63. Несколько мгновений блаженства (1/1)

Бордель — место, где люди расслабляются. Они платят деньги за несколько часов блаженства. Но для Кет в этом оплоте разврата и порока не было возможности расслабиться, хотя бы на мгновение. Кто-то за стенкой уже не первый час жёстко брал женщину. Кажется, это был уже пятый раз. Или шестой? Кейтилин со счета сбилась. С тех пор, как Петир оставил её здесь, она не могла сомкнуть глаз, хотя неимоверно устала после тяжёлой дороги. Она пыталась отрешиться от происходящего за стеной, но звонкие вскрики девиц, шлепки голых тел друг о друга и басистый мужской гогот возвращали её снова и снова в этот грязный мир чужих удовольствий. После неудачных попыток забыться она стала прислушиваться к голосам и разговорам. Вскоре Кет уже без труда различала, что девушки в соседней комнате всё же меняются. И мужской хохот казался ей знакомым. Любопытство повлекло её туда. Одетая в дорожное пыльное платье, она вышла в темный коридор, нырнула в омут удушливого запаха благовоний, вина и пота. По пояс голые мужчины с золотыми кольцами в сосках проводили её угрюмыми взорами. Кет нечаянно заметила, что их естество пребывало в готовом к утехам положении. Если б она показала монетку, то они тут же бы и распахнули свои белые набедренные повязки. Но Кейтилин повернула вправо. Комната, в которую вёл каменный арочный проход, была скрыта только розовой полупрозрачной занавеской. От слабого ветерка она слегка колыхалась, приоткрывая снизу мраморный пол. Отодвинув чуть-чуть её вправо, Кейтилин узрела широкие покои. Посреди них стояла богатая круглая постель без изголовья. С золоченного балдахина свисал бесцветный тюль. Сквозь него Кейтилин видела всё действо. Чёрная девушка прыгала на толстом мужчине, придерживаясь за его белый полный живот. Он подгонял её шлепками. Женщина не стонала, а говорила что-то на своём несуразном наречии. Видно, что Петир приобрел её совсем недавно, ибо наверняка эта девушка с лохматыми мелкими кудрями не знала общего языка. Хотя было ли ей нужно знать язык? Главное, знать своё нелегкое дело — услаждать голод мужчин. А голод короля Роберта Баратеона никто не мог утолить. Кет узнала его сразу. Черная борода и такие же длинные волосы. Красная от напряжения, его шея, сильная и крепкая, как у буйвола, взмылилась. Даже будучи грузным, Роберт без труда управлялся с женщинами, но они с ним — нет. Он без устали хлюпал в ней и отпивал из кубка вино. Смуглянке оставалось приноравливаться к темпу. Кет наблюдала за тем, как рьяно скакала на нём иноземка, и становилась влажной внизу, под тремя слоями юбок. С годами Роберт потолстел во всём. Девушка была для него тугой, хоть и достаточно влажной. Её ноги сжимались, когда Роберт плавно входил в узкое лоно, губы смыкались, а глаза жмурились. Когда он выходил, шлюха упоенно размыкала полные губы и раздвигала ноги. Кет оттянула занавеску, чтобы рассмотреть получше. Роберт оставлял от рук бледно-белые следы на женских ягодицах. Если бы он также держал Кет, то на белой коже остались бы синяки. Вид сношающихся приковал её к себе и, чем дольше она смотрела, тем теплее и мокрее становилось меж ног. Влажные, всасывающие звуки и попеременные стоны мужчины и женщины влекли её на ту постель. Ей казалось, что никто не видит её бесстыдного любопытства. Она и забыла, ради чего приехала в Королевскую Гавань, за каким мужчиной.— Хочешь ещё? — спросил громогласно Роберт, и Кейтилин шагнула вперёд на его призывный клич, ответив мысленно: ?Да, Ваше величество?, да спохватилась, что он говорит это чужеземке, оседлавшей его. Девица робко, будто её сейчас ударят, закивала головой, и Роберт сдержанно ухмыльнулся. — Ну конечно, кто ж из вас не хочет короля. Все вы мои! — он раскинул в стороны полные руки и задвигался в ней часто. Все они принадлежат ему. Любая девица, если он пожелает. Даже жена его друга и леди Винтерфелла…Кейтилин так и смотрела, пока он не повернулся и не заметил её, жмущуюся к стене.— Кет?! — воскликнул Роберт. Сперва его синие, масляно светящиеся глаза округлились. Под этим взглядом, удивлённым, раздевающим и порочащим её одновременно, с Кет сполз тонкий голубой платок, и её волосы заблестели медью в свете закатывающегося за горизонт солнца. Роберт узнал её и столкнул с себя чернявую девицу, которая тут же метнулась прочь. Он удивился, скорее, тому, что Кейтилин в борделе, а не тому, что она пришла к нему. Эти знакомые и любимые когда-то очи смотрели так, словно в ней сосредоточился идеал. Словно она была тем необходимым глотком воды после безумной попойки. Во хмелю Роберт думал лишь об одном, а Кет ждала от него лишь одного знака, нерешительно заламывая пальцы — её хрупкого мимолётного женского порыва не доставало, как бы она ни пылала желанием. Как бы ни рвалась её душа навстречу, сомнения кусали и раздирали её.Роберт поманил Кет рукой. Нетрезво, глядя вперёд глазами, похожими на матовое стекло, будто затянутыми пеленой свежего утреннего тумана, он двинул на себя пальцами, и в её теле зажёгся огонёк трезвого, опьяненного лишь страстью, стремления отдаться мужчине. Этого подобия зова хватило. Леди не приличествует откликаться на подобные жесты. Но Кет сделала уверенный шаг вперёд, рванув с себя запыленный плащ, верхнее платье, вынула тонкую заколку, распуская свои осенние локоны, и ринулась прямо в его объятия, к разгоряченному, пахнущему медовым вином и потом телу. Корсетов она не носила, поэтому несколько верхних платьев легко покинули её плечи. Сквозь её белую сорочку проглядывали груди, налитые тихим желанием, изгиб талии и широкие бедра. Роберт поймал её, прижав к своей взмокшей груди. Она ринулась к нему, забыв о том, кто она. Сильные руки стиснули её талию, и Кет в эйфории выдохнула, послав звук удовольствия вверх. Пряное дыхание обожгло её шею, заставило вздрогнуть. Кет подставила ему пухлую грудь. Роберт лизнул наспех соски и прижался губами к ключицам. Долгая дорога на Юг, в край интриг и греха, показалась ничтожным сном. Кет нащупала его крепкий член, потерла вверх, сдвинув мокрую после смуглянки кожицу. Ей хотелось, чтоб сейчас он был обагрен лишь её соками. Кейтилин убрала остатки влаги предыдущей любовницы Роберта красной простынью, уже волглой от беспрестанных утех.Он глухо и возбуждённо зарычал, обнажил её бёдра и развернул на живот. Никаких ласк, притворных нежностей, сказанных на ушко вожделённым шёпотом, вежливой игривости, заискивания, вопросов, согласна ли она стать его здесь и сейчас, заменить только-только спрыгнувшую с его твёрдого орудия любви дикарку, привезённую из-за моря. Кет прогнулась в спине, подставляя оголенный зад Роберту. Его пальцы накрыли расставленные широко ягодицы, уже не столь упругие, как во времена её беззаботной юности. Кейтилин взбудоражило неистовство, с каким Роберт развёл толстыми и сильными пальцами кожу, заслонявшую её сочащееся лоно. Он вошёл в неё резко, не подготовив её. Кет ухнула, глядя перед собой. Напряжение охватило её тело, и невольно зажатая Кет испытала порыв вырваться на свободу. Боль обездвижила её. Она помянула Семерых недобрым словом, обратившись взором, замыленным нечаянными слезами, к балдахину. Роберт провёл ладонью по её спине, от поясницы к шее, безмолвно приказывая нагнуться головой в постель. Кет уткнулась щекой в сырые простыни. От них пахло вином и мужским семенем. Роберт и не жалел её. Так, как она и мечтала. Она мечтала, что этот мужчина возьмёт её, как самую настоящую шлюху. Несколько лет назад и сейчас, в этот миг, когда он придавил её к своим бёдрам, войдя до основания, когда его упитанное тело нависло над нею. Мечтала, что тело будет ныть от его резвой любви. Мечтала кричать, как предыдущие его любовницы.И он, не спрашивая, догадался о её тайных желаниях, хранящихся множество лет в тёмных, замурованных хранилищах её души, для которых ни у кого никогда не подбиралось ключа, и сама она после замужества ключи потеряла. А Роберт сломал замки. Она принимала его, как нечто недостающее. Роберт нещадно двигался внутри, пыхтя от того, что удовольствие никак не накатывает. А перед её глазами шевелилось алое марево простыни. Волосы растрепались, запутались. Она жевала зубами ткань под собой, тихо поскуливая, и это, казалось, заводило Роберта пуще, будто он стремился выбить из неё крик. Мужчин подгоняют крики женщин, Кет знала это не хуже других жён. Но Роберта не хотелось награждать этим сразу. Она прикрывала глаза, чувствуя, как он протискивается наспех в увлажнённую промежность, как настойчиво дёргается внутри, едва выходя из неё, как выходит полностью и вновь расширяет её собой до того, что перехватывает дыхание — воздух застревает где-то в глотке. Боль скоро уступила место удовольствию от трения. Отпустив ткань, сдерживающую её стоны, Кет всё же прокричала громко и благодарно.— Кет, — прошептал Роберт. Сквозь рьяное подпитие он сказал это с некой нежностью, притянув Кет к своему выпирающему животу за талию. Его тёплая ладонь проскользнула ввысь, вдоль подрагивающего живота, миновала выгнувшуюся шею, и пальцы захватили её подбородок. — Кошечка Кет, — вдохнул он в её ухо угарным винным запахом. Кейтилин раскрыла губы, позволяя его пальцам проникнуть внутрь. Увлажнившись, Роберт прижал пальцы к её промежности и надавил до распространения мелкого колючего холодка по коже. Терзая её размеренно, он водил горячими губами по шее, и Кет с удивлением обнаруживала прежнюю, не растраченную им за годы любовную прыть и умение ублажать женщин, несмотря на то, что заботился он прежде всего о собственном удовольствии.Кет провела рукой по его красной щеке, покрытой густыми чёрными волосками, щекочущими её тело. Она сама уже двигалась ему навстречу охотно и буйно. С уст срывались гулкие ?Боги?. Пот струйкой тёк по её обнажённой груди, забегая в область пупка. Грубые и неотёсанные действия приводили её в исступление. Потерявшие свою упругость после нескольких беременностей её груди трепыхались. Она отдалась натиску Роберта. Ещё несколько плотных трений, как он обагрил её своим семенем и пал без сил на кровать, сомкнув очи.Кейтилин прикрыла его тело. Сердце ухало в самом горле, и бледно-синяя венка тюкала на вспотевшем лбу. Спрятав свои вещи под постель, она забралась под одеяло. Сопротивления не последовало. Роберт улыбнулся во сне, когда она прикоснулась к его плечу и скромно поцеловала его в щёку, уколовшись губами о бороду. Так она проспала до рассвета, не дождавшись ни Эддарда, ни Мизинца. Остальной мир её совершенно не интересовал. Но сладкое мгновение прервали лучи света. Кет поднялась и с сокрушением обнаружила исчезновение Роберта. Его тягучий пряный запах ещё остался на постели, следы его поцелуев, прикосновений, чувство нехватки его меж ног говорили, что всё было правдой. Внутри неё всё ещё ныло. Она потёрла пальцами лоно, там до сих пор было мокро. Кейтилин оделась, заплела волосы и вернулась в свою комнату.В помещении на золочённой табуретке сидел, положив одну ногу на колено другой и потягивая из кубка вино, Петир Бейлиш. Его зелёные глаза смутили леди Кейтилин. Она поспешно проследовала к окну мимо него, ощутив непривычный стыд. Совесть и порядочность вновь обуяли её. Она срамила саму себя за проведённую с королём ночь.— Кет, ночью мы потеряли тебя, — сказал вкрадчиво Бейлиш. Она покраснела и вцепилась руками в подоконник. Что происходило за окном, Кет не видела. — Эддард не мог здесь долго оставаться, потому отправился назад в Красный замок, ведь он десница, и притом королева потребовала его к себе. — Кейтилин напряжённо переступила с ноги на ногу. — Скажи своему доброму другу, ради моих бесконечно чистых чувств к тебе, где ты была?Кет полуобернулась. Во взгляде её застыл беспричинный гнев. Она видела перед собой лизоблюда и врага, который добивался от неё признания, но ни в чём Кет признаваться не собиралась. Однако ответ следовало дать. И дать такой, какой бы удовлетворил Мизинца. Какой бы не пах ложью. Но лгать Кет не умела и потому упорно молчала.— Милая Кет, почему ты не хочешь открывать мне свою тайну? Я ведь люблю тебя всем своим сердцем. — Он покинул насиженное место, разлил по кубкам вино и понёс к ней. Аромат его сладких цветочных духов разозлил её пуще. Она не глядела на него, пока не почувствовала ладонь Петира на левом плече. — Твоё отсутствие напугало меня. — Он ласково отодвинул косу с её плеча и поцеловал там. Кет возмущённо отпрянула.Если бы так сделал Роберт, она бы отдалась ему в тот же миг, но Петир… Петир казался ей змеёй. Весь сияющий, как степная гадюка.— Не бойся меня. Я — единственный, кому ты можешь доверять в этом городе, и я никогда не причиню моей незабытой любви боль… — Он гадко усмехнулся и шагнул навстречу. — Я обыскался тебя. Лорд Эддард едва не убил меня. Как тогда, помнишь? Он даже не побоялся моей стражи, а этих крепких мужчин у меня гораздо больше, чем его гвардейцев. А ты такая же смелая, Кет?— Она была со мной, — послышался со стороны выхода третий голос. Этот тембр Кейтилин узнала бы везде. Роберт по зову её сердца явился сюда. Он, высокий, полный, легко одетый в зеленоватую холщовую рубаху и черные бриджи, стоял в проходе вместе с двумя золотыми плащами — его личной охраной. — Я случайно встретил леди Кейтилин здесь, и был неприятно удивлён, лорд Бейлиш, что вы поместили жену моего десницы в столь неприглядном месте.Кет улыбнулась, краем глаза заметив, как затрясся подбородок Петира. Он еле совладал с собой, поклонился королю.— Кет, идём, — коротко скомандовал Роберт, и она триумфально засеменила к нему, оставляя позади поверженную гадюку. Король взял её под руку и повёл прочь отсюда. Во дворе их ждали два осёдланных коня.