Глава 1 (1/1)

Чуть ранее… Голова Хэддока раскалывалась, и он пытался собрать свои мысли как мозаику. Вливая в себя виски, он пытался расслабиться, нолишь сильнее раздражался.-Чертово пойло, для чего ты нужно, если не помогаешь от этой боли.Свет в гостиной раздражающе мигал, но капитан не находил в себе сил выключить верхние лампы. Его руки тряслись, сердце клокотало, и отчаяние поглощало все его существо. Чувство невообразимогоодиночества пробралось в сердце и выходило из него вместе с парами алкоголя. Груда пустых и полных бутылок, стройными рядами расположились около его кресла, а он заливал их в себя, одну за другой. Иногда капитан вставалс кресла и бродилтуда-сюда по гостиной. От этого емустановилось чуть легче, но стоило накатить новой волне обжигающей боли, каккапитан вновь обессилено падал в кресло, лишь поглядывая на портрет своего деда. В бреду ему казалось, что портрет смеется над ним, смотрит укоризненно и видит, насквозь. Насквозь пропитанного алкоголем. Капитан взглянул на портрет еще раз, шатаясь, подошел к нему и провел пальцем по рисованному лицу. Портрет не шелохнулся, а мужчине казалось, что Шевалье выйдет из рамы и выпьет с ним за здоровье. Снаружи раздался резкий хлопок, яркая вспышка озарила пасмурное небо, и свет в гостиной потух. Выглянув в окно, капитанувидел лишь легкий дымок из крыши лаборатории Турнесоля, и самого профессора бегающего в подсобку за инструментами.Хэддок раздраженно дернул штору, закрывая окно.-Старый дурак, хоть жив остался. Ты точно спалишь свою лабораторию к чертям собачьим!- Нет, не спалит, Арчибальд.Хэддок отшатнулся от окна, и, держась за стену, завертел головой. Комната погрузилась в темноту, а из дальнего угла раздался этот голос. Капитан нащупал на подоконнике бутылку, и схватил ее за горлышко. Выставив ее перед собой, он прижался к стене. Неизвестный голос напугал его, и ужас поднялсяпо его спине вверх,по шее и защекотал у корней волос. Он ощущал себя ребенком, заблудившимся в комнате страха.-Кто здесь? Тинтин? Турнесоль? Нестор? Сейчас же прекратите свои шутки, юноша! Тинтин, это вы?Капитан прошел чуть вперед, держа бутылку перед собой, и позвал:-Юноша! На ощупь капитан добрался до своего кресла и опустился в него. Боль взорвалась в голове на тысячу осколков, имужчине хотелось втоптать эти осколки глубже, что бы либо сойти от боли с ума, либо умереть. Руки ходили ходуном, с трудом удерживая бутылку виски, капитан запрокинул бутылку, вливая в себя очередную порцию алкоголя. Вдруг он замер, алкоголь стекал по его бороде, попадая за шиворот, он сжал горлышко бутылки в руках исжимал до тех пор, пока рука не престала дрожать. Отставив виски, он еще раз вгляделся в темноту, но слышал лишь свое дыхание.-Мне кажется,- с нескрываемымоблегчением произнес он,- да, мне лишь показалось, старый дурак, совсем утонул в своем виски. Следует последовать совету Тинтина и прекратить пить. Глаза капитана привыкли к темноте, и она не казалась емутакой уж и страшной.Хэддок нервно постучал костяшками пальцев по подлокотнику кресла.«Великолепно, Арчибальд, ты сходишьс ума. Сейчас голоса, а через пару рюмок к тебе придет пара огромных чертей.Хэддок глухо рассмеялся, опять приложившись к бутылке.«Ты невыносим, Арчибальд,- думал он,- просто, просто к черту все!»Усмехнувшись себе, он сделал глоток, с обидой осознавая, что спиртное служило ему средством обретения душевного комфорта, утешения, и самоуспокоения, но нет, нет, не только алкоголь.-Тинтин,- сказал он, удивившись своему голосу, ичуть вздрогнул больше от удовольствия, чем от неожиданности. Мальчишка приносил большесмысла в его жизнь, ежели выпивка, Тинтин научил его жить, любить жизнь, быть собой, рядом с парнем он ощущал себя моложе, и что немаловажно счастливее. Капитан отпил снова, но в то же мгновение егожелудок сдавила железная рука, и он выплюнул виски на пол. Портрет его предка ожил и смотрел на него с нескрываемым чувством отвращения. Шевалье стоял, прислонившись к раме, его руки были сложены на груди, а клинок опущен.Хэддок тряхнул головой, схватил стакан с кофейного столика и вмиг опустошил его. С каждым глотком обжигающего зелья, в нем росла ненависть, жгучая ярость поднималась из его нутра, заполняя пустые участки. Он не видел причин для ненависти, некого ему было ненавидеть, но как вспышка в голове, у него появилась мысль, которая обжигала больше, чем горло обжигал алкоголь. Ему казалось, что все его ненавидят, даже он, рыжий паренек с маленьким белым песиком и задорным хохолком, даже он считал его идиотом и пьяницей, не способным следить за собой и количеством выпитого. Эта глубинная ненависть блокировала его разум настолько, что он не мог думать не о чем, кроме ненависти. Новая вспышка боли, и капитан, скривившись, потер виски,он внезапно подумал о Тинтине. «Мальчишка наверняка уже лег спать, ждать его к вечернему чаю не стоит»-Он не спит, Арчибальд.Капитан судорожно сглотнул, и поднял глаза к портрету.-Быть не может…Шевалье усмехнулся, указывая капитану на своюголову. -Если ты закончилнапиватьсяи говорить сам с собой, то теперь мы можем серьезно поговорить. Я не твое больное воображение, внучек, и в этой жизни возможно все