Здравствуй, мама. Часть 1. (1/1)

Юго дёрнулся, когда перед ним возникло лицо и приподнялся на локтях, чувствуя боль в затылке. Чиби прикусил губу, уперев ладони в колени, выжидающе смотря на старшего брата, который, кажется, ничего не понимал; король огляделся,?— небольшое помещение, очень тёмное; стены покрывали множественные трещины, а наверх, где висел единственный факел, вела старая лестница, которая, кажется, скоро обвалится. Мальчик кинул взгляд туда, куда смотрел Юго, а после посмотрел на драконов, сидящих чуть поодаль; они всеми способами пытались выбраться или сломать стену, но любые приёмы и магия не помогали, а, казалось, лишь усугубляли ситуацию. Чиби протянул брату руку и помог подняться на ноги. Король всё ещё не отводил взгляд от близнеца, скрестившему руки на груди; Адамай нервно дёргал кончиком хвоста, пока Гругалорагран накручивал прядь на палец, нервничая не меньше старшего брата. Юго идёт к лестнице, начиная подниматься по ней, чувствуя на себе напряжённый взгляд близнеца, не понимая, что же так волнует Ада. Да даже если бы Юго и подумывал о самоубийстве?— ту же маскимум второй этаж; он в лучшем случае сломает ногу?— ну или треснется о каменный пол головой. И обернется всё бездарной пародией на устало-вызывающее решение произнести: ?С меня хватит?,?— и ретироваться. Сейчас у элиатропа нет желания с ерундовым вывихом и парой ссадин распластаться в неловкой позе после прыжка в бездну глубиной от силы несколько метров.—?Что ты хочешь сделать? —?наконец осмеливается спросить Гругалорагран, когда парень берёт в руки факел, поворачиваясь обратно. —?Мы уже всё осморели, тут ничего нет.—?Возможно, вы плохо смотрели,?— предполагает Юго, медленно спускаясь вниз. Он был одним из тех людей, кто думал, что выход есть всегда, но почему-то именно сейчас он понимал, что в этом царстве Богов они никто, и, скорее всего, без их ведома они не выберутся.—?Давай, давай, посмотри ещё раз, мы же слепые,?— фыркает Адамай.Нет, он понимал, что ссорится сейчас?— худший вариант, но, как говорится: ?Язык мой?— враг мой?. Дракон знал, что ругаться не стоит и надо сохранять нейтральную сторону, но сдержать себя не смог. Юго опустил глаза, подходя к одной из стен; в этом добровольном отречении от своей свободной воли, в этом подчинении своей прихоти прихоти другого, который об этом даже не подозревает, таится смесь какой-то фантастической независимости и слепого подчинения,?— нечто промежуточное между рабством и свободою. Элиатроп провёл рукой, начиная идти вперёд, прощупывая все камни, пока Чиби опустился около близнеца, зная, что старший брат ничего не найдёт, ведь они всё обследовали. Мальчик всегда был уверен, что Юго может найти выход из любой ситуации, но сейчас он начинал сомневаться в способностях короля, в конце концов, не такой уж он и особенный. Спустя десять минут любые надежды элиатропа развеялись, ведь Юго разочарованно вздохнул, опускаясь на пол рядом с братьями. Король сжимает в руке факел, недовольно прикусывая губу и выдыхая; Чиби кладёт руку на его плечо и король улыбается ему, видя беспокойство в карих глазах. Гругалорагран смотрит на Адамая, который лишь фыркает ну это, отводя взгляд.***Персидаль смотрит на семью, опуская глаза и шумно выдыхая от осознания того, что сейчас он ничего не может сделать. Евангелина прижимает новорождённого сына к груди, слегка поглаживая светлые волосы Флопина, который сидел на полу, обнимая себя за плечи, прикусив губу; Элели всё время крутилась вокруг отца, пытаясь вселить в него уверенность в своих силах. Мужчина вновь проводит рукой по тёмной стене, а после чувствует, как дочка схватила его за руку, улыбаясь и Гроуви мог бы вытерпеть любые муки ради этого родного лица; персидаль провёл по волосам девочки, не зная, что ещё можно предположить, ведь они перепробовали всё, что только могли, но выход так и не нашли.—?Мы веберемся,?— громко говорит Элели, чтобы все члены семьи её услышали.—?Сомневаюсь,?— шипит в ответ Флопин, не поднимая глаз на сестру; остроконечные уши опустились, что говорило о подавленности мальчика. Ева даже не пробует спорить с сыном, убеждать его в том, что всё будет хорошо как-то не хочется, ведь сама женщина не верит в то, что они смогут выбраться отсюда. —?Мы в царстве Богов и без их ведома здесь ничего не происходит.—?Что это за настрой? —?Персидаль улыбается, сжимая руку в кулак, но разжимает пальцы, видя пустой взгляд Флопина и опущенные глаза Евангелины. —?Всё будет хорошо! Мы стольких побеждали!—?Но не Богов,?— противится отцу мальчик, поднимаясь на ноги, уже раздражённый этим оптимистичным настроем, хотя на ?ха-ха? не пробивает от слова?— ?совсем?. Самое смешное, что кра не понимал почему те продолжают верить, то ли от глупости, то ли действительно надеяться на то, что всё будет хорошо. —?Папа, то, что ты Бог, ничуть не меняет нашего положения. Мы видели что ты можешь! У тебя ничего не получается, стены не пробить даже твоей божественной силой. Хватит оспаривать факты.—?Что ты как девочка разнылся? —?фыркает Элели, подходя ближе к брату и упирая руки в бока.—?Я не ною,?— раздражённо выдыхает мальчик в лицо иопки. —?Пойми наконец, мы обречены.Флопин вновь опускается на пол, скрещивая руки на груди, не желая спорить с иопами, зная, что те всё равно не будут его слушать в силу своего упрямства. Кра отличался спокойным характером и такие ?всплекски? его раздражённости и агрессии были крайне редкими, и сейчас эта ситуация настолько взбесила его, что хотелось огреть сестру, а желательно ещё и отца, чем-нибудь тяжёлым. Они, видите ли, надеяться. Надежда нынче?— старый выцветший шутовской колпак. Разве у кого-то в наши дни хватит духу его надеть? А с другой стороны… кто наберется храбрости сорвать этот колпак с головы и тряпкой бросить под ноги? Кра смотрит на мать, но та молчит, продолжая укачивать младшего сына, иногда водя по его огненно-рыжим волосам.***—?И что мы будем делать? —?Богиня проходит мимо огромного стола, ненароком задевая его своим бедром. Ее тонкие розовые губы имели мягкий изгиб и, когда она говорила, не теряли надменности. Женщина, скорее, даже девушка, была хорошо сложена: гибкая и стройная фигура. Светлые волосы, отдалённо напоминающие цвет спелой пшеницы были почти не видны и лишь слегка спадали на острые плечи волнами, выглядывая из-под длинного белоснежного платья с голубыми узорами на полупрозрачных рукавах, наряд так же имел капюшон, закрывающий голову. Ее яркие голубые глаза смотрели на всех с мягкостью и всей девичьей открытостью, несмотря на её сдержанное, даже высокомерное выражение лица.—?Предлагаю оставить элиакуб и дофусы у нас,?— махнула светловолосой головой Кра, продолжая сжимать тонкими пальцами лук, пока остальные молчали, даже не думая ее перебивать. Ее глаза светлые, ярко-зеленые, словно весенняя трава, они приковывали к себе внимание и если всматриваться до неприличия долго, то можно было рассмотреть, как они переливаются на солнце, переходя от желтовато-зеленого к изумрудному.—?Вам напомнить о Боге Иопе, которого сейчас с нами нет? Между прочим, он бродит где-то по Иглориуму, и мы даже знаем где,?— мерзко улыбается Сакриер. Эта красивая и мятежная Богиня была одной из последних, кто вошёл в Пантеон Богов. —?Давайте я напомню ещё тот факт, что к Миру 12 приближаются мехазмы, и ту проблему тоже, по сути, надо решить, но, конечно, можно это оставить и без внимания.—?Прошу заметить, что по Иглориуму бродят те, кто может вполне разрушить этот мир быстрее, чем мехазмы доберутся до него, а всё лишь потому, что из-за этого юного элиатропа была слишком большая вспышка энергии.Срам, имеющий, мягко говоря, не самую дружелюбную внешность, прошёлся по белому мрамору, оставляя после себя напряжение и так захватывающее это место.—?Но отдавать им элиакуб и дофусы опасно, даже глупо,?— всегда безмолвный и уединенный озамодас, предпочитающий общество существ, а не людей, подал голос, заставив обернуться на себя.—?Давайте возьмём жертву! —?Сакриер поднимает наполненную кровью чашу, показывая остальным.—?Предлагаю поиграть,?— посреди залы, у западной стены, широкий и роскошный помост, обтянутый золотой парчой, сидел самый азартный из всех присутствующих,?— Бог Экофлип, чьей удачи можно было позавидовать. Но, как он сам говорил, ничего не бывает просто так. —?Мы устроим очень увлекательную заварушку! И сами повеселимся и их развлечем. Суть игры такова,?— каждый делает свобразное испытание, которое надо либо пройти, либо умереть. Увлекательно, не правда ли?—?Я не одобряю подобных методов,?— выдыхает Элиатроп, вновь привлекая к себе внимание невероятно чистой аурой. Она?— воплощение энергии Вакфу и нечто большее, чем просто Богиня. —?Во всяком случае, я поступлю по-другом, ведь толку от этого мало,?— всего лишь наказание. Но помимо этого надо разобраться с мехазмами, а элиакуб и дофусы могут с этим помочь.—?Но именно из-за них Мир 12 чуть не рухнул,?— наконец, спустя долгое молчание, немного кокетливая, но при этом довольно обидчивая и темпераментная Богиня Фека. —?Я думаю, это довольно глупо.—?Во всяком случае, мехазмы близко, и это ничего не отменяет,?— возражает Богиня.—?Хорошо,?— поднимается на ноги Бог в шаманской маске, всегда скрываюшей его лицо, чтобы смертные могли с ним разговаривать. —?Я считаю правильным дать им шанс уйти с помощью игры.—?Время идёт,?— Бог, чьё лицо остаётся закрытым, не видным из-за большой остроконечной шляпы, выдыхает, смотря на свой молот, где аккуратно был выведен знак бесконечности. —?Время испытаний.***Что именно произошло Юго был объяснить не в состоянии. Элиатроп помнил лишь начавшуюся ссору с близнецом, которая только набирала обороты, ведь доказать что-то этому упертому созданию было просто невозможно, а дальше их осветила яркая вспышка, которую парень ненавидел всей своей широкой душой. Нет, ну, правда, самим не надоело с этими вспышками? Вот у Юго глаза уже болят от яркого света. Элиатроп недовольно поднялся на ноги, не совсем понимая, что это за место и как он сюда попал. Король вновь попытался открыть портал, что закончилось неудачей, и глубоко втянул носом воздух, прикрыв глаза. Парень аккуратно ступил ногой вперёд, рассматривая длинный коридор, тянущийся вперед, где, казалось, нет конца, и вдалеке виднелся лишь яркий слепящий белый свет. Юго недовольно шикнул, но выбора у него не было, за его спиной простиралась такая же картина, поэтому, постояв несколько секунд, элиатроп двинулся вперёд. Всё было как-то странно,?— только вот свет не приближался, а с каждым его шагом будто удалялся вперед. Парень ускорился, но всё оставалось прежним, поэтому элиатроп остановился, глубоко вдыхая воздух. Ну и что прикажете мне делать? Конечно, элиатроп хочет выбраться, но как выйти оттуда, откуда, возможно, нет выхода? Альберт с самого детства говорил сыну, что выход есть всегда, но сейчас парень уже перестал в это верить, ведь выбраться без помощи Богов тут явно не получится. Юный король всё не мог понять, как же он снова влип в это приключение,?— на самом деле прекрасно понимал каким способом,?— и за что ему все эти муки. Элиатроп снова делает шаг и замирает, видя перед собой лишь родную Емельку в яркий солнечный день. Юго открывает рот, не зная, что говорить и надо ли вообще что-то произносить, но парень сразу бежит к таверне, забыв о своей способости порталов. Юго просто не верит, что спустя столько времени и ужаса, которые он увидел, сейчас всё станет хорошо. Парня посещает какое-то странное чувство и тот замедляет бег, переходя на быстрый шаг, и уже через пару минут он останавливает у дороги, опуская руки по швам, понимая, что всё здесь ненастоящее. Элиатроп касается забора рукой и видит, как его ладонь проходит сквозь него, словно он единственное, что существует в реальности.??—?Стоило мне бросить лопату и я обрёл самое дорогое, что есть в мире.Юго резко обернулся, услышав знакомый голос, парень выдыхает, смотря на спину приёмного отца, а после чуть отошёл, замечая на его руках маленького ребёнка в голубой шапке. Юноша открывает рот, узнав в этом малыше себя. Юго прикусывает губу, сжимает руки в кулаки, подходит чуть ближе и его плечи невольно опускаются. Элиатроп прикрывает глаза, понимая, как же сильно поменялась его жизнь за эти года и выдыхает, желая просто забыть всё это, как страшный сон. Он хочет вернуться в своё детство, чтобы спокойно жить с отцом и не знать ни о чём. Юго не хочет быть королём, братом, сыном, другом,?— он просто не хочет быть. Элиатроп столько всего пережил, что, кажется, лучше уж отдать душу Богине, чем видеть всё это снова. Перед его глазами промелькнула спокойная жизнь в Емельке, тихие двенадцать лет, когда он не знал бед и боли. Парень вновь поднимает голову, рассматривая ещё такую молодую семнадцатилетнюю Евангелину с луком на перевес, защищающию свою принцессу. Ещё такой банальный Персидаль, ругающийся с Рубилаксом, который то и дело выдаёт какие-то шуточки в сторону иопа. Амалия, прекрасная, как цветок, закатывает глаза, снова что-то говоря своей телохранительнице, а после отворачиваясь в сторону леса. Руэль не понимает о чем же начинают спорить ребята и просто сжимает лопату, как-то странно на них поглядывая.Юго вновь закрывает глаза. Хватит! Прекрати! Не надо! Он не знает куда кричит и кому адресованы эти словами с мольбой о прекращении этой муки, но всё равно отчаянно кого-то зовёт, в надежде, что ему ответят. Элиатроп сильно трёт глаза, от чего появляются разноцветные круги, а после вновь открывает, но видит лишь воспоминания, быстро пляшущие перед его глазами. Но самое смешное,?— он смотрел на это будто со стороны. Юго переживал всё это снова, но не как участник, а как зритель. Парень отчаянно крутит головой, чувствуя, как осколки впиваются в грудь, но перед ним предстаёт остров Ома и они с Адамаем,?— ещё такие весёлые, и совсем не знающие, что скоро произойдёт между ними. Элиатроп так не хочет этого видеть, но как бы он не старался отвернуться картинка следовал за ним, ведь от прошлого убежать невозможно. —?Гроуви! —?кричит Евангелина, подхватывая иопа и не позволяя ему упасть на мёртвую землю.—?Я умираю, Евангелина,?— шепчет Персидаль, чувствуя, как силы покидают его тело и он медленно уходит из этого мира туда, где нет места теням. —?Я становлюсь легендой.—?Прекрати свои дурацкие шутки, сейчас не время!Кра плачет, сама этого не замечая. Её горячие слезы льются по лицу, словно водопады, капая на землю и она отпускает свой лук, который со звуком падает, и обнимает иопа, чувствуя, как тело мякнет в её руках. Ева старается запомнить это лицо,?— она так хочет запечатлеть в своей памяти глаза иопа, пока их не исказила смерть. Евангелина обнимает себя так крепко, как только может, стоит телу раствориться. Она его потеряла.—?Гроуви! —?срывается с губ Юго и он опускается на колени, чувствуя, как слезы заслонили обзор.Опять. Нет. Только не снова. Элиатроп знает, что Персидаль жив, но его душа всё равно рвётся на части, словно он теряет его в первый раз. Его лучший друг умирает. Гроуви всегда излучал какой-то позитив, и это никто не мог заменить, пусть будет хоть миллион похожих на него людей. Юго закрывает лицо руками и рвано вдыхает ртом воздух.—?Пожалуйста, только не снова,?— шепчет парень, сжимаясь в клубок, словно маленькое дитя, ища защиты от увиденной в углу тени, которую он перепутал с монстром.Элиатроп вытирает слезы и видит лишь быстрые картинки, которые казались ему целой вечностью. Снова всё по новой. Слезы тихо падают на пол, пока перед глазами мелькают события жизни, а после нить резко обрывается на последнем слове Фаэриса, умершего в его четырнадцать лет. Парень моргает, рассматривая картинку,?— он смотрит на то, как Королевство Садида тонет в слезах Огреста. Юго выдыхает, смотря, как он сам несётся на помощь Амалии, чтобы сказать, что графу нужны лишь леса для обогрева острова. Элиатроп смотрит на принцессу, после на себя и отворачивается, желая как можно скорее пережить это воспоминание.— Ты не Адамай. Юго поднимает голову, слыша эти слова, которые сломали его жизнь. Парень открывает рот, желая высказать всё то, что думает, но понимает, что его никто не услышит, ведь он словно призрак, находящийся среди живых.—?Идиот! —?кричит элиатроп сам себе, но всё это бесполезно, ведь прошлое невозможно изменить.—?Наш поцелуй был ошибкой?—?Не знаю,?— вновь шепчет юноша, наблюдая за принцессой, смотрящей на него то ли испуганно, то ли разочарованно.А любит ли он её? Наверное, нет, ведь тот, кто любит, не сомневается в своих чувствах. Во всяком случае, настоящей любовью это назвать нельзя. Почему же? Дело не только в возрасте, он признается, что просто нашёл отмазку. Ведь захоти он подарить ей любовь он бы это сделал! Но Амалия не хочет понимать,?— он думает и о ней тоже. Юго не хочет видеть, как девушка страдает, услышав в свои сорок то, что элиатроп не испытывает к ней никаких чувств и всё это было лишь увлечением. Парень не может понять сам себя, словно метаясь из крайности в крайность, то крича ей: ?Люблю? и целуя, а после несясь на Оропо с кулаками, то отстраняя со словами: ?Ненавижу?. Элиатроп ведь понимает, что и принцессе больно, но, как ни крути, вместе им не быть,?— они не подходят друг другу даже в психологическом плане. Амалии нужен человек, который всегда готов подставить ей плечо, защитить, а Юго на это пока не способен. Он не уверен, он боится, он запутался в себе. Парень в себе пока не разобрался, что говорить о других людях? Он просто понимает, что, даже начни они встречаться, рано или поздно это бы закончилось. Юго не?чувствуете себя рядом с Амалией в полной эмоциональной и физической безопасности, не верит в ее ответственность перед ним, в то, что она будет выполнять обязательства и обещания. Он понимает, что не может рассказать ей всё, да и не уверен, что она выслушает. Да и самому ему не интересны ее мысли, жизнь и чувства. Иногда даже самые безобидный фразы доводят его до белого коленья, ведь садида бывает такой бесячий, что просто хочется удушить. Нет, элиатроп и сам далеко не святой, но всё же…—?Скажи мне дитя,?— Юго поднимает голову, осматривается, но не видит никого, кто мог бы произнести хоть одно слово.—?Кто вы?!Парень панически оглядывается, ищет глазами хоть что-то, пытается хоть как-то понять откуда доносился этот голос. Казалось, сразу отовсюду. Элиатроп старается создать порталы, но это только обжигает его ладони, из-за того, что энергии сталкиваются между собой. Юго поднимает глаза вверх, опускает вниз, оглядывается, но всё остается прежним.?Парень резко выдыхает, когда перед его глазами темнеет, а после вокруг вспыхивает яркое пламя, ослепляя не хуже солнца. Всё горит. Элиатроп не понимает, что происходит и почему в груди так зажгло, но крики, которые доносятся до него, кажутся такими знакомыми. Юго быстро осознает, что это за воспоминание и закрывает глаза, лишь бы не видеть этого ужаса, которое монстром подкралось к нему, уже обвивая шею своими руками с острыми когтями. Парень кричит, когда, даже с закрытыми глазами, всё, что он переживал, снова пронеслось и выдыхает, когда всё останавливается. Конец?—?Знаешь в чем твоя проблема, Юго? —?юный король не видит ничего, кроме пустоты, словно он попал к Килби. Но женский голос продолжает звучать, прорываясь сквозь пелену сознания и будто доставая до тех уголков души, о которых не знал сам элиатроп. —?Ты наивно вбил себе в голову, что мир строится на доброте, хотя она только могилу тебе выкопает. Но самое смешное, что раз за разом тебя топит надежда, которая верит, что мир исправится, что люди будут справедливы, злодеи наказаны… Если ты будешь и дальше верить в этот бред, то пиши пропало. Тебе пора бы повзрослеть и понять, что не всё подвластно доброте.—?Покажись! —?снова кричит парень, оглядываясь. —?Хватит играть в прятки!Юго снова поворачивается, чувствуя, как внутри него что-то щёлкнуло и вот он уже не ощущает ничего.***Адамай совсем ничего не понимал. Сейчас он понятия не имел, где находится,?— вокруг него стремились к облакам высокие деревья с густым кронами, закрывающими солнце. Дракон чувствовал ступнями мягкий шлейф травы, улавливал каждый звук леса, но прекрасно понимал, что это не Мир 12?— там даже вакфу другое. Ад медленно оборачивается, услышав отдаленный смех, который, кажется, был ему знаком, но одновременно так далёк. Адамай постоял на месте ещё несколько минут, а после отошёл в тень, когда люди начали приближаться, и тихо выдохнул, когда его лапы прошли сквозь дерево, давая понять, что всё здесь простая иллюзия. И как он не догадался сразу? Дракон обернулся, видя голубой портал и… Юго? Да, это опреденно был его брат, только старше на несколько десятков лет. Элиатроп своим видом походил на юношу, хотя по возрасту,?— как считал Ад,?— его можно было давно называть мужчиной. Юго смотрит куда-то в сторону, улыбаясь, а после опускаясь на траву, наслаждаясь прохладой леса. Дракон вовсе не удивился, увидев себя, только немного другого.Прошлая жизнь? У Адамая был только один вариант. Дракон не понимает зачем ему нужно созерцание этой картины, но стоит ему задаться этим вопросом, картина как-то уж слишком быстро меняется и перед его глазами взмывает яркое красное пламя. Сразу стало невероятно жарко и Ад отскакивает в сторону, когда рядом с ним огромное дерево ломается внизу ствола с грохотом падая на горячую землю. Адамай чувствовал, как земля под ним дрожит из-за нескончаемых взрывов, раздающихся то там, тот тут,?— они были бесконечными и с каждой ударной волной его все больше посещало чувство, что это уже было. Он помнит этот день,?— были сумерки, потом опустился мрак, а с неба начал падать пепел. Потом начались взрывы. Договариваться с мехазмами было бесполезно,?— они никого не слушали.Горели все леса, превращаясь в пепел и нагрева температуру ещё больше. Некогда голубое небо было затянуто чёрными тучами, откуда изредка скрывался горячий дождь, обжигающий кожу. То и дело слышался свист снарядов, а потом громкие взрывы,?— осколки зданий летели во все стороны, а ударные волны разносились на многие метры. Маленькие дети жмутся к матерям, не понимая, что происходит, но их огромные испуганные глаза говорят о многом. Все отчаянно боролись. Подростки помогала тушить пожары в городах,?— самые отчаянные бежали в пик огня, но их попытки потушить пламя оставались лишь попытками. Надо было лечить пострадавших со страшными травмами, а многих даже не успевали спасать. И единственный выход, который они нашли,?— бежать.Они нашли Мир 12 и всё стало хорошо, но потом история снова повторилась. Адамай видел, как умирает его народ, слышал их крики и видел трупы, так не хотел вспоминать этот ужас, пережитый в прошлой жизни. Дракон опускается на колени, поднимает глаза, слыша очередной взрыв, но всё прекратилось так же редко, как и началось. Не было пламени, смертей и ужаса.Ад, оперевшись о землю, слегка приподнимается, узнав в этих джунглях Ома, который был его домом долгих двенадцать лет. Дракон медленно идёт вперёд, все ещё видя перед глазами ужасные картины, но скоро его душа немного успокаивается и Адамай проходит в пещеру, чётко помня эти места. Да над ним просто издеваются.Дракон не может сдержать улыбки, когда видит Гругалораграна,?— не маленького дракончика, который сейчас рядом с близнецом, а старого, пусть и строгого, но родного Гругала, которого тот мог называть отцом. Чёрный дракон стоит в зале, смотря на ?воспитанника?, разглядывающего? причудливые картины на стенах. Ему от силы год, может, чуть больше, но сейчас дракончику не интересна история.—?Это наш народ,?— произносит Гругалорагран, указывая рукой на стены пещеры. —?Гругалорагран помнит то время.Адамай прикусывает губу, понимая, что воспоминания меняются независимо от его желания. Перед ним Нокс. Но не успевает дракон сориентироваться, всё меняется слишком быстро и он видит даже не Килби, а Оропо, парящего около элиакуба. Ад бессильно опускает руки, разглядывая элиотропа, желающего занять место Богов, но сначала уничтожив их. А сейчас Боги решили им отомстить за такое желание. Но ведь никто не знал… Только Эхо, которая молчала из-за любви к этому негодяю. Энирипса верила ему, следовала за ним, столько лет помогала, а он даже не подумал о её чувствах, так плюнув ей в душу, что не каждый смог бы вынести.—?Начнем,?— шепчет Оропо.***—?Всё такое старое,?— выдыхает Чиби, осматривая помещение, где они оказались неизвестным образом.Мальчик проводит рукой по шершавой стене, но вскрикивает, когда ладонь просто проходит сквозь.—?Иллюзия,?— качает головой дракон, дыхнув огнём на стену, а после пламя вспыхнуло где-то в воздухе, далеко за пределами здания. —?Куда идём?—?Вперёд? —?неловко пожимает руками элиатроп. Чиби вновь окидывает взглядом огромный дворец, полуразваленный, заросший растениями, и делает шаг вперед, провожая Гругалораграна, который всегда был смелее его, взглядом.Элиароп медленно идёт за ним, через широкие коридоры, заглядывая в комнаты, разумеется, либо пустые, либо разгромленные уже много тысячилетий назад. Мальчик вновь заворачивает за угол и переглядывается с братом, видя лишь дверь, которая единственная была закрытой среди всего этого изобилия комнат. Гругал сразу подходит, думая пройти, как они делали это, да и смысл им волноваться, если здесь всё равно всё ненастоящее? Дракон понимает, что дверь действительно закрыта, когда уперся в нее. Чиби не сразу понимает, что случилось, но сказать нечего не успевает, ведь Гругалорагран чуть отошел, а после навалился на дверь всем весом, но, не будь он драконом, дверь, скорее всего, не открылась бы. Гругал чувствует, что дальше ничего нет, лишь пустота и, видимо, лестница, с которой он бы кубарем покатился, не будь рядом близнеца.—?Смотри какая крутая,?— шепчет элиатроп, всматриваясь в пустоту, слегка освещаемую светом улицы, удерживая брата за плечо,?— один неверный шаг и сразу кувырком.—?Идём?Гругалорагран берет близнеца за руку, то и дело выпуская струи пламени вперед, освещая тем самым путь, осторожно ступая по степеням. Чиби старается идти как можно аккуратнее, ведь если кто-то из них споткнется, то полетят оба, и явно не на мягкий ковёр. Дракон хватает со стены факел, точнее, толстую палку, обмотанную травой, и поджигает ее, видя конец этой лестницы. Мальчик смотрит на брата через плечо, и элиатроп останавливается, щуря глаза. Спустя, кажется, вечность, они спустились, рассматривая небольшой зал, открывавшийся им. Он был темный, сырой и грязный. От комнаты шло множество маленьких коридоров, петляющих между собой, путающихся, словно один огромный лабиринт. Мальчик выдыхает, ступая вперед, и медленно касается одной из дверей, открывающей проход, а после упрямо идёт прямо, не оборачиваясь на дракона, который тихонечко приходил в шок от резкой смелости близнеца.—?А куда ты без света пошёл? —?окликает брата Гругалорагран, поднимая факел выше, и элиатроп поворачивается назад, как-то неловко опуская глаза в пол. —?Как иоп, в порыве своей безбашенности, несешься, сломя голову?Чиби открывает первую попавшуюся под руку дверь, и Гругал идёт за ним. Обычно он всегда был первым, кто бежал на встречу приключениям, но сейчас элиатроп проявлял явную инициативу, что немного напрягало дракона. Мальчик чихает, когда ему в нос попадает пыль, летавшая в воздухе чуть ли не метелью, хоть это немного и не укладывалось в голове. Вся комната была завалена какой-то старинной мебелью, закрытой тканью, которая, видимо, раньше была намного светлее; окон тут, разумеется, не было, поскольку всё огромное помещение являлось подвалом. Занавешено тёмно-серой тканью, сделанной из самого дешевого материала, было всё, Гругалорагран подходит к одной из вещей и дёргает её, открывая вид на старый диван, обитый красным бархатом, неизвестно почему прогоревшем в некоторых местах. Элиатроп отворачивается и проходит к стене, проводя рукой по шершавому камню, аккуратно тянет покрывало вниз, открывая себе вид на старое небольшое зеркало, в красивой деревянной раме. Гругалорагран осматривает другую мебель, и элиатроп чувствует странную невесомости, а после резко вскрикивает, приземляясь вплашмяк на пол. Чиби болезненно шипит, потирая пораненные ладони, где теперь остались следы, от того, что он прошёлся ими прямо по полу, пытаясь остановить неизбежный процесс встречи его лица с камнем. Мальчик фыркает, поднимаясь на ноги, а после осматривается, видя лишь ту же самую комнату, и решает, что надо выходить отсюда, ведь этот подвал явно очень странная вещь. Элиатроп забегает на верхний этаж, выдыхая, когда перед его лицом предстают не развалины, а красивый дворец, возведенный явно не за один год. Мальчик оглядывается, не понимая, что делать, поэтому единственный вариант, который он придумал,?— бежать. Конечно, Чиби не понимал куда и зачем, но, спустя несколько минут и мелькавших перед его глазами дорогих гобеленов и прекрасных коридоров, он забежал по огромной мраморной лестнице наверх, выходя на балкон, открывающий вид на красивейший город. Элиатроп выдыхает, опираясь руками о широкие перила. И тут в глаза ему ударил ослепительный свет, в котором перемешались краски хаки, желтая и оранжевая. У Чиби даже не было времени подумать, что это, но спустя секунду свет стал ярко-белым.—?Чи, ты чего там завис? —?оборачивается Гругалорагран, заметив, что близнец смотрит в зеркало неотрывно, не моргая, и медленно подходит к нему. Гругал почувствовал, как неприятно кольнуло где-то в груди, а потом видит, как брат отправляется в свободное падение, и дракон реагирует быстро, подхватив его на руки, аккрутано опуская на стоящий рядом диван, надеясь, что тот не проломиться, не понимая, что же такого произошло. —?Чи, ну-ка вставай! Ты что мне тут устроить решил?Мальчик медленно трёт глаза, ослепленные ярким светом, но спустя некоторое время зрение пришло в норму, открывая ему пустоту, где он чётко слышал голоса, которые вместе создавали невероятный гул, который чётко выливался в слово ?Пророк?*. Элиатроп закрывает уши руками, стараясь заглушить этот шум, но, сколько бы он не старался, всё было бестолку. Чиби выдыхает, когда его глазам открывает ужасный пейзаж?— он слышит взрывы, а огромный лес, который осел в его памяти как прекрасное королевство Садида?— горит ярким пламенем. Он видит, как небо буквально полыхает, невероятный жар нагрел воздух, из-за чего стало невероятно тружно дышать; в разные стороны летят осколки зданий. Элиатроп не верит, чувствует, как под ногами дрожит земля и отступает назад, не зная, что делать и куда бежать. Но среди всего этого ужаса, мальчик понимает, что это будущее. И оно свершиться, если не предотвратить какой-то шаг, который и ведёт к этому. Только вот осталось узнать какой именно.***—?Пап,?— тянет Флопин, хватаясь за руку отца, медленно поднимая на него огромные карие глаза. Кра панически смотрит на старые каменные ворота, открывшиеся их виду, ожидая, когда же он что-то скажет, но иоп молчит, после оглядываясь назад. —?Голтард?Голтард стоит рядом, скрестив руки на груди, изредка поглядывая на ученика. Иопы переглянулись, Персидаль сжал плечо сына, пока Рубилакс молчал, понимая, что смысла произносить что-то нет, ведь он и понятия не имеет, что придумали Боги. Мальчик опускает остроконечные ушки, пока Гроуви мельком глянул на учителя, а после медленно пошёл вперёд. Флопин хотел пойти за отцом, но Голтард схватил кра, не давая сделать и шагу. Персидаль не хочет рисковать жизнью собственного ребёнка, и мужчина понял его без слов.—?Папа! —?крикнул мальчик, чуть подавшись вперёд, но сильные руки держали его, не позволяя идти.—?Жди здесь,?— бросает иоп, проходя в город, молниеносно осматривая старые дома, которые чудом не развалились.Флопин прикусывает губу, а после выдыхает, опускаясь на одну из развалин. Голтард скрещивает руки на груди, смотря вслед Гроуви, но всё же остается с мальчиком, чтобы с ним, не дай Боги, ничего не случилось. Кра всегда считал своего отца (как и сестру) немного, как бы прискорбно не звучало, туповатым,?— так же считала Евангелина,?— но ничего они поделать не могли, такова уж натура иопов. Смелые и тупые. Они всегда рвались в бой, не думая головой, а после не жалели. Флопин никогда не стремился, как сестра, подражать отцу, считая мать авторитетом, но Персидаля он любил не меньше. Флопин любит мать, но и отца уважает. Элели обожает отца, но дорожит и матерью.Гроуви заходит в самый дальний из домов, до которого решил дойти в первую очередь, ведь первые здания ему просто не пряглянулись. Иоп выдыхает, проводя рукой по старому столу, покрытому большим слоем пыли, а после чихает. Мужчина осматривает помещение на предметы чего-то полезного,?чуть поискав в ящиках, забросил это дело, но притормозил, когда заметил слегка открытый сундук. Персидаль аккуратно берёт вещь в руки, открывая, и переворачивая так, чтобы на пол вывалились все вещи, находящиеся внутри. Иоп проводит рукой по маленькому браслету, сделанному из каких-то веревочек, каким-то деревянным фигуркам, вырезанным неумелой рукой, ещё несколько нелепых безделушек, а после останавливается взглядом на старой фотографии, где красовалась, кажется, обычная семья. Мужчина проводит пальцем по бумаге, рассматривая молодую женщину, обнимающую маленького сына, рядом с высоким статным мужчиной. Гроуви смотрит на этих людей, вглядывается в их лица,?— мужчина, кажется, ему вовсе не знаком, а вот женщина чётко появилась в его памяти. Высокая, красивая иопка с яркими карими глазами, сидит на диване и что-то ему рассказывает, но обращается она к нему явно не как любимая девушка, а кто-то более близкий и родной. Она смеётся, берет его на руки, сюсюкаясь и почему-то Персидалю резко в голову приходит одна мысль: ?Мама*?. Да, это его мать, только вот из прошлого. Он же уже видел воспоминания, связанные не с ним самим, а именно тем, кого он воплощает. Должно быть, это одно из тех случаев.—?Беги! —?раздаётся резкий крик и он чувствует, как эта самая женщина отталкивает его, доставая меч, неизвестно откуда оказавшийся рядом. —?Что ты стоишь?! Убегай!Он сам не понимает почему, но ноги его не слушаются, но Гроуви все же поднимается, вылезая через окно, и видя лишь кровь, льющиюся из тел других людей. Иоп не понимает, что происходит и что ему надо делать, но отчаянно пытается найти выход, но, видимо, казалось, он в тупике.—?Ты хочешь такую участь?Этот голос… Это его собственный голос пронёсся в его голове. Иоп осматривается, когда перед его глазами возникают тела детей с искаженными от ужаса лицами. Персидаль не успевает даже сориентироваться, как резко перед ним предстаёт Евангелина,?— вокруг её хрупкой шеи стягивается широкая верёвка, лишая драгоценного воздуха.—?Ева! —?кричит Гроуви, побежав к ней, но врезается в неизвестное поле. Женщина сипит, сжимает тонкими пальцами шнур, но он всё затягивается, пока иоп отчаянно пытается сломать щит. Рубилакс, кажется вовсе лишился сознания и сейчас просто исполнял роль его руки. Персидаль кричит, бьёт по барьеру, на котором уже остались яркие следы крови, но ужас не останавливается. Наконец, бездыханное тело кра обмякло. Евангелина упала на запорошенную снегом землю. Приятная прохлада коснулась ее воспаленного от слез лица. —?Ева!Иоп кричит, надрывается, когда щит испаряется и он падает на колени перед женой. Она лежала на холодной земле, а её прекрасные зеленые глаза теперь находились под тяжёлыми веками. Персидаль хватает тело женщины, прижимает к себе, как грудного ребёнка и кричит. Орёт так, что, кажется, из его горла сейчас пойдёт кровь. Гроуви плачет, панически произнося имя кра, сжимает её хрупкое бездыханное тело в объятиях, но это ничего не меняет. Иоп сжал в руках холодный липкий снег, под ним чувствовалась еще не увядшая трава. В голове туман. Будто жизнь, как песок, убегает сквозь пальцы, а мужчина ловит ее, но все, что он может сделать силах сделать?— это собрать ее с земли. По крупицам, вместе с грязью, которую больше ничем не отмыть.—?Ева…—?Его давно нет,?— говорит Флопин, смотря на иопа, спокойно сидящего на камне. —?Мы должны его найти!—?Успокойся,?— шипит Голтард, устав от ?нытья? мальчика. —?Я знаю твоего отца, он не пропадёт.—?А если что-то случиться? —?продолжает стоять на своём кра, скрещивая руки на груди, ожидая ответа от мужчины. Иоп смотрит на него, а после вновь возвращается к созерцанию старой дороги. —?Тогда я пойду один.Флопин разворачивается, направляясь в сторону ворот. Нет, было бы намного логичнее, останься сидеть на месте, но в глубине души мальчика жило сильное волнение, поэтому он решил, что уж лучше проверить, чем сидеть, сжимаясь от беспокойства. Флопин даже не смотрит на иопа, который, ругаясь, пошёл за ним, всё ещё возмущенный тем, что его никто не слушает. Кра использовал магию, дарованную его расе,?— зрение. Быстро пробежавшись глазами по домам, он остановился на самом дальнем, а после насторожился, не понимая, кажется ему или нет. Голтард прищурился, но, как бы он не старался, ничего странного не замечал. Флопин выдохнул, побежав в сторону дома, а после остановился на пороге, крепко сжимая рукой дверную ручку; Голтард же тихо прикусил губу, готовясь напасть в любой момент.—?Отойди,?— говорит мужчина, вставая перед кра так, словно бы он был его стеной. Голтард сжимал в руке цепь с ?мечом? и ждал.Гроуви тихо сидел на полу, а вокруг него буквально пульсировала божественная аура, разгоняя всю энергию на несколько метров от себя, тем самым создавая свобращный щит, который пугал. Флопин смотрит на отца, не понимая, что с ним происходит, но чётко видит в его руках фото с семьёй. Мальчик сильно глупит, не понимая, что же это такое и почему сейчас иоп находится в таком состоянии. Голтард подходит ближе, касается чужого плеча и замирает, когда чувствует удар, и понимает, что отправляется в свободный полет. Флопин отскакивает в сторону, а после бежит к отцу, сам не понимая почему, но надеется его остановить. Кра тормозит и приседает, не позволяя встретиться его лицу и кулаку, но чувствует удар куда-то в ребра, и ему кажется, что пара костей рассыпалось в труху. Мальчик чётко услышал хруст. А потом резкая боль в груди окутала его и Флопин обессиленно?опустился на деревянный пол, поджимая ноги, чувствуя горячие слезы на собственных щеках.—?Что же ты творишь?Гроуви замирает. Снова этот голос. Иоп оборачивается, рассматривая женщину, так нежно улыбающуюся ему, что не оставалось сомнений насчёт их родства. Персидаль только сейчас понял, что же натворил. Мужчина обернулся, замечая, как в дом забежал Голтард и сразу бросился к Флопину, сжимающемуся на полу, одновременно пропитывая дерево слезами. Женщина качает головой и хлопает в ладоши. Гроуви хочет побеждать к сыну, проклинает себя, мысленно душит, вспоминая момент, когда он сломал лук Евангелины, но чувствует, как всё остановилось. Иопка медленно и бесшумно идёт к нему и аккуратно накрывает глаза бледной рукой, после чего перед мужчиной предстаёт нечто похожее на переход.—?Ты, Гроуви, там, где перерождаются души,?— улыбается женщина, позволяя узрить огромный коридор, тягущийся на неизвестное расстояние.—?Но зачем ты меня сюда привела? —?не понимает Гроуви. —?Да кто ты такая?!—?Я лишь твоё воспоминание,?— смеётся иопка, поправляя? красивое белое платье. —?Меня уже нет, но память обо мне всё ещё существует. Я решила сделать тебе маленький подарок! У тебя есть выбор, Персидаль, смотри, не промахнись.Женщина снова хлопает в ладоши, перемещая их в совершенно другое место. Она кивает на два прохода, где мелькают миллионы картинок. Гроуви тихо подходит к ?дверям?, рассматривая, а после оборачивается вновь.—?Первый проход сделает так, что ты перенесешься в прошлое, но никогда не станешь героем и о сущности бога не узнаешь. Там у тебя будет шанс быть с Евой, завести детей, только вот неизвестно как сильно это поменяет историю. Второй же просто лишит тебя силы бога, вернув её Голтарду, только вот история уже записана.—?И куда мне идти? —?выдыхает Персидаль.—?Это только твоё решение, а всё, что будет дальше, только твоя проблема. А я спешу откланяться.