"Добро пожаловать домой." (1/1)

– Я убила тех, кого любила, а самое ужасное, что и я была ими любима, – этими словами я подписала себе приговор. Я убрала руку от его лица и отошла к столу, давая себе перевести дыхание.“Я надеялась, что больше этого никогда не вспомню, что никто не узнает о моей ошибке”, – я оперлась о стол и смотрела в одну точку. Локи за все это время не проронил и слова, молча поставил мне кубок и сел с другой стороны стола. Он понимал, что мне надо собраться. Я не то что вслух не рассказывала никому, я сама себе запрещала полностью прокручивать это. Сделав глоток, я призвала себя собраться, что это нужно сделать.– Это было 8 лет назад. Мне тогда исполнилось 12 лет, и мы с моими родителями решили отпраздновать мой день рождения на природе, покататься на маленькой яхте, – я подняла глаза и задумалась, знает ли он, что такое “яхта”, и решила пояснить. – Ну, у вас это лодки, небольшие корабли, – он коротко кивнул, а я продолжила. – Мы решили не звать кого-то, только семьей. Я была счастлива в тот день, рядом со мной были мои самые близкие и важные люди в моей жизни. Мама, папа, сестренка Мэри, – голос дрогнул, когда я назвала имя моей малышки вслух, к горлу подкатил ком, – брат Томас, они с Мэри близняшки, тогда им было по пять лет, и Ричард, – на его же имени мне захотелось в этой палатке устроить свой Рагнарёк. Я сделала глоток и пояснила одну деталь: – Ричард, сын Кларисы, маминой сестры. Мои родители забрали его в нашу семью, после трагедии, когда тетя Клар сломала шею себе, упав с лестницы в их доме. Отца Ричарда мы не знали, он ушел от них еще когда Ричарду было 4 года. Я знала его с самого детства, любила его как собственного брата, он с самого детства оберегал меня, прикрывал перед старшими. Ричард был старше меня на 5 лет, – я отпрянула от стола и, заведя руки за спину, начала двигаться медленно из стороны в сторону.– В тот день, в мой день рождения, было все так прекрасно. Я была счастлива, что все, кого я любила, все, кто оберегал мою жизнь и наполняли ее смыслом, радовались и окружали меня лаской и теплом, – я застыла, как перед прыжком, и повернулась к нему.“Может, показать ему, не описать, а показать моими глазами?” – и я спросила вслух:– Хочешь увидеть своими глазами? Посмотреть, что было в тот роковой день? – он вскинул взгляд, не зная, что ответить. Он не думал, не ожидал такой исход этого вечера. Он думал, что я выбегу после его “исповеди”, буду ненавидеть, обращусь к Одину, попытаюсь от него скрыться, но никак не ожидал, что я открою ему то, что так тщательно скрывала от всех и даже от самой себя. Он молчал с минуту, а потом молча поднялся, встал передо мной и коснулся виска……8 лет назад, Остров Камано, штат Вашингтон… Я кружилась на берегу в предвкушении нашего путешествия. Сегодня мой день рождения, и хотелось скорее уже на корабль. Почувствовать себя пиратом, которому не страшны просторы океана, со своей доблестной командой. Пока я склонилась над каким-то камнем, на меня сверху напрыгнули Томас и Мэри, я не удержалась на ногах и упала прямо на мокрый песок.– Мелюзга, вы что делаете, я теперь вся в песке, – я с визгом пыталась отбиться от них.– А мы тебя победили, Лив, а Лив проиграла, – смеясь, на мне кучкой лежали близнецы и щекотали под ребрами. Я визжала и пыталась их скинуть, мне было нестерпимо щекотно. В какой-то момент стало легче, и, выглянув из-за плеча Мэри, я увидела, что Томаса на руках держит Ричард. Я обняла Мэри и перекатилась с ней в сторону.– А вам не говорили, что двое на одного не честно? – спросил Ричард, смотря то на Томаса, то на Мэри.– Эй, ну так не честно, Ричард, ты большой, а мы маленькие, – ворчливо Томас пытался отпихнуться из рук Рича. Я обняла Мэри со спины и начала зацеловывать ее щеки, я знала, что она этого не любит и завизжала.– Фу, отстань, всю заслюнявила, Ричард, помоги! – картаво она проголосила. Пока мы смеялись, я услышала голос папы.– Так, ребятня, быстро на борт корабля, сегодня великий день, день рождения маленькой принцессы Лив, – он подошел ко мне и манерно подал руку. – Ваше Величество, позволите сопроводить вас на наше прекрасное судно? – он знал, как я любила все эти сказки про рыцарей и драконов, как я всегда кружила в новом платье и звала его на свои “чайные церемонии”, где взрослый мужчина кое-как восседал у детского кукольного столика. – Только если доблестный принц поможет мне подняться на борт корабля, – я с теплом сжала руку Ричарда. Он улыбнулся мне и, подняв на руки, помог с причала попасть на яхту. Мама, накрывавшая стол, ахнула, увидев, вочто мое лиловое платье превратилось, и принялась исправлять ситуацию.– Котенок, ну ты как всегда, может пройти хоть день, чтобы ты не испачкалась, не извозилась, не разбила колени или не подкинула миссис Уайт жабу в подол платья? – она с улыбкой это говорила, оттирая мое лицо от грязи.– Я просто хотела показать, какую толстую жабу нашла на нашем пруду, а она начала кричать и размахивать руками, – надув губки, ответила я.– Котенок, не все, что нравится тебе, может нравиться другим, – она поцеловала меня в нос и, взяв в руки мое лицо, прошептала, – но ты исключение, ты нравишься всем. Я засмеялась и обняла все еще сидящую на моем уровне маму. Папа подошел и поднял меня на руки, поцеловал в щеку.– Так, а женщина, что подарила мне вот этих трех демонят, не хочет накормить уже нас? – он с теплотой посмотрел на маму, а та, поцеловав его, ответила:– Стол давно накрыт, пойдемте на палубу.Это был прекрасный вечер, я никогда не чувствовала такого счастья, все веселились, играла красивая музыка, небо начало застилать звездами, за которыми я так любила смотреть ночами, когда притворялась, что уже сплю, а сама подскакивала и бежала к окну, чтобы смотреть на ту ночную гладь неба, на звездный купол над моей головой. Тут папа постучал вилкой по бокалу, привлекая внимание, и начал говорить:– Мы сегодня собрались не просто так, двенадцать лет назад эта прекрасная женщина, – он легонько качнул бокалом в сторону мамы, – подарила мне то, что заставляет меня жить и чувствовать себя счастливым. Прекрасную малышку Лив, что озаряет наш путь и приносит в наши жизни только радость. Не знаю, за какие хорошие поступки судьба подарила нам с мамой тебя, но знай, принцесса, мы всегда будем рядом. Мы убережем тебя от любой непогоды, мы подадим тебе руку, когда ты собьешься со своего пути. Ты никогда не будешь одна, мы всегда будем в твоей жизни.Я расплакалась, это были такие теплые слова, что я не сдержалась и подбежала к папе, обняв его крепко за ноги. Я не делила никогда, кого я сильнее люблю, маму или папу. И между Мэри, Томасом, Ричардом никогда не выбирала. Мы все вместе были одним целым. Это было общее чувство, просто с каждым я испытывала разные хорошие эмоции.Я отпрянула от Локи. Он стоял молча, только отчетливо сжал скулы. Меня потряхивало, я вспомнила тот день вместе с ним, я увидела самый счастливый и самый роковой день в моей жизни, когда все разделилось на до и после. Мне надо было справиться с нахлынувшими на меня воспоминаниями, собраться. Я села на место Локи, он остался стоять посреди комнаты, так и не проронив и слова. Не знаю, сколько мы так просидели, но я продолжила.– Но отцу не удалось выполнить свое обещание. В эту ночь они погибли. Мама, папа, Томас, Мэри, команда, которая нас сопровождала. Выжили только я и Ричард, – его имя резало мне слух.“Будь я постарше, посмелее, я возможно бы спасла их, они бы были живы, и папино обещание исполнилось бы”, – с горечью подумала я. Локи впервые за мой рассказ подал голос и спросил хрипло:– Что произошло в ту ночь? – я решила в этот раз дольше не затягивать, не тянуть это воспоминание:“Хвост собакам купируют сразу, а не по частям”, – и вслух уже продолжила.– Я проснулась уже ночью, от какого-то странного толчка, не могу объяснить. Просто, когда тебя что-то вырывает из сна, и почувствовала запах. Странный такой, я его чувствовала один раз, когда миссис Уайт, наша прислуга в доме, сожгла пирог в печи. В мою каюту ворвался Ричард и подхватил меня на руки:– Малышка, на яхте пожар, надо выбираться, – он с тревогой смотрел на меня, а я только сжала его за шею, еще не до конца понимая, что происходит.– А где мама, папа, близняшки? – я тревожно спрашивала, пока он выбирался на палубу. Последнее, что я увидела возле комнат, где были родители – вовсю полыхал огонь. – Главное сейчас – увезти тебя в безопасное место, – он уже стоял возле перил, а внизу была лодка.– Там мама, папа, отпусти меня, я хочу к ним! Томас, Мэри, отпусти меня, они там, я хочу к ним! – я уже кричала, плакала, пыталась вырваться из его рук. У меня началась истерика, я била его кулаками и кричала. И потом темнота, еле уловимая боль на шее, и я провалилась в сон. Очнулась я уже на берегу, я была в машине скорой помощи, завернутой в одеяло. Вокруг были не знакомые мне люди, я пыталась найти в толпе хоть одно знакомое лицо и увидела только Ричарда, что объяснялся с полицейскими. Я спрыгнула, скинув покрывало, и побежала к нему.– Ричард, где мама, папа, близнецы?! Где они?! – он развернулся и подбежал ко мне навстречу, присел и обнял. Он меня сжал, крепко, а меня било дрожью. – Лив, малыш, они погибли, все сгорели в эту ночь, – я не заплакала, я завыла. Мой крик разносился по всему побережью, я пыталась вырваться из его рук, забежать в воду, но он все так же держал меня. В этот день погибли не только мои родные, но и я.Я замолчала. Мне надо перевести дух. Ранее я запрещала себе вспоминать тот день, то, что я испытала тогда. Все эти годы я никогда не рассказывала о произошедшем и даже отгоняла мысли на эту тему. Не знаю, на сколько минут повисла тишина, но Локи внезапно сказал:– Их убил Ричард? – его голос прозвучал как сталь.– Да, – я сделала глоток и, достав свой стилет, начала его крутить в руках. Я переходила к той части своего повествования, когда я ненавидела то, что сделала.– Мы вернулись в наше поместье, в наш дом. Миссис Уайт взяла опекунство надо мной и Ричардом. Он всячески меня поддерживал, старался убрать мои воспоминания, заменить их. Я думала, что роднее его никого не осталось, что единственная моя семья сейчас заключается в его лице. Я была ему благодарна и ценила это. Я любила его как старшего брата, я видела в нем только хорошее, как и общественность, что оценила подвиг мальчика, что спас маленькую девочку. Он стал любим всеми, кроме миссис Уайт. Она никогда его не любила, и нет, она не была сварливой женщиной, но видимо она первая, кто увидела, кто он. Как-то я подслушала разговор мамы и миссис Уайт:– Миссис Уайт, ну что вы такое говорите, он просто бедный израненный ребенок, который потерял свою мать, конечно, у ребенка будет странное поведение, – тепло сказала мама.– Мэм, я ни в коем случае не хочу показаться бестактной и невежливой, но этот мальчик погубит нас, вы бы видели, как он смотрит на Лив, я прожила не один десяток лет, и, поверьте, так смотрят не старшие братья, взгляд бесовый, злой, – зашептала она.– Он просто боится за Лив, он ее любит, тем более, когда Ричарду будет 18, мой муж отправит его в элитную академию, где он получит прекрасное образование, и там закалятся его дух и тело, но уверяю вас, он не опасен ни для кого, особенно для малышки Лив, – ответила тогда мама.– Ричард собирался, когда ему наступит 18 лет, взять опекунство надо мной. Два года я жила как во сне. Миссис Уайт жила с нами и всячески меня оберегала, она боялась оставлять меня с ним наедине, а когда он ей заявил о своих планах, то она впала в ярость. Она не хотела отдавать опекунство ему, она искренне боялась за меня, но он считался моим родственником, хоть и на документах, поэтому все было на его стороне. Он взялся за бизнес папы, партнеры пытались его подтянуть к делам, и он быстро схватывал все, – я замолчала, сделала паузу. Локи не тронулся с места и не заговорил ни разу. В полумраке, что был в комнате, я даже не могла разобрать его эмоции. Я же продолжила:– Он уволил миссис Уайт, сказал, что я достаточно взрослая, чтоб справляться с делами по дому. Когда она собирала вещи, уже на пороге, она сказала ему: – Придет день, и все узнают, какое ты чудовище. Ты погубил всю семью и погубишь это невинную душу, не думай, что я оставлю все это просто так, – она говорила это со злобой, я стояла дальше по коридору, выглядывая из дверей, как бы подслушивая их.– Миссис Уайт, я ценю, что вы сделали для нашей семьи, но больше мы не нуждаемся в ваших услугах, – он сказал это ровно, без злобы. И захлопнул дверь перед ее лицом. После потекли дни, месяцы, каждый день был похож на другой. Ричард принял решение, что мне лучше быть на домашнем обучении, не выпускал гулять, не давал мне иметь друзей.– Это для твоей же безопасности, крошка, – он трепал меня по волосам и обнимал. Я начала замечать странности в его поведении, в его словах. Не могу объяснить, вроде на первый взгляд все хорошо, но ты нутром чувствуешь, что что-то не так. Я пыталась найти изъяны, зацепку, но не могла, а тревога росла с каждым днем. Однажды я проснулась ночью и увидела, как он стоит в дверном проеме. Я оцепенела от страха и тихонько спросила:– Ричард?– Лив, ты с каждым днем все прекраснее, ты превращаешься из девочки в прекрасную девушку. Я бы век смотрел, как ты спишь, так сладко и безмятежно, – и уже выходя из комнаты, он обернулся и сказал. – Мы всегда будем вместе.Я перестала замечать, как день сменяла ночь, года протекали как в тумане, я перестала себя осознавать, время просто стало неосязаемо.Моя тревога росла с каждым днем, природу которой я не могла объяснить. Как-то, сидя в кабинете, я слышала его разговор по телефону с кем-то: – Это бредни вышедшей из ума женщины, на моих плечах сейчас бизнес и Лив, мне некогда это все выслушивать, – строго он ответил кому-то. После, когда ему, видимо, что-то сказали по телефону, он коротко бросил. – Разберемся. Спустя две недели я сидела перед телевизором, листала каналы. И в какой-то момент я похолодела от ужаса. Показали фото миссис Уайт, и диктор призывал всех, кто видел ее в последний раз, обратиться в полицию. Далее говорилось, что о ее месте нахождения неизвестно, вышла из дома и не вернулась. Меня сковал страх, я наощупь нашла свой мобильный и позвонила Ричарду:– Да, малыш, привет, – он ответил тепло, а я, собравшись с силами, спросила:– Ричард, а ты во сколько будешь, чтобы я подала ужин? – я старалась сделать голос ровнее.– Я задержусь, так что ужинай без меня. Буду, наверное, поздно, кое-какие дела по работе, – он ответил, а я повесила трубку и побежала в его комнату. Я не могу объяснить, что я искала, но я пыталась зацепиться за что-то. Мой взгляд метался по его комнате в поисках какой-нибудь мелочи, что поможет мне понять происходящее, источник моих страхов, что идут из глубин души. И нашла. Я молча поднялась к Локи, который следил за каждым моим движением, взяла его руку и показала тот вечер.… Три года назад…– Должно что-то быть, хоть маленькая зацепка, – я судорожно перебирала стол Ричарда, открывала шкафчики и испуганно кидала взгляд на дверь, боясь, что он войдет в любой момент в эту комнату. Не знаю, сколько я провела за поисками, но тут я увидела, что возле кровати одна дощечка была слегка, на миллиметр приподнята, раньше бы я даже не заметила такой мелочи, но сейчас обострились все мои инстинкты. Я подошла, подцепила ее ручкой, и она приподнялась. Там лежал ежедневник, достаточно толстый. Мои руки били мелкой дрожью, я поставила дощечку обратно и, уходя из комнаты, вспомнила, что у отца был пистолет в потайном ящике. Не могу объяснить порыв, но я захватила его и пулей полетела в свою комнату. Я стреляла с папой только один раз, но тогда я не попала ни по одной бутылке, жутко расстроилась, на что папа сказал, что, если надо, он сам защитит меня, и мне не нужно будет владеть навыками стрельбы.Я положила пистолет рядом и открыла дневник. И тут меня охватил ужас, кто или что жило со мной все эти годы. Перед глазами мелькали строчки, Ричард описывал меня, какая я красивая, как он хочет всегда быть со мной, что ради этого он лично столкнул свою мать с лестницы. Когда он появился в нашем доме, он старался всегда быть рядом со мной, он ревновал всех, кто проявлял ко мне какие-либо чувства. “Сегодня отец Лив сказал мне, что в 18 меня отправят в какую-то блядскую академию, меня разлучат с моей девочкой, я не могу это допустить, я не могу потерять мою Лив”, – я с ужасом читала эти строчки. Этот больной ублюдок описывал, как он хотел меня, маленькую девочку, он писал те мерзости, что бы он сделал, будь мы одни. “Но я подожду, когда этот цветок распустится, подожду, когда моя девочка станет девушкой, надо сделать что-то с семьей, я не позволю им отобрать у меня ее”.И следующая страница стала для меня роковой. Она выбила из меня душу, строчки в глазах плясали. Он их сжег. Он подсыпал команде снотворное, а мою семью, пока они спали, запер с другой стороны кают. От следующих строк, я думала, меня просто стошнит.“Как они кричали, как они пытались выбраться. Мама Лив била в двери и истошно выла – Лив, солнышко мое, Томас, Мэри!!! – далее я не разбирал, я пошел забрать то, что мое, и больше никто не разлучит меня с ней”.Мое лицо было залито слезами. Тот, кто был все время рядом, показывал, как любит меня, и оберегал, оказался тем, кто превратил мою жизнь в ад. Он лишил жизни всех, кто любил меня и кого любила я.…И самое ужасное, я вспомнила отрывок из раннего детства, когда, гуляя по саду, заметила Ричарда, сидящего над чем-то.– Рич, а ты что тут делаешь? – спросила я, заглядывая ему за плечо. Он резко развернулся и посмотрел с испугом на меня. Я опустила глаза вниз и ужаснулась, на земле, с неестественно повернутой головой, лежало бездыханное тело котенка. – Ты… ты что, убил котенка? – я попятилась назад, но он уже рванул ко мне.– Нет, Лив, ты что, я пытался его спасти, он упал с дерева, но я не смог…“Боже, да подобных странных ситуаций было так много, почему я не сказала маме или папе, почему верила и молчала? Иногда взгляд Ричарда меня откровенно пугал, но я молчала. Если бы я сказала, если бы я не промолчала, моя семья…” – я не успела подумать дальше и наткнулась на следующие строки, где он пишет, что расправился с миссис Уайт, что она начала доставлять неудобства и может в любой момент докопаться до чего-то. Далее в дневнике были разные вещи, он описал меня, что бы делал со мной в постели, до мельчайших подробностей, но я не стала это дальше читать. “Конечно, когда ты больная на голову мразь, тебе нужно кому-то это рассказать, поделиться, поэтому он и вел этот дневник”, – тяжело дыша подумала я.Пока он не вернулся домой, я вернула дневник обратно и, вернувшись в комнату, начала собирать вещи. “Куда мне идти, что мне делать?..” – мои мысли никак не могли собраться. Я молниеносно собирала вещи, свои документы, благо, у меня были отложенные деньги, я долгое время копила, потому что тратить их мне было не на что. И тут мой взгляд упал на пистолет. Я застыла и, кусая губы, подняла его.“Я убью его, – первое, что пришло ко мне в голову, и пока он не вернулся домой, я спустилась по лестнице, оставила рюкзак в кустах, прям возле выхода, и вернулась в дом. – Он лишил меня жизни, родных. Этот больной ублюдок, который всю жизнь играл не себя, он всегда находился рядом в моей жизни. С деньгами, что у него сейчас, он откупится, его не посадят, я тоже смотрю телевизор и вижу, что в мире процветает коррупция, и будь ты самым ужасным маньяком, тебя не посадят, это цена вопроса”, – закончить мысль я не успела. Внизу послышались шаги, и я услышала голос:– Малышка, я дома, – весело крикнул Ричард.“Надо не подавать виду, рано,” – с ужасом пронеслось в моей голове, и, взяв себя в руки, я вышла к нему навстречу. – Привет, Ричард, – он подошел и поцеловал меня в щеку, а мне захотелось умереть здесь и сейчас. – Как твои дела, как день провела? – буднично он спрашивал, поднимаясь по лестнице. Я следила за ним и ответила как можно спокойнее:– Да как обычно, ничего нового, – я стояла в низу лестницы, держась за перила.– Котенок, сможешь подать ужин мне в кабинет, надо дела доделать? – он развернулся, держась за дверь кабинета.– Да, конечно, сейчас разогрею, – я сделала попытку улыбнуться, но у меня как будто внутри все сдавило. Когда он скрылся за дверями, я подлетела к графину с водой и трясущимися руками налила воды. Я пыталась восстановить дыхание, собраться.“Лив, ты должна, в память о них, о всех тех, кто погиб из-за этого больного ублюдка, ты сможешь”, – я достала из-за спины папин пистолет, сняла с предохранителя и поднялась к двери кабинета. Я вдохнула последний раз и вошла. Он понял. Он все понял. Ричард стоял спиной ко мне, а я вытянула руку ему в затылок. У него в руках бокал с жидкостью, и он смотрел в окно. Моя рука дрожала, эти секунды тянулись слишком долго. Заговорил он первый.– Моя девочка, ну чего же ты? Стреляй, стреляй в того, кто любит тебя больше всех и живет для тебя, – он развернулся и с улыбкой посмотрел на меня.– Ты… ты убил их всех, всех, кто мне был дорог, всех, кого я любила, – голос дрожал.– Я делал только ради нас, только чтобы быть всегда рядом. Разве ты сможешь убить того, кого любишь? Ах да, сможешь, твои близкие же не без твоей помощи погибли, – он сказал это, и взгляд изменился, он стал монстром, я такого Ричарда не видела никогда.– Я не убивала их! Я их любила! – я начала уже кричать, рука задрожала. – Преступник не только тот, кто совершил деяние, но и тот, кто не предотвратил. Ты же все свое детство замечала странности, но молчала, ради меня, – он поставил бокал на стол и вложил руки в карманы брюк. – Ну что ты, мой храбрый котенок, давай, смелее. Одно нажатие, и тогда может быть ты сможешь искупить свою вину перед ними, может, что-то докажешь.Я ревела, слезы катились градом, я уже из-за них ничего не видела, так больно мне не было, даже в тот день. Я виновата, я не сделала последнее действие, роковое, но я стала катализатором. Он подошел ко мне, взял за дуло пистолета и направил себе в лоб.– Куда подевалась твоя смелость? Давай же, стреляй! Когда я убивал твоих родных, я не сомневался, я делал, то, что хотел! А ты так сможешь?! – он кричал, я безмолвно плакала, сжимая челюсть, моя рука напряглась.“Лив, смелее, ты сможешь, девочка, в память о маме, папе, за моих малышей Томаса и Мэри, он не сомневался, когда лишал их жизни, почему ты сомневаешься?!” – я мысленно орала на себя и в следующий момент… моя рука обмякла. Я опустила руку и заревела в голос, прикрывая руками рот, отошла к двери. Ричард засмеялся, этот смех был последней каплей, я бросила пистолет и пулей вылетела на улицу, перед этим забрав рюкзак.Я стояла, тяжело дыша, мое лицо было залито слезами. Локи безмолвно меня обнял и сжал так, как будто хотел сломать ребра. Я дрожала, тяжело дышала, мне было мало воздуха. Он взял меня на руки и положил на свою кровать, отошел к столу и вернулся уже с кубком. Я жадно выпила его полностью и поджала ноги под себя. Какое-то время я молчала, и успокоившись:– Я три года кочевала по странам, прибилась к команде археологов, я не могла задерживаться долго на одном месте. Я винила себя, что не уберегла и не отомстила, что я была бесхребетна. И, в память о них, я пообещала, что больше в жизни не буду сомневаться, я не буду больше никогда жертвой, я стану хищником, – я повернулась уже к Локи и сказала ему в лицо. – Ты не виноват был тогда, я не считаю тебя монстром, тебя не любили и взрастили в тебе только боль, ненависть, ты не виновен. Ричард же рос в добре, в тепле, но в нем жил этот демон. Я не хочу совершать ошибку еще раз, я не хочу оставаться в стороне. Я буду бороться… я буду бороться за твою душу, Локи.Он сидел на корточках возле кровати, я видела, что он хочет сказать что-то, но не может. Я накрыла его лицо рукой, а он, положив свою руку сверху, тихо сказал:– Лив, тебе больше не надо бегать по миру, ища дом. Теперь твой дом – я.