110 серия (1/1)

Повод, чтобы напиться, был бесспорный. Потому что через призму алкоголя все всегда становилось проще и легче. Потому что тогда, когда они с Малиновским, очень давно, кажется, в другой жизни, пили литрами неприлично дорогой алкоголь, жизнь сразу становилась веселее, девчонки в клубах сговорчивее, а истерики Киры менее раздражающими. Алкоголь был другом, и Малиновский был другом, а теперь Андрей Жданов не дружил с собственной головой. Не дружил с того момента, как в его сердце поселилась странная девчонка с косичками и с необыкновенно взрослым взглядом. И эти глаза смотрели на Андрея по-разному: сначала стеснительно, как бы снизу, потом – влюбленно, точно на равных, а последнее время – осуждающее, и – исключительно – сверху. Будто Андрей был на дне, и сам был дном – до того Катя не могла смотреть нормально. Так, как бывало раньше.И Андрею показалось, на какой-то крошечный миг, что будто бы алкоголь хоть немного поможет решить эту проблему. Будто бы он сможет сработать как раньше: притупить и облегчить там, где это было необходимо. Но с этой девчонкой не работал ни один из законов обычной жизни Андрея Жданова. С ней все было исключением. А сейчас, именно в данный момент, исключала она самого Андрея Жданова, так неприкрыто сбегая от Ольги Вячеславовны. Алкоголь застилал глаза, мешал ворочаться языку, но сердце, ставшее после вмешательств Катерины, просто огромным и еле вмещающимся в до того черствой груди Андрея, было не обмануть. Он чувствовал, знал, что бежит она от него.И еще хуже – бежит к нему.Этот ?он? был мифическим и эфемерным. Как призрак, в которых Андрей никогда не верил. И поэтому о нем следовало думать в последнюю очередь. Гораздо важнее было убегающая по лестничным пролетам тонкая женская фигура, облаченная в старое пальтишко. Повод, чтобы ее окликнуть, был тоже весомый. Она убегала. Она снова растворялась где-то вдалеке, точно так же, как делала уже несколько недель. Со своим этим надменным взглядом, поднятой головой и ответами на грани пренебрежения. - Кать, стой!Пьяный голос звучал не так громко, как хотелось бы. И она не останавливалась. На выходе из подъезда пришлось ускориться, иначе бы он не успел. Не успел, проиграл, и она успела бы сесть в этот безразмерный джип. Но Андрей Жданов был ловок: он вовремя перехватил ее руку, дернув на себя, но, едва успел выдохнуть, как она начала вырываться.Андрей едва заметил, что водитель вышел из машины. Он был маленький и хлюпкий, казалось, что ледяной ветер и морозный зимний воздух сломают его напополам, и даже Андрею не придется этого делать. - Я люблю тебя, Кать! – слова лились нескончаемым потоком, Андрей был готов повторять это так много раз, сколько требовалось, чтобы до нее, наконец-таки, дошло, что это – правда. Что это было поводом для всего: для его поцелуев, для их ночей и для его испепеляющего желания обладать ей. Всегда, постоянно. И не отпускать ее с этим хлюпиком, который почему-то зовется ее ?женихом?. Видит Бог, Андрей не хотел его бить, он даже не смотрел на него, потому что слишком много пространства занимала Катя, которая, к слову, твердила о том, что он ее тоже любит. А тот в ответ твердил что-то об экономике, о неудачах Жданова и футбольной команде. Он раздражал, как назойливая муха, но в какой-то момент укусил действительно больно. И появился повод, весомый повод выплеснуть всю ярость и безысходность своего положения. Всё то, что не могли унять ни алкоголь, ни сам Андрей, все вылилось с кулаками на бедную голову ?жениха?.Андрей Жданов ревновал Пушкареву, хоть и не имел на это права. Хоть соперник и был похож на замерзший осиновый лист, но ему было позволено быть с ней, а ему, Жданову, почему-то нет. И только бы узнать этот повод. Только бы узнать.Андрей многое отдал бы за то, чтобы ему поведали о причинах изменений в Катерине.Она такой не была. Она не была такой никогда. Даже когда ее раздражал Саша, когда подставляла Вика или ругала Кира. Никогда и ни с кем. А с ним была. Смотрела на него сверху обвиняющими глазами и не оставляла ни единого шанса.Ни единого, мать его, шанса. И от этого удары становились тверже, а желание ударить – больше.Катя кричала что-то – он слышал. Но остановиться не мог, чувствуя максимально возможное сопротивление Николая. Точно все демоны Андрея Жданова вышли наружу и воплотились в Зорькина, который совершенно не умел драться. Андрей боролся с ним ровно настолько же, насколько боролся с самим собой. Странно было то, что никто еще не вышел – Катя кричала громко, и едва ли в квартире Ольги Вячеславовны никто не слышал подозрительного шума. Но, тем не менее, никто не спешил на помощь. И Андрей Жданов был рад этому, потому что можно было не сдерживаться, выплеснуть всё, что было в нем, и то, чего в нем не было.А не было в нем терпения. Не было понятия. И не было повода, который он должен был знать.И можно было отыграться на Зорькине вдоволь. Можно было, пока Катя не влепила смачную оплеуху, сопровождающуюся властным:- Хватит!Андрей опешил. Щека горела, но было почти не больно, больше - удивительно. Удар был такой силы, что не оставалось сомнений: Катя была в ярости.И, как только Андрей остановился, шокированно потирая щеку, она вновь посмотрела на него. Опять эти глаза – обвиняющие в сто крат сильнее.И это было уже невыносимо.Она, пригвоздив его к месту одним взглядом, подлетела к лежащему в сугробе Николаю и помогла ему подняться, заботливо отряхнув его пальто.И то ли это, то ли факт сложившейся ситуации, то ли что-то еще, почти заставило Андрея не стоять столбом, а очнуться, будто протрезвев быстрее, чем можно было ожидать от количества выпитого, и закричать, почти умоляюще:- Что я сделал, Кать?А потом подбежать к ней, откинув трепещущего Николая туда, где ему и было самое место – в тот же сугроб, схватить Катю за плечи и, встряхнув, спросить еще тысячу раз:- Что я сделал, Кать? Что я сделал не так? Пока руки прижимали к себе барахтающуюся Катерину, а язык умолял ее озвучить причину всего, мозг лихорадочно соображал, где был отправной пункт. Что за действия привели его к тому, что имеется сейчас? Может быть, это был какой-то из миллиона звонков Киры? Может быть, это было его кокетство с кем-то из моделей, которое увидела Катя? Может, это было неосторожное слово Малиновского, брошенное ей вне глаз Андрея? Это могло быть что угодно. Что угодно могло способствовать тому, что сейчас, вместо того, чтобы целовать любимые губы, Андрей был вынужден смотреть на то, как любимая девушка собирается от него сбежать. И, как знать: может в этот раз навсегда. - Отпустите, Андрей Павлович! – Катя не собиралась сдаваться, злость ей давала сил. Это было видно по ее растрепанному пучку волос, по резким движениям рук и повелительному, почти шипящему голосу.- Я отпущу, - прекратив свои вопросы и удобнее перехватив ее плечи за спиной, так, что это больше походило на объятия, выдвинул свои требования Андрей, - если ты скажешь, какая причина у… - он хотел было отпустить ее и обвести руками вокруг, показывая масштаб катастрофы, но вовремя остановился, - всему этому.Катины глаза метали молнии. Она была поражена, как в этом человеке, которого она боготворила с первой встречи, так много лжи, самомнения и наглости. Как он имеет право спрашивать у нее это? Что он о себе возомнил?И так сильно захотелось кинуть ему эту инструкцию в нагло смотрящее лицо, со всей силы швырнуть ему то, что ее убило, да просто уничтожило, чтобы никогда больше он не смел не то держать ее своими руками, чтобы не смел даже смотреть в ее сторону.Она знает его ложь и больше на это не купится. - Инструкция Роман Дмитриевича, Андрей Павлович, - почти выплюнула ему в лицо Катя, не совладав с собой, и тут же вывернулась из кольца его рук, когда он, как молнией пораженный, продолжал стоять на том же месте. Всего-то осталось схватить Колю и уехать отсюда, в частности; из ?Зималетто? в целом; а от Андрея Павловича Жданова - в особенности. И Катя решила не мешкать, схватить за шкирку Николая, помогая ему подняться уже второй раз за вечер, крикнув ему о том, что они уезжают немедленно, забраться в машину и, уже отъезжая, позволить себе одним глазком оглянуться назад и увидеть одинокую темную фигуру, так и оставшуюся стоять по колено в снегу. ___Андрей Жданов протрезвел быстро.Он даже не спал. Едва убедив себя, что оставаться столбом возле подъезда Ольги Вячеславовны – это не лучшая идея, и надо, хотя бы ради приличия, отправиться домой. Спать было кощунством. Теперь, когда повод был найден. И не просто найден, а услышан своими ушами от наиболее компетентного человека – надо было исправить все как можно быстрее.Зная Катю, Жданов мог поклясться – она тоже не спала, в спешке собирая чемоданы на необитаемый остров, чтобы больше ничего не слышать о своем бывшем начальнике.Но Жданов не жалел – он был рад, что не отпустил ее, был рад, что вывел на эмоции, иначе – остаться в неведении и позволить ей выйти замуж, если не за Николая, то за кого-нибудь еще, кого бы она, несомненно, встретила, ведь не все были так слепы, как сам Андрей в начале их отношений, - было в сто крат хуже.Знание было силой. Той силой, которой Андрей собирался воспользоваться, и надеялся, что Катина ответственность заставит ее заглянуть в офис хотя бы еще разок – оставить заявление об уходе. ___- Палыч, ты что – полоумный? – Малиновский, присвистнув, окликнул пробегающего мимо уже третий раз за первые пятнадцать минут работы Андрея Жданова.Андрей, даже не затормозив, пронесся, как смерч, кинув в ответ:- А ты – вообще молчи, Малина! С тобой я потом разберусь.Малиновский, в сердцах плюнув на этот цирк – он давно заметил, что Жданов сошел с ума, ретировался в свой кабинет, приказав Шурочке Жданова к нему не пускать, пока тот неадекватен – мало ли, с чем он там разбираться собрался.___Офис был на ушах. Время едва перевалило за половину девятого, а в конференц-зале уже сидели Маргарита и Павел Ждановы и выпивали вторую порцию валерьянки на двоих, пока их собственный сын, кружась кругами, как ястреб, рассказывал об истинном положении дел в офисе и о своем намерении не то, чтобы не приложить все усилия к возвращению компании в лоно семьи – нет, он, наоборот, считал, что его нужно уволить, а Катю оставить главной чуть ли не навсегда. Прибывший в срочном порядке Николай Зорькин тоже не отказался бы от валерьянки, так как Жданов приказал вызвать юристов и готовить документы о его молниеносной капитуляции с поле боя. Кира Воропаева в валерьянке не нуждалась – ее жених, с которым она встречалась более пяти лет, бросил ее, во всеуслышание объявив, что любит Катю Пушкареву. И Кира бы рассмеялась от этого заявления, если бы оно не было правдой. Женсовет, у которого закончилась валерьянка, уединились в туалете и наперебой обсуждали последние новости: Катя – президент ?Зималетто? и возлюбленная Андрея Жданова.И лишь одна Катя Пушкарева, появившаяся около девяти с заявлением об увольнении на руках, подумала о том, что зря она все-таки сказала истинную причину Андрею. Потому что, видимо, ей придется остаться. От него не сбежать. Как и от ?Зималетто?, как и от самой себя. Кате очень хочется верить, что ложь не приводит к таким последствиям. И хочется верить, что он правда ее любит.И Катя верит.