История пятьдесят седьмая: Касания чужих миров (2/2)

Еще для достоверности покивать головой и уж точно вроде смерти избежал. От разрыва сердца.

Вообще Мустанг не любил страшилки. Уж кто, но если бы не Ромарио, они с Савадой в первую очередь тряслись бы в доме с приведениями, на заброшенном кладбище или нервно вздрагивали бы от волчьего воя в сумеречном лесу.

- Стой-стой, а как же твой любимый зеленый чай? Если его нет – я сбегаю в магазин. Он же тут за углом…- Да замолчи ты уже, - поднося чашку к губам.

- Ты решил попробовать кофе? – с шоком в шоколадных глазах.

- Кто научил эту обезьяну разговаривать?

Совершенно спокойно и по-прежнему невозмутимо.

Делай крошечный глоток.

Мгновение замерло.За какую-то долю миллисекунды вся маска отстраненности спадает с лица, а губы кривятся.

- К-как ты пьешь эту гадость?

- Ничего не гадость, - обиженно парировал Дино, старательно отпечатывая в памяти выражение лица брюнета, при этом сохраняя вид исключительно сосредоточенный.

Тут же мягко забирая из рук Хибари чашку и отпивая.- К-кто готовил эту гадость? – сразу подлетая к раковине и выплевывая, ничуть не смущаясь откровенно морщиться.

- Я.

- Никогда не делай кофе, - тут же сменив тон на ласковый, сполоснул губы Мустанг. – Давай я сделаю тебе кофе, а ты, если захочешь, попробуешь его. Если не понравится – сделаю тебе чай.- Знаю я, как ты чай делаешь.- Ну да, - согласно кивая, тут же добавляя с хитрой улыбкой, - так же, как и ты кофе.

Их первый завтракс совместным кофе прошел спокойно.Кёя, хоть и был явно недоволен, но отпил первый глоток. Ничего не сказал. Через минуту запивая хрустящий тост капучино.

Динотогда, кажется, светился от счастья.Словно бы Хибари сейчас принял какую-то часть его. Не большую, но важную.Приятно, когда дорогой человек любит то же.

- Если ты не прекратишь так улыбаться,я вышвырну тебя в окно.- Ты пей, пей, - снова умиляясь, улыбался Дино, протягивая руку и с нежностью, и почти осязаемой на кончиках пальцах любовью, сжал запястье Кёи, кожей чувствуя слабый отклик пульса.

Днем, гуляя по городу, Мустанг уговорил Хибари зайти в его любимую кофейню, заказать божественный капучино и твороженный десерт с джемом из фруктов.

- Это сладкое, - столь категорично, что пыл сначала немного удивил.- Ты не любишь сладкое?- От него портятся зубы, - так же непреклонно.Мустанг растерянно моргнул.

- А когда ты ел сладкое последний раз?- Никогда.

Теперь уже икнув от удивления, Дино взглядом подозвал официантку.- Воздушный пирог под шоколадной глазурью, - мимолетный взгляд на Кёю, не означающий для того ничего спокойного, - и фруктовую корзину – пожалуй, пусть будет ?Комплимент?, только без ананасов, - при этом слове Хибари ощутимо напрягся, а Дино подавил улыбку, - у нас к ним… Антипатия.

- Да, конечно, - совершенно спокойно кивнула девушка, записывая заказ.- Ты никогда не ел сладкого.

- И?Почему-то сейчас почувствовав себя совсем неуютно под взглядом шоколадных глаз.- Просто так… Необычно, - тактично подбирая слова.

Они сидели в тишине.

Дино улыбался, смотря в лицо, заглядывая в глаза, произнося одними губами на выдохе: ?Я люблю тебя? и вообще все его поведение говорило, по мнению Кёи, о крайней степени деградации.Даже травоядным его называть как-то неудобно.

Тут уже насекомые пошли.

Девушка поставила перед Хибари фруктовую корзину и пирог.

- Попробуй, потом можешь демонстративно чистить зубы десять минут перед моим лицом – и слова не скажу, - словно пародируя демона-соблазнителя, улыбался мустанг, чуть облизнув пересохшие губы.

И Кёя непроизвольно скопировал это действо, через секунду поднося маленький кусочек к губам.- Если что – изобью до смерти.- Ну давай уже, - улыбается Дино, внимательно следя как бисквит исчезает во рту.

- Живи, - через три секунды, вилкой отрезая новый кусок и отправляя его в рот.

Кёя никогда не ел сладкое, считая это уделом как минимум тупых животных. Зачем есть то, что делает вред?Дино никогда не мог поверить, что кто-то никогда не ел сладкое.

Но, глядя как кусок торта буквально исчезает на глазах – он был счастлив, что открыл для кого-то такую теплую и вкусную сторону человеческой жизни. Тем более, если этот кто-то был, сейчас уж точно, самым дорогим в его жизни.