История шестьдесят третья: (2/2)
И самое противное, то, что бесило в этом Коне – он имел влияние.Совсем незаметное на первый взгляд. Вроде бы улыбается, касаясь лица ладонями и с нежностью заглядывает в глаза. Вроде бы так обычно обнимает, но каждый раз от даже мимолетных касаний пухловатых губ колени предательски подгибаются, в тело отдает приятной дрожью.И Кёя иногда, ну конечно совсем редко, чтобы этот идиот не зазнался, делал что-то, о чем просил Дино.
Совсем редко! Но делал.**- Можешь, пожалуйста, приехать? У нас тут Рождественская вечеринка, я хотел бы провести ее с тобой.
- Собирай вещи и едь, - холодно.
За окном первый за год снег большими перьями опускается на серый асфальт. Такой пушистый и невесомый. Так и хочется им любоваться.
- Если бы я мог, - даже не видя, брюнет знал, что улыбка у мустанга сейчас горькая, и уголки губ опущены вниз.
- Не поеду, - отнюдь не категорично.- Тут Мукуро, - плутовато, чуть прищурив глаза.
- Когда самолет?Они оба знали, что это неправда. И то, что Хибари даже не вспомнит про этого чертового иллюзиониста. Но редко, когда понимал, что это действительно необходимо, он позволял себя уговорить.Не потому, что это травоядное надолго засело где-то в груди. Вовсе нет! А потому, что хотел этого сам.
- Рождественская сказка, - шептал Дино, сжимая только что спустившегося с трапа Кёю.
От блондина тогда пахло хвоей и мандаринами.?Интересно, почему эти животные вечно едят мандарины в это время?? - пронеслось тогда у Хибари.**Вместе они были редко. Слишком мало времени для них обоих.
И никого не волновало, что Мустанг был по три-четыре дня в неделю в Японии, уделяя все свое время только одному человеку.
Только Ромарио иногда хмыкал, слыша про очередной незапланированный выходной или ложную простуду, которую Дино просто обязан был лечить у Шамала, который, конечно, в Японии, и безразлично, что тот лечит только девушек!Помощник кивал и привычно распоряжался на всякий случай проводить Босса на самолет и покараулить у дома Хибари.И все делали вид, что так и должно быть, а отворачиваясь уже не скрывали добрые улыбки и даже своеобразную радость за то, что босс нашел свое счастье. Пусть и настолько своеобразное.
И все время, что они были вместе, для них пролетало за секунду. Приятную, но такую скоротечную.Они никогда не брали совместные задания, но старались закончить каждый свое поскорее, чтобы вновь вернуться в дом, который стал для обоих чем-то большим, чем просто стены, пол и потолок.Каким-то теплым уголком. Самым-самым во всем мире.
Туда хотелось возвращаться. И скучалось. И ожидалось.
И вызывало только самые теплые эмоции.
В те моменты оба выключали телефоны, компьютеры, интернет, дверной звонок. И Дино готов был собственноручно забить еще и входную дверь и все окна на первом этаже. Ну, на всякий случай.
Счастье всегда было искрометное. Жаркое, но не обжигающее. Сладкое, но не приторное. Ласковое, но не навязчивое. Нежное, но не бесхарактерное.
Они оставались собой, становясь друг другом.
И не ссорились. Правда. Ни разу.Им было нечего делить. Не из-за чего конфликтовать. Оба делали все, что могли. И оба это понимали.
А глупости творили только с неизменного всегда молчаливого согласия чуть прищуренного взгляда серых глаз.
Оставаясь, вроде бы, обычными чуть больше, чем друзьями, они умудрились сотворить собственную вселенную своих чувств просто так.
Без катастроф, без апокалипсиса и самый устойчивый мир во всей бесконечной вселенной.
И их мир сиял ярче, чем все собранные в одну ладонь тусклые звезды, кое-как освещающие Землю. Сиял теплее, чем золотое солнце. Внушал чувство надежности мощнее, чем твердая земля под ногами. И окатывал эмоциями яростнее, чем волна океана.
И Хибари, в очередной раз просыпающийся в крепких объятьях, и как обычно молча выругавшись на всяких идиотов, которые даже во сне не оставляют его в покое, чуть прищурил глаза, улыбнувшись тому, что Конь снова прошепчет во сне его имя. И чуть смущаясь собственной развязности едва ощутимо коснулся губами подбородка, и снова засыпая.
А Дино, инстинктивно сжимая крепче и просто разрываясь от всего лишь одной нежности, улыбнется, едва Кёя закроет глаза.Он полюбил просыпаться утром только потому, что брюнет всегда просыпаться раньше, слабо целуя и вновь проваливаясь в дрему.
Это до дрожи было приятно.
- Я люблю тебя, - снова шептал Дино, с нежностью, вкладывая снова и снова всего себя в эти слова.