51 (2/2)
Всё же выпустив меня из объятий, Эдвард нехотя отходит и напоследок, когда я уже прохожу паспортный контроль, кричит мне вслед:
—Я не прощаюсь, Т/И.
Я лишь молча, машу в ответ рукой и наконец, проходя вперёд, становлюсь вне зоны видимости для британца.
Улетаю я из Великобритании с двояким чувством. С одной стороны, это были два месяца чистейшего ада... С другой — под конец, я всё же смогла отдохнуть...
Сам полёт проходит спокойно, а Жюль встречает меня в аэропорту Ниццы, с огромным букетом белых лилий. Я немного озадачена этим жестом, хотя и не могу сказать, что мне это неприятно. Я ждала, что он сходу начнёт выяснять отношения, что начнёт расспрашивать про того неизвестного, что назвал меня "кошечкой". И я вижу по поведению Бьянки, что его раздирает любопытство, но он всё же молчит.
Спустя пару часов выясняется, что я ошибалась на счёт причины любопытсва француза. О том ночном разговоре он не вспоминает, но зато показывает видео, которое пару месяцев назад кто-то скинул на Ютуб. Это видео двухлетней давности, там, где я несу Харди на собственной спине и пою песню Винни-Пуха.
С одной стороны, мне становится неловко, с другой — хочется рассмеяться. Я говорю Жюлю правду. Что у меня в тот момент болела нога, Дэн начал читать лекции о тренировках с весом, ну я с дуру и закинула Харди, как тяжёлый балласт для упражнения.
Бьянки закатывает глаза от негодования. Он знает, что для меня, такое неоднозначное поведение — норма. Француз никак не комментирует, а после, всё на том же Ютубе, включает уже другое видео.
Кто-то из журналистов увидел наше видео с тренировки и начал заваливать британца вопросами: "Кто такая? Как познакомились? Какие у нас отношения?" и всё в этом роде. Эдвард говорит, что я была его тренером по боксу, что мы занимались в Италии и, не называет моего имени, потому что я не люблю лишнее внимание. Оба видео: и с тренировки, и интервью — становятся вирусными и набирают несколько миллионов посмотров за какие-то пару месяцев.
—Он отзывается о тебе, не как о тренере... Уверена, что между вами больше ничего не было?
Между нами происходит небольшая стычка, но в итоге, её удаётся быстро замять и Бьянки, кажется, успокаивается, когда я в очередной раз говорю, что между мной и Харди ничего не было.
Бросаю ли я таблетки? Нет... Да, я снова возвращаюсь к ним. Просто потому, что привыкла так жить.
Эфимерное чувство спокойствия рассеивается, словно туман, а меня снова начинает гложить совесть. Кажется, я не избавлюсь от этого до самой смерти, когда бы она меня ни ждала — не важно, в старости или молодости... И этот груз, что сдавливает и эмоционально, и физически, вынуждает вернуться к тому, что Харди называет "дрянью".
За то, что я возвращаюсь — нет никаких мук совести. Я сразу предупреждала британца, что выйду и продолжу... А когда улетала и обещала завязать навсегда, прекрасно осознавала, что вру. Потому что, я никогда не была оптимисткой или пессимисткой. Я всегда была и остаюсь реалисткой, потому знала, что в один момент это паскудное состояние собственной никчёмности, самоненависти и мук совести — обязательно вернётся. И когда оно вернётся, я снова захочу себя "успокоить"...
Я не храню таблетки дома, т.к. живу у Жюля. Для этого, у меня есть тайник, в одном из здешних ночных клубов. Так что, прокола, как было с Харди, точно не произойдёт. Бьянки никогда их не найдёт.
Следующие два года, до сентября 2014-го, у нас с Жюлем всё спокойно. Я продолжаю ездить на гонки с Феррари, а Жюль, ещё в 2013-м, наконец, став основным пилотом, дебютирует в Ф1, в команде "Маруся". Маленькая команда, куда его пристраивают спонсоры и Феррари. Итальянцы и вовсе обещают, что обязательно возьмут Бьянки в свою команду, как основного пилота. Ему, всего лишь, нужно набраться опыта.
Француза эта мысль окрыляет и до безумия мотивирует. И он уже второй сезон проводит за рулём Маруси, с мыслью, что через год-другой, будет ездить за Феррари...
В сентябре 2014-го мы с ним сильно ругаемся. Впервые, за последние два года. Бьянки делает мне предложение, а я отказываюсь... Меня пугает брак, пугает мысль, что всю жизнь придётся врать этому ангелочку... Жюль, и правда, напоминает мне ангелочка. Он очень добрый, нежный, чуткий, спокойный... Если какие-то небольшие ссоры и происходят, то мы быстро миримся и, наверное, о таком парне, мечтает каждая девушка. Но, я боюсь семейной жизни, потому что понимаю, что совершенно непригодна для неё.
В начале октября, Жюль улетает на Гран-При Японии. Я хочу побыть немного одна и не хочу мозолить самому Бьянки глаза. Мы не разговариваем с ним несколько дней до его отлёта, а на Гран-При, по мой просьбе, вместо меня, в Феррари берут другого человека. Так что, я остаюсь в Ницце.
На трассе Сузука, во время гонки, ужасная погода. Шквалистый ветер, дождь. Видимость нулевая. Гонку несколько раз прерывают и снова возобновляют. Становится слишком опасно, а я метаюсь по комнате, смотря на экран телевизора и скрещивая пальцы, лишь бы ничего страшного не случилось. Проводить гонку в таких условиях, чистое безумие, но организаторам плевать. Они не хотят терять деньги, поэтому ставят выручку с гонки, превыше безопасности пилотов. А потом... Комментатор в ужасе восклицает, что Жюль Бьянки попал в серьёзную аварию. Сердце пропускает удар и я, не удержавшись на трясущихся ногах, падаю на пол... Большая часть машины Жюля, находится под трактором, что эвакуировал попавшего в аварию, болид Адриана Сутиля.
Гонку снова прерывают. Жюль сидит в кокпите и не отвечает команде, когда та, зовёт его по радио... Это не может быть правдой. Это не правда... На трассе появляется скорая. На месте аварии ставят огорождения. Никто не видет, как Бьянки эвакуируют, погружая в машину скорой помощи. Всё выглядит очень серьёзно, а у меня начинается настоящая истерика.
Не желая терять и секунды, не собирая никакие чемоданы, я просто одеваюсь, беру документы, карточки и наличку и, первым же рейсом вылетаю в Японию.
Следующие 9,5 месяцев, я провожу у постели Жюля. Он получил очень серьёзные травмы головы... Он сразу же впал в кому и все 9,5 месяцев, не приходит в сознание. Какое-то время его держат в Японии, а потом переправляют самолётом во Францию. Рядом с ним ежедневно дежурят огромное количество медиков и семья Жюля. Врачи уже открыто говорят готовиться к самому худшему. Ему становится с каждым днём всё хуже. Все вокруг понимают, что он просто медленно умирает, но никто не хочет это признавать...
Я всё это время снимаю квартиру (потому, что, в доме Жюля, становится жутко находиться), рядом с больницей, но практически в ней не появляюсь, ночуя чаще всего, в соседней свободной палате. Я живу на энергетиках и отказываюсь спать... Я боюсь, что когда Бьянки очнётся, я могу проспать этот момент. А мне этого не хочется. Мне хочется быть рядом, держать его за руку, когда он откроет глаза. Рассудок считает это чистым сумасшествием. Я понимаю, что он не очнётся, но отказываюсь в это верить...
А потом... 17 июля 2015 года... Так и не прийдя в сознание... Жюля не стало...