17. Тепло (1/2)
Собственноручно развешивала эти мигающие лампочки и огонёчки, а теперь они глаза мне слепят, что ничего перед собой разобрать не могу. Чьи-то плечи, лица, танцующие силуэты, мешающие протискиваться вперёд. Я чувствую его за собой, он не остался там, а выскочил следом, пытался ухватить за запястье, но я выскользнула из несмелой хватки и затерялась в толпе.
?Ори! Ори...? — бросил сначала, и надо отдать Кастиэлю должное, его не волновало, что о нас подумают люди. А подумать можно было многое. Что мы делали там наедине? Почему я убегаю от него со слезами на глазах? Изобразит равнодушие, будто и не случилось ничего - вот, что я от него ожидала. Вместо этого несусь вперёд, в то время как хочется только одного, остановиться и впечататься в его грудь, спрятаться там и про все забыть.
Меня подхватывают тонкие руки, и я мгновенно узнаю ее запах. Не нужно даже поднимать глаз и пытаться разобрать, кто. Повисаю на Лале, горько, больно, цепляюсь за нее, прижимаясь всем телом, пока она успокаивающе гладит мои плечи. — Я его убью, — шипит раздраженно. — Черт, Ори, я его просто размажу. Тише, успокойся. Что он сделал? — Ну, он... — задыхаясь, поднимаю на нее лицо и вижу перед собой фем версию Шляпника из Алисы в стране чудес. — Лале, ты такая красивая... — Знаю я. Это все красноголовый, да? — ее взгляд перемещается куда-то за меня, и я затравленно оборачиваюсь. Увидев Кастиэля всего в нескольких метрах от нас, сглатываю и оборачиваюсь обратно к Лале. — Что он сделал? — повторяет она. — Я влюбилась, — выпаливаю обречённо.
— Это ясно. А он-то что? Замечаю ее глаза, хищные, горящие праведным огнём. Страх сковывает внезапно, и я не решаюсь ответить. Снова смотрю на Кастиэля, который стоит среди толпы и просто смотрит – беззлобно и нетребовательно, так прямо, покорно что ли, будто принимая любое мое дальнейшее решение. — Пошли выпьем, — говорю я и, взяв Лале за руку, тяну ее к барной стойке. Краем глаза вижу Лизандра, с задумчивым видом подплывшего к Касу.
Проходим мимо Розалии, стоявшей в обнимку с Леем. Провожает меня глазами, но ничего не говорит, и я благодарно ей киваю. Стойка оказывается оккупирована уже довольно пьяными девчонками, поэтому мы заказываем два коктейля и ныряем в дальний угол, в самую тень. — Что с тобой не так? — страдальчески вопрошает Лале, прислонившись спиной к стене, пока я нервно потягиваю из своего бокала и скольжу беглым взглядом по танцующим одноклассникам. — М? — Постоянно умираешь. Постоянно тебя кто-нибудь убивает. — Может, ты просто любишь меня спасать? — Да, видимо, люблю, — честно соглашается она. — Если бы я не пришла, то утешала бы тебя сейчас эта нечесаная Харли Квин... — Хватит быть такой злой. Розалия прекрасный человек. А ты – ужасная ревнивица. Впрочем, я тоже, как оказалось... — Это и так было понятно, — усмехается Лале. — Рассказывай. Что натворил твой красный? — уже более миролюбиво спрашивает она. — Это глупо, я не хочу про это говорить.
— Ори. Если ты не скажешь, я прямо сейчас пойду его соблазнять. Влюблю в себя, а потом разобью ему сердце, ясно? — Не думаю, что оно у него имеется... — Поверь, мы найдём, за какие ниточки дергать, — отвечает она, и я по голосу ее понимаю, что порог шуток и пустого трёпа уже пройден, сейчас Лале совершенно серьёзна. Я говорю, прежде чем успеваю подумать: — Иногда мне кажется, что если бы не ты, Санчес остался бы жив. — Остался бы, — со всей уверенностью бросает она, и я вздрагиваю. Пальцы судорожно сжимают стеклянное пузо бокала. — Хватит уже этого детского сада. Ты расскажешь мне, что случилось, или нет? — Он целовался, — сдавленно отвечаю я. — С двумя девушками. Потом увидел меня. И продолжил. Я решаю не рассказывать Лале про то, что было между нами в его комнате.
— Хм-м, и все? Признаюсь, будоражит воображение. — Это потому что ты извращенка!
— Не вижу в этом ничего такого. По пьяни мы целуемся с теми, кого не жаль, кому на утро можно сказать ?а ты кто?? и уйти в закат, — она пожимает плечами.
Вспоминаю тут же его слова ?я даже имён их не знаю?.
Понимаю, что он вряд ли испытывает к ведьмочкам какие-то особенные чувства. Совершенно ясно, что это просто пьяная страсть, но точно так же ясно, что и ко мне у него вряд ли имеются нежные чувства, раз он имеет потребности делиться ими ещё с кем-то. Лале проницательно стреляет глазками. — Неприятно, да? Задето твоё эго? Думаешь, почему не я? Почему они? — Да, наверное. Думаю. Обо всем сразу думаю. — Почему ты не обратишь внимание на того красавца, свалившегося из другого века? Он же глаз с тебя не спускает. На твоём месте я бы выбрала его. Ах да, не отвечай. Ты же с прибабахом у нас.
Серьёзно? Лале понадобилось всего пару дней поучиться в Свит Аморис, чтобы разгадать взгляды Лизандра, а мне, чтобы понять, нужно было услышать правду от стороннего человека. — Он хороший человек. Отличный друг. Но я ничего не чувствую. — Чувствуешь. Ты чувствуешь спокойствие и умиротворение. Нормальные люди, дорогая Ори, так и влюбляются. А ты почему-то думаешь, что любить - это значит сердце себе кромсать до боли. Но я могу тебя понять, секс от таких эмоций всегда превосходный. Вспомни наш с тобой, а?
Я награждаю Лале убийственным взглядом. — О, идёт. Что будешь делать? Ни убежать, ни спрятаться - ничего я не успеваю и молча вливаю в себя остатки коктейля. Кастиэль встаёт перед нами, кивает Лале, а затем смотрит на меня. — Ори, мы можем поговорить? — О чем? Похоже, какого-то определенного плана у него не было, потому что ответа он не находит.
— Ты убежала... — Да, и сказала вполне определенные слова. Ты их не понял? — я знаю, что иногда могу выглядеть сокрушительно холодной, но сейчас сама пугаюсь того смертельно колкого льда в своём голосе. Мне вдруг становится невыносимо тяжело, и я вручаю Лале бокал. — Я домой. Вечеринка супер, но я устала.
— Домой? На чем? Лея сейчас Розалия никуда не выпустит, — хмурится Кас. — Ничего страшного, прогуляюсь.
— Там ночь, Ори. — А ещё Хэлллуин, и огромное количество людей. Всем пока.
Вижу боковым зрением, как Лале, усмехнувшись, закатывает глаза и отворачивается. Кас шагает следом. — Там сейчас полно всяких придурков. — Не больше, чем здесь, рядом со мной прямо в эту секунду. Хватает за руку, значит, рассердила. Я резко оборачиваюсь.
— Что?! — Я иду с тобой, — железно заключает Кастиэль. — Провожу. — Нет. На тебе вечеринка. Розалия... — Мне плевать на Розалию. Я иду с тобой, — упрямо повторяет он, и я понимаю, что спорить бесполезно.
— Отлично, — буквально плююсь ядом. — Как хочешь. На выходе окликает Натаниэль. Кастиэль что-то говорит ему, задержавшись. Яро жму на кнопку лифта в надежде, что двери закроются и он не успеет войти, но в последний момент почти съехавшиеся дверцы придерживает рука с длинными пальцами. В проёме показывается его недовольное лицо. — Я же сказал, что провожу тебя, — он заходит в лифт. — Куда побежала? Хочу огрызнуться, но молчу и снова нажимаю на кнопку. Лифт трогается с места. Кастиэль подходит к зеркалу и, оттянув нижнее веко на одном глазу, вынимает линзу. Бросает в мою сторону заинтересованный взгляд, как только видит, что я наблюдаю за ним. — Как тебе мой образ? — слегка выгибает бровь. — Лучше, чем просто накладные клыки, — я из всех сил стараюсь изобразить холодное равнодушие, но стук сердца мне унять не удаётся. Хорошо, что он его не слышит.
— Хах, спасибо, — Кас улыбается так спокойно и дружески, будто и не было между нами никакого напряжения, не было тех горячих прикосновений и нежных поцелуев, и принимается за вторую линзу.
Затем оборачивается, выпрямившись, и смотрит уже не через зеркало, а напрямую - я автоматически пропускаю пару вдохов под взглядом его настоящих глаз. Шагает вперёд, оказавшись вдруг в опасной близости и обдав уже знакомым терпким запахом одеколона вперемешку с алкоголем. Сглатываю, впиваясь в него глазами, и на ощупь ищу за собой железный поручень. — Перестань, — шиплю сквозь зубы. — Что именно? — наклонившись, выдыхает в самое лицо. Чувствую, как на мои руки ложатся его тёплые ладони, и понимаю, что оказалась безнадёжно поймана. — Скажи-ка мне, Ори, к чему весь этот цирк? Я раздраженно дергаюсь, пытаясь освободиться, но в ответ на это он крепко обхватывает мои кисти и телом прижимает к зеркалу, тем самым лишая всякой свободы действий. — Какой ещё цирк? — запыхавшись после неудачных попыток вырваться, злобно вздыхаю я.
— У тебя все на лице написано, а ты разыгрываешь то ли драму, то ли комедию. Зачем было убегать с вечеринки, в которую мы столько сил вложили? Ты даже не попрощалась с Розалией. Такое чувство, Ори, что единственный человек, о котором ты способна думать – это ты сама.