7. Достопочтенный, не пейте это вино! (1/1)

Видимо Мо Жань был очень зол, потому что уже несколько дней не заходил в Павильон Алого Лотоса. Чу Ваньнин не мог понять, радует его отсутствие ученика или нет. Когда его не было рядом – всегда хотелось, чтобы пришел, но, когда он приходил, одного взгляда в черные пронзительные глаза хватало, чтобы пожалеть об этом. Сколько может играть кошка с мышкой? Вроде ее лапы без когтей, но в любую секунду она передумает и вонзит оружие в тело жертвы. Да и просто, единственный с кем он мог хотя бы поговорить- был Мо Вэйюй. Отрезанный от мира и лишенный общения, в полном одиночестве, Чу Ваньнин зачастую за день не произносил ни слова. Почти все время старейшина проводил в своей спальне или лежа, закрывшись от назойливых глаз пологом, или сидя с книгой, зачастую даже не различая букв. Впервые в жизни он не мог понять, как действовать дальше. Он хотел помочь Мо Жаню, образумить его, но тот едва ли его будет слушать. Если Небеса выбрали его ученика в Императоры, возможно еще есть шанс исправить пролитую кровь и вместо Тирана стать Милостивым повелителем? Но все интересы Достопочтенного сводились к плотским утехам. Каждый раз он убеждал учителя, что ненавидит его. Но как можно желать того, кого ненавидишь? Юйхен был не опытен в вопросах любовных утех и отношений, но отлично различал понятия любви и ненависти. И еще одна деталь, которая вызывала у Чу Ваньнина стыд и злость на самого себя. Он не мог отделаться от любви к ученику. Пытался заменить ее ненавистью- тоже не получалось. Ему хотелось поцелуев и ласк, которыми изредка награждал его ученик, словно кидая кость голодной собаке. Но не боли и унижения, которые дарили объятия Мо Жаня чаще всего. Юйхен не мог смириться, не мог привыкнуть, что он просто вещь для утоления плотских страстей Императора. На третий день он попытался впервые поесть, но проглотив пару ложек каши, почувствовал тошноту и отодвинул тарелку. Каждый вечер он ходил на кухню, брал травы и заваривал лекарство, после отправляя его Достопочтенному. Он не знал, выпил ли тот хотя бы чашку. Но Чу Ваньнин с немым упорством каждый раз снова и снова заваривал чайник. Это было единственное, что он мог сделать для Мо Жаня. В один из дней Ваньнин обнаружил, что в банке полностью закончились соцветия горицвета. Попросив указать направление, он направился на склад. Подвальное помещение почти полностью под землей с бесконечными рядами полок до потолка, уставленных горшками. На полу кучи мешков с овощами и крупами. Запах сырости и мокрой земли. Ранее он никогда не посещал склад и не знал, где именно стоят лекарственные травы, поэтому долго бродил между рядами, открывая сосуд за сосудом. Вдали послышались чужие шаги. Разве он не один здесь? - Вино Императору уже отнесли? – низкий хриплый голос.- Да, только сейчас. Нужная чаша- серебряная с золотой отделкой. Я добавил туда весь флакон… Мне сказали, что действие наступит в течение часа. Когда император лишится духовных сил, они смогут подобраться ближе и зарезать его как свинью. Главное прикончить Тасянь-Цзюна, остальные разбегутся как крысы. Чу Ваньнин чуть не уронил горшок. Он замер, стараясь даже дыханием не выдать свое присутствие. В темноте прохода видны были силуэты двоих- незнакомого юноши и распорядителя кухни. Вино уже отнесли??! Мо Жань….- Ты не лезь смотри в драку. Мы сами все сделаем. – Старик похлопал юношу по плечу, закрыл дверь склада и повернул замок. Мо Жань. По спине пробежался холод. Чу Ваньнин кинулся к двери, нет, наглухо заперта. Дерево слишком толстое, плечом не выбить. Почему же он лишен духовных сил! Окинув взглядом склад, обнаружилось маленькое окно, выходящее на улицу, но загороженное полками. Чуть приоткрыто для проветривания. Не задумываясь, Юйхен бросился к нему, ставя ногу на нижнюю полку. Нужно взобраться вверх по шатающейся конструкции. Строение неуверенно задрожало. Главное суметь дотянуться до подоконника. Стараясь словно кошка держать равновесие он подтянулся на две полки вверх. Тарелки неуверенно звенели, грозя упасть. На звук разбитой посуды могут прибежать ненужные свидетели и помешать ему. Еще одна полка, словно по лестнице. Удалось дотянуться до окна и подтянуться вверх, опрокинув всего пару элементов посуды. Окно было низкое и выходило прямо на землю. Пластом проехавшись по траве, Ваньнин вскочил на ноги. Покои императора? Только какие именно строения на Пике Сышень Тасянь-Цзюнь выбрал для себя? Наверное, те самые, где раньше жил его дядя. Чу Ваньнин бросился к жилым строениям, где прежде обитали властелины Пика Сышень. Одинаково освещенные комнаты, коридоры… Как понять, за какой дверью обедает Мо Жань? С Павильона, выходящего на цветущий сад, раздался смех и последовала музыка. Не раздумывания, Чу Ваньнин уверенно кинулся по ступеням вверх, но путь преградили четверо стражников. - Ты кто такой? Что надо?- Я учитель Достопочтенного. Мне срочно надо его видеть!- Его Величество отдыхает в узком кругу, он отослал всех наместников и велел не беспокоить. Приходи завтра. - Мне надо его видеть! Сейчас же! Стражник толкнул его в грудь. - Не было приказа. Уходи! - Ваше величество! – Чу Ваньнин бросился по ступеням ко входу, но его схватили за рукав и дернули назад. Один из стражников нагнал его, но Юйхен вывернулся и ударил в солнечное сплетение. - ВАШЕ ВЕЛИЧЕСТВО! - он кричал что было сил, надеясь, что Мо Жань услышит его …Если Тасянь-Цзюнь выпьет вино будет поздно… Он не мог представить этот мир без Мо Жаня.- Ваше Величество! – Один из стражников ударил его по спине чем-то тяжелым и на него набросилось несколько человек, пытаясь скрутить. - Ваше величество! Выслушайте меня! Дверь резко отворилась. На фоне яркого света Чу Ваньнин узнал силуэт императора. - Ваше величество! – с надрывом прокричал он, даже не пытаясь скинуть с себя навалившихся грудой людей, которые пытались остановить, опрокинув на ступени. Тасянь-Цзюнь нахмурился, медленно спускаясь к ним. Стражники все еще держали Юйхена за руки. Чу Ваньнин покорно опустился на колени, не отрывая лица от ученика. - Не пейте вино… не пейте вино... оно отравлено. Вино в серебряном кубке отравлено. Вас лишат духовных сил и убьют. – уже тише прошептал он. Глаза Тасянь-Цзюна распахнулись и в них вспыхнуло пламя. Сила заструилась по его телу, ища выхода. Он приблизился к Чу Ваньнин и поднял его с колен, крепко сжав за плечи. - Кто? - Я услышал слова распорядителя кухни на складе. Я не знаю, кто за этим стоит. Мо Жань яростно обернулся на стражников, которые задрожали от страха. На крик драки уже бежала другая охрана, громко бряцая доспехами. Но застали только императора, дрожавших от страха товарищей и незнакомого молодого мужчину, который не отрывал взгляда от лица Достопочтенного и осмеливался смотреть ему в глаза. - И вы посмели ударить моего учителя?! – в голос повелителя сквозила угроза, что стражники, дравшиеся с Чу Ваньнином, упали на колени. - Ваше величество! Пощадите! Мы охраняли вас! Пощадите!- Меня!? От него?! Что ОН мне может сделать!? Командир, - он обернулся к пришедшему военному. – Проводите Учителя Достопочтенного в мои покои и охраняйте. Если хоть волос упадет с его головы, никто не позавидует вашей судьбе. Он выпустил учителя из рук и подтолкнул вперед. - Иди, позже. … –Достопочтенный отвернулся, заложив руки за спину, - а что до вас….Чу Ваньнин не хотел дальше слушать. Он шел за стражей в покои императора. Дальше казнь, пытки, страдания и кровь. Он виновен в смерти этих людей или их поступки? Смог бы он жить, понимая, что мог спасти Мо Жаня и не спас? Наверное, нет. Но кровь, которую прольет Мо Жань будет и на руках учителя. Покои императора представляли из себя перестроенные комнаты властелинов Сышень. Алые шторы, позолоченные стулья, шкуры зверей, невероятно роскошная мебель из дорогого дерева. Он ходил по комнатам, разглядывая обстановку. Никогда прежде не видел таких излишеств. Рабочий стол Императора завален бумагами. Читать чужие письма крайне не воспитано, но он уже и так потерял воспитанность, чистоту и многое другое. Кроме прочего Юйхеня мучала неизвестность. Он полностью оторван от мира, изолирован. Чу Ваньнин листал бумагу за бумагой, надеясь увидеть на бумаге упоминания Сюэ Мэна или знакомых глав орденов. Нет, это не донесения… это какие-то заметки по заклинаниям. Также на столе лежала не доделанная шахматная фигурка… Он повертел ее в руках. Запретные техники. Вздохнул, прикрыв глаза. Мо Жань, зачем ты это делаешь, зачем губишь себя и других? Отложив бумаги, Юйхен сел на кушетку ждать. Против воли он снова возвращался в мыслях к людям, которые сегодня будут брошены в тюрьму, подвергнуты пытке. Он знал методы Императора и не сомневался, что тот в своем гневе и безумии прольёт больше крови, чем было заслужено. Размышляя о заговоре, Ваньнин пришел к выводу, что принял спонтанное, но верное решение. Он не мог не спасти Мо Жаня. Он должен был сделать все возможное. Даже если бы без Мо Жаня мир стал лучше, учитель бы себя не простил. Он задремал на рассвете, положив голову на сложенные руку. Чу Ваньнин привык спать на краю кровати, поэтому маленький размер кушетки его совсем не смущал. Проснулся рано утром от того, что его встряхнули за плечо. Тасянь-Цзюнь. Чу Ваньнин резко сел. Достопочтенный стоял над ним, мрачный, с поджатыми губами. Он был одет и причесан также, как ночью. Видимо Чу Ваньнин был прав, и Император занимался поиском и наказанием преступников. - Еще раз. Как ты узнал? Странно, но это оказалось правдой. Та чаша действительно была с ядом. Чу Ваньнин вздохнул. - Я искал травы для твоего лекарства на складе. Услышал разговор. Это все. Император коснулся его подбородка и поднял лицо учителя к себе, вглядываясь в выражение направленных на него глаз. - Почему ты сказал? Пару месяцев назад сам хотел меня убить… и тут такая неожиданная милость.Как объяснить Мо Жаню, что учитель и не думал его убивать? Что хотел остановить, на крайний случай ранить и забрать к себе, пытаясь вразумить безумного ученика. Юйхен бы противостоял своим сторонникам, друзьям, всем, если бы они пожелали казнить пленника. - Я твой учитель. Большим пальцем император погладил его по щеке. – Пока ты останешься здесь. Выходить запрещено. Так надо. Что знаешь об этом яде? Лишение духовных сил, ты сказал…? - Да, они сказали, что именно такое свойство яда. - Расскажи…- Мо Вэйюй, я несколько раз упоминал о таких ядах на уроках. Ты хоть раз слушал? Учитель невыносим. Тасянь-Цзюнь наклонился и коснулся с поцелуем его губ, совсем слегка, словно только обозначая поцелуй. Это не было привычным властным поцелуем, совсем нечто другое. Чу Ваньнин вдруг внезапно почувствовал, что на щеках вспыхнул румянец от непривычной и нежданной ласки. Самое нежное касание, каким удостоил его Мо Жань за все это время. Но поцелуй быстро прервался. - Иди на кровать, приведи себя в порядок. И … поешь. Иначе уже я начну пихать в тебя лекарства и еду. Ты слишком похудел. Достопочтенный занят, поговорим позже. Велю прислать к тебе музыкантов. - Нет, просто позволь дать инструмент для меня. - Хорошо. Он снова вышел, оставляя в одиночестве. Чу Ваньнин завороженно коснулся пальцами губ и прикрыл глаза, вспоминая это касание. Мо Жань целовал его уже тысячу раз, но запомнился именно этот поцелуй. Через час принесли роскошный гуцинь, инкрустированный перламутром и нефритом. Чу Ваньнин провел пальцами по струнам. Мо Жань думает, что качество инструмента зависит от количества украшений? Расчесав волосы гребнем, который нашел на столе, Чу Ваньнин собрал их в хвост на затылке. Вряд ли Мо Жань будет против, что он воспользовался его вещами. Явно получив новые распоряжения Достопочтенного, старый евнух без конца досаждал учителю. Словно Чу Ваньнин стал невиданно значимым. Ему пытались помочь умыться, но Ваньнин вырвал у них из рук полотенце. Всю жизнь он с трудом выносил касания посторонних людей и менять привычку не собирался. Когда принесли чистую и свежую одежду он также сам переоделся, заставляя себя сесть за стол. Главный евнух Лю очень настаивал, чтобы учитель поел. - Где сейчас виновники заговора? - Как мне известно, несколько господ постарались даже бежать с Пика Сышень. Его Величество велел схватить их и бросить в тюрьму, подвергнув допросу. Трое казнены на месте лично рукой Его Величества. - Я… не могу есть. – он встал из-за стола. - Но Наставник Чу, простите слугу, вы так похудели. И Его Величество приказал проследить, чтобы вы хорошо питались. После долгого настойчивого жужжания над ухом, удалось проглотить тарелку бульона и несколько стручков фасоли. Видимо слабость окончательно одолевала. Ваньнин подошел к кровати Тасянь-Цзюна. Огромная, с красными покрывалами, как и в его спальне. Откуда у Мо Жаня такой вычурный вкус? Эта золотая вышивка и множество подушек. Он забрался на это огромное ложе. Постель оказалась довольно мягкой. А еще от покрывал шел знакомых запах кожи Мо Жаня. Чу Ваньнин расслабился и постепенно погрузился в сон. Его пихнули в спину. Он проснулся, перед глазами возникло хмурое лицо Тасянь-Цзюна. На улице снова стемнело. Сам не заметив Чу Ваньнин почти сутки спал в покоях императора. - Идем, Достопочтенный желает, чтобы ты прислуживал мне в купальне. Жаркий пар поднимался, застилая все облаком. Прислужники подожгли ароматические палочки. Подготовлены полотенца, лучшее ароматное мыло и массажные масла. Мо Жань без всякого стеснения скинул с себя одежду и обнаженным вступил в воду. Чу Ваньнин какое-то время медлил, ощущая на спине пристальный взгляд слуг. Потом разделся, сумев обвязать полотенце вокруг пояса так, чтобы никто не видел ничего лишнего, и только потом вошел в воду следом за императором. Едва они поравнялись, Мо Жань сразу сгреб его в охапку и поцеловал. Учитель с трудом сдержался, чтобы не залепить ему пощечину перед пристальным взглядом слуг. Еще не хватало, чтобы его выставляли прилюдно на обзор. Тасянь-Цзюнь увлек за собой в густой пар, чтобы они скрылись из вида и начал целовать в шею, поглаживая обнаженную спину учителя. Нельзя сказать, что это было неприятно. - Прекрати, здесь посторонние. - А мне что с того? - Не смей! - он и вправду залепил ему пощечину, когда Мо Жань стянул с него полотенце. - Ты так ненавидишь меня, так почему ты упорно хотел спасти мне жизнь? — Это долг учителя, я уже сказал тебе. - То, чем мы занимаемся каждую ночь, разве долг учителя? – Мо Жань, развратно улыбнулся, вновь прижимая к себе и лизнул в шею. – Не вырывайся. Достопочтенный с упоением вспомнил, как показывал учителю позы, а тот трясся от смущения и гнева. Ему захотелось преподать еще один урок. Чу Ваньнин был слишком традиционен и взрывался от мысли, что трахаться можно где-то кроме кровати. Впрочем, они уже делали это и на полу, и на столе. Но все это было в помещение. Захотелось несколько раскрепостить строгого Юйхеня. - То, чем мы занимаемся каждую ночь… это бесстыдство! – Чу Ваньнин оттолкнул от себя ученика. – Ты пришел сюда мыться? Мойся. Ну не совсем мыться. Но похоже учитель был консервативен и совсем не намеревался расширять свои познания. Тасянь-Цзюнь крайне устал за два дня без сна.Пожав плечами, он допустил, чтобы Чу Ваньнин просто протер его мочалкой. Императору стало крайне лениво спорить, а утруждать себя чем-то Достопочтенный не любил.Это покушение возродило в нем ненависть. Подозрения. С детства он помнил людскую жестокость, презрение. И сейчас, даже став величайшим из Бессмертных оказался не защищен от всякого сброда, презренных тварей, которые хотят уничтожить его. То, что среди посвященных в заговор оказалось много слуг, укрепило подозрительность. Эти ничтожества не побоялись встать у него на дороге. В мире был только один человек, который не предавал его. Такой же прекрасный как лунный свет, неуловимый и не постижимый. И он не сумел его спасти. Если бы эта катастрофа произошла сейчас…. Мо Жань в тысячный раз перебирал в голове события тех дней. Огромный разлом. Ши Мэй вызвался помочь учителю, он всегда старался угодить этому бессердечному человеку, но оказался ранен. Вместо того, чтобы спасти ученика, Чу Ваньнин развернулся и ушел, оставляя того умирать. Мо Жань помнил, как подхватил Ши Мэя на руки, звал учителя, молил о помощи, но тот не обернулся. Мо Жань нахмурился и рукой отодвинул от себя Чу Ваньнина, сам быстро смывая с себя пену, выходя из воды и накидывая халат. Голова нещадно заболела, и он потер виски. Чу Ваньнин тоже вышел из воды, быстро оделся и торопливо протирал волосы полотенцем. Мо Жань смерил его презрительным взглядом. Безупречный Юйхен, словно боялся, что кто-то увидит, что он обычный человек и тоже может принимать ванны. Какие жалкие попытки сохранить достоинство. - Идем. – не дожидаясь никого он развернулся и быстрым шагом направился к себе в покои. Его охватила невероятная злость и ощущение одиночества, несправедливости ненавидящего его мира. Хотелось крушить все, растоптать. Мо Жань был и остался одиночкой бродягой, который жаждет любви. Когда-то нашел ее, но не успев полностью обрести – потерял. Единственное, чего он сейчас хотел, это снова увидеть лицо Ши Мэя, услышать его легкое ?А-Жань!?, блеск его глаз, нежную улыбку. Ощутить, как затихает боль в сердце и испробовать счастье. - Убирайтесь все. Он сел на кровать и обхватил голову руками, слушая тишину. Внезапно, глаз выцепил край белой одежды. Мо Жань вскинул глаза. Чу Ваньнин стоял у двери в белом халате, с распущенными мокрыми волосами, словно привидение и смотрел на него. Почему он не ушел со всеми? Мо Жаня охватил гнев. Учитель что, наслаждается его болью? Но тот медленно прошел к столу, налил чашку лекарства и поднес ему. - Я отправлял тебе лекарство каждый день, ты хоть раз его выпил? - голос Ваньнина был ровный, без холода и отчуждения. - Нет. – Мо Жань злился. Каким-то образом учитель исподтишка мог взять над ним верх, что ученик не находился, как ответить. Может, это многолетняя привычка ученичества, оставшаяся с юных лет? - Ты проиграл пари, как и я. Ты обещал пить. – все тот же спокойный тон. Тасянь-Цзюнь нахмурился, но взял чашку и осушил разом, вернув в руки Чу Ваньнина. Тот отставил ее на стол и сел рядом, кладя руку на плечо Мо Жаня. - Завтра будут казни, я хочу, чтобы ты присутствовал. А потом на празднике. – если бы Мо Жань обернулся, то увидел бы, как учитель побледнел от этих слов. - Хорошо, а сейчас тебе надо поспать. - Только Достопочтенный желает не только спать. – Он повернулся к Чу Ваньнину, привычно хватая того за талию и опрокидывая на кровать.