4. Достопочтенный возвращается. (1/1)

Уже началась шестая неделя отсутствия императора. Срок, который озвучил Мо Жань в своих планах, давно кончился. Теперь Чу Ваньнину было разрешено покидать Павильон Алого Лотоса, гулять по саду, посещать библиотеку. Кроме того, Достопочтенный наложил множественные заклинания на сам Павильон Алого лотоса, и только избранные слуги могли переступить отведенную черту. Постоянный присмотр, круглые сутки. Это полностью уничтожало всякое личное пространство, к которому привык старейшина Юйхен. С того самого момента, как он просыпался и открывал полог кровати, до самой ночи вокруг постоянно были посторонние. Сегодня он проснулся довольно поздно, судя по звукам – слуги суетились и готовили завтрак. Ваньнин не стал вставать, растянувшись на кровати. Куда сегодня пойти? Что делать? Никогда в жизни перед ним не стояли эти вопросы. Всегда находились дела ?Старейшина, не могли бы вы...? ?Учитель, мне надо…?, ?В таком-то городе произошло…?. А сейчас он был просто трутнем, бесполезным телом, которое должно жить. - Ты слышал, император был ранен? - Да? Я слышал только о победе. - Нет, императора ранил клинок одного из воинов. - Тогда почему он устраивает праздник так скоро? На кухне уже все ломится от еды. - Не знаю, но …- дальше последовал шепот, который Чу Ваньнин разобрать не смог. Слуги принялись говорить слишком тихо, а потом вышли. Мо Жань ранен? Мысль об этом сразу прогнала остатки сна. Ранен? Сильно? И если будет праздник, значит он возвращается… или уже вернулся? Чу Ваньнин резко сел на кровати, откинув одеяло. Почему-то он был уверен, что Мо Жань навестит его сразу по приезду. Он ошибался? Или Император так ранен, что не может прийти? Как хотелось вернуть слуг и настойчиво расспросить обо всем. Но это было ниже достоинства старейшины Юйхен. Погруженный в размышления он оделся и собрал волосы серебряной заколкой. Строгие черные одежды, из хорошей ткани, но лишенные вышивки. Император был очень оригинален, отдавая распоряжения по гардеробу своего слуги. Он не оставил ему ни одного привычного белого одеяния. Только черное, как у самого Достопочтенного. Но даже в них Чу Ваньнин умудрялся смотреться холодно и отчужденно, словно ледяное изваяние. Еда сегодня показалась совершенно безвкусной. - Император! Император! - слуга вбежал и кинулся на пол за секунду до того, как черным вихрем влетел в комнату Мо Жань. Он был еще в доспехе, военном плаще. Совсем не похоже, что он прибыл хотя бы день назад. Чу Ваньнин резко встал. В его глазах смешалось радость, страх и страсть. Вся его сущность хотела кинуться к Мо Жаню и обнять его. Но он не двинулся с места, словно прирос к полу.Несколько секунд они глядели друг на друга. В пару шагов Мо Жань преодолел расстояние между ними и схватил учителя за талию, прижимая к себе и целуя. Слуги спешно покинули Павильон. Мо Жань не обращал на это внимание, полностью занятый губами Чу Ваньнина. Словно полный жажды он припал к источнику. Он наступал шаг за шагом на него до тех пор, пока спиной не прижал Ваньнина к стене. Властными движениями кое как содрал верхний пояс с учителя, потом просто подхватил под бедра и поднял в воздух, давая обхватить себя ногами. Чу Ваньнин после первой ночи никогда не обнимал его за шею, помня оскорбительный попрек Тасянь-Цзюня, но сейчас чтобы в такой позе удержаться, ему пришлось вцепиться в его доспех. - Ты мой…. Ты мой. – прошипел Достопочтенный прямо в приоткрытые для него губы. Мо Жань, начиная освобождать себя от ремня, держа учителя всего одной рукой под бедра. Даже не утруждая себя прелюдией он приставил член к отверстию, качнув бедрами вперед и начиная опускать Ваньнина, заставляя его насаживаться на свой член. - Ты снова зажимаешься…Расслабься. Выдохни и расслабь тело. Он укусил его за шею, оставляя темный след, видя, что учитель послушно постарался выполнить его приказ, толкнулся в его тело. Чу Ваньнин был снова узким, поэтому, не считаясь с его болью пришлось просто резко рвануть его на себя, заставляя того вздрогнуть и зажмуриться. - Узкий, это нравится Достопочтенному… – и полностью опустил Чу Ваньнина на себя. Тому оставалось только хвататься за плечи Мо Жаня и поддаваться, принимать, пытаться сдержать крик, каждый раз, когда его грубо опускали на член. В данном случае все решал вкус императора, тело Чу Ваньнина было просто целью, вещью, которая сейчас полностью отдавала себя хозяину. Даже если бы Юйхен хотел отстраниться, сейчас бы ему не удалось. Признаться, почему-то и не хотелось. Он падал в собственных глазах, так отдаваясь ученику, позволяя наслаждаться собой, и ко всему- получая от этого удовольствие. Хотелось прижаться ближе к Мо Жаню, … От одной этой мысли он залился краской, а возбуждение уже сметало остатки рассудка. -Аах… – он тяжело выдохнул ему в губы, прикрывая глаза, чтобы не увидеть жестокой улыбки, которая появилась на губах Тасянь-Цзюня. Это был первый раз, когда учитель во время близости позволил себе высказать наслаждение. - Тебе нравится? Это хорошо. Мо Жань жестче начал трахать его, выбивая каждым толчком тихие стоны. Его член выходил почти до самой головки, а затем врезался снова в безвольное тело. Учитель все еще был узкий, горячий, Мо Жаню особенно нравились его попытки скрыть наслаждение. Как раскраснелось прежде холодное лицо от возбуждения, как белые руки хватались за его плечи, пытаясь удержаться в его объятиях. Этот человек был для Мо Жаня наркотиком. Он презирал и не мог отказаться. Не мог не думать о том, как овладевает им, а все одноразовые любовники, что пытались скрасить досуг Достопочтенного во время похода, уступали Чу Ваньнину, кажется, во всем. Поэтому сейчас, выбивая из его уст такие редкие стоны, император упивался моментом. Прижав учителя вплотную к стене он надавил своими бедрами на его член, вцепился пальцами в обнаженные бедра и кончил, после сразу жадно целуя того, проникая в рот любовника языком, глуша его кульминационный стон. Чу Ваньнин почти повис в его руках, полностью поглощенный своим наслаждением. Где-то с минуту они еще так стояли, прижавшись к стене. Мо Жань все еще держал его тело на весу, даже не выходя их него своей плотью. - Ты хочешь на кровать или продолжим здесь? Чу поднял на него затуманенный взор. Достопочтенный понял сразу. Он мог сейчас прикладывать к телу учителя каленое железо, но гордость ледяного феникса никогда не позволит ему сказать: ?Отнеси на кровать?, хотя… было одно средство развязать язык учителя. Он подхватил его на руки и отнес на кровать, попутно целуя. - Ты знаешь о траве с Цветочных островов? – он сделал шаг назад, начиная развязывать наручи. Видя непонимание в глазах любовника, он продолжил. - Самая упоительная трава. Довольно дорогая и редкая. Одного листка растолченного и добавленного… в чай или еду хватает. Также из травы делают мази, которые распыляют тело. Чу Ваньнин… ты сам начнешь вести себя в кровати, как и полагается, или мне пустить в ход это средство?Сначала Юйхен не мог понять, о чем тот говорит. Он не слышал о такой траве, о ее свойствах. Но фраза ?распыляет тело? ему полностью объяснила все. Он не находился, что сказать. Разве и без того мало, что он отдает себя, что не противится, принимает и выполняет все приказы? Чего не хватает Мо Жаню? Или этого унижения ему мало? Нужно окончательно втоптать последние крупицы гордости своего учителя? Император избавился от доспеха и скинул верхнюю дорожную одежду, ложась на кровать и притягивая учителя к себе. - Ты в черном. Достопочтенному нравится. ~Чу Ваньнин заснул, когда уже стало светать. Тело совсем лишилось сил и ему казалось, что он уже и пальцем двинуть не может. Сегодня он полностью доверил себя в его руки. Не пытался закрыться, оттолкнуть или отвернуться. А еще он открылся внутри… Мо Жань вряд ли бы заметил это, даже если бы хотел. В минуты близости полный желания он не всматривался в выражение глаз учителя, не видел, с каким теплом они смотрят на него. Он утолял свою страсть как голодный зверь, получивший кусок мяса. Рвал добычу до тех пор, пока все простыни не окрасились кровью, смешанной со спермой. Потом долго растирал эту кровь между ног Чу Ваньнина, наслаждаясь животным, словно первобытным чувством. Ему было плевать, что учитель впервые не противостоял ему, послушно принимая все, даже такую жестокость. Мо Жаню нравилось, как вздрагивало и белело тонкое тело на алых простынях, нравилось, как оно послушно выгибается в его руках.Чу Ваньнин проснулся первым. Мо Жань почти накрыл ему своим телом, лежа лицом в подушку. Пока не ворвались слуги, Юйхен предусмотрительно дернул шнур, опуская на кровать занавеси. За полтора месяца он почти забыл, как болит тело после этих безумных ночей. На ногах коркой засохла сперма с кровью, отвратительные ощущения и запах. Странно, но Тасянь-Цзюна явно радовало видеть подобные следы своих побед по утру. Стараясь двигаться так, чтобы не разбудить императора, Чу Ваньнин сел на кровати и позволил себе, пока никто не видит, поморщиться от боли. Он хотел встать и дойти до ширмы, за которой был таз с водой, но его схватили за запястье. - Нет, Достопочтенный не встал и желает тебя видеть рядом. Чу Ваньнин вздохнул, но обернулся. Еще ночью он ощутил на теле ученика свежий не заживший рубец, но не было возможности его рассмотреть. Сейчас он приподнял одеяло и коснулся ребер, осматривая рану. Воспаления нет, все хорошо заживает. Еще один шрам на теле Достопочтенного. Мо Жань молча следил за его руками, потом одним движением перевернулся на спину и положил руки за голову. Сейчас ему нравилось наблюдать за выражением лица учителя. Он рассматривал его обнаженное тело в утреннем солнце, свежие следы своих зубов на нежной коже, синяки. Нижняя часть тела Чу Ваньнина была накрыта одеялом, досадно. Учитель сидел, потупив взгляд. - Ты не хочешь ни о чем спросить Достопочтенного? Юйхен перевел дыхание. - Если его величество здесь и здоров, я предполагаю, что он одержал победу. — Это и все, что ты хочешь знать? Молчание, Чу Ваньнин все еще смотрел на край кровати отрешенным от всего взглядом. Мо Жань недовольно потянулся и зевнул. – Учитель не хочет лечь рядом и поцеловать Достопочтенного? – в голосе было что-то жесткое, ледяное. Снова молчание. - Чу Ваньнин, я тебе вчера говорил про настойки, ты помнишь? Ты думаешь я пошутил? Слова врезались в сознание, не веря Чу Ваньнин посмотрел на ученика. Видя испуг и смятение, Император улыбнулся. - Ты ничего не даешь Достопочтенному. Сколько ночей мы провели вместе? Ты лежишь пластом, даже не желая на меня смотреть. Этого недостаточно. - Мо Вэйюй… не делай этого! Не смей! - с трудом выдавливая из себя каждое слово.- Почему? Если я захочу, я могу сделать что угодно! - Скажи, что… что я еще не отдал тебе?! – его голос срывался от боли, - Все что у меня осталось — это мое тело, и оно полностью в твоей власти! - Ты хочешь сказать, раз великий Старейшина Юйхен соизволил разрешить мне трахнуть себя, я должен рассыпаться в благодарностях? Что ты отдал мне? – тут он оскалился от собственных мыслей, - Свое целомудрие и невинность, ты не это имел в виду? Чу Ваньнин залился краской. Он не это имел в виду, но то, как вывернул разговор ученик заставило его испытать невыносимый стыд, более всего от того, что сказанное было правдой, бессердечно брошенной в лицо. - Тебе невыносимо даже поцеловать меня. Это ненадолго. Ты будешь ползать по полу, прося Достопочтенного трахнуть тебя. Чу Ваньнин замотал головой, - Ты бессердечен! - А ты разве нет? В твоем сердце есть место для кого-то, кроме тебя самого, уважаемый учитель? - Мо Жань! - он закрыл лицо руками не в силах это больше слышать. - Я повторю, того, что ты подставляешь мне свой зад недостаточно. По своей воле или нет, но тебе придется дать мне больше. Ты кончаешь подо мной как сучка в течку каждую ночь и при этом пытаешься сохранить лицо, тебе самому не смешно верить в свое благочестие?! Слова как иглы в сердце, одна за одной. Он пытался создать себе призрачный доспех, который Тасянь-Цзюнь крушил слово за словом. – Прекрати. - Прекратить?!- Он резко сел, схватил учителя за запястья и оторвал его руки от лица, не давая ему закрыться. – Что прекратить? Говорить, что я имею тебя каждую ночь? Что каждую ночь кончаю в тебя? Или что ты кончаешь от этого подо мной? Что именно из этого смущает учителя?!Чу Ваньнин с болью смотрел на него, но Император не увидел мольбы в глазах. - Я уже осквернил своими темными руками каждый уголок твоего светлого божественного тела. Я, темный и мерзкий вторгался в тебя, а ты стонал… Или я ошибаюсь? Губы Юйхена дрогнули. Он беспомощно смотрел в лицо Мо Жаню. Нет, это не его ученик, это не он. Мо Жань никогда не был таким жестоким, он щадил других. Он не убивал ради забавы, не истязал людей. Он был способен на сострадание. - Мо Жань, ты… это ты? Ты никогда не был таким! Что с тобой, Мо Вэйюй, я не узнаю тебя. - Ты! – Император как хищник бросился вперед, схватил Чу Ваньнина за шею и бросил ничком на кровать, сжимая крепче пальцами кожу, не давай сделать глоток воздуха. Юйхен спокойно лежал, сверля его гневным взглядом. Когда воздуха стало окончательно не хватать, он слегка приоткрыл рот, но никакого сопротивления, ни одним движением он не противостоял этому монстру. Только их взгляды, один полный гнева, другой холодного осуждения. Железные пальцы разжались, давая свободу и только тогда Чу Ваньнин позволил себе глоток воздуха. Мо Жань навис над ним, словно черная скала. – Ты не узнаешь того, кому ты уничтожил жизнь? - Мо Жань, - голос вышел очень хриплый. Чего хочет этот человек с безумным взглядом, полный ненависти ко всему окружающему? – Чего ты хочешь? Тасянь-Цзюнь вдруг задумавшись отвел взгляд. Потом просто лег всем телом придавив учителя и кладя голову ему на грудь. Сперва Чу Ваньнин даже боялся коснуться его, чтобы не разорвать эту тонкую нить, затем осмелел и слегка провел пальцами по черным как ночь волосам, в задумчивости перебирая их.Достопочтенный размышлял о своем и затем оставил на груди Чу Ваньнина легкий след поцелуя. — Это не отменяет моего решения. Даже если ты сам откажешься принять таблетки, я впихну их в тебя силой.