Воспоминания или бред? Да все вместе! (1/1)
В последнее время я начал бредить прошлым. Прошлым о деревне, в которую уже никогда не смогу вернуться. Мой родной дом, сложенный из сосновых стволов. Корова на сеновале, пегасы в стойле. Мой мир кишел разнообразными существами, и тем был интересен. В нем я и пропадал под тягостные, бледные рассветы, заменяя себе сон.
Воспоминание пришло из времени, когда я был мальчишкой лет двенадцати. Конец мая, удивительно теплый для Призрачного Города. Ветер надул на крыльцо прошлогодних ярко-багровых кленовых листьев. После продолжительного голода и эпидемий меня впервые отпустили погулять. Радости-то было! Взяв со старого крючка пропахший хозяйственным мылом поводок из грубой ткани, я выбежал на улицу босиком, несмотря на последние снежные ручьи. Старый пес вылез из будки, нетерпеливо подскакивая на месте. Его бледно-золотистая шерсть была еще в весенней грязи, но старые порезы на лапах наконец-то зажили. На крыльце показалась моя старшая сестра – Джейн.– Беги вперед, тигренок, я тебя догоню, - поспешно промурлыкала она, забирая не очень длинные темно-каштановые волосы в хвост ?колечком?.В воздухе был запах смольного дымка – отец затопил печь. Прицепив карабин к ошейнику собаки, я выбежал с Динго (так звали пса) в сторону Каменистого Оврага. Дорога была влажной и пыльной, над моей головой растекалось ясное небо. Через пару минут пути за моей спиной осталась вся деревня. По улицам бродили разные духи, существа и прочие наши соседи. Перемахнув через почти непроходимую дорогу, столько там было повозок, запряженных лошадьми и пегасами, мы оказались на территории, прекрасно соединяющей в себе прелести степи и леса.
Тропинка была каменистой, обсыпанной галькой. Из-под снега и старого пепла пробивалась молодая кудрявая трава, на тополях и березах постепенно расправлялись листья. Собака ткнулась носом в плоский камень – остаток древней мостовой. Когда–то здесь также был город, но из-за войны и загадочного появления Каменистого Оврага остались только разрушенные фундаменты и пестрый зеленый кирпич. (здесь нет ничего удивительного, просто на северной границе города кирпичи красят в зеленый) Первым делом мы направились к Оврагу. Поднявшись на возвышенность, я подошел к его краю, посмотрев на вывороченную породу. Трава зашушукалась под моими босыми ногами.Это место притягивало своей загадочностью. Словно огромный кусок земли вырезали, как вырезают инструментом углубление в заготовке для тарелки, и растворили в воздухе. На срезе были видны оттаявшие рыжеватые глинистые породы, крупные валуны, погрязшие навеки в земле, а на дне оврага было лилового цвета озеро. Над его зеркально-глазурной поверхностью сновали туда-сюда призраки и угукали. Я закричал, пародируя сову, а затем нырнул в кусты.
Динго был уже немного седоват в морде, и еле успевал за мной. Я побежал рысцой по дороге в сторону заброшенного поселения. Местность была горной, потому немного неровной. Редкие, огромные и тучные вековые тополя качались от первого, настоящего летнего ветра! Местами крыши домов обрушились, где-то стояли только скелеты-оправы стен и фундамента.Послышалось ржание и топот пегаса. Это Джейн.Крепкая, грубоватого телосложения, но на удивление гибкая девушка ловко спрыгнула из седла, закинув удила на шею лошади. Галька издала булькающий звук под мягкими каблуками ее сапог, когда она подошла ко мне. Тонкий, валяный шарф развивался по ветру, как гордый флаг всех охотников и агентов. Челюсть и скулы ярко подчеркивались тенью, а кисточка волос, сильно пострадавших от гари, соленой воды и знойного ветра, слегка развевалась. Мозолистой от сельской работы рукой она взялась за рукоять блестящего, резного меча, вытащив его из кожаных ножен. Я поднял голову, сидя на траве.
Только сейчас я уловил запах машинного масла или чего-то похожего. Фигура кралась полукругом, обходя нас. Джейн закрыла меня, прижав к себе и крепко держа меч.Выстрелы. На этом мое воспоминание оборвалось.В бесконечных поездках, сочинениях песен, и прочей работе проходили месяцы. Лето сменилось плаксивой осенью, выпал снег, заметая тропики и дороги, отмерянные легкими шагами всей нашей командой. Когда-то мы рысцой убегали прочь из города, ища свободы и вдохновения, как и все в нашем возрасте. Сейчас мне это уже не по силам - я постепенно начал слабеть и увядать, как цветок тигровой лилии, вплетенный моей сестрой в короткую косу. Мысли превратились в шумный, бурлящий неконтролируемый поток, похожий на неуловимую реку. На выступлениях старался исполнять немногочисленные спокойные песни, ведь стало трудно петь. Быстро начал выматываться…
В последний месяц мы с Дастином просто не разговаривали. Подобный вольному волку, пришедшему подразнить цепную собаку, он появился в моей жизни. Дастин свободен и силен, молод и гениален. Идеальный, как его астрономические проекции, нарисованные им для своих учеников в местной школе, куда он устроился учителем физики и астрономии, но все же метил на престижный университет. Его жизнь диаграммой взлетала вверх, и я даже начал завидовать.
Все же, для задания полгода - это слишком много и опасно. Может быть, Дастин остался здесь навсегда.Начало декабря – это зернистый снег, дети, оставляющие снежных ?ангелов? на снегу, горячие напитки в слегка притихшей в ожидании студии. Бег под елями, охота в лесу, и теплые куртки, заказанные из Канады.
Но забвение и болезнь, словно январский снег за нашими окнами, запорошили почти все мои воспоминания