Глава 1. Дом (1/1)

?Иерихон? всегда был для Маркуса самым настоящим домом. Отчаявшийся, одинокий, потерявший близкого и дорогого человека, он нашел здесь успокоение, друзей, семью, новый смысл жить.Именно здесь Маркус понял, что в жизни всегда есть место борьбе: за себя, близких, принципы. Никто не поверил приемному сыну известного художника, зато его родному сыночку-наркоману, приближенному к одному из самых влиятельных дилеров города — да. Странно, что этот дилер не снабжал любимую игрушку достаточным количеством красного льда. Неужели со временем Лео стал слишком плохо отрабатывать подачки?При мысли о Лео и распластавшемся теле Карла перед картиной, нарисованной Маркусом, невольно накатывала злость. Кому вообще могло прийти в голову, что он травил того, кто заменил ему всех? Кто взял оставшегося без родителей подростка с улицы в дом? Карл всегда был добр к Маркусу, а еще говорил, что в любой ситуации нужно оставаться собой.Маркус старался следовать этому завету, но не мог, смотря на то, что творят Аманда и Элайджа с простым народом Детройта. Нищенские зарплаты, походившие скорее на подачки. Насилие, прощавшееся сильным города сего — даже поощряющееся.Чего только стоили подпольные бои, где суть была не в том, чтобы победить, а чтобы убить как можно более жестоко и зрелищно. О таких местах Маркус наслушался от Лютера. Но больше всего Маркуса пугало, что он был таким же. Он пригрелся под крылом Карла, не замечая того, что творилось вокруг. Он был слеп, наивен и глуп. Ему казалось, что Детройт — прекрасный город.Город твоей мечты.Так вещал с рекламных плакатов мэр — Элайджа Камски. Он обещал в этом городе прекрасную, безоблачную жизнь. И такие, как Маркус, ему верили. Они были еще хуже тех, кто творил насилие — они его просто не замечали.И сейчас Маркус снял розовые очки. Он увидел последствия беспредела власти, увидел, как наркоторговцы и преступные группировки делят Детройт на сферы влияния. И Маркус не собирался оставаться в стороне.?Иерихон? стал для него домом, и он собирался бороться за свой дом. Он собирался показать, что их нельзя просто взять и вычеркнуть из жизни Детройта. Жертвы насилия, подпольные бойцы, списанные со счетов, те, кто в попытке спасти себя перешел дорогу тем, кого стоит опасаться. Все они были для Камски ?сбродом?, не заслуживающим внимания.И Маркус собирался это внимание получить.***— Я понимаю, что захватить склад с провизией — дело нужное, но наши запасы еще не на исходе, а вот оружие никогда не бывает лишним. — Норт ткнула в место нахождения оружейного склада на карте.Совсем недавно ей донесли, что туда поступила новая партия оружия для полицейских Детройта, поэтому Норт была уверена, что оно должно попасть в руки ?Иерихона?. Норт всегда выступала за насильственное решение конфликтов, заявляла, что они должны в любой момент постоять за себя. Что, когда воюешь с шакалами, надо действовать их методами. Такие, как Камски, понимают только силу — под таким лозунгом протекала жизнь Норт в стенах ?Иерихона?. Маркус порой удивлялся, как она молчала, не пытаясь устроить переворот до его появления. Норт пожимала плечами, отвечала, что именно Маркус помог ей увидеть, что они могут, что она может. И эта сила, пробудившаяся в ней, явно доставляла ей удовольствие.— Продовольствие никогда не помешает, или ты полагаешь, что оголодавшие люди смогут держать пистолет? Ты хочешь уподобиться шайке Златко, понимающей только насилие? Или владельцам подпольных клубов, типа ?Рая?? Насилие всегда порождает насилие, — не уставал повторять Джош. Именно он отметил красными крестиками продовольственные склады. Он считал, что всегда можно договориться, заставить услышать голоса тех, кого уже списали со счетов. Он давно уговаривал Маркуса провести мирную демонстрацию, показать, что они есть, но Маркус колебался, считая, что они еще не готовы. А еще он не был уверен, что демонстрацию они переживут.Зерно истины было как в словах Норт, так и в словах Джоша, а Маркус все никак не мог нащупать ту золотую середину, которая им необходима.— Слабаков всегда давят, но тебе это и так должно быть известно, — сквозь зубы процедила Норт и перетянула карту на свою сторону.— Лекарства, — голос Саймона прозвучал совершенно спокойно, а сам он оторвался от стены, где стоял, наблюдая за перепалкой Джоша и Норт. — Мертвым не нужно ни оружие, ни продовольствие. Мертвые не хотят есть, ослабленные не смогут сражаться, охрипшие не смогут ничего сказать. Завтра в ?Киберлайф? осуществят поставку самых лучших антибиотиков.— И откуда информация? — поинтересовалась Норт.— Взломал почту Филлипа Сеймора. Вы сами знаете, что техника — лишь прикрытие, истинная ценность кроется в лабораториях по производству ?красного льда?. Недаром Камски так печется об этой компании. Кража их лекарств — удар по ним, да и по Камски тоже.— Слабенький удар получается, — фыркнула Норт и скрестила руки на груди.— Зато мы получим необходимое, но решать тебе. — Саймон перевел взгляд на Маркуса, наблюдающего за спором своего небольшого совета.Норт, Саймон и Джош были первыми, кто прислушался к Маркусу. Кто поверил его призывам, захотел встать с колен. Именно с ними Маркус совершил первый налет на продовольственный склад, чтобы принести людям, питавшимся объедками и пойманными на заброшенном корабле крысами, нормальную еду.Именно после этого он ощутил первые слабые ростки веры, поселившиеся в сердцах людей Иерихона.Он тогда стоял, смотрел на их счастливые лица и понимал, что это только первый шаг на пути к новой жизни. Жизни, в которой не будет лишений.?Ты смог?, — тогда сказал Саймон, а когда Маркус исправил ?ты? на ?мы?, лишь отрицательно помотал головой и похлопал его по плечу.И почему-то именно этот жест оказался для Маркуса самым ценным и важным, ведь в отличие от открытой Норт, довольно разговорчивого Джоша, Саймон с самого начала казался закрытым. То, что он вообще пошел за Маркусом — уже удача.— Саймон прав. Проникнуть на территорию ?Киберлайф? и украсть груз прямо из-под носа — это точно ударит по самолюбию Камски. И лекарства нам нужны. Продовольствия хватит еще на несколько недель, а оружие для защиты у нас есть.— Для защиты? Ты хоть когда-нибудь планируешь нападать? — тут же огрызнулась Норт.— А сейчас что мы, по твоему мнению, планируем? — поинтересовался Саймон.— Уж точно не нападение. — Она оттолкнула от себя карту. — Я пойду с тобой, но мне хочется действовать серьезно. И не только мне, — бросила она и вышла за дверь.— Думаю, что решение верное. Пойду соберу людей. Лютер точно захочет пойти с нами. — Джош последовал за Норт.Маркус несколько секунд смотрел на закрывшуюся дверь, а потом перевёл взгляд на Саймона, внимательно изучающего карту. Или он просто не хотел уходить? Ему было что еще сказать?В последние дни Маркус ловил себя на мысли, что, принимая любое решение, ориентируется в первую очередь на слова и советы Саймона. Предлагая любой план действия, невольно ищет в его глазах одобрение. Ему все больше казалось, что именно Саймон — та золотая середина, которая не даст Маркусу перегнуть палку.Маркус жаждал справедливости и того, чтобы их услышали, но отчаянно хотел свести жертвы к минимуму. И уж точно не желал, чтобы пострадали невиновные. А если действовать так, как хочет Норт, то жертвы будут. Одно ее предложение взорвать бомбу на многолюдной улице чего стоило. Да, машина Камски разлетелась бы вдребезги, но скольких бы при этом зацепила? К тому же убийство Камски точно не решит проблему.— Ты принял верное решение. — Саймон обошел стол и остановился напротив Маркуса. — Ты ведь сам это знаешь?— Порой мне кажется, что я принимаю их только потому, что рядом ты. — Маркус не выдержал взгляда Саймона и посмотрел за его спину. Ведь всегда можно сделать вид, что его безумно волнует, что еще отмечено на карте города.— Ты себя недооцениваешь. Я лишь дал тебе почву для размышлений, но ты всегда сам знаешь, что нужно делать. — Саймон сделал еще шаг и встал почти вплотную к Маркусу.— Я боюсь ошибиться, — честно признался Маркус и снова посмотрел в глаза Саймона.Порой Маркус сомневался, что на ?Иерихоне? верно выбрали лидера. Да, он сам призвал их к этому, поднял на борьбу, но хватит ли ему сил и мудрости довести дело до конца? Не дать людям погибнуть? Оправдать надежды? Порой ему хотелось бы обладать такой же верой, как у Саймона. Казалось, тот ни на секунду не допускает мысли, что Маркус может ошибаться. Он верил в Маркуса больше, чем он сам. И это заставляло Маркуса пытаться стать лучше. Взвешивать каждое решение по несколько десятков раз, продумывать не один, не два, а три, а то и четыре запасных плана. Просчитывать шаги на десять вперед. Да, он делал это ради общих целей, но именно Саймон не позволял опустить руки, даже когда хотелось. Когда налеты срывались, а люди погибали, Саймон неизменно оставался рядом.Когда они потеряли первый отряд, пусть небольшой, из четырех человек, Маркус пытался напиться вдрызг в комнате. Бутылку ему принесла Норт, Саймон ее отнял. Сел тогда вместе с ним, разливал понемногу и говорил. Не обвинял, не обещал, что все будет хорошо. Убеждал, что без потерь невозможно, что просчитать все идеально нельзя. Он убедил Маркуса горевать, но не винить себя.Мы все знаем, на что идем. Я тоже.Может, Маркус влюбился в Саймона именно тогда, а может, с первого взгляда, но понял не сразу? Но это ?тоже? ударило по Маркусу безумно больно. Он осознал, что лучше умрет сам, чем позволит — Саймону. Что без этой веры в глазах он потухнет, перестанет быть собой. Маркус осознал, что без Саймона он уже не сможет.— Я буду рядом, чтобы не дать тебе этого сделать. Или чтобы вместе исправить последствия наших ошибок. Ты не один, Маркус, ты — лидер, но не должен тащить все на своих плечах. — Саймон положил руку на плечо Маркуса и слегка его сжал.— Ты же понимаешь, что завтра мы сильно рискуем. Вломиться на территорию ?Киберлайф? — это не пару аптек или продовольственных складов ограбить. — Маркус накрыл руку Саймона, не желая, чтобы тот отпускал.— Поэтому будь осторожен, Маркус, ты нужен нам живым.— Ты тоже. Ты нужен живым мне.Маркус подумал, что после этих слов Саймон уберет руку, отойдет, но он продолжал стоять и смотреть Маркусу в глаза. И в этот момент Маркус впервые подумал, что его чувства могут оказаться взаимными. Во всяком случае, максимум, чем он рисковал — это разбитым носом и сердцем, а это не такая уж большая плата за шанс быть с Саймоном. Это решение Маркус не стал взвешивать несколько раз, а то ведь так и передумать недолго, поэтому лишь подался вперед и поцеловал Саймона.Саймон ответил на поцелуй моментально, словно он ждал, пока Маркус решится на это. Маркус целовал Саймона жадно, страстно, сам не заметил, как усадил на стол, а руки запустил под толстовку. Он слишком долго запрещал себе даже думать о Саймоне, хотя пару раз в душе мысли все-таки проскальзывали, оказываясь куда сильнее натренированной воли. Может, не пару раз, скорее, пару раз в неделю, а то и в день. Все зависело от того, насколько высок уровень стресса.— Теперь я точно запрещаю тебе завтра умирать. — Маркус разорвал поцелуй и внимательно посмотрел в глаза Саймону.Он хотел точно удостовериться, что тот о произошедшем не жалеет, а то вдруг все происходило, потому что Саймон решил, что лидеру нужна поддержка. Порой Маркуса посещали мысли, что Саймон готов стать опорой всем, при этом забывая, что поддержка нужна и ему самому. В Саймоне было слишком много жертвенности.— На данный момент я рискую погибнуть от рук Норт, — рассмеялся Саймон.— С ней я точно сумею справиться, — ответил Маркус и снова поцеловал Саймона.Его борьба теперь приобрела еще один смысл. Еще одного человека, ради которого он обязан победить.