Глава 3 (1/1)

Я никогда не бывала на развеселых студенческих вечеринках и никогда не умирала с утра от жестокого похмелья, однако слышала о подобном от сокурсников достаточно, чтобы предположить, что в подобные моменты они чувствовали себя так же херово, как и я, медленно возвращаясь в сознание. В ушах звенело, не переставая, от чего казалось, будто кто-то с удовольствием садиста колотит прямо над головой в огромный колокол, душная тошнота, поднимающаяся откуда-то снизу, комком застыла в горле, а во рту поселился стойкий кислый привкус, от которого до безумия хотелось избавиться.Виски кололо тупой, ноющей болью, все тело будто пинали несколько часов к ряду тяжелыми ботинками, и в целом, впечатление было такое, будто по мне проехались катком пару миллионов раз.Слух, все еще не до конца вернувшийся, улавливал какой-то шум и, кажется, чьи-то отдаленные голоса, разобрать которые мне не удавалось, но под воздействием никак не проходящей тошноты это было наименьшее, о чем мне хотелось думать. Перед глазами царила полнейшая темнота, медленно пульсировали разноцветные пятна, только усиливающие мигрень, а с трудом попытавшись пошевелиться, я пришла к неутешительному выводу, что тело реагировать на команды мозга решительно отказывается.Прохладный сквозняк, гуляющий по окружающему меня помещению, ласкал затянутые в тонкую капронку лодыжки, одной туфли на мне, кажется, не было, от чего порядком замерзшую ступню холодил твердый бетонный пол, а еще почему-то надсадно ныли плечи. Заставив себя совсем немного повернуть голову, я едва сдержала болезненный стон, когда от затекшей шеи по твердым мышцам пронеслась холодная болезненная волна, дернула правой рукой, на периферии сознания услышав тихое, едва различимое позвякивание, и с неожиданной ясностью вдруг поняла, что мои запястья несвободны.Реальность возвращалась стремительно и уверенно, в сознании светлело с каждым мгновением, и даже слабость, кажется, понемногу проходила, позволяя мыслить здраво, насколько это вообще было возможно в моей ситуации. Воспоминания последних внятных мгновений моей жизни пронеслись перед закрытыми глазами красочным калейдоскопом, я вспомнила настойчиво звенящий телефон, яркое желтое такси и внимательный взгляд темнокожего таксиста, а после?— предвкушающее ?Ну, привет, птичка?, произнесенное рычащим голосом с сильным акцентом.Дыхание сбилось, по венам вместе со вспыхнувшим мгновенно страхом пронесся адреналин, окончательно прочищающий мозги и поставивший их на место, и я, больше не в силах выдерживать давящую темноту, широко распахнула глаза.Яркая полоска пробивающегося в маленькое окно солнечного света мгновенно ударила по лицу, заставив тут же рефлекторно зажмуриться, однако, не смотря на скользнувшие по щеке слезы, вызванные неожиданным источником света, я вновь поспешила открыть веки, не желая ни на мгновение выпускать из виду мужчину, сидящего прямо напротив.Уже знакомые каре-зеленые глаза смотрели внимательно, почти не мигая, и в какой-то момент в перегруженном от всего происходящего мозгу вспыхнула мысль, что этот взгляд чем-то напоминает мне змеиный. Потертое черное пальто было отброшено на спинку деревянного стула, какая-то совершенно нелепая идиотская рубашка с гавайским принтом обтягивала широкие плечи и отчаянно натягивалась на груди, словно грозясь вот-вот затрещать по швам, а в густой черной бороде с едва заметной тоненькой паутинкой седины скрывалась блуждающая усмешка, от которой мгновенно стало не по себе.Шумно выдохнув скопившийся в легких воздух, я невольно подалась назад, вжимаясь в спинку, судя по всему, такого же деревянного стула, на который меня кто-то усадил, а незнакомец, увидевший, что я пришла в себя, жадно подался вперед, словно гончая, учуявшая добычу.?— Горазда же ты спать, птичка,?— хмыкнул он, рассматривая меня с недюжинным интересом. —?Почти четыре часа в отключке провалялась.?— Какого хрена?! —?выдохнула я, рефлекторно попытавшись подняться на ноги, но тут же меня ждало жестокое разочарование.Ослабевшие, затекшие от долгого сидения ноги отказывались держать тело, а заведенные назад руки пронзило резкой болью где-то в области запястий. Оглянувшись через плечо, насколько это было возможно, я изо всех сил скосила глаза, стараясь рассмотреть, что же мне так мешает, и буквально похолодела, увидев поблескивающие в солнечных лучах наручники, которые от малейшего движения тихо позвякивали, не давая мне и шанса, чтобы освободиться. Сколько бы я ни дергала запястьями в отчаянных попытках вырваться, все, чего мне удалось добиться, это все той же, уже знакомой ноющей боли?— натертая бледная кожа покраснела от раздражения и начала зудеть.?— Вы хоть понимаете, что натворили? —?ядовито прошипела я, вновь повернувшись к своему визави, которого, кажется, совсем не смущала буря, всколыхнувшаяся в моих глазах. Рванувшись еще раз, скорее из вредности, чем с реальной надеждой освободиться, я упрямо вскинула подбородок, от чего растрепанные рыжие волосы, утратившие весь свой приличный вид, скользнули за спину. —?Поверьте мне на слово, вам лучше отпустить меня, пока…?— Пока что? —?кажется, с искренним интересом полюбопытствовал незнакомец, чуть склонив голову набок. —?Пока ты не натравила на меня ?Семерку?? Валяй, я с огромной охотой встречусь с этими ушлепками.Предвкушение, прозвучавшее в хриплом голосе, заставило меня смешаться, и я, вскинув брови, взглянула на мужчину куда более осмысленно, медленно начиная понимать, что меня угораздило вляпаться куда сильнее, чем могло показаться на первый взгляд. Сидящий напротив меня человек, британец, судя по акценту, хотя я могла и ошибаться, не казался ни взволнованным, ни встревоженным, всем происходящим он явно наслаждался, едва только не хохоча мне в лицо, а в глазах горел огонь, причин которого я не понимала.Почувствовав себя вдруг неуютно в присутствии чужого человека, я невольно передернула плечами, вновь бесполезно дернув тихо звякнувшие наручники, а после куда более уверенным и спокойным тоном поинтересовалась:?— Кто вы такой??— Гораздо важнее сейчас, уважаемая мисс Бауэр, кто ты такая,?— не пожелал раскрывать все карты незнакомец, легко пожав плечами, а после порывистым движением поднялся на ноги, и я, почувствовав подавляющую ауру неподдельной опасности, резко качнулась назад, вжимаясь в скрипнувшую спинку старого стула. —?Точнее, на кого ты работаешь.Смутное беспокойство всколыхнулось где-то глубоко в груди, заставив нахмуриться, и я, опустив голову, из-под полуприкрытых век наблюдала за мужчиной, чувствуя, как от испытанного волнения мгновенно стали влажными ладони. Почему-то соображать все еще было сложно, мозг работал как-то с неохотой, и что-то мне подсказывало, что это последствия используемого незнакомцем препарата?— как-то же этот козел усыпил меня в том злополучном такси. Невинная фраза, брошенная мужчиной словно бы невзначай, подействовала на меня, как катализатор, заставив зацепиться за нее и сосредоточить все свое внимание, а в памяти внезапно всплыл разговор, подслушанный сегодня в башне.Хоумлендер говорил, что кто-то убил Прозрачного и слил Подводного, говорил, что кто-то копает под ?Семерку?, желая ее развалить, и сейчас это странное похищение… Упрямые факты, в полнейшем хаосе наполняющие сознание, никак не хотели складываться в цельную картинку, и я неуверенно прикусила губу, испытывая странную досаду вперемешку с волнением. В конце концов, это может быть только моим глупым домыслом, ведь если кто-то действительно нацелился на суперов, то какое к этому отношение имею я?— обычный, рядовой сотрудник корпорации, отвечающий за рекламу и за связь с общественностью… Какое мне дело до ?Семерки??!Собственно, именно этот вопрос я и поспешила озвучить своему странному собеседнику.?— Я просто агент, я занимаюсь встречами, интервью, выступлениями, но не более! —?выдохнула я, пытаясь говорить как можно уверенней, чтобы у моего похитителя не осталось никаких сомнений в том, что в качестве жертвы я абсолютно бесполезна. Кто знает, вдруг, он согласится меня отпустить. —?Послушайте, я не знаю, что вам нужно, но уверяю вас, к делам ?Семерки? я не имею никакого отношения. В конце концов, я наемный работник…?— Наемный работник, который расписывает каждую минуту жизни Хоумлендера на протяжении двух лет!Резким, абсолютно неуловимым движением мужчина вдруг подался вперед, и мне едва удалось сдержать испуганный вскрик, когда чужое лицо оказалось в непосредственной близости от моего собственного. Рука оперлась на спинку стула над моим плечом, заставив почувствовать себя в тисках, горячее дыхание скользнуло по губам, заставив судорожно сглотнуть, а каре-зеленые глаза перехватили мой встревоженный взгляд, заглядывая в самую душу, и в горле невольно застыл комок, который почему-то никак не удавалось протолкнуть вниз. Хриплый вздох сорвался с пересохших губ, которые я нервно облизала, сама на себя злясь за то, что выработанная с годами маска дала сбой именно сейчас, перед каким-то ублюдком, нагло похитившим меня, а руки, заведенные за спину, невольно сжались в кулаки.?— Мне вот просто интересно, это тебя ?Vought? под Хоумлендера подложил, или ты добровольно ноги раздвинула? —?едва слышно прошептал незнакомец, по-прежнему гипнотизируя внимательным, лишающим воли взглядом, и я почувствовала, как после этой фразы внутри что-то с треском сломалось.Страх и волнение, искреннее непонимание ситуации,?— все это испарилось в момент, и единственным чувством, которое прокатилось от сердца к кончикам пальцев, мгновенно разогнав кровь и согрев порядком замерзшее тело, была горячая, полыхнувшая огненной вспышкой ярость, которая моментально расставила все по своим местам и упорядочила сумбурный хаос, царящий в голове. Пренебрежение и издевка, прозвучавшие в мужском голосе, задели за живое, заставив почувствовать себя грязной и униженной, насмешка, горящая в глазах напротив, подстегнула выработанное с годами упрямство, и я вдруг поняла, что уже не боюсь.?— Не твое собачье дело, бомжара лохматый,?— с губ сорвался не голос?— змеиное шипение, чужая переносица показалась такой соблазнительно-близкой, и даже не пытаясь сдерживать сиюминутный порыв, я резко подалась вперед.Лоб с силой приложился о чужое лицо, тихий, едва различимый хруст стал усладой для моих ушей, а раздавшийся вслед за этим болезненный вопль изогнул искусанные губы в ядовитой усмешке.?— Бешеная сука!Незнакомец резко отстранился от меня, запрокинув голову назад и старательно зажимая разбитый нос руками, а из-под его пальцев тонкими ручейками бежала алая кровь, стекающая по губам и щекам, и исчезающая где-то в густой бороде. Несколько капель брызгами осели на ткани моей измятой, потрепанной рубашки, однако та была и так безнадежно испорчена, поэтому расстраиваться я не спешила, с гордостью глядя на дело рук, точнее, лба своего. В голове от сильного удара звенело, ушибленная черепушка ныла, но самодовольство полностью вытеснило другие чувства.Матерящийся и рычащий от боли мужчина отошел на несколько шагов, пройдясь по небольшому помещению, похожему на захламленный подвал, отнял руки от лица, со звериным бешенством осматривая окровавленные ладони, а после в упор, не мигая, уставился на меня, не обращая внимания, что кровь из расквашенного носа все еще продолжает бежать. На мгновение по спине прошел холодок, показалось, будто этот псих меня придушит, и плевать, зачем вообще похищал, однако прежде, чем это случилось, где-то послышались приближающиеся шаги, а после от сильного толчка распахнулась тяжелая металлическая дверь.Взгляд, резко скользнувший за спину временно деморализованного похитителя, зацепился за долговязую, тощую фигуру взъерошенного парня в грязной футболке с каким-то мультяшным принтом, который, влетев в помещение, резко затормозил на пороге, широко распахнутыми глазами рассматривая открывшуюся его взгляду картину. Шумно выдохнул, явно не ожидая увидеть окровавленного похитителя, уставился на меня, кажется, всерьез сомневаясь, что в произошедшем виновата именно я, а после спросил на вздохе:?— Мясник, ты в порядке? Я услышал крик…?— Закрой хлеборезку, Хьюи! —?огрызнулся явно уязвленный британец, оглянувшись на вошедшего, а я, зацепившись за знакомое имя, пораженно выдохнула, округлив глаза и совершенно другим взглядом уставившись на пацана.?— Хьюи? —?переспросила неуверенно, будто сомневаясь, чем привлекла внимание незнакомцев. —?Хьюи Кэмпбелл?!Колесики в голове закрутились быстро-быстро, эмоции пронеслись на лице калейдоскопом, а рот приоткрылся от удивления, и я даже забыла о ноющем лбе, медленно, но верно начиная понимать все происходящее и только убеждаясь в собственных догадках, которые до этого считала скоропалительными и безосновательными. Ну, конечно, теперь все понятно, и этот парень… А второй, постарше, наверняка подельник. Хоумлендер был прав, Хьюи действовал не один, и помогала ему не только Старлайт. Британец второй, и еще тот темнокожий таксист, наверняка, он тоже в этом замешан.Значит, как минимум, трое.?— Это вы убили Прозрачного,?— медленно произнесла я, с каждым мгновением все больше убеждаясь в своих догадках. Кэмпбелл, услышавший мои слова, как-то нервно сглотнул, покосившись на мужчину, названного Мясником, а тот, обернувшись, волком взглянул на меня через плечо, рефлекторно шмыгнув разбитым носом и даже не пытаясь остановить кровь. —?Вы убили супергероя и подставили Старлайт перед остальными.?— Нет, Энни не… —?с неожиданным беспокойством вскинулся Хьюи, сделав шаг вперед, чтобы возразить, но второй не позволил ему этого сделать, попросту оттолкнув его в сторону и вновь подойдя ко мне. Каждый тяжелый шаг эхом отбивался от холодных бетонных стен, и я невольно подобралась, упрямо вскинув подбородок. Ничего, гнида, только сунься ближе…?— Поразительная осведомленность, как для обычного наемного работника,?— перекривил меня Мясник, остановившись в метре от моего стула и сложив руки на груди. Кажется, подходить он, все-таки, не рисковал. —?И откуда же столь глубокие познания, птичка, не поделишься??— Катись к херам,?— неуважительно отозвалась я, всем своим видом демонстрируя полнейшее нежелание сотрудничать, и вызвала этим только злой оскал, обнаживший крепкие зубы.Мне было непонятно, какого черта я привлекла внимание этих отбитых идиотов, решивших посягнуть на кусок, который им был явно не по силам, я не понимала, зачем они похитили меня посреди белого дня и почему удерживают в этом чертовом подвале, но буквально кожей чувствовала, что им что-то нужно, что-то, касающееся ?Семерки? или Хоумлендера непосредственно, не зря ведь этот мужик заговорил именно о нем. Что же, этот Хьюи, переминающийся сейчас с ноги на ногу за спиной Мясника, выудил у Старлайт уже всю важную информацию, а теперь они решили зайти с другой стороны?Британец был уверен, что мы с Хоумлендером любовники, вполне возможно, он решил, что я могу сообщить что-то, что будет представлять для этих смертников ценность, но тут их ждало жестокое разочарование. Не смотря на свою достаточно тесную связь с лидером ?Семерки?, я никогда не входила в круг его доверенных лиц, если таковые вообще у него были, он никогда не рассматривал меня в качестве возможного сексуального интереса, и уж точно, он не собирался делиться со мной никакой информацией, касающейся или его лично, или его команды. Единственное, о чем мне было доподлинно известно, это о плотном графике Хоумлендера, при желании я могла подробно по минутам расписать, где будет находиться мужчина в ближайшие три месяца, если, конечно, не наплюет на все и не отменит все в последнюю очередь, заставив меня, как обычно, разгребать все это дерьмо и получать от Стилвелл, однако…Однако желания у меня такого не было от слова совсем.?Vought International? дали мне слишком многое, чтобы я вот так запросто трепалась о вещах, составляющих корпоративную тайну, да и принципы у меня были совершенно другие, что тоже оставляло свой отпечаток. Никогда бы в трезвом уме и здравой памяти мне не пришло бы в голову разговаривать о работе с теми, кого эта работа не касалась, сотрудничество с вице-президентом Стилвелл, требующей от всех полной отдачи и безграничной преданности, научила надежно держать рот на замке, но кроме этого…Кроме этого я, наверное, слишком сильно уважала Хоумлендера. Уважала и, несомненно боялась, прекрасно отдавая себе отчет в том, что может сделать супергерой, хотя бы заподозри он кого-то в предательстве. При одной лишь мысли о подобной возможности внутренности скручивались в тугой узел, а к горлу подкатывала тошнота, и мне совсем некстати вспомнился подслушанный сегодня разговор. Я не была в той комнате, я не видела, что происходит за закрытой дверью, но что-то мне подсказывало, что Старлайт, которую лидер ?Семерки? посчитал виноватой в утечке, пришлось совсем несладко. Оказаться на месте девушки мне никак не улыбалось, а при том, что сейчас все происходящее зависело от моего выбора, а не глупости, оправданной влюбленностью, становилось совсем хреново.Да узнай Хоумлендер о том, что я хотя бы пискнула о чем-то, касающемся дел корпорации, и жизнь моя станет ох, какой несладкой.?— Слушай меня очень внимательно, птичка,?— негромкий голос Мясника привлек внимание, и я настороженно взглянула на него, плотно поджав губы. —?Выбор у тебя невелик. Либо ты сейчас отвечаешь на все наши вопросы и мы отпускаем тебя дальше по твоим жутко важным делам, либо ты продолжаешь упрямиться, и тогда тебе придется просидеть здесь очень и очень долго. Терпение у меня воистину ангельское, в отличии от характера, потому я могу мурыжить тебя в том подвале бесконечно, пока ты не заговоришь. Я внятно объясняю?В ответ мне невероятно захотелось продемонстрировать самоуверенному ублюдку средний палец, однако, поскольку это было невозможно, я ограничилась только многозначительным взглядом, и что-то мне подсказывало, что уставившийся на меня мужчина все понял без слов. Оскалился, как бешеный пес, словно готовясь вот-вот разорвать мне глотку, яростно сверкнули глаза, что вместе с окровавленным лицом выглядело до дрожи пугающе, но не успел он ничего сказать, когда я, легко пожав плечами, ядовито ответила:?— Корпоративная, мать ее, этика, ублюдок. Мне платят не за то, что я языком треплюсь со всякими лохматыми бомжами,?— усмешка изогнувшая мои губы, заставила Мясника зло зарычать, но я уже обратила свое внимание на притихшего Хьюи, который не спешил вмешиваться в разговор. —?А ты, Кэмпбелл, поступил, как последний кусок дерьма. После всех тех проблем, которые Старлайт пришлось сегодня из-за тебя разгребать, на ее месте я бы тебя удавила.?— О чем ты? —?нахмурился парень, быстрым шагом приблизившись ко мне. Глаза испуганно забегали, руки дрожали от охватившего его волнения, и я, старательно пряча удивление, подметила, что мои слова Кэмпбелла здорово взбудоражили. —?Что произошло сегодня?Лимит моей словоохотливости был исчерпан, поэтому я, громко хмыкнув в ответ, демонстративно уставилась на противоположную стену, рассматривая танцующих на холодном бетоне солнечных зайчиков. Со скованными руками, растрепанная, в грязной и порванной одежде, оставшаяся в одной туфле и с медленно растущей шишкой на лбу, я все равно пыталась держаться достойно, насколько это вообще было возможно в моей ситуации. Будущее виделось мне необыкновенно смутным и совсем не радужным, влажные ладони то и дело терлись друг о друга, однако никаким другим способом я старалась не демонстрировать свое беспокойство перед мужчинами, рассматривающими меня, словно лягушку, приготовленную к препарированию. И если Хьюи, явно будучи послабее, растерянно хлопал длинными, похожими на девчачьи ресницами, будто находясь мыслями где-то далеко-далеко, то второй похититель такой рассеянностью не блистал.Кровь на его лице начала подсыхать, превращаясь в багровую корку, грудь вздымалась и опускалась от тяжелого, гневного дыхания, распирающего ребра, и меня не покидало стойкое ощущение, что Мяснику до потемнения в глазах хочется меня придушить собственными руками. Впрочем, пока что у меня была надежда на то, что я, все-таки, им действительно нужна, и тот факт, что похитители не догадывались о природе наших с Хоумлендером отношений, меня пока очень и очень радовал.Ведь кто знает, догадайся они о том, что я абсолютно бесполезна, и ничего не помешает им грохнуть меня так же, как они грохнули Прозрачного. А умирать пока очень не хотелось, и собственная безрадостная и унылая жизнь почему-то резко стала мне нравиться.?— Ладно, птичка, если не хочешь по хорошему, будем вести себя по-плохому,?— решил Мясник спустя пару минут молчания, и я, затравленно вскинув голову, уставилась на мужчину, чувствуя, как под ложечкой предательски заныло. Теперь так отчаянно храбриться совсем не хотелось, и я невольно обеспокоилась о том, не перегнула ли я палку. —?Посидишь здесь, подумаешь над моими словами. Ночь в холодном подвале подскажет тебе, что лучше быть послушной девочкой и рассказать папочке всю правду.Панибратский тон и скабрезная усмешка подогрели утихшее было упрямство, срывая внутренний стоп-кран, только-только затянутый до победного, и я, зло тряхнув головой, огрызнулась:?— Сопатка заживет, так сразу и приходи, я тебе еще раз морду разукрашу.Глухое рычание, вырвавшееся из широкой груди, напугало до дрожи, внушительный кулак, сжавшийся так сильно, что побелели костяшки, тонко намекнул мне, что выбивать дух этот мужик явно умеет мастерски, и что пока со мной общались, можно сказать, даже дружелюбно. А ведь ничего не мешало моим похитителям применить силу, и внутри все невольно заныло от подобных мыслей.Боли мне совсем не хотелось.?— Пацан, на выход! —?гаркнул Мясник, да так, что Кэмпбелл подскочил от неожиданности, а после, как послушная собачонка, посеменил к двери, то и дело оглядываясь на меня. Кажется, его так и подмывало спросить о Старлайт, мысленно я уже готова была ответить на вопрос, который должен был вот-вот прозвучать, однако, по всей видимости, этому тощему парню его подельник внушал если не уважение, то страх, потому что, в пару шагов достигнув дверей, Хьюи стремительно скрылся за ними, оставляя нас наедине.Хмурый взгляд медленно обратился к Мяснику, внутренне я подобралась, ожидая того, что мужчина может что-то сказать мне напоследок, однако, по всей видимости, на сегодня запас любезности британца, как и мой, был исчерпан, потому что меня вновь окатили унизительным презрением, издевательски подмигнули, от чего верхняя губа дернулась в злом оскале, а после мой похититель, подхватив свое пальто, точно так же направился к дверям.?— Увидимся завтра, птичка,?— почти дружелюбно попрощался он, оглянувшись на меня напоследок, и я едва сдержалась, чтобы не сплюнуть на пол скопившийся на языке яд, который так и желал выплеснуться на мужчину.Хорошо хоть, здравый смысл заставил в последний момент смолчать.Тяжелая металлическая дверь с безумным грохотом и скрежетом захлопнулась, отрезая меня от моих похитителей, и выражение лица мигом переменилось, словно стертое ластиком. Показушная самоуверенность испарилась, ушло старательно удерживаемое хладнокровие, и на несколько мгновений я с силой зажмурила воспаленные глаза, чувствуя, как испуганно колотится сердце, давя на ребра изнутри. Запястья, скованные наручниками, дрожали, губы были искусаны в кровь, и что-то мне подсказывало, что попробуй я вновь подняться со стула, и слабые ноги меня не удержат. Затравленный, испуганный взгляд скользнул по помещению, в котором я осталась, подмечая холодные серые стены и крошечное окошко под потолком.Солнечный свет, льющийся оттуда, то и дело мигал, словно чем-то постоянно скрываемый, и я подумала, что, должно быть, нахожусь в каком-то подвальном помещении в одном из старых домов. Если прислушаться, можно было услышать отдаленный шум улицы и гудки автомобилей, приглушенный гул множества голосов разобрать не было ни малейшего шанса, а толстое непрозрачное стекло подсказывало мне, что кричать я могу хоть до посинения,?— никто меня не услышит. Ситуация, в которой я оказалась, с каждым мгновением становилась все хуже и хуже, и я, вновь повернувшись к металлической двери, скрывающей от меня моих похитителей, попыталась дышать как можно спокойней.?— Ничего, Дейзи,?— тихо прошептала я самой себе, поведя плечами, по которым невольно пробежалась дрожь,?— ты справишься, ты со всем справишься. Не может же тебе так охренительно не везти.В чудесное спасение я отнюдь не верила, прекрасно понимала, что, в отличии от героинь популярных боевиков, выбирающихся из схожих ситуаций с поразительной ловкостью, я не обладаю даже зачатками физических способностей, которые помогли бы мне сбежать. Я не умела драться, не умела вскрывать замки, даже быстро бегать не умела, начиная задыхаться почти сразу же, и что-то мне подсказывало, что попробуй я устроить побег, дальше печально возвышающейся впереди двери просто не убегу. Надежные наручники, все еще напоминающие о себе легкой прохладой закаленного металла, тоже не представлялось возможным снять, и единственная моя надежда была на то, что в ближайшем обозримом будущем Мясник поймет, что я?— глухой номер.Хорошо еще, если разбитый нос никоим образом не повлияет на его альтруистские наклонности, и мужчина меня отпустит, так и не добившись нужных ему результатов.В то, что он может попросту пристрелить меня, как абсолютно бесполезную заложницу, я верить категорически не хотела.?— Уволюсь нахрен,?— почти простонала я, откинув назад голову и чувствуя, как ноет затекшая шея. Сидеть на деревянном стуле, острые кромки которого впивались в тело и оставляли в нем множество заноз, было жутко неудобно, но я пыталась найти в этом и свои плюсы. Хорошо хоть не усадили на бетонный пол, который холодил босую ступню, заставляя ее то и дело поджимать. —?Выберусь из этой задницы и сразу же уволюсь.Решительности мне было не занимать, и я уже мысленно представляла, как выберусь отсюда, швырну на стол Стилвелл заявление об уходе и пошлю нахер всех этих суперов, от которых у меня были только проблемы.Только вот…Несмотря на злость, отчаяние и искренний страх перед неизвестностью в груди еще теплилась совсем слабая надежда на то, что Хоумлендер, не дождавшись меня в положенное время в департаменте полиции Нью-Йорка, все-таки заинтересуется, куда подевался его личный помощник…