Конец? Ах да... (1/1)

Студия. Два дня до Нового Года.

Я отошел в более спокойную, тихую комнату, прячась от шума. Что-то словно разрывало мой череп на куски, а громкий смех только ухудшал состояние. Положив голову на подлокотник старого диванчика, я начал дремать, когда в комнату зашел Адам.

– Хей, Бен, все в порядке? – он тревожно посмотрел на меня, проведя по волосам цвета вороного крыла.– Да, просто голова раскалывается. – пульс стал медленно падать, а температура понижаться. Это конец. Адам достал таблетки из шкафчика и сбегал за водой.

– Спасибо, Адам, - я равнодушно посмотрел на лекарство. Это уже не поможет. Посидев немного, Адам положил пальцы на мое похолодевшее запястье, посчитывая пульс.Удары сердца становились все слабее, а боль – более холодной и звенящей. Я свернулся комком, обхватив руками колени. Последний вздох, последний взор.

Очнулся я от того, что мою голову начали перематывать бинтом. Поморщившись, я недовольно фыркнул.

– Посиди спокойно, Бен, - прозвучал плотный, умиротворенный голос. Его владелец осторожно провел руками по височным частям моего черепа, словно был скульптором, добавляющим последние штрихи. Дастин обошел меня сбоку, вытирая руки тряпкой. Галстук-бабочка висела неровно, а белоснежная рубашка была измята и перепачкана кровью, как и его пальцы. Я удивленно вдохнул, приоткрыв рот.– Что ты сделал? Я же вроде…

– Умер? Ну да. Только вот у меня в запасе имелись специальные мозговые платы, на случай, если я поврежусь на задании. Теперь они у тебя в голове. - он коснулся пальцем своего лба, и продолжил оттираться. Зрелище, появляющееся в моих кошмарах, теперь предстало для меня в самом мирном свете. Губы Дастина лишь слегка дрогнули, словно он прочитал мои мысли и хотел усмехнуться. Протерев очки, астроном вышел из полутемной комнаты.– У кого-нибудь найдется чистая футболка или рубашка, друзья?

Прошло пару часов. Коллектив сильно оживился от новостей о моей смерти, а потом и воскрешения.

Чья-то рука коснулась моего плеча. Несколько сонно и измотанно приоткрыв веки я обернулся. Это был Дастин.

Он протянул мне сверток аккуратно сложенной бумаги.– Это необходимый тебе резистор. Припаяй его, и все будет готово, – ученый не отступал, не просил прощения, просто делал, и это меня ошеломило. А я уже совсем бросил поиски детали, так как ее перестали производить.

– Спасибо. Серьезно, огромное спасибо, – я слабо улыбнулся, посмотрев на него.

Дастин презрительно буркнул себе под нос: – Чего еще ждать от меня? Просто умник. Просто одинокий. – затем отошел, сев рядом с Тревором в дальний угол комнаты, и начал наигрывать на синтезаторе ?Антигравитацию?, а затем и ?Умру за тебя? - две свои новые песни. Его пальцы ловко бегали по клавишам. Но неожиданно мизинцем он нажал не ту клавишу, тем самым совершив ошибку. Слегка нахмурившись Дастин продолжил петь.Его голос, густой и непрерывный, на последних строчках задрожал от рвущейся изнутри тоски.Из-под его очков стало заметно, сколько боли выражают болотно-зеленые глаза от… Одиночества? Дастин немного подался вперед, с усилием нажимая на клавиши синтезатора, вкладывая в каждое движение что-то новое и живое.~Если обрушатся небеса,И если они все отнимут,Нет такой боли, которую бы я не вынес,Даже если придется умереть за тебя.И когда все вспыхнет пламенем,Когда все падет,Нет ничего, через что я не пройду,Даже если придется умереть за тебя.Однажды земля расширится,И я отправлюсь за тобой,Ведь только там есть ад, где нет тебя.Когда галактики столкнутся,Нас разбросает по разным небесам.Я отправлю свой корабль искать тебя,Ведь я знаю, что ты потеряешься, если сбежишь,В тех же черных дырах и безнадежных ошибках.По своей воле просто буду сам по себе,Пока не верну тебя домой.Рука, поврежденная мной ученому тогда в стычке, до сих пор была перевязана, чтобы скрывать бросающиеся во внимание швы. Будь бы он в своем времени, регенерация была бы моментальной, а здесь Дастин вынужден ждать, продав за чувства абсолютную неуязвимость – свое главное достоинство. По меркам выживания это высшая плата, но астроном махнул на это рукой.

Я со стыдом опустил голову на руку. Всегда считая его абсолютно бесчувственным, кидал в его адрес самые грубые оскорбления и обвинения, обещая выбить из него дух, если он навредит кому-нибудь. Хотя и знал, что никогда бы не смог по-настоящему навредить ему. Хрипло от ярости, срывая глотку кричал, бросаясь на Дастина, что Тревор лишь марионетка в его руках, и он будет убит при первой возможности, как и все здесь.

Но я ошибся.И всерьез обидел Дастина. Этот хищник, неукротимый зверь терпел, делая вид, что не замечает моих слов о нем. Но стоило мне сорваться на кого-то другого, он и сам был готов убить меня.

Гордостью и неприступностью Дастин скрывал сердце, сотканное из созвездий, пропитавшие его, как дым дешевых поленьев. И я резал по нему без ножа, кидая ему в лицо все обзывательства, вертящиеся только на моем языке, завывал о том, что у него с лед вместо сердца. Да вот только совсем забыл, что лед – это та же кипящая вода. Забыл наставление матери о том, что слова и любовь – вот что разит, вернее, чем сталь, и страшнее, чем война.

А он все терпел, глотая обиды, а может, и слезы – ему одному известно.

Но доверял только Тревору. И был предан ему до последнего.

Завершив, он кинул взгляд, снова покрывшийся железным инеем, в сторону и закрыл глаза совсем, словно боялся, что они слишком много выражают.С того момента прошло три или четыре недели, точно не помню. Я собрал усилитель, бот передала свои данные, и отправил их в Международный Космический Университет, куда позже перебрался работать Дастин. Авторское право и честь моей сестры были восстановлены. Спасибо тебе, Дастин. ~Агент Бенджамин Бёрнли