Глава 16 Маневр (2/2)

-Подпишите, пожалуйста, здесь и здесь… А ещё вот здесь, здесь и здесь! – поочередно тыкая пальцем в различные точки на различных листах документа, деловито попросил Себастьян.

Я как зомби на автомате ставил подписи, причем быстрым летящим почерком, коего у меня раньше не наблюдалось. А взгляд продолжал прожигать дырку между ключиц этого мужичка, который с каждой секундой нравился мне все меньше и меньше.-Огромное вам спасибо, я вам премного благодарен! – рассыпался в благодарностях Ченссай.

-Не стоит, это в интересах моей компании. – Учтиво сказал я, вставая из-за стола и сильно сжимая щупленькую руку.

-Я вас провожу, — Себастьян, с неизменной улыбкой на красивом лице держал плащ в руках, пока мужичок в него старательно заворачивался.-Мне его убить? – перед самым выходом из кабинета шепотом спросил Михаэлис.-Думаю, не стоит, — пожал я плечами, отпивая чай из очередной чашки, а предыдущую пододвигая к другим чашкам, выстроившимся в шеренгу, под предводительством аккуратного кофейника.

-Как скажете…

Я неспешно поднялся из-за стола, отодвигая от себя, как я насчитал, пятую чашку. Заложив руки за спину, подошел к окну, вглядываясь вниз сквозь плотную пелену дождя. Тяжелые капли с шумом разбивались о стекло, а затем стекали вниз, скапливаясь в щели между стеклом и подоконником. Себастьян стоял возле повозки, запряженной двумя белыми лошадьми. Он о чем-то переговаривался с Ченссаем, а я смотрел на него, но при этом думал о погоде. Как же она сильно может измениться буквально за пару часов. Когда я проснулся радостно светило солнце, заставляя радоваться жизни, а вот теперь как из ведра хлыщет дождь, невольно нагоняя тоску. Но не на меня. Я люблю дождь, ещё в детстве любил дождь, ведь он помогает спрятать самую большую человеческую слабость – слезы. Уже тогда я ненавидел показывать свои страхи и мог поплакать только на глазах у самого дорогого человека – моей матери, всем остальным я боялся показать свои слабости, воспринимая их как врагов, которые в будущем смогут воспользоваться этими знаниями. Только отец, с ним была несколько иная ситуация – он сам ненавидел слезы, никогда не показывал своих эмоций и заставлял меня быть таким же. Отцу я боялся продемонстрировать слезы, а мать всегда могла утешить простым поглаживанием по голове. Я любил обнять её тонкую талию своими маленькими ручонками, прижаться головой к груди, слушая мерное, всегда такое спокойное сердцебиение. Оно всегда успокаивало, будто просило мое сердце биться также, подаваясь общему ритму.

Я приложил ладонь к стеклу, и мое отражение также прикоснулось ко мне. Я повел рукой вниз, оно сделало то же самое. Ему там, наверное, хорошо, под дождем, я тоже хочу на улицу. Стоять под дождем, запрокинув голову навстречу холодным струям – это напоминает душ, но здесь все иначе. Если я отбегу на несколько метров, дождь все равно будет хлестать по щекам. Если раскину руки, если лягу, согнусь, все равно мое тело будет под струями.

Я опустил руку и вгляделся в глаз Сиэля за стеклом. Совсем недетский взгляд, несвойственный ребенку двенадцати лет. Такой пронзительный, жесткий, прокалывающий насквозь, несколько мрачный за счет нахмуренных бровей и залегшей на лбу складки. Само лицо такое каменное, что кажется, будто ничто не может расшатать эту конструкцию, заставить измениться это холодно-отстраненное выражение на безмятежно-радостное. Я опустил взгляд вниз и увидел, что Михаэлис, вдоволь наговорившись с мужиком, входит в особняк. Повернувшись спиной к своему отражению, я быстрым шагом пошел к двери.

Спешно спускаюсь по лестнице, глядя себе под ноги и считая ступеньки. Пока на последней не врезаюсь в черный фрак, который, протянув руки, помогает мне не упасть.

-Куда вы так спешите, господин? – спрашивает Себастьян, обнимая меня за талию.-На улицу, — пытаясь вырваться, буркаю я себе под нос.-Но там дождь, — не обращая внимания на мои тщетные попытки выбраться из захвата, спокойно говорит демон.-Хочу дождь! – по-детски топаю ногой, выказывая крайнюю степень возмущения.

-Как пожелаете, господин, — расплетая пальцы за моей спиной, говорит Михаэлис.

Неужто так просто отпустит? – проносится в голове мысль, которую дворецкий сразу же подтверждает:-Но я пойду с вами, — доносятся уже из-за моей спины слова.

-Мне все равно! – дернув плечом, приоткрываю дубовую створку.-Ну, может, хоть оденетесь? – невозмутимо спрашивает он.-Не хочу! – бросаю я, уже выходя на улицу.

-Как пожелаете, мой лорд, — тут же оказываясь рядом и закрывая за мной двери, говорит Себастьян.

Я неспешно иду по каменной дорожке, старательно закатывая оба воротника. Себастьян, видя мои махинации, наоборот поднимает ворот своего плаща, в который он непонятно когда успел облачиться и недовольно фыркает. Я, несколько подумав, не без труда расстегиваю тунику и, выскользнув из неё, сбрасываю прямо на дорожку. Да, хорошо, так я чувствую себя намного свободней. Но уже через мгновение рубашка, промокшая под таким ливнем, прилипает к телу, очерчивая не сильно выдающийся рельеф. Теперь я снова не чувствую свободы, которую обычно дарит дождь или ветер. Нахмурившись, начинаю ковыряться в самой верхней петельке, но мою руку перехватывает белая перчатка.

-Не стоит, господин, вы замерзнете и заболеете, — заботливо говорит Михаэлис.

-А разве ты не сможешь меня вылечить? – прищурившись, спрашиваю я, на время прекратив попытки расстегнуть хотя бы одну пуговицу.

-Смогу, но лечение требует времени, болеть всегда неприятно! – восклицает он, будто взывая к моему здравому смыслу, забывшему своего хозяина и делающему вид, что мы незнакомы. Честно говоря, этот самый здравый смысл стал возникать ещё когда я собирался идти под дождь, стоя у окна, и потом пару раз бился о стенки моего черепа, пытаясь остановить, а затем, обидевшись, сделал вид, что не знает меня.

-Мне плевать! – с силой дернув рукой, рявкнул я и встряхнул волосами, налипшими на лицо.

Себастьян вздохнул, а я, поняв, что мотая головой, добьюсь только окончательной каши в ней, рукой убрал пряди, закрывающие глаз. Дорожка, по которой я медленно передвигался, резко пошла влево, огибая огромную клумбу перед особняком. Я остановился, а потом пошел по маленькой тропинке, уходящей прямо, в сад.Михаэлису ничего не оставалось, кроме как последовать за мной, что явно не нравилось демону. Моя хрупкая фигурка запросто проходила между высокой живой изгородью, росшей по обеим сторонам от тропинки и в последнее время запустившейся благодаря плохой работе Финни. Себастьяну же такие легкие маневры не давались, даже когда он шел бочком, а зеленые ветки беспощадно хлестали по лицу, ещё больше зля брюнета.