Глава восьмая, противоречивая. (1/1)

Романо одернул одеяло и отвернулся к стене. Смертельно хотелось спать, но ненужные мысли не позволяли. Как бы сильно он ни жмурился, ни стискивал угол одеяла, ни сжимал зубы, вместо сна им успешно завладевали волнение и беспокойство. Уже почти рассветало, а Испания так и не объявился.Конечно, этому было логическое объяснение?— ведь сам итальянец попросил Бельгию остаться в этой комнате и занять кровать Антонио. Дверь Ловино запер, про себя зло уверившись, что томатный идиот пойдёт спать к своим придурошным приятелям. Да, объяснение было, но…?Чёрт побери, он должен был хотя бы постучаться!??— в который раз промчалась в голове уже обдуманная ранее мысль, и Ловино сжал пододеяльник ещё сильнее. —?И шагов в коридоре слышно не было… И его разговоров с этими болванами?— тоже!..?Варгас отпустил одеяло и, резко перевернувшись на живот, сжал подушку и уткнулся в неё лицом.—?Да где этот придурок, чёрт бы его подрал?.. —?пробубнил он.Бельгия грустно прикрыла веки.Она притворялась, что спит, чтобы не нервировать Романо своим собственным беспокойством.Через закрытую дверь нельзя было расслышать звуки с первого этажа, но Бельгия догадывалась, что Испания уже давно не играет на гитаре. Вполне возможно, он там, в зале, и заснул… но лучше бы он не поступал так глупо!?Может, он пошёл в мою комнату?..??— подумалось Лауре, и от этого по спине пробежался колющий холодок.С самого начала было запланировано, что она будет спать в одной комнате с Тайванем. Но та умерла.Скрип соседней кровати и очередное еле различимое беспокойное бормотание итальянца только надавили на давно готовые сдать нервы. Лаура, будучи больше не в силах держать себя в руках, развернулась и резко села на постели.—?Романо…Ловино вздрогнул и мгновенно оторвал голову от подушки.—?Л-Лаура, ты не спишь?.. —?изумленно пробормотал он, запинаясь. —?Из… извини, что разбу…—?Пойдём поищем Испанию,?— оборвала его девушка, опустив голову. Она больше не могла обнадёжить и успокоить итальянца, пока сама была в растрёпанных чувствах.Романо удивлённо распахнул глаза, закусил губу и крепче сжал подушку.Спустя полминуты ожидания до Бельгии донеслось тихое: ?Пошли?.—?Скорее! Скорее вставай, похоже, у нас очередной… Ч... чёрт побери!.. Ну же, Артур, проблемы!!!Америка ещё раз тряхнул брата за плечи, развернулся и, споткнувшись о ножку кровати и выругавшись, выбежал из комнаты.Артур распахнул глаза и сел на постели. В комнате уже никого не было. Нужно было идти следом за Альфредом.Англия медленно поднялся и, приблизившись к двери, дотянулся до ручки. И тут понял, что дрожит. Губы исказились в нервной ухмылке, и Кёркленд осторожно дотронулся до распухшего носа. Запоздалая боль напомнила о себе ноющими по всему телу ушибами. А от ненужной догадки, она, казалось, стала ещё ощутимее. Если он не прогадал с личностью очередной жертвы, то это будет и его концом.В коридоре за дверью было тихо, и Артур с растущим беспокойством осознал, что все спустились вниз.?Испания, если там будет твой труп, я тебя точно урою?,?— подумал он и нервно усмехнулся бессмысленности своих слов.Нежданная вспышка страха молнией ужалила изнутри. Кёркленд поспешно зажмурился, сделал глубокий вдох и повернул дверную ручку.Впервые в жизни ему так страстно хотелось ошибиться.?Холодно?.Это было первое, о чём подумал Романо.Так холодно, что ощущаешь себя изваянной изо льда статуей. Слишком холодно для его горячей крови. Слишком непривычно.Непривычно видеть скрюченное, бездвижное тело испанца.Вскрик Бельгии за спиной Ловино не услышал. Её отчаянный, взывающий о помощи крик в глубину дома, и всхлипы, с которыми она упала на колени?— тоже.Только стук остывающего сердца. Тук. Тук… Скоро оно окончательно замёрзнет, и его будет легко разбить.—?Испания!!! —?Ловино бросился вперёд, упал у трупа и стал лихорадочно тормошить его. —?Эй, эй!.. Придурок! Чёрт тебя за ногу, поднимайся, скотина!.. Поднимайся!!! Как у тебя хватает наглости спокойно разлёживаться здесь, когда мне так трудно уснуть?! Тварь!.. Тварь… Хотя бы глаза открой, слышишь…Испания не слышал. Итальянец закусил губу, зажмурился и, протестующе замычав, ещё раз толкнул Фернандеса в бок. Сейчас он напоминал обиженного ребёнка, как когда-то в детстве пытающегося привлечь внимание уставшего воспитателя к себе. С одной оговоркой?— раньше Антонио, несмотря ни на что, откликался.А сейчас молчит. Сейчас он непривычно равнодушный, непривычно… холодный.Окружающий мир начал медленно терять свою чёткость, смазываться и растворяться в пелене слёз. Сквозь дрожащие губы итальянца прорвался сдавленный грудной вой, вскоре превратившийся в пронзительный крик.—?Испания, урод!.. Ты ведь… обещал! Защищать меня!!! Придурок, ненавижу те… Нет, я!.. Испания… Да как же… Этого быть не может!.. Не может же?!Италия, не переставая всхлипывать, кричать и терзать футболку Испании, уткнулся ему в грудь. И тут почувствовал, что его ладони и лицо горят. С чего бы? Ведь только что было так холодно…Романо медленно поднял голову и прищурился, стараясь рассмотреть хоть что-нибудь сквозь слёзную завесу.Зрачки его резко сузились, руки задрожали, а с губ сорвался нервный смешок.Хах, а ведь сначала он не заметил, что футболка Антонио была липкой из-за пропитавшей её крови.Романо отшатнулся и медленно поднялся на негнущиеся ноги, не сводя шокированного взгляда с тела. К горлу подступила тошнота.—?Кровь… —?с омерзением прошептал Ловино.Это слово стало последним толчком в пропасть.Итальянца вырвало, ноги подкосило, и Варгас вновь рухнул на колени. Громко и судорожно вдыхая воздух, он ошарашенно покосился на тело и, завопив, быстро попятился назад.—?Умер! Он же умер, умер!.. —?верещал, надрываясь, Романо, впервые в жизни охваченный таким пронзающим ужасом и одуряющим страхом.Все другие возможные мысли затерялись в дыму безутешных обстоятельств, и, казалось, Ловино остался один в целом мире, наедине со своим безумием и самым безжалостным на свете понятием?— ?смерть?.Вдруг кто-то грубо оттолкнул его, и Варгас грохнулся в пыль, точно рыба, выброшенная на берег, задёргавшись в припадке.Пруссия проигнорировал итальянца. Он спешил не к нему.—?Тони, засранец, быстро вставай!..Гилберт упал на колени и резко дёрнул воротник Антонио на себя, приподнимая тело. Взор тут же упёрся в разрезанное горло и запёкшиеся ручейки крови, впервые за сотни лет пугающей по-настоящему. Гилберт бросил взгляд на бессильно откинувшуюся назад голову Антонио и вдруг ухмыльнулся. Совсем неожиданно для самого себя. Скорее всего, по привычке.Он всё понял. Понял и не стал тешить себя надеждами. Безрезультатное дело. Конец.Ладони Байльшмидта медленно разжались, и тело испанца глухо шлёпнулось на землю. Пруссия выдержал паузу и сипло выдохнул сквозь ухмылку:—?Приехали…Позади послышался запоздалый топот и ошарашенный, захлебнувшийся страхом голос:—?Братик Испания… Нет…Гилберт медленно поднялся и устало упрекнул про себя Людвига за то, что тот пропустил итальянца вперёд, позволив увидеть нечто подобное.Вскоре прибыли и другие страны. Россия, Китай, Гонконг?— все стояли позади в подозрительно единогласном молчании, скорбном, давящем… Совершенно бесполезном.Байльшмидт продолжал стоять на месте, не замечая их и не отрывая взгляда от тела перед собой.—?Тони не перестаёт удивлять меня,?— лишь грустный смешок заставил Пруссию вздрогнуть и поднять голову.Перехватив пустой взор Франциска, Гилберт ощутил, как его горло сдавило. Непривычно было видеть француза таким… неживым.О Господи, как бы Байльшмидту полегчало, если Бонфуа сорвался, закричал, впал, как обычно, в истерику!.. Но нет, тот стоял неподвижно, тупо вперившись взглядом в труп, с ничего не значащей улыбкой на лице и потухшим взором.Наверное, это было слишком неожиданно. Смерть, уже ожидаемую, нужно уметь принять и мириться с ней. Но в смерть того человека, чьего ухода ты никак не предполагал, нужно сперва поверить. А Франция даже не допускал мысли, что Антонио может умереть. Никогда не рассуждал на тему ?а если?..?. Он просто принимал светящегося жизнерадостностью друга как факт неизменный. Постоянный. Навсегда.Гилберт стиснул зубы и резко отвернулся. Непривычный вид Франции лишь углублял осознание того, что случилось что-то непоправимое, заставлял Гилберта задыхаться от раздражения и готовности сорваться самому.В этот самый момент на крыльцо вышел Артур. Он ещё не успел увидеть труп, но по резко сузившимся зрачкам Пруссии тут же понял, что к чему.?Чёрт?.Эта была единственная мысль Кёркленда перед тем, как Гилберт рванул вперёд, взбежал по ступенькам и, пригвоздив англичанина к стене, врезал ему в лицо. Не успел Англия разлепить веки после удара, как ощутил пинок в живот. Затем пруссак схватил его за волосы и резко впечатал лицом в пол. Перед глазами Артура потемнело, уши заложило, нос пошёл кровью.?Позорище?.Байльшмидт пнул противника под дых, и Англия, скатившись вниз по лестнице, ударился затылком о землю. Со свистом втянув воздух и затаив дыхание, Кёркленд скрестил руки перед лицом. Он ясно осознавал, что Пруссия просто так не остановится, но его сил хватало лишь на блок.Однако удара не последовало.—?Отпусти!!! Чёрт побери, Запад, неужели ты не понял?! Это он?— убийца, он!!!Германия, перехвативший брата за секунду до его очередного рывка, не собирался ослаблять хватку, не разобравшись в ситуации.—?С чего ты так решил?Англия медленно приподнялся на локтях и, проведя рукавом по лицу, но лишь ещё больше размазав кровь, всмотрелся в пылающие яростью глаза пруссака.—??С чего??! Запад, ты ослеп?! Посмотри, он же весь в синяках!.. И идиоту станет ясно, что это именно он дрался с Тони, и он же убил его!—?Но это ты только что его ударил!?— возмущённо вставил Америка.Пруссия вспыхнул ярче прежнего.—?Сосунок, протри очки и подумай!!! Конечно, блядь, я разбил морду этому тупому ублюдку, но неужели ты настолько слепой, чтобы не суметь отличить свежие раны от вчерашних?!Америка раздражённо нахмурился и собрался что-то ответить, но его опередил неожиданно спокойный голос Людвига:—?Англия не хуже остальных осознает, что раны могут выдать в нём убийцу. Он бы не стал так глупо подставлять себя.Байльшмидт расхохотался.—?Вот именно, Запад! Он надеялся, что мы клюнем и решим, что он невиновен, раз даже не постарался заметать следы!.. Ты ведь так и планировал, сучонок?! Думал, что мы такие идиоты?!Зрачки Гилберта сузились от злобы и вперились в лицо англичанина. Однако, вопреки ожиданиям Пруссии, тот даже не попытался оправдаться. Артур выдержал на себе его испепеляющий взгляд, не дрогнув.Гилберт презрительно сплюнул и тихо кинул:—?Отпусти, Запад. Я себя контролирую.Германия расслабил хватку, на всякий случай готовясь податься вперёд. Но Байльшмидт лишь припал спиной к входной двери, злобно дыша. Очевидно, он понимал, что англичанину некуда бежать.—?Может хоть для приличия попытаешься вставить слово в свою защиту?Повисла пауза.Артур, не торопясь с ответом на вопрос, внимательно проскользил взглядом по собравшимся.?Дело дрянь?,?— понял он.Выжидающие, настороженные, пылающие злобой или, наоборот, отстранённо-холодные… Ни одного взгляда, в котором можно было прочесть доверие и поддержку.Да, выражение ?Один против всех? звучит бесстрашно и громко, но не всегда уместно.Тем более, Англия не собирался умирать здесь.Нужно было отступить.—?Я… правда дрался с Испанией,?— прохрипел он и тут же закашлялся.Страны промолчали. Кёркленд проглотил ком, мешавший говорить внятно, и подвёл:—?Но я его не убивал.—?Ха! —?снова не сдержался Гилберт. —?Кто тебе поверит? Думаешь, подобного заявления достаточно для оправданий?!—?Я не оправдываюсь,?— огрызнулся Кёркленд, кое-как удерживая себя в руках. —?Делайте, что хотите. Я сам понимаю, что мои слова ни пенса сейчас не стоят.—?Ни фартинга,?— процедил Байльшмидт и выжидательно посмотрел на брата.Людвиг молчал, внимательно вглядываясь в лицо англичанина.—?Что предложишь делать с этой крысой, Запад?Германия помедлил и задумчиво начал, обращаясь непосредственно к Англии:—?Ты и сам осознаешь, что после произошедшего мы не можем тебе доверять. Но точно так же,?— Людвиг повысил голос, предупреждая победную усмешку Гилберта,?— тебя могли подставить. У нас нет конкретных доказательств твоей вины, но и нет фактов, её опровергающих. Поэтому мне кажется самым разумным обезвредить тебя…Артур незаметно ухмыльнулся.?Обезвредить?.. Ну и слово подобрал… Какой ты у нас тактичный, Людвиг?.?— …до момента обнаружения новых зацепок.?Хах… До безобразия тактичный!.. Ты ведь имел в виду: ?До новых убийств???—?Думаю, ты не против.?Святая корова, как будто у меня есть право возражать…?—?Как знаешь,?— Артур с трудом сдержался от открытой усмешки.—?Тогда ты пойдёшь со мной.Германия подошёл к Англии и помог ему подняться. Гилберт состроил пренебрежительную гримасу, отошёл от двери и, дождавшись, когда брат с обвиняемым скроются в доме, громко выругался и осмотрелся вокруг.Бельгия сидела внизу у ступеней и сверлила только что захлопнувшуюся дверь красными, мокрыми, но горящими уверенной злобой глазами. Судя по всему, она разделяла мнение Гилберта, но не могла озвучить свои подозрения из-за сдавивших горло слёз.Неподалёку стояли Америка и Италия. Первый смотрел прямо перед собой, закусив губу и сжав руки в кулаки. Итальянец же уставился себе под ноги и дрожал всем телом, тихо всхлипывая и безрезультатно утирая слёзы.Особняком, словно выпав из реальности, держались Китай, Гонконг и Россия. Не вставив ни слова в только произошедший спор, они продолжали молча стоять, обмениваясь, как могло показаться сначала, неосмысленными взглядами… Лишь в нервно бегающем по присутствующим взоре Яо Гилберт смог уловить обеспокоенность ситуацией, Россия и Гонконг же казались равнодушными и беспристрастными. Пожалуй, лишь их давящее молчание выдавало встревоженность обстоятельствами, в которых они имели шанс оказаться.Но наибольшее впечатление на Пруссию произвело поведение Романо.Итальянец лежал на земле, перекатываясь с бока на бок, закрыв лицо окровавленными руками и что-то невнятно бормоча в бреду.Некому было его успокоить. Теперь?— некому.Гилберт мог только предполагать, каким потрясением обернулась для Романо смерть его воспитателя и защитника. Однако Пруссия прекрасно ощущал боль от потери друга.Байльшмидт сдавил кулаки в бессильной злобе. В сознании, против его воли, стали возникать картины далёкого прошлого.Вот ещё совсем несуразный подростковой внешностью Антонио с уже горящими, однако, молодцеватым жизнеутверждающим огнём глазами. Его рваная перепачканная одежда не затмевает солнечной улыбки, не отвлекает внимания от гордо расправленных плеч и вздёрнутого носа.Юный Гилберт уже чует в этом пареньке частичку Великого Рима.—?Вот, я про него говорил! Он?— наследник германской нации,?— так знакомо по-лисьи хихикает Франциск на ухо испанцу, пока Пруссия подходит ближе.Их мысли ещё не опошлены кучами войн, и осознание того, что они?— страны, не висит тяжёлым грузом на плечах. Они ещё не знают, как дорого им обойдутся эти беззаботные улыбки.Но точно так же они пока не догадываются, что такое настоящая дружба.?Чёрт бы побрал этот грёбаный особняк!.. Эту хренову поездку! В пекло всё, к Дьяволу!..?Пруссия тряхнул головой, проклиная мысли, заставившие его губы дрожать.Опасно было сейчас поддаваться воспоминаниям. Так недолго впасть в отчаяние. Безвозвратное.Байльшмидт ещё раз проскользил взглядом по фигурам вокруг. Всё верно. Эта тварюга, убив Тони, морально обезвредила по крайней мере ещё троих. Так что хотя бы Гил должен держать себя в руках.Пруссия подошёл к Альфреду и, небрежно ткнув его локтём, молча указал на Италию. Америка кивнул и, обернувшись к плачущему Феличиано, похлопал его по плечу и, расплывшись в неловкой улыбке, принялся неуклюже ободрять итальянца.Невнимательно вслушиваясь в пропитанную?— не слишком ярким, но все-таки?— энтузиазмом речь американца за спиной, пруссак обернулся к Бельгии. Девушка всё ещё сидела у лестницы. Вид у неё был разбит и чуть ли не кричал о её неспособности самой расправиться с горем.К Брагинскому за помощью Гилберту обращаться категорически не хотелось, но в этом проклятом месте не приходилось считаться с собственными желаниями. И Байльшмидт, стиснув кулаки, уже обернулся к русскому… однако ничего говорить не пришлось. Иван, перехватив его взгляд, тут же понимающе грустно улыбнулся и направился к Лауре, по пути будто случайно задев плечом пруссака.Китай тоже побуждать к действию не приходилось. Ван, даже не дождавшись подталкивающего взгляда, уже сидел рядом с Ловино и нежно и по-отцовски успокаивающе гладил его по волосам.Гилберт, кивнув, прикрыл глаза и застыл, словно что-то для себя решая. Помедлив, громко выдохнул и, развернувшись, сделал первый шаг к Франциску и Антонио.Бонфуа всё так же стоял у тела испанца.Байльшмидт остановился рядом и, выдержав паузу, зло выдохнул, пытаясь побудить друга хоть на какие-нибудь эмоции:—?Этот сукин сын Англия непременно получит по заслугам.Франция вздрогнул и, подняв голову, всмотрелся странным туманным взглядом в лицо Гилберта. Пруссак вновь почувствовал, как грудь резко сдавило, а жилки у висков забились в тревоге.Тихий голос Франции отдавал блеклым, почти безразличным, но непритворным удивлением:—?Так это Артур?— убийца?..Пруссия резко побледнел. Губы расплылись в ухмылке, отразившей ироничную насмешку разума над происходящим.Гилберту показалось, что он потерял не только Тони.…Глупая смерть Испании, идиотские улики, обернувшиеся против него, даже положение собственного тела?— всё казалось стране иронии смешным и двояким.Англия ещё раз попытался пошевелить кистями рук. Затея с треском провалилась.?Связать подозреваемого по рукам и ногам и пришвартовать к кровати?— в духе немца-извращенца?,?— уныло усмехнулся Кёркленд, в душе проклиная Людвига за его особую изобретательность.Судя по всему, Германия не собирался упускать первую пойманную рыбку и сделал всё, чтобы Кёркленд не выбрался из тисков?— верёвки были затянуты так туго, что англичанин давно перестал ощущать свои конечности. А приплюсовав к своей безоружности и затекшим мышцам факт не перестававших жечь ран и ноющих синяков, Артур в полной мере ощутил плачевность своего как никогда жалкого положения.—?Чтоб все сдохли,?— искренне пожелал Англия, озлобленный и уставший от однообразия позы, твёрдости пола, духоты и саднивших ран.Вот уже несколько часов прошло, как его заперли в этой комнате, последней по коридору, поначалу отведенной для Бельгии с Тайванем, не позволив даже обработать раны или устроиться покомфортнее. И всё это время Артур только и делал, что проклинал всех и вся?— на что-либо другое просто не было возможности и настроения.?И какого Кракена меня сюда потянуло?! Сожгу этот хренов особняк, как только освобожусь… И Америке всыплю, нашёлся тут любитель итальянских пейзажей! И непременно, черт меня подери, непременно набью морду этой красноглазой выскочке!.. И ты, Испания, получишь, не думай, что смерть?— веская причина, чтобы нарушать обещания. В конце концов, именно ты, ублюдок помешанный, в ответе за всё случившееся!?Виноватым себя в смерти Антонио Артур не считал, хотя было ясно, что не будь драки?— Фернандес мог бы ещё быть жив. Нет, Англия?— как бы того ни скрывал?— всё же имел совесть, но сейчас ему казалось безнадёжно глупо обвинять себя. Зачем? За него это уже сделали другие… а Антонио всё так же не вернуть.Из пелены мрачных мыслей англичанина вырвал скрежет скважины?— кому-то, наконец, приспичило навестить его. И почему-то Кёркленда это не порадовало.Первым, кто пришёл на ум, был Гилберт. Определённо, этот полоумный мог заявиться сюда с целью выместить всю свою, кхем, горечь по погибшему. В своём оригинальнейшем стиле.Ещё это мог быть Германия. Но фриц бы не пришел просто так… Англия на мгновение решил, что был бы совсем не против, если за время его заточения убийца успел зарезать ещё кого-нибудь, сняв этим подозрения с англичанина. Но повод визита Людвига мог быть иным, вроде очередной улики против страны вечных туманов.А ещё был третий вариант. Но он был самым нерадужным, и Артур предпочёл не развивать его сюжет.Наконец нежданный гость расправился со скважиной и, зайдя внутрь, осторожно прикрыл дверь за собой.Артур понял, что не угадал.—?Америка?..И опять нет.—?Канада,?— извиняющимся тоном поправил Мэтью.Англия опустил взгляд и увидел белого медвежонка, сидящего у ног мальчишки. Что же, нет причин ему не верить.—?Извини.—?Ничего,?— улыбнулся канадец.Он уже давно не испытывал обиды на тех, кто по ошибке принимал его за брата. Тем более на Англию, который всегда смотрел только на Альфреда, благополучно забывая о другом воспитаннике. Уильямс привык быть в тени, и, пожалуй, единственное, что испытывал при очередном ошибочном обращении Артура к нему?— это вину. Вину за то, что не может быть таким, каким его хотят видеть. За то, что он Канада.—?Чего ты хотел? —?грубо буркнул Артур.Мэтью ничего не ответил и, не отпуская лёгкой улыбки, подошёл ближе. В руках у него был бумажный пакет, и канадец, поставив его на пол, присел на колени рядом с англичанином, дотронулся до его связанных запястий и кивком подозвал медведя. Кёркленд подозрительно нахмурился.—?Что ты собираешься…Вопрос отпал в следующую же секунду, когда Кумадзиро впился клыками в верёвки. Несколько секунд упрямого рыка?— и те порвались.Артур вытянул руки перед собой и медленно сжал и разжал пальцы. Ощущения были далекими и почти неуловимыми и, кроме того, затуплялись нахлынувшим удивлением.?И зачем он это сделал?..?Кумадзиро в это время расправился и с другой верёвкой, стягивающей англичанину ноги. Кёркленд одарил канадца медленным взглядом, будто ожидая подвоха, и попробовал подняться. Затёкшие мышцы было больно разгибать, а подошвы так и остались неощутимыми, но, уже довольный результатом, Артур с громким вздохом облегчения повалился на кровать.Следом за веревками лопнули и сковывающие английскую наглость цепи.?Вот как надо было удерживать у себя Альфреда! Тогда бы он понял, что такое настоящая свобода?,?— усмехнулся про себя Кёркленд, в блаженстве потягивая освобождёнными конечностями.Канада молча стоял у кровати, выжидая.—?Ну, так к чему ты сделал это? —?ни слова благодарности, только желание утолить любопытство.Англия сел на край постели и впился вопросительным взглядом в канадца.—?Было бы очень сложно обработать повреждения, не освобождая Вас,?— пояснил тот.Артур шокированно моргнул и нервно ухмыльнулся.—?Об… Обработать?..Канадец пошелестел пакетом и поставил на тумбочку несколько склянок, ленту лейкопластырей, моток бинта и вату.—?Обработать,?— улыбнувшись, подтвердил он.—?Слушай, ты… —?нервно начал Артур, но коснувшаяся его лица вата, пропитанная какой-то вонючей медицинской жидкостью, вынудила прервать предложение. —?Ай!.. Больно же!..Канада действовал с несвойственной ему уверенностью, не упуская из виду ни единого синяка или царапины. Сперва шипящий и огрызающийся, Англия постепенно начал чувствовать себя всё более неуютно и в итоге совсем замолчал, даже задышав заметно тише, будто опасаясь спугнуть присевшую на палец бабочку.—?Это точно всё? —?через некоторое время спросил Канада.—?Точно.—?Сэр Кёркленд, я понимаю, что Вам неудобно демонстрировать раны, но это только для Вашего блага! —?неожиданно строго заметил Мэтью.—?Я же сказал?— точно! —?огрызнулся англичанин, резко запахнув рубашку и быстро начав её застёгивать. —?И вообще… —?добавил он после паузы, подняв пронзающий взгляд на канадца и усмехнувшись,?— неужели ты совсем не опасаешься, что я могу оказаться убийцей?Канада молча отвёл взгляд и, присев на корточки, почесал Кумадзиро за ухом.Повисла томительная пауза.—?Вообще-то… Германия обыскал нашу комнату и обнаружил, как ему показалось, ещё одну улику против Вас.Англия вздрогнул и нервно сглотнул.—?Что? Что за?..—?Список умерших…?Тысяча чертей!?Точно. Этот идиотский лист с именами! Тот самый список, в конец которого он, в пылу эмоций, добавил имя Испании ещё до того, как тот действительно умер.Кто бы подумал, что это временное помутнение рассудка самым глупым способом обратится против него?—?Ну так тем более,?— сквозь зубы прошипел Артур, ухмыляясь всё шире и отчаянно пытаясь унять пробившую его панику. —?Разве ты не должен избегать меня?—?Я верю Вам.Англия резко вскинул голову и посмотрел прямо в лицо канадцу.Вот так вот просто?..—?Да как можно верить кому-то в этой ситуации?! —?нервно рассмеялся он, ошеломлённый наивностью Уильямса.Канадец вздохнул.—?Можно.Артур лишь растерянно хлопнул глазами, не в силах понять позиции мальчишки.—?Я пойду… Оставлю тут лекарства, на всякий случай.—?Стой,?— вновь удивленный, начал Англия,?— ты… связывать обратно меня не собираешься?Канада пожал плечами.—?Кумадзиро же порвал верёвки. Да и не думаю, что это то, чего Вы хотите,?— Мэтью снова улыбнулся. —?Если кто-то зайдёт, скажете, что я Вас освободил… Да, Германия одолжил мне ключи, но я не говорил ему, что собираюсь развязывать верёвки или обрабатывать Ваши ссадины… Так что, в любом случае, это лишь моя вина.Зрачки Кёркленда сузились в ошеломлении.?Так подставлять себя…?—?Спокойной ночи, сэр,?— нелепо поклонился Канада и, подозвав медвежонка, быстро покинул комнату.Раздался щелчок скважины, и Англия вновь остался один. Он опустил шокированный взгляд на перебинтованные запястья и тихо выдохнул:—?Вот дурак… Нельзя же быть таким добрым… —?в глазах неожиданно помутнело. —?Это погубит тебя раньше, чем остальных.Бельгия лежала на боку, пустым взглядом уткнувшись в пространство. Разбитого Италию, в ломаных всхлипах скрючившегося на кровати напротив, она будто не замечала.Ей надоело убивать себя. Надоело обрабатывать чужие душевные раны. Ей необходимо было перевязать собственные.?Тони…??— ресницы девушки дрогнули, губы сомкнулись и задрожали. Не столько от тоски, сколько от злобы. —??Англия!..?Но каким же прекрасным ей показалось это чувство сейчас! Ненависть, ярость?— хоть что-нибудь, главное не испытывать вины!.. Главное?— не подставлять дуло пистолета к собственному виску снова.Очередной всхлип Ловино оказался пронзительнее других.—?Романо,?— наконец окликнула Лаура.Тот затих.—?Не плачь,?— почти ласково произнесла бельгийка. —?Мы обязательно выберемся отсюда. Только представь, мы снова будем вместе! Ты, я, братик… да, братик Нидерланды…Романо задрожал ещё сильнее, очередной слёзный комок застрял поперёк его горла. Но Лаура не заметила этого. Она продолжала описывать воображаемое будущее, с каждым словом будто делая очередной глоток живящей воды, но всё теми же словами глубже протыкая сердце итальянца и расковыривая эту рану… Описанная бельгийкой картина не могла порадовать его. Полотну не хватало единственного элемента, того, что способно её оживить. Солнечного света. Антонио.Убаюканная собственным рассказом, Бельгия вскоре уснула. Романо же, мелко дрожа, закусил ладонь в попытке удержать крик боли. Тьма наступала со всех сторон, терзая горло и грудь, дразня нервы, давя на виски, поглощая душу…Откуда-то издалека раздался тихий ненавязчивый шорох.Романо встрепенулся, сильнее сжавшись в комок.Звук повторился.От резкого осознания того, что это не шёпот страхов, нависших над ним, а вполне реальный звук, доносящийся из-за двери, Варгасу стало ещё тошнее.Кто-то крался по коридору, все ближе подбираясь к его комнате.