16. Достопочтенный в шоке. (1/1)

С приходом осени Чу Ваньнин снова заболел. Который день его трясло от озноба под несколькими одеялами, а лекарства приносили только временное облегчение. Он чихнул, чуть не выплеснув горячий чай на простыни. Тасянь-Цзюнь пришел навестить его днем и сейчас сидел рядом на кровати. - Зная, что ты так легко болеешь, неужели нельзя было сразу одеться теплее? – он хмурился, поглаживая колено учителя через одеяло. - Если я не буду заниматься, мое тело совсем ослабнет. - А простуда как будто тебя делает сильнее? Чу Ваньнин хотел ответить, но вместо этого закашлялся. - Когда я уеду, кто будет впихивать в тебя лекарства? Юйхен оторвался от чашки и обернулся на ученика. - Ты уезжаешь? Куда? По мрачному взгляду Тасянь-Цзюна он понял, что поездка носит совсем не развлекательный характер. - Надолго? Неделя? Мо Жань пожал плечами. – Ровно столько, сколько надо, чтобы убить всех… Чу Ваньнин вздохнул. Когда прошлой зимой Мо Жань уезжал надолго, вернулся он едва живой и неделю лежал прикованный к кровати. - Снова полезешь в битву? Две поездки и два ранения, одно почти смертельное. Мо Вэйюй, жизнь тебя совсем ничему не учит? - Мне хватает поучений учителя. Ваньнин нахмурился, стараясь подавить возмущение и нахлынувшее волнение. После прошлого ранения он уже не мог спокойно отпустить Мо Жаня, понимая, что каждый день до возвращения ученика будет полон мучительного ожидания. Просить остаться было тоже ниже его достоинства. Почему он вообще переживает, если Мо Жаня так тянет найти свою смерть? Он хотел что-то сказать, потом сильно чихнул и зашелся в приступе кашля. Император вытащил из рук учителя чашку и уложил его, прикрывая одеялами. Ваньнина трясло от холода, хотя в помещении была невыносимая духота от раскаленных ламп. Тасянь-Цзюнь посидел некоторое время, пока учитель не задремал. Ваньнин выглядел очень измученным и слабым. При этом категорически отказывался есть лекарства. Приходилось буквально уговаривать за каждую таблетку, а потом поощрять сладким. Он коснулся его щек- горят огнем. Выйдя из Павильона, он запахнул свой плащ, ожидая, пока старый Лю подбежит к нему. - Если станет хуже- сообщите. И не оставляйте его одного. И приготовьте ему что-то, что он любит… А то он снова не станет есть… – Тасянь-Цзюнь задумался, - Тушеные ?львиные головы? сойдут. ~Сун Цутцюн отправила мужу записку, надеясь, что он посетит ее сегодня. Эти дни луны были особенно выгодны ей и пригодны к зачатию. Если она сможет подарить А-Жаню ребенка, ее будущее будет более прочным. Они женаты почти два года. Но в те редкие ночи, что император делил с ней ложе, он редко давал ей шансы понести. Мо Жань всегда следил, чтобы его семя не заполнило лоно императрицы. Почему император так не хочет от нее детей? В одну из ночей он был пьян и особенно груб с ней, в момент кульминации Достопочтенный схватил ее за волосы и страстно произнес ?Ты моя, Чу Фэй?. Соперница, что занимала все мысли императора… Императрица видела ее пару раз, но так и не смогла разглядеть лицо. Чем она лучше Сун Цутцюн? Не прогонит ли император свою первую супругу в угоду бывшей наложнице? Лично решив проследить, чтобы на стол подали лучшее, императрица пришла на кухню. - Я говорила приготовить Его Величеству вонтоны в остро пряном соусе, вы уже подготовили их? Еще сделайте….И тут ее взгляд остановился на блюде, которое готовил один из поваров. Львиные головы. Когда император запирался с Чу Фэй в своих покоях, туда часто вносили это блюдо. Но А-Жань к нему весьма равнодушен. Значит, это было любимое блюдо Наложницы Чу! - Лалинь! – она схватила служанку за край рукава. – У зеркала стоит серебряная шкатулка, вот ключ, на дне лежит флакон из хрусталя. Немедленно принеси его сюда. Не желая допустить, чтобы блюдо унесли раньше времени, она подошла к повару, который был занят приготовлением и накинулась на него с упреками. Когда служанка поспела вернуться, блюдо все еще не покинуло кухню. Осталось только дать выдуманное поручение, чтобы спровадить лишние глаза и императрица быстро высыпала белый порошок поверх ?львиных голов?. - Чтоб ты сдохла… – Она спрятала флакон в рукав, - Где вы шляетесь, бульон к вонтонам остынет!~К вечеру у Чу Ваньнина началась рвота. К ночи пошла кровь изо рта и от колик в животе он не мог разогнуться. - Наставник Чу, почему вы запрещаете сказать это императору? Он велел доложить, если вам станет хуже. - Не нужно его беспокоить по пустякам. – Чу Ваньнин старался говорить медленно, чтобы голос казался не настолько хриплым. Тут его снова скрутило и он согнулся над чашей, сплевывая кровью и зашелся в кашле. По симптомам это совсем не походило на обычное отравление. Напрашивался вывод: кто-то хотел отравить его, или кто-то рассчитывал, что император ест с ним и тоже будет отравлен. Но Чу Ваньнин сегодня съел всего несколько кусочков ?львиных голов? и запил чаем. Мо Вэйюй редко пробует это блюдо. Подсыпать яд в него было опрометчиво. Да и действие яда вызывало вопросы. Яд откровенно был призван уничтожить внутренние органы человека, совершенствующийся с уровнем духовной силы как у Императора, легко бы с таким справился, отравление не было бы смертельным. Как бы там ни было, Чу Ваньнин совсем не хотел, чтобы Мо Жань видел, как его выкручивает над чашей и как жалко он сейчас выглядит. Да, они делили с ним постель, Тасянь-Цзюнь не раз сидел у его кровати, когда учитель болел… Но сейчас было несколько иное. Юйхен харкал кровью пополам со слизью и желчью, сотрясаясь от боли. Нет, он не хотел, чтобы Мо Жань видел его в таком жалком виде. - Попробуйте выпить, - евнух поднес ему отвар из трав, Ваньнин сделал глоток и желудок пронзила острая боль, а через пару минут его этим вырвало снова. К рассвету он был окончательно изможден. Тело все еще сводило спазмами боли, желудок горел огнем. - Вы решили, что бессмертные? – проревел где-то за чертой сознания знакомый голос, - Я же сказал докладывать мне! Что тут творится? Мо Жань еще днем порвал записку императрицы. Вечером, зная, что учитель не сможет разделить с ним постель, приказал привести несколько наложников и отлично провел часть ночи развлекаясь с ними. Но когда их тела уже опротивели ему, и он выставил их- не смог заснуть. Привычно собравшись в Павильон Алых Лотосов, обнаружил, что на рассвете там горит свет. Учитель никогда не ложился так поздно и это вызвало сомнения. Войдя внутрь, Император наткнулся на суетившихся евнухов, в то время как Чу Ваньнин лежал на кровати в лихорадке. - Вам жить надоело? Какого черта тут происходит? – он схватил слугу за шиворот и поднял в воздух. - Да я убью вас без всякого сожаления! - Ваше Величество, пощадите! Наставник Чу отравился и запретил звать вас, мы дали ему отвар, но ему все хуже и хуже. Мы хотели сообщить вам, но Наставник строго запретил! - Он Хозяин Павильона Алого Лотоса. Но я Хозяин Пика Сышень! Наступающий на Бессмертных Тасянь-Цзюнь, Повелитель Человеческого мира! И ты решил что мой приказ — это шутка, не подлежащая выполнению? - Мо Жань… – Чу Ваньнин от криков очнулся и увидел в покоях Мо Жаня, трясущего бедного Тао. - Мо Жань, … подойди. Император разжал кулак, отпуская евнуха и подошел к кровати. Сразу в глаза бросился желтоватый цвет лица, темные круги под глазами, впалые щеки и сухие губы. Но как ни странно даже в этой ситуации Чу Ваньнин умудрялся пахнуть чем-то древесным и цветами, в то время как от других бы воняло тухлым козлом. Из чего вообще сделан этот старейшина Юйхен? - Выглядишь погано. Ваньнин хотел ответить, но вместо этого из горла вырвался приступ кашля. Он едва успел достать платок, чтобы закрыть лицо, как его стало снова выворачивать кровью… Мо Жань сперва не совсем понял, что происходит, но, увидев, как расцветают алые пятна на платке учителя, обернулся. - Вы еще здесь? …. Сейчас же за врачом, или уже сегодня будете кормить собак! Он дождался, когда учитель немного придет в себя, сел на кровати и скинул с него одеяло, начиная ощупывать живот. Но стоило ему нажать, как Ваньнин дернулся от боли. Совсем не похоже на простое пищевое отравление. Яд? Чу Ваньнин снова закрыл рот рукой и начал судорожно искать чашу, император встал с кровати, предоставляя Лю помочь ему. Достопочтенный не понимал, кому могла прийти в голову мысль отравить учителя? Пленник, ценный трофей, презренный бывший старейшина. О нем вспоминали, только когда перечисляли громкие победы Императора. Достопочтенный окутал такой магией Павильон Алого лотоса, что без его на то позволения сюда никто не мог ступить. Что до самой личности учителя… в их тесные отношения было посвящено не так уж много. Несколько слуг и самая близкая стража. Для всех остальных он оставался наложницей Чу, второй женой императора, которую тот запер и скрывает от посторонних глаз… Когда Чу Ваньнин позволял себе гулять по саду или посещать библиотеку- его считали только пленным учителем Императора, впрочем в любом случае на него натыкалось не так много людей и они не ассоциировали его с Наложницей Чу. Пленника опасались, но те, кто не знал истинную ценность Юйхеня- просто презирали или пренебрегали. Он где-то допустил промах? Что-то не предусмотрел? Кому нужно было подсыпать яд учителю? Вдруг Тасянь-Цзюнь оскалился. Конечно, подсыпать яд учителю Достопочтенного вряд ли кто стал. Но Наложница Чу, столь пользующаяся расположением императора- яркий предмет зависти… - Ваньнин, скоро будет врач. – он поцеловал его в лоб и быстро вышел из Павильона. Сун Цутцюн мирно спала, когда вдруг сильная рука схватила ее за волосы и швырнула из кровати. - Как ты осмелилась пойти против своего Господина!? Признавайся и тогда Достопочтенный обещает тебе легкую смерть!- А-Жань! Ах… возлюбленный мой, …- она схватила своими нефритовыми пальчиками его руку.- Что я сделала? - Достопочтенный хочет узнать, как ты осмелилась использовать яд!? - А-Жань… – девушка залилась слезами. – Какой яд? Я не понимаю, отпусти меня? Тебе кто-то причинил зло? Позволь мне помочь тебе! Тасянь-Цзюнь встряхнул руку и выпустил ее. Девушка беспомощно сжалась на полу, глотая жалобные слезы. Она выглядела такой несчастной, беззащитной, что император начал сомневаться в своей правоте. - А- Жань… – Она медленно встала и коснулась его плеча. – Кто-то снова хотел отравить тебя? Он раздраженно скинул ее руку. А может, хотели отравить не учителя, а его, императора? Но тогда как глупо подсыпать яд, сжигающий внутренние органы, его уровень самосовершенствования слишком высок. - Я могу что-то сделать для тебя? Ты так бледен… Сейчас в лунном свете, стирающим рамки она вновь напомнила ему Ши Мэя… хрупкого, доброго. Разве Ши Мэй мог причинить кому-то вред?- Позволь, я помассирую твои виски… – ее безупречно красивые руки потянулись к нему. Вдруг он вспомнил ночь, здесь на Пике Сышень ?Голова болит. Не могу уснуть…- Садись?Тогда учитель тоже массировал его голову. - Отстань… – он грубо откинул ее от себя и рисуя в воздухе символ пустил по покоям заклинание ?В поисках скрытого?. Огненным ветром оно с шипением пронеслось по комнатам и легло в ладонь императора в виде маленького браслета из коралла….Тасянь-Цзюнь криво усмехнулся и вздохнул. Какая-то жалкая безделица, которую хранила Сун Цутцюн. Ни записки, ни флакон из-под яда. Браслет. Ему было совершенно наплевать, почему этот предмет так стал дорог императрице. Просто бросил его на пол и вышел. Почти полностью рассвело, Тасянь-Цзюнь хотел уже вернуться в Павильон Алого лотоса, но остановился. Был еще один человек, который мог пожелать смерти его Чу Фэй. Только сегодня наложник Лианг развлекал Достопочтенного шуткой ?Наложницу Чу охраняет ОООЧЕНЬ великая тайна? и обвел руками силуэт императора. Лианг попал в его гарем месяца три назад и быстро завоевал расположение Императора, оставляя других позади. Тасянь-Цзюнь совершенно не находил его привлекательным внешне, но парень умел играть на всех музыкальных инструментах, отлично пел и всегда был в прекрасном расположении духа, веселя Императора шутками. Поэтому Достопочтенный часто звал его к себе в последнее время, пользуясь всеми услугами что предоставляли ему тело и разум юноши. Так как было очень странно, чтобы император соблаговолил посетить комнату наложника такого ранга, Лианг рухнул на пол, не зная, радоваться ему или наоборот испугаться. Не желая и здесь размениваться на разговор, Тасянь-Цзюнь просто повторил заклинания поиска скрытых вещей и к нему в руку прилетели мешочек с деньгами и хрустальный флакон. Мо Жань открыл пробку, принюхался. Остатки белого порошка, запаха нет. Император сразу догадался о названии яда… - Не хочешь объяснить?- О Мой император, я не знаю, что это…- юноша замялся, начиная бледнеть. - Не знаешь? … А знаешь, КАКОЕ наказание за это? -Выражение лица Императора настолько ужасало, что просто лишило юношу разума.- Ваше величество, пощадите, что же я сделал?! – он подполз на коленях, цепляясь за край одежды императора. - Ты пытался убить Чу Фэй. – Тасянь-Цзюнь сжал кулак и раздавил флакон. Лианга словно поразила молния и он вцепился в ногу императора, - Ваше Величество! Я клянусь своей душой, это не я! Умоляю вас! Поверьте мне! Я никогда бы не осмелился, пощадите! Клянусь всем что есть, я не делал этого, разве я бы посмел? Кто такая Чу Фэй и кто такой я? Я не осмелился бы…Он бы еще долго причитал, но Достопочтенный не желал слушать. Вырвал полы одежды у юноши из рук он вышел. – Стража! Выпотрошите его и сожгите внутренности, а затем и его самого… чтобы даже пепла не осталось. ~Ваньнин промучился до полудня. Спасло только то, что из-за простуды и лишенный аппетита, Юйхен съел лишь пару маленьких кусочков и в организм попало слишком мало яда для смертельного эффекта. Никакое лекарство не задерживалось внутри больше пяти минут и Тасянь-Цзюнь про себя, в мыслях, едва не заказывал поминальные службы, настойчиво продолжая вливать в учителя духовную энергию. Ему нужно было, чтобы этот человек жил. Зачем? Сложный вопрос. Но казалось, что все завоевания и победы не будут иметь такого значения, если о них не узнает Чу Ваньнин. Этот строптивый человек должен жить Павильоне Алого Лотоса и угождать Императору. От мысли, что Ваньнина вдруг не станет, в груди заболело, а по спине прокатился холод. Учитель был чем-то постоянным в мире, неизменным. То, что было и должно быть всегда. Разве может быть такое, что учитель оставит его? Да и сейчас, обнимая измученного дремлющего Ваньнина, Достопочтенный чувствовал некий покой и умиротворение. Ему нужен этот человек, он должен быть с ним и не отходить ни на шаг.Юйхен сумел проглотить лекарство и удержать в себе, но боль в животе была еще очень сильной, он сжался в углу кровати, когда Достопочтенный повернул его к себе лицом и прижал к груди. Пытаться расслабить мышцы живота массажем было бесполезно, Чу Ваньнину было слишком больно. Тело учителя время от времени напрягалось от очередного спазма, он задерживал дыхание и сжимал край одежды императора. Тасянь-Цзюнь приложил к его виску пальцы и постепенно, аккуратно продолжал вливать духовную энергию. Когда лекарство начало действовать и боль отпустила, Юйхен сумел заснуть. Мо Жань перебирал его черные волосы и вдыхая привычный аромат цветков яблони.Да, Чу Ваньнин без сомнения должен жить для него. Чтобы восстановиться после отравления потребовалась неделя. Усложняла лечение старая простуда. Ваньнину было разрешено есть только жидкую пищу, поэтому сейчас он с особым наслаждением растягивал одно единственное пирожное, которое ему принесли. - Наставник Чу, сегодня Его величество Император сообщил, чтобы вы вечером посетили его. Ваньнин вздохнул, - Хорошо Господин Лю. - Позвольте сказать, Император сейчас... очень не в духе. Он очень… зол. — Это из-за его отъезда? Евнух склонился над самым ухом Юйхеня. - Наставник Чу, этой ночью Его Величество оказал честь Императрице. Воспользовавшись, что Его Величество был … под действием вина, она заставила его излиться в свое тело. Чу Ваньнин ощутил, что его уши загорелись огнем. - Господин Лю, зачем мне такое знать? Его отношения с императрицей… меня не касаются. Прошу впредь не сообщать мне такие детали. Мне достаточно знать, что они поссорились и он в дурном настроении. Хотя, даже это меня не интересует. - Как скажете, Наставник Чу. Он уже собирался после завтрака прогуляться в сад, но слуги внесли три огромных сундука. - Его Величество сказал вам выбрать ткань. Для вас пошьют новую одежду. Выбрать ткань? За два года плена Мо Жань ни разу не присылал ему ткань, всегда делая выбор сам. Чу Ваньнин подошел к сундукам и откинул крышки. Не черное. Всю жизнь он испытывал некоторое раздражение, когда был вынужден заказывать себе одежду и выбирать ткань. Очень было трудно объяснить детали, которые ему важны, да и портные часто навязывали что-то лишнее. Но сейчас перебрал все три сундука и выложил их до середины. Ни одного черного отреза ткани. Белые, лазурные, голубые, серые…. - Уберите ткань, можете сшить из любой, меня устроит. Но… побольше белого. Мо Жань не стал дожидаться учителя у себя и явился в Павильон Алых Лотосов сам. Как выяснилось, Император пришел так рано, что был вынужден ждать учителя, который пропадал в библиотеке допоздна. Когда Ваньнин зашел в комнаты, Тасянь-Цзюнь был хмурым как грозовая туча. - У тебя только прошла лихорадка, а ты снова выходишь на улицу. –Император выглядел взвинченным и раздраженным. Едва увидев ученика, Чу Ваньнин сразу вспомнил, о чем ему сегодня сказал евнух и сильно покраснел. Надо сказать, что в течение дня он против воли возвращался к этой мысли. Ему было кое-что известно о методах предохранения, но больше основанных на травах, как-то он слышал, что есть заклятья, предотвращающие зачатие. Но такие сомнительные вещи изучали лекари. Ваньнин же не интересовался темой ни для своей работы, и не затрагивал ее в личной жизни. Его знания на эту тему ограничились изучением анатомии и тем, что случайно услышал от других. Проще сказать- он об этом никогда не думал. И меньше всего думал, что ученик пользуется этим. Хотя… Мо Жань никогда не был целомудренен, наверняка он знал об этом еще лет в пятнадцать. От одних рассуждений на эту тему хотелось схватиться за голову. Как он вообще может об этом думать.? Просто, из ночи в ночь принимая в себя плоть Императора и занимаясь с ним любовью, он совершенно не задумывался- правильно ли они это делают? Он умел только то, чему научил или что показал ему Мо Жань. В этой науке проводником был не учитель, а ученик. Конечно, он не женщина и не мог понести, но разве сама близость не подразумевает факт, что мужчина изливается в тело? Несколько раз Мо Жань сделал это ему на живот и Чу Ваньнин был невероятно зол, ощущая себя очень грязным и еще более униженным. Перебирая свои знания привычек Мо Жаня в постели… Чу Ваньнин приходил все больше к выводу- с императрицей, а может и с другими, Тасянь-Цзюнь делает это несколько иначе. - О чем ты думаешь? – Мо Жань следил за его выражением лица, нахмурив брови. Юйхен еще больше покраснел, словно Император может услышать его мысли. Он принял бесстрастное выражение лица, сел рядом и протянул ученику одну из книг, которые принес. - Возьми с собой почитать. - Что это? - Просто книга. История самых крупных кланов. Во время похода может займешься чем-то кроме войны и развлечений. Чу Ваньнин не стал говорить, что у ученика есть ужасные пробелы в знаниях, которые неплохо бы восполнить. Мо Жань посмотрел и полистал книгу. Зачем это Ваньнину? Он обернулся на учителя.Тот еще не совсем оправился после болезни. Похудевший, бледный, но что-то было в этом притягательное. Взглядом он изучал изящную шею, без сомнения зная, какая на вкус эта кожа, тонкие пальцы, теребящие край одежды, черные ресницы…Тасянь-Цзюнь ощутил прилив желания. - Пойдем в постель. -Он взял его за руку, встал и хотел потянуть с собой. - Мо Жань, … иди сегодня к себе. Тасянь-Цзюнь скривился, умом он осознавал, что учитель еще слишком слаб, но отказывать себе хоть в половине возможного удовольствия не хотелось. - И не подумаю, Достопочтенный завтра утром уезжает. Ваньнин обернулся на него. Но вскоре волнение во взгляде сменилось раздражением и он возмущенно фыркнул. - Если тебя снова пырнут чем-то, даже не вздумай сюда приходить! Тасянь-Цзюнь хмыкнул. - Хорошо, если меня пырнут ты сам придешь к Достопочтенному. Он медленно опустился рядом, ставя руки по бокам от сложенных колен Чу Ваньнина и стал наклоняться к его лицу. - Не знал, что ты сегодня предпочитаешь начать на полу.- Пусти… – Чу Ваньнин уперся ему руками в грудь, когда Достопочтенный опрокинул его. - Моя Чу Фэй… ты сегодня очень сурова….- Заткнись! – он пнул его коленом, но Тасянь-Цзюнь перехватил его ногу и закинул себе на бедро. – Согласись, так лучше…- он начал справляться с одеждой учителя, но тот упрямо схватил его за руки. – Нет, подожди… Вот это немного новость. Тасянь-Цзюнь остановился, внутри начинало загораться раздражением. - Что еще…? - Пойдем на кровать. Если у тебя нет сил сдерживать себя, то… – он покраснел, - я не животное валяться на полу. Император вскинул бровь. Чу Ваньнин через два года близости впервые открыто высказал свое пожелание? Не поощрить такую смелость большая ошибка. Он встал и отвел учителя на кровать, начиная избавлять его от одежды. Оставшись обнаженным, Чу Ваньнин немного покраснел под пристальным взглядом Императора, но, нахмурившись, лег, спешно накрываясь одеялом. Тасянь-Цзюнь остался у кровати рядом с брошенной одеждой учителя. От такой наглости у Достопочтенного случился шок. Немного придя в себя, Мо Жань скинул свои одежды, рубашку и лег в кровать под одеяло к Ваньнину, притягивая его к себе. Надо признать, ему понравилась наглость учителя, а еще то, что кошка показывала свои призрачные коготки. - Достопочтенный хочет тебя, зачем ты закрылся от него? Перед отъездом Тасянь-Цзюнь был особенно жаден до ласк. И без того измотанный болезнью Юйхен быстро сдался. - Почему ты никогда сам не целуешь меня, Ваньнин? Достопочтенный был бы очень этому рад. Он проникал в его тело, заполняя собой. Для Юйхеня же любая ласка была ножом в сердце. Сейчас томясь от желания и наслаждаюсь близостью, он боялся, что это может больше не увидеть Мо Вейюя. Ему хотелось как-то… выразить свои чувства, но на одно он не решался. Другому мешала гордость. Третьему- страх быть не принятым. Глядя в любимые фиолетовые глаза, он стремился запомнить каждую ресницу, каждую черточку губ. Как же он может выразить то, что на душе и не получить удар в сердце взамен? Этой ночью Ваньнин снова ворочался, стараясь не разбудить Императора. За окном шел дождь со снегом. Белая пелена покроет землю… Он не хотел, чтобы Мо Жань уезжал. Примерно в это время, год назад императора ранили, а сейчас еще одна поездка, не предвещающая ничего хорошего. Чу Ваньнин вспоминал, как стоял на крыльце ожидая известий. А что если Император в этот раз не вернется? От этих мыслей он ближе прижимался к нему, пытаясь поймать каждое дыхание ученика, услышать каждый стук его сердца. Если бы он все еще был Старейшиной Юйхен, он запер ученика в комнате и не выпускал из нее. Мо Вэйюй, сколько же еще ты будешь терзать сердце учителя? Утром Тасянь-Цзюнь, перед тем как вылезти из кровати, сгреб в охапку сонного Чу Ваньнина и еще раз им овладел. Утренний секс был особенно упоителен тем, что учитель имел свойство очаровательно просыпаться и сонно хлопать глазами, понимая, какое вторжение сейчас произошло. Только после того, как он кончил в тело учителя, довольный встал и начал одеваться. Ваньнин сидел на краю кровати, не в силах подняться. Он сумел лишь накинуть на себя халат и мрачно следил за Императором. Собравшись, Мо Жань подошел, слегка касаясь волос учителя. - Ты ведь будешь ждать меня, Чу Фэй? Учитель только вздохнул. Даже в этот момент ученик не может себе изменить. - Я вернусь к тебе, не переживай. – он погладил его по щеке и пошел к выходу. Вдруг Ваньнин вскинул на него взгляд. Внутри пронзила мысль- сейчас Мо Жань выйдет и он его больше не увидит. Внезапно он принял решение.- Мо Вэйюй!Император остановился и оглянулся. Чу Ваньнин встал, медленным, но уверенным шагом подошел к императору. Обнял его за шею и прижался губами к его губам. Тасянь-Цзюнь замер. Он был так поражен, что даже не осмеливался обнять учителя, чтобы не спугнуть его. Чу Ваньнин действовал решительно, хотя нервозность и дрожь выдавали волнение. Его губы мягко касались губ Мо Жаня, трепетно. Не глубокий поцелуй, какими награждал Достопочтенный свою Чу Фэй. Но сколько смысла и тепла было в этой немного строгой, волнительной, но нежной ласке. Император чувствовал, что внутри все буквально перевернулось, какая-то радость, что-то… что-то еще. Он просто тонул в этом поцелуе. Последний раз прижавшись к Достопочтенному, Чу Ваньнин отстранился и оттолкнул от себя ученика. - Ступай… Мо Жань смотрел на учителя, в его блестящие глаза полные строгости и отчуждения, на его нахмуренные брови и зардевшееся от смущения лицо. Ваньнин так покраснел, что почти потерял себя от стыда, но пытался прикрыть это маской негодования. Император улыбнулся. Сегодня первый раз, когда Ваньнин его сам поцеловал. Не просто ответил на поцелуй, а подошел и сам проявил инициативу. Это было настолько неожиданно, что он даже не знал, что именно на это сказать. - Конечно я вернусь. И вышел из Павильона.