Часть 8 (1/1)

В последнее время от нордов одни неприятности.Мысль почему-то мелькает во время беседы со словоохотливым старейшиной Отрелотом. Ллерил не устаёт его слушать — с самого детства. Ровный глубокий голос, легенды — ко всему этому не утрачен интерес, несмотря на возраст.Когда Отрелот уступит место Галдрусу Хлерву, Ллерил появится в храме, чтобы одарить Истребования, но не побеседовать со служителем. Галдрус на всех глядит свысока и разговаривает через губу. Неясно, что Отрелот выискал в столь неприятном типе. Лезть в дела Храма — себе дороже.Расслабиться за беседой сегодня не суждено. Ллерил вынужден оставить корзинку с пепельным бататом и несколько монет в храме, потому что один из воинов из тех, кто на побегушках, приносит весть:— Капитан Велет попросил вас найти.Ллерил не задаёт вопрос, что от него нужно. Модин Велет не из тех, кто беспокоит по мелочам. Значит, что-то произошло…Ллерил не спрашивает, молча следует за юнцом. Ни к чему это: скоро он узнает, что произошло. Одно хорошо: ветер не дует. Только пепел сыплется на голову, отчего та зудит. Отчётливо слышен стук молотков.Треклятый камень-хранитель скаалов тянет обитателей Вороньей скалы к себе.…Ллерил не помнит, когда началось всеобщее безумие, но помнит, как оно началось. Потому что он — один из первых, кто попал под влияние камня. Адрил рассказал, как Ллерила пытались — сначала уговорить прекратить, потом оттащить… Бесполезно: лишённые разума обладают невероятной силой.Сам Ллерил ничего не вспомнил, что именно произошло. Он не понял, отчего на ладони — не аристократически нежной, а по-воински грубой — вздулись кровавые мозоли. Не помнит до сих пор. Не это имеет значение. Куда важнее понять, что с этим делать.С этим дело, увы, гораздо хуже. Будто мало бед терпит Воронья скала.Ллерил пытался получить ответы на вопросы у скаалов, но посланные к ним гонцы пропали. Потом попросил содействия у Нелота, но тот грубо отослал и затребовал не беспокоить по таким мелочам. Чародей Телванни вряд ли знает, что делать с этим безумием. Растерян, поэтому так груб, потому что признаться во всеуслышание — заклеймить свой Дом позором.Скрип двери, ведущей в казарму, выводит из раздумий, и Ллерил юркает в проём.Модин Велет на месте. Не один, ожидаемо. И не только с подчинёнными, но и… …Норды неспроста вспомнились. Чуйка сработала. Трое мужчин, из них два юных — почти отрока. Самый старший может похвастать пышными усами. Лица раскрасневшиеся, в глазах блеск.Они похожи. Вероятно, отец и его два сына. Может, Ллерилу так кажется: н'вахи все на одно лицо.Нордам жарко, что немудрено: на них надеты меховые куртки, штаны и сапоги.Скаалы, судя по лежавшим на сколоченном из досок столе лукам, охотники. Они забрели слишком далеко от своей деревни. Не в первый раз, впрочем, они ошивались в этой части острова, полной пепла. Модин Велет приветственно кивает и, громыхая тяжеленными сапогами, подходит к Ллерилу и заговаривает:— Прошу прощения, если повод пустяковый. Но они ранее были предупреждены.Ясно, стадо нетчей поредело.— Говорю же: мы охотились на дикую тварь! — ревёт один из охотников, самый молодой, у кого даже борода пока не растёт. — Если это выбившийся, то я виноват, что ваш пастух словил раззяву и?..— Попрошу заткнуться! — грубо перебивает его Велет и поворачивает выбритую налысо голову к Ллерилу. — Портить отношения со скаалами нам крайне невыгодно, поэтому позвал вас, советник.Раньше было мирно, пока шахта не закрылась. Скаалы охотно меняли шкуры и мясо на эбонит. Не без их помощи сколочена мебель, поэтому так много в Вороньей скале вещей в нордском стиле.Когда шахта опустела, согласие между данмерами и скаалами медленно, но верно умирало. Тому, что творится неладное, Ллерил даже немного рад, потому что знает: скаалы теряют людей точно так же, как Воронья скала своих жителей. Отчаянные безумцы, забредшие так далеко от деревни, рискуют не вернуться в свою деревню.Вспоминается, как кто-то из нордов заявил, что данмеры завезли на остров бесполезную дрянь. Неясно, их Все-Создатель нашёптывает им подобную чушь, или они ищут повод для распрей, но даже они не могут не знать, что из кожи нетча шьётся одежда и доспехи, а желе — ценный алхимический ингредиент. — Раз ваш главарь здесь, то послушайте. — Старший из охотников поднимается и приглаживает пшеничный ус. После, сощурив глаза, договаривает: — Я старше этих… — кивает в сторону молодых людей, — молокососов и помню, каким был лес лет ещё двадцать назад. Дичи водилось больше. Сейчас что? Вы… — он тычет пальцем отчего-то в Ллерила, — её пожрали. Каждый раз я натыкался на чью-то серую харю, когда охотился. — Один из воинов замахивается. Велет жестом его останавливает. — Раньше мы приносили в деревню полные вёдра форели, ещё и вас снабжали за куски эбонита, помните? Теперь что? Из-за какой-то сраной воздушной медузы вы готовы перерезать нам глотки!Он прав и одновременно неправ. Не в дичи дело. И даже не в редеющих стадах нетчей.Неясная даэдровщина обозляет всех…Ллерил — не мальчишка, запертый в доме. Он не понаслышке знает, каково это — оказаться среди н'вахов, готовых раздавить его тяжёлыми сапогами лишь за пепельный оттенок кожи, красные глаза и заострённые уши. Он не мальчишка ещё и потому, что по-детски наивно не то что яро ненавидит, но настороженно относится к чужакам.Буйные норды всегда чинят проблемы.…поэтому мысль, что хорошо бы сровнять деревню скаалов с землёй, нет-нет — и мелькает в голове. Адрил согласен с Ллерилом и не стесняется выразить её вслух.Норды живут в морозном месте, но кровь их ой как горяча.…поэтому Ллерил опасается междоусобицы. Не только боязнь войны вынуждает отпустить охотников, но и заполонившая остров напасть. Камни-хранители причиняют беды, однако скаалы знают то, что неведомо даже чародею Телванни. Когда-нибудь им придётся просить помощи у воинов Дома Редоран. Может, и наоборот, но гордость не позволяет Ллерилу допустить такую мысль. Поэтому придётся терпеть выходки нордов.…А ещё Воронья скала пустеет потому, что её жители не только уплывают на судах, но и уходят на север. Они перестают узнавать тех, с кем жили по соседству, и бросаются на старых знакомых как на врагов. Они выряжаются в странные кожаные плащи и костяные маски.…Судя по тому, что под масками скрыты и нордские лица, скаалы не в лучшем положении.— Мы, как вы выразились, не привыкли резать глотки, — спокойно, но твёрдо заговорил Ллерил, глядя прямо в блёклые глаза старшего охотника, — даже из-за важной для нас особи нетча (?сраной медузы? для вас). Тем более в это время творить подобное — верх глупости.Он замолчал. Не возразили даже норды, только Велет уточнил:— То есть отпустить их?Ллерил кивнул.Убить горстку охотников — взрастить ненависть. Нельзя допустить, чтобы норды потеряли терпение и снесли Воронью скалу. Не для того старалась Брара Морвейн её уберечь.Не для того Ллерил продолжил дело матери.— Зачем держать их в тюрьме и зря переводить пищу? — усмехается он и, по-прежнему глядя на старшего охотника, добавляет: — В следующий раз, так и быть, убейте их на месте и не отвлекайте меня по пустякам.Он движется к двери и распахивает её. И жмурится: с небес сыплется пепел. За шиворотом зудит.…Ллерил отпустил скаалов потому что сомневается, они доберутся до деревни. Падут, сражённые порождениями пепла……или уйдут служить своему же камню, потом обезумеют. Они зашли слишком далеко во всех смыслах — настолько, что невольно появляется желание стереть их деревню с острова.В последнее время от нордов одни неприятности.