не враг, и ты это знаешь. — Элайджа поднялся и присмотрелся к брату: что-то изменилось в его глазах, в них что-то потухло, а на месте былого призрачного света осталась лишь вздымающаяся вспышками безудержная и поглощающая злоба, смешанная с обидой. — Мы выпустим тебя из этого круга, как только ты дашь мне слово, что не будешь пытаться убить кого-либо из присутствующих.Лицо гибрида свело в усмешке. Он раскинул руками, словно сдаваясь, и переступил с ноги на ногу, глядя на Элайджу с напускной насмешкой. — Если ты еще веришь моим словам, брат, то я даю тебе слово никого не убивать взамен на мою свободу. — брюнет махнул рукой Фрее на круг, удерживающий мужчину, и она медленно по одной начала гасить свечи магией, опасливо поглядывая на Клауса. Он же в то время сощурился, увидев ее, словно встретил кого-то похожего на старого знакомого. — Скажи только, это дело рук Стефана? Кто ещё из нашей семейки здесь? Может даже Финн?