Пролог (1/1)

Догорели в небесах последние проблески выброса, похожие на расползшиеся по чёрной свинцовой громаде туч алые осколки, бесформенные, острые, подобно зеркалу, рухнувшему с пьедестала своего величия. Они растворились в клубящейся черноте, отпустили её, и теперь она разверзлась мириадами тяжёлых капель, блестящих в тусклом, едва продирающемся сквозь облака и неумолимо гаснущем багровом свечении. Напоминая собою звёзды в ночном небосводе, они обрушились на землю сотнями, тысячами и миллионами кровавых слёз, с силой били по холодному, мёртвому грунту, били по иссохшим ветвям умерших деревьев, били по бледному, уставшему лицу Меченого, били по нему так, словно ненавидели его, как ненавидела сама Зона. Она безжалостно, нещадно разорвала в клочья пёстрые радужные грёзы о чистом, незапятнанном аномалиями и радиацией мире, возвратив его в серую, унылую, жестокую и предательски равнодушную к людским страданиям реальность. Однако, все её отчаянные старания были тщетны: Меченый лишь упрямо глядел в серую вышину, и губы его изогнулись в победной ухмылке.—?Бой ещё не окончен,?— прошептал он одними только устами. —?Это сражение ты выиграла… Но дух мой тебе не сломить.Всё пространство вокруг пронзила благоговейная тишина, убрав прочь яростные взвизги мутантов, вскрики раненых, лежащих на смертном одре, рокот вертолётных винтов и дикий, исступлённый рёв моторов танков ?Монолита?. Она оставила лишь унылые и протяжные завывания ветра вдали, монотонный, даже гипнотический шорох иголок в хвойном лесу и яростные раскаты грома.Меченый обернулся. Там, за спиной, скрытые переплетениями огромных бетонных плит атомной станции, остались сотни бездыханных тел, облачённых в серые комбинезоны, тысячи рентген, миллионы дымящихся автоматных гильз и рассыпавшиеся в прах надежды. Над её полосатой трубой, напоминающей отсюда гигантское копьё, пронзали прелый воздух молнии, одна за другой, тянущиеся от Генераторов. Исполинские машины, воплощая в себе весь великий и необъятный инженерный гений советских учёных, размеренно, не второпях гнали в небо вереницы фиолетовых разрядов, бьющих до самого горизонта. А сбоку, там, на севере, выглядывали из-за мохнатых крон многоэтажки Припяти. Сталкер невольно усмехнулся вновь, вспомнив, что ?монолитовцы? величали её ?Городом несбывшихся мечт?. А дождь, тем временем, грозился перерасти в настоящий ливень.Под черепной коробкой, в резонанс волнам опостылевшей мигрени, пульсировал адский Зов. Меченому казалось, будто это сама Зона, собрав со всех своих гнилых и смертоносных земель полную жменю горечи и тянущего ко дну бездонной пропасти уныния, водила ладонью по его извилинам, пытаясь сделать ему ещё больнее и разорвать его сознание на ошмётки триллионов синапсов. И Зову, этому страшному, леденящему Зову, что ведёт сотни сталкеров к самому апогею инфернальной пустоши, невозможно было сопротивляться. Быть может, только из-за неотвратимо берущей над ним верх кувалде страшнейшего разочарования и разбитой, в конец опустошённой души, от которой осталось лишь несколько обрывков серых фибр, Меченый ещё не выронил в жидкую грязь искорёженную немецкую винтовку G36, не скрипнул жалобно побитыми сервомоторами трофейного ?монолитовского? экзоскелета и не устремился обратно к самому сердцу радиоактивной Тьмы, аки безвольный болванчик. В конце концов, эту самую улыбку, больше напоминающую оскал прижатого к углу тигра, которому некуда отступать, удерживать на лице было всё труднее и труднее. Насколько ещё Меченому хватит его поистине титанической силы воли, дабы удержать своё сознание от безвозвратного расщепления на молекулы, он не знал. Да и вид был не тот, что прежде: некогда мощный и надёжный бронекостюм, своей твёрдостью и неприступностью напоминающий Т-80, что ещё пару часов назад смотрел на Меченого срезом своего ста двадцати пяти миллиметрового жерла, обветшал, вся его ткань, прошитая кевларовыми и графеновыми нитями, была сплошь истерзана пулями и заляпана кровью, бронелисты изрядно походили на нашинкованный швейцарский сыр, а сервомоторы и гидроприводы лишь истинным чудом не раскрошились в кучу металлолома. Сам Меченый выглядел не лучше: уродливые сгустки запёкшейся крови и багровые рубцы мгновенно заживлённых мистической силой артефактов ранений превратили его лицо в тошнотворную маску, глаза напоминали две округлые ледышки. Артефакты, висящие на массивном стальном поясе в контейнерах, пожухли, скукожились и потускнели, подобно наивным чаяниям Меченого, отдав своему владельцу всю свою магическую силу. Теперь это были лишь несколько серых камушков, похожих на свору измятых конфетных фантиков.Одному лишь Дьяволу известно, сколько невыносимо долгих и мучительных секунд уже успело пройти, однако лес, монотонно качающий верхушками сосен в такт завываниям ветра, стал чуть-чуть ближе, и теперь было слышно карканье одиноких ворон. А вот фиолетовые всплески в облаках, грохот грома и шарканье тяжёлых стальных подошв по бесплодной земле никуда не девались.Одинокое поле, окружённое мохнатым хвойным занавесом, было чересчур уж спокойно. Слишком спокойно, как для такой адской котельной, как Центр Зоны. Это место обязывалось быть воплощением самого страшного и ненормального из ночных кошмаров, пожирающей нервные клетки подобно умирающему Солнцу планеты, не оставляющей ничего, кроме свинцовой, тяжеленной как крышка реактора РБМК, безысходности. А здесь?— пожалуйста, гуляй, не глядя под ноги, словно на Крещатике. Меченому оно не понравилось с первого же взгляда. Впрочем, у него и выбора особо-то не было. Но, как только где-то вдалеке, на самой его окраине, отсыревший воздух с омерзительным ?ароматом? смерти пронзила ледяная струя, напоминающая синими осколками искры бенгальского огня, а за ней, всё ближе и ближе, начали возникать в геометрической прогрессии такие же, норовясь превратить весь этот пустырь в поверхность Европы, сталкер сорвался с места и побежал к лесу, что только было сил экзоскелетных приводов. Вернее, это был даже не бег, а, скорее, самозабвенная и отчаянная попытка раненого черепашёнка доползти до спасительных волн, выскользнув из-под голодного взора чайки. Сканеры и детекторы, каким-то немыслимым чудом уцелевшие в той небольшой, но неимоверно насыщенной, концентрированной и сжатой испепеляющими фоном стенами Саркофага войне, в унисон запиликали и затрещали. Бьющие из-под земли ледяные столбы, напоминающие извращённую Зоной изнанку гейзеров, вспыхивали и гасли то тут, то там, моментально вышибив из головы Меченого все лишние мысли и вновь запустили в его мозгу программу, неизбежно закодированную в сознание любого сталкера?— выжить любой ценой. Шаг за шагом, метр за метром оставались позади, и, как только исступлённо прущий навстречу спасению Меченый финальным рывком очутился меж сосновых стволов, позади вспыхнула сверхновая. Вспышка заставила сталкера зажмурить глаза, и страшная волна ледяного воздуха опрокинула его наземь. Деревья пошатнулись, взбрыкнув верхушками и щедро осыпав землю новой порцией пожелтевших иголок, вороны нервно закаркали и взмыли ввысь, полетев прочь, а вслед за этим сверху посыпались тысячи мелких, лазурных, идеально гладких шариков. Их и градинками не назовёшь. Меченый, уперев в грунт обе руки, закованные рваной бронёй, подвёлся со стоном из-за впившихся в кожу лица иголок, и обернулся. Пустынное поле, тянущееся до самой громады ЧАЭС, сплошь покрылось идеально ровной коркой, изрядно напоминая теперь ледяной каток. По нему весело катались те самые лазурные шарики, а сверху на него сыпались поблёскивающие снежинки, словно нечувствительные к каплям дождя. Грохот невиданной доселе аномалии мог созвать сюда мутировавшую фауну со всех уголков Рыжего леса, но после выброса?— да ещё какого! —?он был столь же пустынен, сколь поверхность Марса. Меченый шёл по нему не спеша, размеренно, даже вальяжно. Сервомоторы гудели всё более напряжённо, ежесекундно грозясь испустить дух, а значок батарейки на цифровой панели на запястье мигал красным. От экзоскелета толку было всё меньше и меньше, но лучше уж иметь разорванную и покорёженную броню, чем не иметь ничего.На сотни метров вперёд в этом радиоактивном лабиринте из толстенных стволов не было видно ни души. Мутанты уже давным-давно сбежали, гоном несясь к Периметру в исступлённом остервенении. Казалось, даже пауки и мыши разом взяли и сникли. А там, в десятках метрах в выси, над пляшущей на ветру хвое, плыли стаи клубящихся серых завитушек, напоминая беспокойные воды разбушевавшегося осеннего моря. Меченый с доброй улыбкой вспомнил своё радостное и беззаботное детство, когда они с родителями ходили в лес по грибы. Да и тот самый сказочный лес из незапятнанных суровой чернотой жизни детских грёз был как две капли воды похож на этот, разве что лишённый сотен испепеляющих протонно-нейтронным штормом пятен. На голову ему будто водрузили многотонный бетонный блок, а сознание каким-то неведомым шестым чувством ощутило чьё-то присутствие. Меченый и сам не заметил, как вдруг сквозь одинокий шум ветра прорезался далёкий, постепенно усиливающийся гул, напоминающий пение церковного хора. От него тут же стало очень тревожно, по спине волнами, словно цунами, прокатились мурашки. Меченый и раньше сталкивался с этим ?гласом векового леса?, но никогда прежде он не был столь силён и могущественен. Сталкер отчего-то решил обернуться, и, посмотрев себе за спину, с недобрым удивлением обнаружил, что позади на сотни метров распростёрлась всё та же мозаика из рыжих сосен, а ведь он ещё и пары минут от того аномального поля не прошагал. Словно и этого было мало, как вдруг среди слоёв сизого тумана вдалеке проскользнуло какое-то движение. Стоило Меченому бросить свой настороженный взгляд туда, как точно такое же движение повторилось, но уже где-то слева. Сталкер крепче сжал винтовку в усталых руках и хотел уже было прильнуть к земле, но в эту самую секунду с обеих сторон на него, ломая попутные ветки и расшвыривая во все стороны опавшую хвою, бешено понеслись два блуждающих гравиконцентрата. И снова Меченый в исходной точке. Час от часу Зоне всё чаще нравилось глумиться над ним, и его это уже не удивляло. Да и удивляться, по правде говоря, было некогда: мозг, сурово натренированный годами скитаний по этим заражённым землям, вновь вышвырнул из головы все ненужные мысли и отдал управление телом филигранно выточенным командам и алгоритмам. Не жалея сил, Меченый понёсся вперёд, петляя между стволами и радиационными пятнами, и выжимая из механики экзоскелета последние соки. Жадных до людской плоти грави-аномалий за спиной становилось с каждой секундой всё больше, и они нагоняли Меченого всё яростнее, будто преследуя кровного врага. Метров черед двести посреди леса возникла ветка железной дороги, на которой, как ни странно, стоял целёхонький состав, состоящий из локомотива и нескольких грузовых вагонов. Сталкер из последних сил поднажал, плюхнувшись наземь прямо под днище последнего из них, после чего исступлённый шар из спрессованной земли и иголок врезался прямо в него. Пространство вокруг пробил оглушительный хлопок, потом ещё один, и ещё. Вагон от колёс и до самой крыши обсыпало землёй, будто рядом разорвалось несколько артиллерийских снарядов, но на нём, к величайшему изумлению, не осталось и царапинки. Наконец, последняя аномалия разверзлась громовой канонадой чуть в сторонке, и от неё во все стороны полетели вырванные ?с мясом? корни. Сосна, лишённая опоры, не выдержала и рухнула прямо на состав, обсыпав его рыжими, как лохмотья ?ржавых волос?, иголками, и, судя по отчаянной трескотне дозиметра, солидным слоем радиоактивной пыли. Меченый ещё пару-тройку секунд полежал на шпалах, прикрыв голову руками, и, удостоверившись, что опасность вроде как миновала, выполз из-под вагона, нечаянно стукнувшись об него покорёженной задней бронеплитой. Став на ноги, он отбежал от состава на несколько метров, пока счётчик Гейгера, наконец, не успокоился. Порыв ветра поднял с земли упавшие вместе с деревом обрывки ?жгучего пуха? и взметнул их ввысь, вынудив сталкера закрыть лицо руками и спрятаться за ближайшую сосну.Секунд черед десять внизу, под вагоном, возникло яркое синеватое свечение. Оно пульсировало, подобно вечерней заре, усиливаясь с каждым мигом, и, наконец, переродилось в ярчайшую вспышку. Оглушительного хлопка за ней не последовало, да и продлилась она всего пару мгновений, а за ней, скача подобно адским всадникам апокалипсиса, взмыли в воздух прямо из-под вагона несколько светящихся и потрескивающих синих сфер, напоминающих шаровые молнии. Сию же секунду они начали описывать вокруг мгновенно постаревшего и проржавевшего поезда петли, круги и кульбиты, насытив промозглую сырость голубоватой дымкой и запахом озона. Собравшись вокруг гнилого и потускневшего локомотива, они стали летать вокруг него, уподобившись электронам атомов, и, солидно раздувшись за пару секунд, устремились к небу и взорвались молниями над мохнатыми верхушками. Меченый инстинктивно согнулся, прикрыв голову руками, после чего, глянув в расчерченную неугасающими молниями высь, пошёл прочь от неведомой аномалии, повиновавшись основоположной сталкерской аксиоме?— видишь что-то странное и необъяснимое?— уноси ноги, пока не огрёб по самую макушку.Впереди, чуть поодаль, вдруг послышалась отрывистая автоматная трескотня. Вслед за ней из тумана выплыл небольшой овраг и несколько человеческих силуэтов. Встревать сейчас в какую-либо заварушку Меченому было не с руки, но, в конце концов, идти ему больше было некуда?— либо к людям, как бы настроены они не были, либо в одиночку переть десяток километров через Рыжий лес с одним магазином для G36 и побитой ?экзой? с посаженной в ноль батареей. Потому, не затягивая с рассуждениями, он взял свое оружие наизготовку и направился к месту перестрелки, попутно обходя пушистые заросли радиоактивного мха и раскинувшиеся на пути ?холодцы?. Приблизившись к оврагу незамеченным примерно на двадцать метров, сталкер неслышно упал на подстилку из пожелтевших иголок и подполз на животе к маленькому холмику. С него открылся хороший взор на врага: несколько ?монолитовцев?, судя по синим вставкам на укреплённых комбезах, членов спецподразделения ?Кристалл?, усиленно прижимали какого-то сталкера, спрятавшегося за лежащей поперёк рва корягой. Самого бродягу Меченый не разглядел?— помешали несколько деревьев, плотно прижавшихся друг к другу ветками. Действовали сектанты грамотно: двое бойцов из шести залегли за земляным горбом, образованным переплетением сосновых корней, и поочерёдно садили короткими очередями по коряге, пока остальные четверо обходили противника по обеим сторонам оврага. Трассеры от пуль, рассекающих воздух подобно стае саранчи, резанули Меченого по глазам. Собственно, теперь уж любые сомнения в том, что перед ним именно группа ?Кристалла?, отпали: у рядовых отрядов ?Монолита? трассирующими пулями оснащали только командиров. Приникнув к оптическому прицелу, сталкер совместил перекрестье с фигурой одного из бойцов и нажал на спуск. Немецкая винтовка едва ощутимо толкнула в плечо, и фанатик, получив порцию раскалённого свинца, прошившего бронежилет словно нож масло, плашмя шлёпнулся мордой в грязную лужу. Реакция у его сородичей оказалась на высоте: напарник убитого в мгновение ока развернулся и уставил дульный срез в сторону Меченого, но это его уже не спасло?— долей секунды раньше сталкер уставился перекрестьем ему меж глаз и вышиб ему мозги. В воздухе повисло кровавое облачко, а затем над головой у Меченого засвистели пули. Они пролетали в опасной близости от его головы, врезались в древесину и вздымали земляные фонтанчики. Воспользовавшись моментом, неизвестный чуть высунулся из-под спасительной коряги и метким выстрелом из чего-то бесшумного снял одного фанатика, сократив изначальную численность группы до половины. Товарищ погибшего тотчас же перевёл огонь вновь на него, оставив Меченого в распоряжении двоих прикрывающих. Приникнув к земле, ?монолитовец? выудил из ?разгрузки? старую-добрую советскую гранату РГД-5 и, выдернув чеку, бросил её в неприятеля. На миг стрельба прекратилась, и возникшую на секунду тишину пробил громкий хлопок. Вслед за ним над корягой разбухло тёмно-серое облако дыма, вокруг которого попадали истерзанные сухие ветки и конфетти из иголок. Едва лишь Меченый пришёл в себя после взрыва, как его снова накрыли бесчисленные лучи трассеров, похожие на смазанные в одно сплошное полотно фары машин на ночной магистрали. Фанатик, швырнувший гранату, спрыгнул в ров, исчезнув за паутиной из рыжих ветвей, да там, судя по всему, и остался. Тем временем, двое сектантов за бугорком из корней в решето измочалили кочку, за которой сник Меченый, и последнему ничего не осталось, кроме как, наплевав на выстрелы, открыть ответный огонь. Рывком перекатившись по земле поближе к сосне, он не прицельно полил сектантов из автомата. Попытка успех не возымела?— пули лишь сковырнули древесную кору над фанатиками, и они принялись хлестать по Меченому очередями, словно в тире. Основной удар приняла на себя грудная пластина, геройски сохраняя остатки прочности даже будучи изрешечённой почти что в дуршлаг. По паре свинцовых ?подарков? досталось и рукам, но мощные броневые бандажи вновь не подвели, до последнего жертвуя собой во благо хозяина. От ударов Меченому стало больно, но большая масса экзоскелета и демпфирующие полимерные уплотнители надёжно поглотили большую часть энергии пуль. Тем не менее, и это бы не помогло, если бы снизу, из оврага, на головы сектантов не свалился какой-то серый шар, буквально за пару секунд объявший обоих сизой мглой. Фанатики сникли, вжавшись в грунт как могли, и Меченый, напрягши зрение до предела, выпустил остатки боезапаса в чёрные силуэты. Винтовка звонко щёлкнула, и лес утоп в воцарившейся тишине, так привлекательной, блаженной, вожделенной. Неизвестный сталкер, попавший под горячую руку ?монолитовцев?, ловко выкарабкался из оврага, отряхнул изгвазданные полы серого пыльника и, осмотревшись по сторонам, закинул за спину свой снайперский комплекс ВСК-94. Двигался он на редкость грациозно и тихо, словно ниндзя, и, подарив напоследок двоим бездыханным фанатикам по пуле в голову из пистолета, дабы те не восстали из преисподней в виде бездушных зомби-?пустышек?, подошёл к Меченому и протянул ему руку.—?Вставай, мужик, одолели супостатов,?— голос его был на редкость чист и чем-то даже приятен, а его лицо, чёткое, с аристократическими чертами и бледностью, показалось ошеломительно знакомым, вот только изымать информацию из ?засекреченных архивов? память решительно отказалась. —?Ох, ёлки… Ну и помяло ж тебя, сталкер. —?Вновь произнёс он, едва только успел Меченый встать на ноги.—?Да эт’ не сейчас,?— отмахнулся последний. —?Так, пара царапин, чего только жизнь сталкерская не видала.Меченый откровенно лукавил, ведь вид у него сейчас действительно был как у бюрера, забравшегося от безделья в армейский экзоскелет.—?Не похоже… Слушай, спасибо тебе, и всё такое, как-никак, жизнь спас?— без тебя б я тут мог и не управиться, да только валить сейчас надо, и поскорее. А все расспросы и разговоры?— потом, лады? Я?— Шрам, будем знакомы.Прозвище этого странного, как сама Зона, типа, тоже показалось Меченому чуть ли не до боли знакомым, но сотрясённые тоннами стрессов и пси-излучения нейроны и синапсы снова ?дали клина?. Впрочем, как бы там ни было, а в одном этот Шрам прав точно?— валить надо категорически, причём со всех ног, а вот расспросы и взаправду могут обождать.