Глава 8 (1/1)

Задернув тяжелые темно-синие шторы, я в потемках забрался под одеяло, холодное, так приятно скользящее по нагому телу. На душе было чуть спокойнее, чем вчера. Самую малость. Все-таки в голове не укладывалось, как именно меня могут защитить неизвестные люди вместе с Уильямом Дорси, сидящие в машине через дорогу. Пока они заметят, что что-то не так (если заметят), меня уже выпотрошат при желании… Черт, до чего же страшно…На опустошенном тревогой пространстве в голове стали зарождаться омерзительные мысли: ?Возможно, не надо было гнать Джастина прочь: останься он, меня сейчас не трясло бы от ужаса из-за неизвестности…?, ?Быть может, стоит податься к извилистой тропке, по которой наигранно, вприпрыжку скачет Линн?.. Партнер, пусть и всего на одну ночь,?— еще один человек в этой оскверненной Клаусом квартире…?Я с силой сжал подушку и, тут же откинув ее на другую половину кровати, перевернулся на спину. Чушь. Нельзя позволять какому-то настырному преследователю менять мой образ жизни или перечеркивать моральные принципы. Я скорее собственноручно убью его, чем ?пойду по рукам?. Всю мою жизнь то здесь, то там мелькают люди, словно существующие лишь для того, чтобы плюнуть в меня из-за чудовищного заезженного шаблона. Шаблона, по которому живет Линн в попытках убежать от душераздирающей боли, уж не знаю, насколько успешных… ?Гей?— это шумные вечеринки, беспорядочный секс, наркотики и алкоголь!??— нет. Блядство это и моральная распущенность. А гей?— это когда сердце замирает от объятий с мужчиной, к которому пылаешь симпатией.Вероятно, я?— вымирающий вид… Я искренне считал, что Джастин разделяет мои взгляды на отношения, а в итоге оказался в кресле, наблюдал за тем, как его ебет другой в отместку за мою боль и его предательство…От оживших воспоминаний стало невыносимо лежать в этой постели. А ведь это другая кровать, другой матрас, другое постельное белье!.. Но я?— тот же…Мой уставший от нервотрепок организм сдался сну, так что я не знаю, сколько прошло времени с момента, как я закрыл глаза, до той секунды, как?— со все еще опущенными веками?— понял, что в спальне я не один…Матрас слева промялся?— кто-то присел на край постели. Я лежал, затаив дыхание, боясь пошевелиться. Никогда не был хоть сколько-нибудь религиозным, но когда страх зажимает все тело в тиски и заставляет сердце выстукивать в груди так, что его биение становится похожим на пистолетные выстрелы!.. Молиться?— все, что остается…Чьи-то теплые пальцы коснулись моего горла и медленно двинулись вниз, до одеяла, наполовину прикрывающего грудь. Тихий шорох?— и одеяло спрятало меня по плечи.—?Я знаю, что Вы не спите, Кирен,?— услышал я низкий голос, пропитанный улыбкой. —?У Вас изменилось дыхание, когда Вы проснулись…—?Как?.. —?едва слышно проговорил я, боясь поднять веки.—?У меня есть ключ.—?Откуда?..—?Сделал слепок Вашего ключа несколько недель назад. Думаете, как я установил камеры и прослушку? К слову, мы и сейчас не одни,?— недовольно подметил Клаус, подсаживаясь ко мне ближе. Через одеяло бедром я чувствовал его поясницу. —?Люди, которых Вы наняли, в секрете от Вас установили свои собственные скрытые видеокамеры. Без прослушки, но все же.—?И чем это отличается от того, что сделали Вы? —?Я открыл глаза и сумел разглядеть взлохмаченный силуэт непрошеного гостя. В темноте бешено блестели его глаза; фигура казалась больше, чем есть на самом деле,?— мой страх преувеличивал угрозу, упрашивая убежать как можно дальше от этого человека, хотя бы попытаться спастись…—?А как Вы сами думаете: есть разница? Уверен, Вы чувствуете ее… —?Его левая ладонь легла поверх одеяла, и мне стало нечем дышать, словно вес, давящий на грудь, превышал реальный раз в десять.—?Не боитесь… что охрана уже бежит сюда? —?с придыханием выговорил я. —?Если здесь и правда есть их камеры, они видели Вас…Он приглушенно рассмеялся, и у меня от уха вниз, по шее и до лопаток, пробежали мурашки?— как если бы дыхание Клауса ошпарило мою кожу…—?Не волнуйтесь, Кирен, нам не помешают. Ваши телохранители мирно спят. В следующий раз им стоит сразу же забирать свой кофе. А то готовый заказ стоял на стойке в кофейне аж лишние десять секунд, чего было вполне достаточно… Вы испуганы? Или у Вас всегда так соблазнительно сверкают в темноте глаза?Он склонился к моему лицу и замер?— так близко, что фокусировать взгляд на нем было больно. Точно два одинаковых магнитных полюса, мы неистово отталкивались друг от друга?— я отталкивался от него: все мое тело жалось к матрасу, испытывая непреодолимое желание увеличить расстояние между мной и Клаусом хоть на дюйм. Но отстраняться больше было некуда. Теперь я действительно чувствовал размеренное дыхание Клауса, но оно не обжигало губы, а холодило их: будто надо мной навис призрак, от одного присутствия которого оконные стекла с пугающим треском должны покрываться морозными узорами.—?Я могу ударить Вас… —?поборов ком в горле, произнес я. —?Могу избить?— не похоже, что Вы намного сильнее меня. Если у Вас, конечно, нет оружия… И на этом все для Вас закончится.—?Мордобой, оружие… такая вульгарщина, не находите? —?усмехнулся Клаус, и по одному только голосу я смог нарисовать в темноте выражение его лица. —?Попробуйте победить меня интеллектом, хитростью, стратегией?— вот это уже будет не скучно.—?Тогда повторите свою фамилию…—?Желаете покопаться в моем прошлом? —?Он выпрямился и усмехнулся вновь. —?Это будет забавно… Что же, тогда?— ?Шлаухайт?. Запоминайте ассоциативно: в начале ?Ш?; потом ?лаух?, как в английском ?смех? (?laugh?); а на конце ?айт?, как в немецком ?zeit??— ?время?.—??Время смеяться??..—??Швремя…? тогда уж,?— раскрепощенно хохотнул в потолок Клаус, словно не проник незаконно в мою квартиру, а повстречался случайно в кафе.—?Вы, оказывается, можете быть не таким уж и маньяком, несмотря на то, что вломились ко мне посреди ночи, чтобы… укрыть?.. —?вспомнил я его манипуляции с одеялом.—?Мне стало скучно. А вы, вероятно, полагали, что этой ночью я явился с коварным умыслом? —?Его голос с каждым словом становился все глубже, руки пугающе плавно поглаживали одеяло поверх моего обнаженного тела. —?Что я… зажму Вам рот, как в машине… прижму к подушке, вопьюсь губами в Вашу шею в страстном поцелуе?..Широкие ладони очертили через одеяло мою грудь и начали спускаться, медленно скользя по бокам?— к бедрам. Я неоднозначно дернулся, как будто тело никак не могло понять: прижаться к этим чувственным рукам или отпрянуть от них, пока не стало слишком поздно…—?…И все это время… буду ласкать Ваше тело, отбросив одеяло прочь?..Чужие пальцы сдавили мои ноги, и низ живота вызывающе заныл…—?…Это слишком просто, Кирен,?— томным бархатным голосом подытожил он. Руки Клауса мягко разжали бедра, и мое тело точно осиротело?— омерзительно жалкое чувство… мучительное, по сравнению с тем, что было прежде…Мужчина незамедлительно поднялся и сверкнул ключами в ночи.—?Пожалуй, мне уже пора: Ваши ?друзья? могут вот-вот очнуться.—?Просить Вас оставить ключ здесь?— бесполезно? —?маскируя возбуждение усталостью, на всякий случай уточнил я. В темноте блик мелькнул по широкой улыбке Клауса, и металл звякнул о прикроватную тумбочку. —?Но Вы, несмотря на этот широкий жест, все равно в любой момент завалитесь без спроса, верно?—?Верно. Спокойной ночи, Кирен. И не разочаруйте меня: будьте умным.Его шаги смолкли слишком быстро. Я не слышал, как хлопнула дверь, но почему-то был совершенно уверен, что Клаус покинул мой дом. Не удивился бы даже, растворись он в прихожей, так и не дойдя до двери…В голове на повторе звучал его проникновенный голос, забирающийся в самые потаенные уголки моего разума: ?…зажму Вам рот, как в машине… прижму к подушке, вопьюсь губами в Вашу шею в страстном поцелуе… буду ласкать Ваше тело…? Я перевернулся на бок и прижал колени к груди. Если бы не было камер в моей спальне, что бы я сделал?.. Растерянный взгляд метнулся к ящику, в котором покоился прагматичный подарок Клауса,?— нет! Ни за что больше!.. Только не тем, что всучил мне этот человек… и не с мыслями о нем…