Часть 1 (1/1)

Руки отца пахли смесью из шнитт-лука и дикого чеснока?— Мо помнил лишь фрагменты, спутанные части целого представления о нем. Собрать все воедино теперь было невозможно. Гуаньшань помнил легкий трепет внутри себя, вызванный не только уважением, но и возникающий от прикосновений отца?— плавных, будто огораживающих от того бремени, которое он хотел принять, но вопреки возрасту не осознавал, что оно в последствии грубо стянет его душу.?Двухствольное ружьё отца для охоты на мелкую дичь ощущалось в руках непривычно?— массивное, с объёмным прикладом. Мо поморщился?— предыдущий выстрел вышел косым и тянущей болью отдавался в плече, но не смотря на сомнение, он аккуратно вскинул гладкоствольное ружьё, бегло прицеливаясь.?—?Выдохни,?— рука мягко легла на плечо Гуаньшаня,?— надо смотреть не на мушку, а на дичь. Предугадай траекторию полета. И не зацеливайся. Выдержал больше десяти секунд?— отложи выстрел.Мо вновь выдохнул, почувствовал дневной, с примесью сухой травы, воздух в легких, и вновь прицелился, но уже иначе. Птица летела не слишком быстро, и Гуаньшань смог поймать ее на прямой траектории. Выстрел вышел гулким и пронзительным. Птица лишь слабо вскрикнула и ничком упала на землю.?—?Молодец,?— бегло шепнул отец.?Гуаньшань сглотнул и, опустив ружьё, вялым шагом последовал за отцом к вороне. Птица не трепыхалась. Выглядела она неловко на фоне подмятой из-за падения травы. Мо мрачно смотрел на ставшие в одно мгновение безжизненными глаза?— он чувствовал фантомное ощущение того, что тонет в запахе пороха и оружейного масла. Он нахмурился и перевёл взгляд на отца, лицо которого озарилось неоднозначной слабой улыбкой.?—?Иногда, зверь, кажущийся убитым, еще жив и имеет достаточно сил, чтобы броситься на приближающегося к нему. Будь осторожен.Гуаньшаню было десять, и он запомнит это мгновение? вязкой пустотой, но никак не удовлетворением.?Совместная охота, кельтский узел, револьвер Colt Python, заряженный серебром, вопросы без ответов и несдержанное обещание?— это всё было тем немногим, что осталось в итоге у него после отца?— сплошь горечь и тоска.?* * *Десять-пятнадцать минут, иногда дольше, если выдержки было достаточно?— Мо неотрывно наблюдал за Цзянем и Тянем.Энергия Цзяня позволяла ему бить в полную силу и пробивать блоки. Но он быстро растрачивал запал и предсказуемо уставал?— тогда Тянь входил на близкую дистанцию и пытался фиксировать захватом.Если ударить по челюсти, то будет болевой шок, при резком ударе голова дёрнется и появятся шумы, в глазах потемнеет?— потеря ориентации в пространстве.Но большая часть ударов Цзяня И была смазанной и не дающей никакого эффекта, в отличии от ударов Хэ Тяня.Цзянь перевёл защиту на голову. Тянь двинулся вперёд и, схватив его за открывшийся корпус левой рукой, выбил ногу. Цзянь И упал на ухабистую землю спиной, издав изнемождённый стон.Тринадцать минут. —?Продолжаешь ?выпускать пар??—?Всё равно заняться нечем,?— пожал плечами Тянь и устало рухнул на землю?— на его шее были мелкие капли пота, стекающие за шиворот футболки.—?А с Гуаньшанем ты не настолько груб,?— нарочито обиженно произнёс Цзянь, сипло покашливая?— его грудь мелко подрагивала от перенапряжения.Мо лишь закатил глаза, продолжая невозмутимо сидеть на ступенях террасы.После первого серьёзного спарринга с Хэ Тянем у Гуаньшаня было головокружение и тошнота?— тогда стало ясно, что одной изворотливости и бескомпромиссности в бою недостаточно. Однако, подобное было лишь в первый и последний раз, в остальных же случаях их спарринги заканчивались раздражением и ощущением неопытности.Хэ Тянь без труда подтянулся на локтях и посмотрел на Мо так, как никогда ещё не смотрел?— одновременно тяжело и рассеяно.* * *Когда бедро пробивает резкая боль, заставляя прогнуться, Мо сглатывает застывший в горле комок. Короткий замах?— второй удар в живот заставляет сделать шаг назад. Теперь они кружили друг вокруг друга, но не оценивая возможности?— они знают всё происходящее практически наизусть. Тянь воспользовался моментом и, обхватив руками Гуаньшаня за талию, толкнул назад, опрокидывая на спину. Мо успел лишь приподнять голову, чтобы не удариться затылком о землю. Хэ Тянь жёстко придавил его всем весом, оседлав бедра и торжествующе ухмыляясь.Он всегда наносил удары точно, быстро и болезненно, основываясь лишь на ощущении момента, а не просчёте. В этом и был весь Хэ Тянь?— отсутствие продуманности у него остро выражалось в мелочах. Тянь больше тренировался и был сильнее физически, особенно это проявлялось в ближнем бою?— это давало ему смутное чувство самоуверенности. Возможно, именно из-за этого Хэ Тянь забыл про руки, которые остались свободными от захвата, чем и воспользовался Мо?— он грубо ткнул пальцами под рёбра Тяня и, воспользовавшись заминкой и ослабленным захватом, напрягся и сбросил Хэ Тяня с себя. Секунда?— и уже Мо сидел на нём верхом, с силой сжав ногами его бока и не забывая прижать чужие руки к земле, схватив за запястья.В полдень удушающий воздух Гуанчжоу отдавал запахом копоти?— небо было поддёрнуто дымкой. Иногда слабые порывы обманчиво прохладного ветра поднимали всю пыль и песок?— уже вторую неделю по округе разносился только пронзительный стрёкот цикад. Сквозь кроны густо растущих деревьев, навязчиво пробивалось солнце, силясь дотянуться эгоистичным лучами до них, несмотря на тени, которые казались ещё темнее, ещё холоднее. Ощущение жизни здесь будто бы ускользало и пряталось. Но сейчас всё это ощущалось как замершее предвкушение.Хэ Тянь был обездвижен, лежащий под Мо и покорно принимающий поражение. Его серая футболка была мокрой от пота, а на открытых участках кожи виднелась испарина. Тянь тяжело и порывисто дышал, неотрывно смотря прямо в лицо Гуаньшаню, у которого внутри появилось липкое ощущение наготы. Его резко окатило полыхающим жаром в точках их соприкосновения?— густая смесь из запахов мускуса, юношеского пота и травы почему-то вынуждала лицо гореть в смятении.?Бёдра Мо сами по себе сдавили горячие бока ещё сильнее, а Хэ Тянь продолжил так же пристально и внимательно смотреть. Гуаньшань чувствует, как внутри живота знакомое чувство скрутило внутренности тугой спиралью, как было всегда, стоило Хэ Тяню оказаться слишком близко. Именно это состояние он одновременно ненавидел и ждал каждый раз, во время совместных тренировок с Тянем.—?Будь у него клыки, ты бы уже проиграл.Голос Хэ Чэна звучит довольно резко и вынуждает их отпрянуть друг от друга?— всё замершее и укрывшееся мгновенно выползло наружу, с издевательским шипением. Мо бегло поднимается на ноги в смешанных чувствах, замечая, как открытое выражение лица Тяня сменяется на хмурое и отстранённое. Они встают рядом, почти соприкасаясь плечами. Хэ Чэн подходит ближе к ним, а Тянь начинает нетерпеливо поджимать губы, упрямо смотря на брата.Гуаньшань знает, что их взаимоотношения всё ещё оставляют желать лучшего. Цзянь И всегда убеждал Мо, что для семьи Хэ это ?нормально??— не быть близкими друг другу и отчаянно хотеть обратного, но ничего не делать для этого. Однако, Тянь давно переступил через уважение и доверие к брату. Им управлял неясный максимализм и личные амбиции, что, в совокупности, отрезвляло и отталкивало Хэ Чэна, невзирая на столь откровенную заботу и опеку.Мо чувствовал на себе остроту взгляда Чэна, который сначала прошёлся по его лицу, а потом спустился к рукам со сбитыми костяшками.Мо поднял взгляд, но Хэ Чэн уже смотрел на Тяня, от которого так и разило неповиновением и сопротивлением.—?И не стоит поддаваться, Хэ Тянь.* * *—?Ещё рано.?Тянуло холодом. Ростки рассвета за окном и тихое постукивание дождя о черепичную крышу навевали сон.Хэ Тянь, слабо отстраняясь, открывает глаза?— Гуаньшань видит уязвлённый блеск зрачков. Это не тоска и не притуплённая эмоциями боль?— это что-то естественное, обременяющее и тяготящее. Подобно тому, как смешивается оглушающее разочарование с тревогой, отчаянием.?Хэ Тянь молчит, лениво рассматривает лицо Гуаньшаня, у которого что-то защемляет в диафрагме.?На выдохе Мо прикрывает глаза. Он позволяет. Рука Тяня проезжается у него за ухом?— мягкая и холёная, пальцы плавно и невесомо касаются виска, а через мгновение это прикосновение исчезает. Гуаньшань открывает глаза и видит слабую улыбку Тяня, и в этой улыбке одновременно неопределённость и треснутые чувства.?Им семнадцать, и между ними лишь густое детское соперничество и призрачное понимание друг друга?— этого ничтожно мало, чтобы считать друг друга семьёй, но в такие моменты Мо казалось, что этого даже слишком много.Гуаньшань всё ещё не до конца понимает, почему, порой, Хэ Тянь предпочитает спать в его комнате и почему сам он не противится этому. Отчасти, это некая благодарность, которую слишком тяжело выразить словами. Отчасти, это понимание спектра чувств Хэ Тяня?— эти ночи объединены своей причинно-следственной связью?— грызущая скорбь, которая не отпускает даже во сне, и чувство вины. Им хватало деликатности раз за разом молчать об этом, но Гуаньшаню кажется, что сейчас это действительно ?в последний раз?.—?Она умирала тихо, не цепляясь за надежду.Голос у Тяня обманчиво простой, но Мо чувствует, насколько он переполнен воспоминаниями о судорожной мольбе Архангелу Михаилу дать ему ещё хотя бы несколько дней рядом с матерью.Госпожа Хэ не стеснялась показаться сломленной или преданной до безумия любви к своей семье?— на вид хрупкая, но необыкновенно решительная. Она искренне улыбалась и протягивала Гуаньшаню очищенный апельсин?— её забота заполняла своим теплом всё нутро двенадцатилетнего Мо.—?Я не помню, как это было,?— говорит Мо просто потому, что чувствует, что от него ждут такой же искренности.Он сглатывает лживую сухость во рту, проглатывая вместе с ней свой дворовый скулёж?— правда в том, что Гуаньшань боялся. Ему казалось, будто эти воспоминания, если их высказать вслух, сделаются по-настоящему реальными.В голове всё ещё возникает та полуразрушенная комната, в которой пахло плесенью, смрадом и ржавчиной. У него в груди выкипал кипяток и противно скручивались внутренности?— туго, резко и слишком болезненно. Мама слабо бормотала что-то неразборчивое, отец был скован расстилающимися равнинами безысходности?— Гуаньшань не видел лиц родителей. Он видел перед собой кровавую радужку, чувствовал ментоловое оцепенение, но не мог пошевелиться.* * *—?Как дела у ?жёлтой улитки?? —?Сяо Хой коротко улыбнулась, вальяжно выкладывая на стол белоснежный конверт без подписей, в котором были деньги?— ровно две тысячи юаней.?—?Не знаю.—?Не работаешь с Шэ Ли или с оборотнями?—?Отсутсвие Шэ Ли в радиусе нескольких сотен метров делает мою жизнь проще,?— неопределённо ответил Гуаньшань.Сяо глухо рассмеялась, доставая пачку сигарет из глубокого кармана куртки?— она прекрасно знала, о том, каким Шэ Ли был бескомпромиссным эгоистом, что являлось паршивым сочетанием в условиях совместной работы.Сяо Хой закурила?— едкий дым неприятно прочесал лёгкие Мо изнутри, заставив закашляться. Она нарочито медленно сделала ещё пару затяжек, отстранённо наблюдая за мелькающей никотиновой дымкой от сигареты.—?Чжань связывался с тобой? —?её голос прозвучал подозрительно вкрадчиво.Мо прищурился. Ему стоило уже молча забрать деньги и уйти, но оценивающий взгляд Хой из-под полуприкрытых век отчего-то вынуждал продолжать этот диалог.—?А должен???Сяо тяжело вздохнула и?бросила тлеющую сигарету в кованную пепельницу на столе.—?Мы должны были встретиться с ним на той неделе и обговорить детали одного дела, но вместо личной встречи я получила письмо и зуб вампира в конверте. Странно, да??С другой стороны, это же Чжань Чжэнси.Действительно, Чжэнси обладал острой рассудительность и небывалой осторожностью, всегда рассчитывая на нападение извне. Его паранойя была закономерным последствием. Он предпочитал снимать потрёпанные и дешёвые помещения, где ему достаточно было бы просто переночевать и принять душ, чтобы смыть запах гари и копоти. Всегда разные районы, города, незнакомые лица и бесконечная вереница попыток дожить до, хотя бы, пятидесяти. В отличии от Мо, Чжэнси не позволял себе надолго задерживаться в одном и том же месте?— здесь, в Гуанчжоу, с ним могла связаться исключительно только Сяо Хой, в остальном же?— Чжэнси сам находил тех кто ему необходим.—??Обговорить детали? или ты уже дала ему наводку??—?Он точно не выполнял никаких заказов и не занимался рассеянным истреблением, поэтому нигде не мог задержаться.?—?Его мог вызвать Защитный Круг,?— предположил Мо.—?Там никто не в курсе, куда подевался этот засранец.?—?А что было в письме??Сяо встала с места и подошла к барной стойке, достав оттуда неё конверт из коричневой бумаги. Она вернулась к Мо и расслабленно села на место, протягивая письмо. Гуаньшань, с любопытством повертев в руках конверт,?ничем не припечатанный, без всяких сомнений вскрыл плотную бумагу, и посмотрел на Хой исподлобья.?—?Читай,?— просто пожала плечами она.??Очень надеюсь, что мои страхи ни на чём не основаны и что я вернусь через несколько недель, живой и здоровый?.Простой почерк, обычный карандаш, местами потёртый лист бумаги.Мо нахмурился?— только одно место могло быть целью Чжэнси, но оно давно утратило свою актуальность.?—?Италия. Вампирам нравится там?— навевает им ностальгию. Они ценят Венецию, но их молодняк иногда забывается и начинает гнездиться?— привлекает слишком много лишнего внимания.?—?То есть, волноваться не стоит?— Чжэнси просто решил в очередной раз заняться разведкой, верно? —?уточнила Сяо.Мо поджал губы, силясь выдержать её настойчивый взгляд, который буквально ковырялся в сгустке сомнений внутри Гуаньшаня.?—?Почему вместо того, чтобы самой убедиться в этом, ты дожидаешься моего мнения?—?Если всерьёз заняться его поиском, то только привлечём лишнее внимание, а он помогал мне с поиском Ангельского меча,?— хмыкнув, ответила Сяо Хой, нервно коснувшись своего шрама на ладони левой руки.?Мо не смог сдержать скептического смешка.—?Это же сказка.?—?Это теория,?— она твёрдо посмотрела на него.Протекторы не позволяли себе задерживаться на месте и иметь связей с обычными людьми?— зависимость от какого-либо места или привязанность к кому-либо?— это слабости, которые делают охотника уязвимее. Но эта жизнь, какой её описывает регламент, походила на помеху. Всё внутри Гуаньшаня на протяжении двадцати трёх лет боролось с?детской верой, которая теперь росла и множилась, в желании изменить хоть что-либо. ?Судьба Протектора?— одиночество и боль?,?— это повсеместно преследовало его на протяжении всей жизни. Поверить в легенду об Ангельском мече слишком просто.—??Архангел прячет меч в ножны, но серебрянный клинок распадается на четыре части. Обломки падают на землю. Протектору надлежит утерянные обломки отыскать и меч заново в целостности восстановить. Лишь тогда вампиров навеки одолеть сможем?. Это романтизированная легенда, чтобы было во что верить,?— Гуаньшань недовольно поджал губы.Сяо Хой посмотрела на него со странной досадой.—?Можешь забирать деньги,?— в её голосе угадывался смутный намёк на раздражение.Гуаньшань вместо внятного ответа угрюмо промолчал?— он бы мог продолжить дальше развивать эту тему, но не стал. Мо поднялся со стула, скомкано кивнул и направился к выходу, но замер в самом проеме и не оборачиваясь, сказал:—?Если Чжань объявится?— дам знать.* * *В квартире всё так же пахло пылью и вялой приветливостью. Окна выходили во?двор, на?запад. Напротив?— жилой комплекс. Прямые лучи солнца попадают в?окна только вечером. Квартира была мелкогабаритной?— естественно, что месячная плата за проживание была сущими копейками. Спальня отделена от кухни прозрачной раздвижной перегородкой?— отсутствие распашных дверей, а также замена их на раздвижные позволила сэкономить площадь. Тахта у стены была завалена ежедневными газетами. На маленькой полочке стояло несколько пыльных книг.Холодильник плохо работал?— Мо предусмотрительно поставил молоко к самой стенке.В конце концов, он не планирует задерживаться в Гуанчжоу дольше, чем на ещё одну неделю, и эта неделя?— его маленькая передышка, своеобразная остановка, в которой он отчаянно нуждается.Это было странно?— вернуться и почувствовать привкус юности. Гуаньшань покинул дом Хэ в девятнадцать, уподобляясь цели, которую ему привили во время воспитания?— истребить Падших. Он помнит, как в восемнадцать Хэ Тянь точно так же ушёл?— сейчас уже кажется, что навсегда. Они не виделись практически пять лет, и, обычно, это не вызывало никаких чувств, кроме как непонимания?— почему эта связь, не скреплённая ничем, настолько въелась в тело. Было в Хэ Тяне всегда что-то такое. Мо ещё и сам не понял, что именно. Но это ?что-то? делало его какой-то недостижимой величиной.Хэ Чэн воспитывал в них искусственное восприятие друг друга братьями?— он взрастил эту пластмассовую связь для того, чтобы они рано или поздно подобно двум мерцающим точкам могли позволить себе найти друг друга и остаться рядом. Даже не смотря на то, что всё нечеловеческое было в Тяне гипертрофировано с возрастом, словно единственно уготованное предназначение ему?— быть Протектором, он сам в действительности не разрывал эту связь и точно так же потакал ей неосознанно. Мо Гуань был мальчиком с претензией на эксгибиционизм, а Тянь посредником между ребячеством и бременем взросления?— получилась кислотная химия с градиентом.Гуаньшань в детстве часто задавался вопросом, отчего Чэн не пользовался теми отношениями, что были между Цзянем и Тянем?— они знали друг друга буквально с младенчества, в той или иной степени всё время находились рядом.Цзянь всегда цеплялся за внимание Мо, но тот довольно быстро утомлялся от такой докучающей суеты. Их отношения сложно было окрестить дружбой, но Цзянь И всегда силился помочь. Вопреки этому, у них ничего не получалось поровну. Даже делить взгляды Хэ Тяня, который выдергивал своим присутствием Гуаньшаню нутро.Они не видели друг друга чуть дольше, чем стоило бы. Его детская привязанность к Тяню, просто потому, что он знает его, отдавала горечью и одиночеством. И эта горечь с кислотой вкупе с саднящим одиночеством отдавали жжением где-то внутри.