"Разделяй и властвуй." (1/1)

Меня разморило после бани, и я блаженно сидела на полу возле камина, обернувшись в покрывало. Такая жизнь мне нравилась больше, чем в Асгарде. Теплый вечер возле камина, и родные люди рядом. Единственное, по чему я скучала – это по своим Валькириям. За такой короткий период я к ним очень привыкла, и разлука с девушками отзывалась грустью в душе. Я ощутила легкий поцелуй в ушко и блаженно улыбнулась.– Золотко, ты чего грустная? – спросил Локи, который сидел позади меня, держа в одной руке книгу, а другой обнимал меня за плечи. Его, видимо, не смущали ребята, которые после бани решили отдохнуть и под терпкий эль поиграть в Гвинт – местная карточная игра.– Все хорошо, просто умиротворенная, – я откинула голову чуть в бок и с наслаждением примостилась на плече Локи.– Да как она это делает, чтоб меня Один побрал!? – Гейр, с улыбкой хищницы, оглядывала мужчин.– Уметь надо, Сагр, – Фенрир хмыкнул и, порывисто поправив еще влажные волосы, сказал:– Ну, кто знает, может она в подол пару карт припрятала, – он отхлебнул из кубка, а Гейр, демонстративно окинув себя взглядом, ответила:– В покрывале, на голое тело, пять раз подряд не спрячешь карты, – она хитро прищурилась и продолжила, – не, ну если хочешь, еще раз сыграем, один на один.Фенрир, видимо, оказался азартным игроком, потому что произнес в следующий момент:– Валькирия, я главнокомандующий целой армии, я умею включать логику. А ты – новоиспеченный воин, у которого страдает блок слева, - он на этих словах повысил голос и чуть повернул голову в мою сторону, видимо, упрекая в этом меня, - поэтому тебе меня не обыграть.Гейр взяла колоду и наклонилась чуть вперед.– Волчонок, меня твои зубки не пугают. Меньше слов, больше дела, – мужчины засмеялись, а Гейр принялась мешать колоду.– Мне кажется или Фенрир прям раскрылся? То шутит, то вон с Гейр воркует, – шепнула я Локи, а он оторвался от чтения и хмыкнул:– Он всю жизнь убивал и воевал, семьи у нас с ним не было, так что для него это все в новинку, – мы перевели взгляд на бурную компанию, а я заулыбалась. Мне было безумно хорошо тут, с этими людьми, в этих мирах. Моя прошлая жизнь была как будто подготовкой к этой. Жаль, что мама не видит меня сейчас, наверное, она бы мной гордилась. Теплая ладонь легла мне на щеку и аккуратно огладила пальцем скулу. – Я прочитал тысячу манускриптов и предсказаний, вроде бы вырисовывается какая-то картина, а начинаешь собирать мозаику – чушь получается, – с легким раздражением сказал Локи. В моей же голове крутились другие мысли: были такие совпадения, которые уже случайностью не назовешь. Я, побывав слегка в прострации, решила высказать свои мысли вслух:– Нам нужен Ричард, без него мы не разберемся, – компания резко замолчала и перевела взгляд на нас. Сагр обреченно вздохнул и пробурчал:– Еще одна бедовая свалилась нам на голову, идеальная пара, – а Гейр же с интересом посмотрела и серьезно сказала:– Я тебя слушаю, – я убрала руку Локи и поднялась на ноги. Подойдя к столу, я взяла кубок и продолжила вещать свои мысли:– В ваш мир попадают двое смертных: одна становится Валькирией, другой – Нидхёггом. Когда он меня выкрал, он с усмешкой мне задал вопрос, мол, думаешь, ты сюда просто так попала? – Локи поднялся тоже и встал возле камина. – Не может быть наше совместное появление тут обычным совпадением. Кто первый попал, он или я? Попал ли он таким же способом? А если мы открыли случайно какой-нибудь портал сюда? Вопросов слишком много.– Так, а там, в вашем Мире, кем он был? – вопрос поставил меня в тупик. Он вел бизнес отца, а зная его нутро, наверное, еще промышлял чем-то незаконным. – На вашем языке, был кем-то типа известного купца и жил как Ярл, – Фенрир присвистнул и отпил из кубка. Улль уже размеренно сопел на лавке в конце комнаты, быстро его разморило, однако. Наверное, еще перенервничал сильно из-за Труд, вот и вырубился рано. – Мне интересно, что он делает в землях Одина? – задал вопрос всем Локи, не смотря в нашу сторону.– Я про это и говорю, нам нужно из него выбить всю информацию, – я потуже затянула свой домашний халат и посмотрела на всех. – Да мы еле ноги унесли, Локи, вон, чуть свою светлую и добрую душу Одину не отдал, – сказал Сагр, а я, сложив руки на груди, начала размышлять вслух.– Ну, скорее всего нас считают пленницами, Труд, очнувшись, точно поведала о нашей драке, а Ричард проводил со мной только вечера. Это нам дает то, что днем он все-таки что-то делал в Асгарде, – Локи, видимо, уже уловив, к чему я веду, резко меня прервал.– Нет, – я нахмурилась, а Локи чуть напористее сказал:– Нет, Лив, вы не пойдете еще раз в Асгард, – я вздохнула и пожелала себе терпения.– Локи, мы топчемся в темноте; пока у тебя только растет количество врагов, но ситуация не проясняется. В Асгарде остались Валькирии, наши с Гейр сестры, – брюнетка на этих словах тут же приуныла и отвела взгляд. Он понимал, я видела по напряженным мышцам, по сжатым скулам, но и рисковать мной он не хотел. Сагр вздохнул и сказал:– Слушайте, я понимаю, что проблем у нас, как овса на поле, но давайте один вечер проведем спокойно. Без войн, Одинов и другой лабуды, – все дружно кивнули. Фенрир начал активно спрашивать у Гейр про Валькирий, Сагр пошел за дровами для камина, а Локи, смотря на меня и молча кивнув на дверь, вышел на улицу.Ночь была теплая и спокойная, наверное, если бы не проблемы сейчас в наших жизнях, я была бы безумно счастлива. На Локи был темно-синий камзол, и при свете луны его рыжие волосы как будто переливались огнем и освещали все вокруг. Я только сейчас заметила, что причёска изменилась. Волосы стали короче, а на затылке появился хвост, но ряд прядей все так же струился по плечам.– Я сейчас в бешенстве, – процедил он, пряча руки в карманы брюк. – Я как слепой котенок, тыкаюсь и тыкаюсь. Один наседает, Хель собирает армию, через две недели в моем дворце соберутся главы не только моих чертог, но и некоторых других миров. И что я им предложу, Бога в бегах, что дал пощечину самому Одину? – его скулы сжимались и разжимались, а в глазах была неподдельная ярость. – Локи, как ни крути, нам нужен Ричард. Я соберу тайный совет Валькирий, попытаюсь убедить их встать на твою сторону, – он искоса посмотрел на меня и хмыкнул.– Ты сама-то веришь в это? Мои силы ослабли только видимо, но это не так, есть вещи, которые скрыты от миров. Надо же, как иногда бывает интересна жизнь… – он с горечью усмехнулся, а я спросила:– О чем ты? – Локи повернулся к дому, после ко мне и спросил:– Хочешь, покажу тебе кое-что? – я часто закивала, а он рывком притянул меня к себе, и мы провалились в дымку. Когда я распахнула глаза, мы стояли на вершине какой-то горы. Передо мной расстилался могущественный лес, настолько величественный и пышный, что у меня перехватило дыхание. Мгла окутывала темные вершины вековых елей. Из темной чащи медленно выползал аметистовый туман. Запах магии щекотал мои рецепторы, она тут не просто витала, магия повелевала этой землей, была законной владычицей. Снег хрустел под ногами, и я поежилась от холодного ветра, а Локи в одно мгновенье облачил нас в теплую одежду.Прежде, чем Бог заговорил, мы посмотрели за горизонт этого лесного великолепия. Вой ветра как будто пел на старом, забытом языке этого мира.– Мы сейчас в моем мире, в Ётунхейме. Вот этот лес – это великое достояние всех девяти миров. Я веками сохранял жизни кланам, что живут в нем. Тут обитает старейшая магия, которую не раз хотели уничтожить, – он стоял гордо, расправив плечи, держа руки в карманах брюк. – Ётуны – древнейший народ, и не всегда они жили тут, в холоде и тьме. Раньше наши миры не делились на злые и добрые или светлые и темные, мы были едины. Правда, я застал уже то время, когда Один начал разделять не только Богов и миры, но и все остальное.– Меня не признавали, не из-за моих поступков, а потому что я был приемным в мире великих Асов. Моя сила ничуть им не уступала, а иногда даже была крепче и могущественнее. Я просто родился не среди роскоши и золота, я был рожден в буре, во тьме. Я был тем самым уродливым ребенком, который казался хуже своих братьев и сестер только потому, что он бастард (прим. в значении "потомок существ разных видов"), – я слушала, затаив дыхание. Я не чувствовала в нем слабости или жалости к самому себе, он был тверд в каждом своем слове. Я встала рядом с ним и вложила свою ладонь в его.– Моя мать сломалась, не выдержала ноши, и я не виню ее: она была одинока и слаба. Наверное, она своим поступком хотела сделать мне лучше, думала, что моя жизнь после ее смерти станет славной. Жаль, что стало намного хуже. Но я благодарен ей за человечность, что внутри меня, ибо от отца я вобрал в себя только ярость, злость и сильнейшую магию Ётунов. Да, я всю свою жизнь был убийцей, лжецом и изменником, – он поднял руку и обвел ей горизонт земель, – но не для этого мира. Когда меня сослали сюда, я пошел в долгий и опасный поход. Я обошёл каждый чертог Ётунхейма, я испил из каждого ручья. Я познавал свой новый мир, в котором был рожден, но не жил, – он умолк, ни один мускул не дрогнул на его лице. Волевое, красивое и гордое. Так и должны выглядеть сильные Боги.– Люди умирали от голода, а этот лес медленно и безжалостно убивали. Истребляли неугодную магию, что отказалась служить во имя Одина, – он посмотрел уже на меня и продолжил, - я поклялся всегда защищать Ётунхейм и ставить его превыше всех остальных миров. Долгие годы я восстанавливал то, до чего Одину не было просто дела. Тут же нет великой Вальхаллы, пестрых пиров и изыска. Для него это был грязный, холодный, никчемный мир с отбросами и древними чудовищами. Он отдал мне Ётунхейм как будто в насмешку, какой Бог, такой и мир, – он горько усмехнулся и замолчал на какое-то время, переведя взор за горизонт. Я молчала. Мне не хотелось сейчас что-то говорить, ибо с каждым его словом я его… уважала все больше. Он не вызывал у меня жалости, я восхищалась им. Он сжал мою руку и заговорил более яростно.– В этом лесу раньше, еще при моем отце, было только пару развитых Ётунов. Остальные – это были неотесанные великаны, которые ничего не знали, не могли толком говорить, а про владеть своей магией я вообще промолчу. Я учился сам и обучал других. Год за годом я развивал в них силы. Они научились обращаться в людей, стали искусными магами, охраняющими границы и мир Ётунхейма. Некоторые кланы были на грани вымирания, а я веками помогал им выживать. Я убивал, когда из разных миров на нас нападали, потому что слухи о том, что магия Ётунов крепчает, начали разлетаться по всем мирам. Это никому не было нужно, ее боялись, как и меня. Я понял, что враги продолжат нападения, пока не уничтожат Железный лес, поэтому разрушил его сам, – он косо посмотрел на меня, а я в ужасе зажала рукой рот.– Ты убил то, что пытался сохранить веками? – в испуге прошептала я.– Для всех девяти миров, именно так. После говорили, что я оказался так слаб и никчемен, что сдался сам и уничтожал своими руками. На самом деле, я скрыл лес ото всех, сделал так, чтобы думали, что он мертв, и прекратили нападения. За эти годы он не только окреп и возмужал, Лес стал как бы отдельным государством, отдельным миром. Тут собрана сильнейшая и могущественная магия, но она скрыта ото всех, ради ее безопасности, – Локи на какое-то время умолк, он глубоко вдыхал свежий горный воздух, с примесью магии. Было ощущение, что он наполняет свои силы, рядом со своей землей он напитывается магией и становится невероятно могущественным. Бог огня продолжил вещать свою невероятную историю.– Утгард, Трюмхейм, Гастропнир… Тут живут такие же люди, что и в других мирах. Просто, если от тебя сами Боги отворачиваются, насколько будет крепка твоя вера? И я дал им эту веру, я дал им жизнь. Да, тут не так тепло, как в Ванхейме, не так пестро и богато, как в Асгарде, тут не такая красивая и чистая магия, как у эльфов в Альвхейме, но люди живут. Я обошла Локи со спины и обняла. Мне не было холодно, мне просто нужно было почувствовать его. – Я не хочу отдавать мир людей, в котором не человек поверил в Бога, а наоборот. И ни один тут не упрекнет меня в том, что я безжалостный убийца, лжец и падаль, ибо меня вынудили быть таким. Люди чтят те жертвы, что были сделаны во имя этих земель. Мы не живем в сказке, мы принимаем действительность такой, какая она есть. Народ уважает мой выбор и будет поддерживать мое противостояние Одину, они помнят рассказы своих предков о том голоде, когда люди не хранили умерших, а ели их, потому что только так могли пережить долгую зиму. Сейчас же, они могут позволить себе охотиться и спокойно растить детей, не боясь, что ребенок не доживет до весны из-за черной хвори, которая раньше тут была вместе с холодом и голодом.Я развернула его к себе и взяла теплые руки Локи в свои. Я полюбила не раненного или несчастного человека, я полюбила самого сильного и величественного Бога. Он не сломился, каждый раз, когда он проигрывал, он поднимался и шел дальше, преодолевая все препятствия.– Если дойдет до войны, я буду бороться за твой мир. Я не знаю его настолько хорошо, как ты, но это твой мир, а значит и мой. И будь то Хель, сам Один или кто-то еще, я буду также бороться за каждую душу в Ётунхейме, – он смотрел на меня не отрываясь. Я не могла понять, что он сейчас испытывает, ибо на лице была жесткая, волевая маска. Он никогда не будет вызывать у меня жалость, а я всегда буду под стать ему. – Лив, я не умею петь красивые оды о чувствах, меня не учили, как выражать свои эмоции. Сам я познал только гнев, ярость, выдержку. Но ты научила меня новому, ты даровала мне зрение и показала мир другим. И я надеюсь, что твой свет души наконец-то сможет разогнать многовековую тьму этих земель, и мой народ, как и я, познает другую жизнь, более светлую и теплую. Ты единственная, кто сможет привнести в этот мир равновесие, которое даровала моей душе.У меня ручьем потекли слезы. Это было намного глубже и ярче, чем просто слова о любви. Никакие комплименты мира не смогут затмить те речи, что каждый раз я слышу из его уст. Те поступки и жертвы, которые он совершает во имя меня. – Как в твоем мире говорят о том, что сильнее, чем просто любовь? Как пытаются объяснить, на словах? – он реально интересовался, а меня прошиб ток. Микроимпульсы проходили по каждой вене в моем теле.– Локи, говори, что чувствуешь ты, – он заглядывал глубже, чем нужно. Я теряла последние остатки себя, ближе с ним я никогда не была. Он медленно отошел, поправил свою одежку и протянул мне свою руку.– Я хочу, чтобы ты стала королевой Ётунхейма, – меня обдало жаром, огонь тек по каждой крупице тела и души. – Я был слишком долго в одиночестве, и ты тоже. Мы блуждали, так долго, что сейчас я понимаю самое важное: ты мне нужна, – он обнял меня и уткнулся в мое девичье плечо, - я… я тебя полюбил, да так сильно, что… - его фразы обрывались, я понимала как ему сложно, он не знает, как это испытывать, не то что говорить. Я крепко его обняла, а он тут же взяв в себя в руки, а заодно и мое лицо, гортанно зашептал.– Я убью любого, кто посягнет на тебя и нашу жизнь. Я умру сам, если захочу сделать тебе зло. Я завоюю для тебя любой город и мир, только если ты этого пожелаешь, – он не вставал на колено, но от этого становился момент еще более красочным. Что может быть восхитительнее, когда гордый и величественный мужчина дает такие глубокие клятвы. Я смотрела в эти огненные глаза и понимала, что я хочу провести вечность с ним, и даже больше. Я подняла свои руки к его лицу. Я вторила его же действию, я также хотела быть еще ближе к нему, чем ранее.– Лив, я люблю тебя, – первое его признание за все время. Он сказал это уже твердо, без колебаний, держа мое лицо в своих руках. Он смотрел в мои глаза с высоты своего роста, видя во мне свое будущее. Свое спасение и свою погибель. Стоит ли говорить о том, какая буря поднялась во мне. Я перестала дышать, хаос чувств вихрем кружил во мне. Страх, радость, возбуждение, боль, гнев, страсть…– Я выбрал тебя. И я буду выбирать тебя снова и снова. Без колебаний, без сомнений. Я буду всегда выбирать тебя, – каждое его слово меня било током. Я умирала от каждой его фразы и воскресала снова. Все, что он делал до этого и сейчас, было началом и концом для меня. Для нас.Для нас.– Я понял, что думаю о тебе, и стал вспоминать, сколько времени ты в моих мыслях. Потом понял: с тех пор, как я встретил тебя, ты никогда их не покидала. Как только ты оказалась в этих мирах, как только я увидел тебя в моем теле. Ты изначально пробралась в мою душу и осталась там, – сквозь его пальцы потекли мои горячие слезы. Вихрь во мне ни разу не стих, он превратился в некое безумие. Сейчас, своими словами, он переписывал целую историю мира. Он открыл для меня другое прошлое и совершенно иное будущее. Я раньше считала, что нет настоящего. Я ошибалась, оно есть. И оно сейчас, в нем и есть мое настоящее. Я открыла для себя еще одно время.– Локи, я стану королевой Ётунхейма, – он коснулся своим лбом моего, и мы прикрыли глаза. – Я всегда буду рядом с тобой, я готова умереть за тебя, – он неожиданно прошептал:– Лучше живи для меня, – это стало последней каплей, я сжала его руки и распахнула свои глаза. Вот он, мой десятый мир – Бог огня, коварства и лжи.Десятый мир, под именем Локи Лаувейcон.Когда мы вошли в наш временный дом, в зале сидели только Гейр и Фенрир. Они оторвались от разговора, коротко кивнули и вроде бы начали опять говорить, но Фенрир осекся. Локи усмехнулся и, скрестив руки на груди, облокотился на стену. Фенрир медленно поднял глаза на меня и чуть прищурился. Какое-то время в комнате была тишина, только треск дров в камине ее нарушал. Фенрир медленно поднялся и, поправив свои иссиня-черные волосы, подошел ко мне.– Ты… – он посмотрел на мое плечо, затем на Локи. Тот коротко кивнул, и Фенрир вернулся ко мне.– Я буду служить вам, так же, как и своему правителю, – произнес Фенрир, садясь на колено. Я растерянно посмотрела на Локи, а он развел руки в стороны и сказал:– Кто-то из нас двоих должен же чтить традиции и правильно приветствовать в первый раз, – я вернулась к Фенриру и протянула ему руку.– Не стоит, Фенрир, в наших с тобой отношениях ничего не поменялось, – тут решила вмешаться Гейр.– Мне объяснят, что тут происходит? – Фенрир поднялся и сказал:– Лив теперь королева Ётунхейма, – Гейр раскрыла глаза от удивления и посмотрела на меня. – Ты… что? Но Валькириям запрещено быть королевами без позволения Одина, – тут вмешался Локи и, обойдя нас с Фенриром, наполнил себе кубок и сел в кресло. – Этой сказкой вас и кормил Один. Когда я хотел найти способ вернуть Лив память, я наткнулся на много интересных вещей. Знаешь, почему по сей день у вас не было верховной? – Гейр отрицательно покачала головой, а Локи продолжил, - это означало бы, что только Верховная Валькирия определяла бы, как дальше вам жить. Почему, ты думаешь, Один ни разу не возмутился, что Лив вас начала обучать и тренировать? Это противоречило бы его же правилам. Один всегда говорит правду, но утаивает, не договаривает, вводит человека в неведенье. – И что теперь? – Гейр сделала глоток и начала сжимать руку от волнения.– Теперь ты знаешь, что вашу жизнь и судьбу определяет Лив. А Лив больше не подчиняется Одину, ибо вошла в статус королевы Ётунхейма, – Локи хмыкнул и отпил из кубка.– Но правители всех других миров подчиняются Одину, так же, как и все остальные, – Гейр переводила взгляд с меня на Локи, и так по кругу.– Все. Все, кроме меня. Мой мир автономный, и мне не нужно разрешение на это. Я сам решил так, и теперь Лив не подчиняется ему, но вы связаны узами Валькирий, следовательно вы подчиняетесь ей, – Гейр часто захлопала глазами и посмотрела на меня.– Лив, я уже окончательно запуталась, – и тут она обратила внимание на мою метку. Она изменилась, если раньше она была красная, с багровыми контурами, то сейчас она была черной, с фиолетовыми нитями, которые мерцали, переливались. – Все так, Гейр, я… все мы были марионетками Одина. Мы верили, что он говорил нам правду, но это не так. Мы жили в неведение, верили в то, что было выгодно ему и его планам. Но больше такого не будет, – я отпила из своего кубка и посмотрела на Локи. Он, не отрываясь, смотрел на меня. Ему не нужно было никаких слов, я видела его отношение ко мне. Всегда видела, насколько я ему важна и нужна. Я понимала, что мы ступили на скользкую и опасную дорожку. Но назад дороги нет, а если бы и была, я не отступилась бы. – Ну, если ты так хотел показать серьезность отношения к Лив, нельзя было просто сделать ее женой? – Локи громко и глубоко засмеялся, от чего Гейр растерялась.– Стать женой и правителем – абсолютно разные вещи. Фригг является женой Одина, она покровительствует любви, браку, домашнему очагу, деторождению. Но правителем Асгарда является Один. Она не может делать решения или же ослушаться Одина. Лив мне равная, она вправе делать ровно так, как считает нужным. Фригг служит Одину, она находится в его подчинении, даже будучи его женой. Лив никогда не будет служить мне, она равная мне правительница Ётунхейма, – я встала со своего места, подошла к креслу Локи и, встав сзади, положила руки ему на плечи. Он говорил правду. Там, на горе, я дала ему вторую клятву, что я соглашаюсь быть королевой Ётунхейма. Второй раз я пролила кровь, но уже во имя его, во имя его земель. Моих земель.Наших земель.– И что теперь будет? – Гейр и Фенрир пристально смотрели на нас, ожидая, что мы скажем. Локи посмотрел на меня и показал на ребят, тем самым давая мне слово.– Теперь нас ждут перемены. Раз я распоряжаюсь теперь судьбами Валькирий, я должна спросить тебя, Гейр, – брюнетка поднялась со своего места и выпрямила плечи. – Ты останешься со мной? Будешь моей соратницей на поле битвы или же в обычной жизни? Прежде чем ответить, Гейр молчала, раздумывая, как ответить на мой вопрос. После она подняла свои глаза на меня и четко, вполголоса сказала: – Я Валькирия, в мои обязанности входит служить Верховной Валькирии и идти за ней. Я лучше умру, чем нарушу свою клятву. Я обязуюсь служить тебе верой и правдой, никогда не предав тебя и твоих близких. Я буду биться за тебя и твои земли, даже если мне придётся пойти против Одина, – она не сомневалась в своих словах, она знала четко, чего хотела.– Я благодарна тебе за это, Гейр. У нас будет три дня на подготовку, затем мы выдвигаемся, – Фенрир задумался и после спросил:– Какой у нас план? – тут уже решил вмешаться Локи.– Ты отправишься в Ётунхейм с Сагром и Уллем. Надо собрать глав чертог, когда мы явимся с Лив туда, и объявить им о наших дальнейших планах. Мы с Лив и Гейр пойдем в Асгард, – Гейр вскинула в удивлении брови, пояснить уже решила я.– Я не собираюсь принуждать сестер вставать на мою сторону, но я дам им выбор, который не даст им никогда Один. Хоть и правила предписывают беспрекословно подчиняться мне, но я плевала на эти правила. Они не марионетки, а личности, имеющие свой голос и свое мнение. Мы с тобой соберем тайный совет, а после… - наши взгляды с Локи встретились, и мы хищно друг другу улыбнулись.– А после мы с Лив нагло войдем в зал Одина и объявим о том, что больше Лив ему не подчиняется. Что теперь его бывшая Верховная Валькирия является правительницей Ётунхейма, – Гейр поперхнулась, а Фенрир подорвался и начал стучать ей по спине, помогая совладать с кашлем.– Вы рехнулись? Вы уже этим поступком плюнули ему в лицо, вы хотите в глаз Одину еще раз плюнуть? – мы с Гейр не сдержались и громко хохотнули, а Локи лишь усмехнулся и ответил:– Я тебе больше скажу, мы это сделаем на глазах его слуг и народа Асгарда. Я на словах объявлю полную независимость Ётунхейма и Валькирий, – он встал со своего места и вышел в центр комнаты, а я села на его место и взяла кубок со стола.– Хватит скрываться и бегать, пора и мне показать, что Один не всемогущ. Я дам ему выбор, либо он принимает мои условия и избегает войны, мне не нужна его помощь в войне с Хель, но и вмешиваться он не должен. Либо я объявляю Асгард врагом Ётунхейма, и им никогда не ждать снисхождения к его армии и народу.– Ага, а заодно у нас к Хель присоединяется еще и Один. Представляю, сколько проклятий завтра ты услышишь от Сагра, – вздохнула Гейр и сделала глоток эля.– Один недооценивает меня, и это уже его грубая ошибка. Если он решит убить нас с Лив в Асгарде, он нарушит свое же правило, а это повлечет проблемы. Другие миры могут объединиться и пойти войной на Асгард, чтобы свергнуть Одина. Не во имя Ётунхейма, а за то, что он нарушил свои правила, а следовательно, не уважает ни себя, ни другие миры. – Какое правило? – спросила Гейр.– Один очень давно поклялся, что во имя народа в Асгарде никогда первый не объявит войну ни одному миру и не убьет ни одного правителя. Поэтому он не убил меня за Бальдера, а просто жестоко наказал. Поэтому он не идет войной на Ётунхейм, он старательно пытается обходить свою же клятву, но при народе, при всем Асгарде, он не посмеет нарушить свои слова.– На?всякого?мудреца?довольно?простоты, – с улыбкой сказала я, а Локи хищно и удовлетворённо оскалился. Он начал видеть лазейки, он так же, как и я когда-то, перешел из позиции жертвы в хищника.– И мы будем искать Ричарда, нам надо разобраться, как он замешан во всем этом. Он – слуга Хель, и, возможно, вербует кого-то для Богини смерти, – сказала я, а Фенрир, неожиданно для всех, налил себе эля в кубок и, подняв его, начал говорить.– Всех нас ждут перемены, и я хочу выпить за наше будущее. За нового правителя. Раньше я боролся только за Локи и его интересы, теперь я буду бороться и за тебя, Лив, за Гейр и твоих сестер Валькирий, - на этом месте Гейр слегка покраснела, а я усмехнулась. Кто знает, что произошло между этими двоими, пока нас не было тут. – Асгард всегда был нам обузой и диктовал свои правила, но с этого вечера все изменится. Наше будущее изменится, – и мы все дружно чокнулись и выпили. Локи обнял меня, а я уткнулась ему в грудь.И снова моя жизнь сделала невероятный кульбит и повлекла новые развилки судьбы, новые события и препятствия, с которыми нам вновь предстоит справиться.