87. Львица (1/1)

Хостер Талли был надут, как вытащенная из воды рыба, когда лорд Тайвин в сопровождении верных ему знаменосцев явился к Риверрану?— сватать Джейме к расцветшей Кейтилин Талли. Хостер весьма огорчился, узнав, что сам жених не приехал, но угостил их знатно, соблюдая законы гостеприимства и простую человеческую вежливость, и даже вывел на свет своё любимое дитя. Он подвёл её прямо к Тайвину. Бледно-голубые глаза Кейтилин пугливо сверкнули. Кейтилин вышла писанной красавицей. Истинная Талли: волосы густо-медовые, светлая кожа и ясные голубые глаза. Учтива, покладиста, мудра не по годам. Девиз семьи она выучила назубок и приняла его глубоко к сердцу. Тайвин сказал Хостеру, что ещё ни один человек на свете не делал столько ради своей семьи, сколько он. Хостер согласился путём долгих уговоров, доходящих порой до абсурда. Своих женихов ему уже предлагали Олени и Волки, но он медлил с ответом. Если бы он медлил и с Тайвином, войны бы Семь Королевств не избежали. Сделка с угрюмой рыбой всё же состоялась, как это сватовство позже окрестил Киван, довольно благополучно. Тайвин не улыбался ему. Он ехал назад с суровыми мыслями об Эйерисе Таргариене. Джейме страшно рвался в королевские гвардейцы, но отнять у него наследника Тайвин бы не позволил. К тому же, за благородным порывом скрывалась кощунственная цель. Уже два года Тайвину не давала покоя мысль про тесные отношения Джейме и Серсеи. Такая, как Талли, красивая и скромная, могла бы стать надёжной опорой ему в этом нелёгком деле. Джейме просто не пробовал других женщин. Так он и сказал сыну, когда вернулся домой, уставший и мрачный. Джейме, всегда вертлявый, язвительный и пылкий, назвал отца тираном и попросил, чтобы ему член отрезали, ибо детей Талли он не сделает. Тайвин молча попросил у оруженосца кинжал и поднёс к тому месту, о котором столь отважно говорил Джейме. Ему пришлось пустить кровь в доказательство своих намерений, но и тогда Джейме вынес эту пытку с достойным уважения хладнокровием. ?Ничего,?— думал Тайвин, глядя в дымящиеся чёрными страшными клубами зелёные глаза старшего сына,?— она расцветёт пуще прежнего, и ты не посмеешь слезть с неё?. Серсею он решил выдать за Старка. О старшем сыне Рикарда ходили слухи, что он блистателен, будто северный Рейегар. Тайвин нуждался в северянине с холодной, застывшей кровью, с пургой и метелью в глазах и с тёплыми руками. В том, кто мог бы выбить дурь из головы Серсеи, помешанной на брате. Серсея поклялась отравиться, и Тайвин преподнёс ей ?душитель? на золотом блюдце. Он рассказал ей о чести, о женской мудрости, о долге перед семьёй. У Хостера Талли это объяснять выходило хорошо, чем он хуже угрюмой рыбы?! Сначала Серсея не сдавалась, но он, считая её самой разумной в семье, пустился в сказки о прайде, что властвует над другими зверями. Она воображала себя царственной львицей. Львицей, что помыкала непокорным волком. Тайвин растрепал её золотые кудри и чмокнул в макушку. Её слова согрели его сердце, а затем он стал подбрасывать дрова. Волки клюнули. Богатая и красивая невеста прельстила их. Брандон Старк, высокий, подтянутый, гордый, примчался в Кастерли Рок со своей свитой и забрал невесту. А затем Тайвину привезли и полностью готовую к супружеству Кейтилин. Девушка из неё вышла что надо. Бёдра широкие для родов. Грудь налитая, как два спелых плода. Губки цветущего алого оттенка. И глаза будто обрели насыщенный цвет бездонного неба. Тайвин гордился видом женившегося сына. Его не смущала мертвенная бледность брачующихся. Киван что-то бубнил про это, но Дженна, окинув его насмешливым взором, толкнула в плечо и спросила, каково было ему? Сестра пообещала, что в постели они оба порозовеют и раскрепостятся. Джейме обращался с невестой учтиво, предлагал ей отведать блюд, приказывал наполнять ей кубок вином, изредка что-то шептал и танцевал с ней раза три. Холодно, деревянно, будто кукла, чьи члены подвешены на ниточках. Глаза его потухли. Тайвин предчувствовал, что словам Дженны сбыться не суждено. После провожания он долго стоял под дверью новобрачных и не услышал ни шороха, говорящего про возню молодожёнов. Не случилось этого ни через день, ни через месяц. Время шло, а Кейтилин чахла, ожидая, пока благосклонность Джейме упадёт звездой в её руки, точно милостыня. Тайвин глядел на эту женщину и слышал за спиной трухлявый смех Эйериса. Драконы правят миром, хотя их не зовут царями зверей. Если к концу года она не понесёт, придворные пустят слухи, знаменосцы невольно подхватят эти слова, а потом речи достигнут Хостера Талли, Севера и Королевской Гавани. Всё обрушится на голову льва. Он безрезультатно врывался в комнату к Джейме, талдычил о долге перед семьёй, как будто наученный угрюмой рыбой пёс, но тот холодно поглядывал и припоминал ему о своём желании лишиться органа деторождения. ?— Чем она плоха? —?зарычал Тайвин. —?Мейстер сказал, что она здорова и готова к твоему семени. Разве груди у неё маленькие, как прыщи? —?Джейме отрицательно покачал головой, лёжа на кровати после активного занятия с оружейником. —?Она толстая? —?Вновь ?нет?. —?Щелей у неё нет? Кейтилин глупой не слыла. Мягкая и скромная, она была невозможно предана им. Оруженосцы и рыцари Кастерли Рок заглядывались на неё, не стыдясь, а она отводила всех их. ?— Ты знаешь,?— сухо ответил Джейме. Тайвин жахнул рукой по двери так, что та слетела с петель, а по руке заструилась кровь. Слёзы хлынули против воли. Правда неприятна порой до дикой нутряной боли, которую физической не перекрыть. Близнецы вместе родились и оставались связанными тонкой нитью даже на расстоянии. ?— Сколько ещё я должен пролить их, чтобы ты порадовал отца? —?спросил Тайвин. ?— Столько же, сколько проливаю я,?— ответил Джейме. —?Пусть её поимеет Тирион. Он ещё мал, но Кейтилин подождёт. Тайвин ударил сына окровавленной рукой и покинул комнату. Тяжёлым шагом прошёл он весь Кастерли Рок. У каждого есть долг перед семьёй. И у отца он гораздо больше, чем у детей. Если отпрыски ведут себя, как бессознательные розовощёкие младенцы, приходится брать всё в свои руки. Тайвин резко дёрнул на себя дверь крохотной септы, возведённой им только ради этой провальной свадьбы. Кейтилин занималась шитьём с низкорослой старой септой. Не успев отреагировать, невестка уколола свой палец блестящей иголкой. Она была особо хороша в минуты страха. В то время как септа услужливо поклонилась, Кейтилин только привстала с вышивкой и тут же застыла, узрев его окровавленную руку. ?— Милорд, вы ранены? —?робко поинтересовалась Кейтилин. Тайвин отозвал септу и захлопнул дверь. Кейтилин стояла в окружении голубоватого свечения, исходящего от плотных окон, украшенных витражом святого содержания. Мать из её жизни ушла так же рано, как из жизни Серсеи. В то время как Серсея превратилась в своевольную и упрямую женщину, Кейтилин покоряла его своей кротостью и чистотой. Но теперь она была не Талли, а Ланнистер, Львица. Львица с пышной медовой гривой, золотящейся на солнце, с ясным взором льдисто-голубых глаз. Львица с добрым сердцем всепрощающей мученицы. Тайвин не питал к ней никакого желания. Лики Семерых смотрели на него с осуждением, будто точно ведали о его намерениях и пытались так защитить свою покорную подданную. Строгий взгляд Тайвина окинул их всех. Он бы плюнул богам в лицо. Его никто не посмеет остановить. Боги не спасли Джоанну, и боги не спасут Кейтилин от него. Они?— бессильная пустышка. Гнусный человеческий обман, придуманный одними людьми для управления другими, но Лев слишком непокорен, дик и неистов в своих порядках. Боги будут блеять как белобокие овцы, но их осуждение пройдёт мимо. Человек сам определяет свой путь, свою правду и свои законы. Тайвин переступил порог. Шаг был удивительно плавен, медленен, тих, словно он вышел на охоту за ланью. Кейтилин двинулась к нему навстречу. ?— Каков девиз твоей прежней семьи? —?жёстко спросил Тайвин. Кейтилин вздрогнула, но безошибочно произнесла: ?— Семья, долг, честь. ?— Какова твоя семья теперь? ?— Ланнистеры,?— ответила Кейтилин незамедлительно. Она умела его радовать своей покладистостью. Тайвин, вопреки её желанию, прошёл мимо и уселся на месте септы. ?— Каков твой долг как жены моего сына перед семьёй Ланнистеров? —?спрашивал Тайвин. Кейтилин смяла руками вышивку от волнения. Она так заманчиво боялась его. Он смотрел прямо в её глаза, не давая спуску. Кейтилин не отводила свои. ?— Родить наследников моему мужу? —?голос её становился тише и тише. Он чутко слышал каждое её слово. Эта податливость заманивала льва в самую искусную ловушку. Когда Джоанна была тёплой и живой, он не представлял никого вместо неё в своей постели, тем более такую скромницу как Кейтилин. Возбуждение, старательно прятанное много лет, проснулось, раскатом грома поразило его разум и тело. Низ живота заныл, и Тайвин был рад, что сидит в выгодной позе, скрыв туникой свой телесный отклик на вид юного женского тела, ещё не испорченного. ?— Почему важно исполнить этот долг? —?хладнокровно, как учитель, спросил Тайвин невестку. ?— От этого зависит честь всех домочадцев,?— подняв подбородок, сказала Кейтилин. А Хостер Талли знатно её вышколил. —?Простите, милорд. —?Он не ожидал, что она начнёт говорить сама, без его вопросов, и с любопытством положил ладонь на колено. —?Если вы о том, что лорд-муж… ?— Почему важно исполнять долг и сохранять честь? —?напряжённо вымолвил Тайвин. Он сдавил бедро двумя пальцами. Боль не иссушала его возбуждения. ?— Чтобы не разрушить семью, милорд,?— проговорила Кейтилин, порозовев отчего-то. Тайвин улыбнулся. Чувство лёгкости и невесомости обуяло его от того, что уголки губ поднялись. Он протянул руку Кейтилин, призывая её вложить в его ладонь свою. Невестка вложила в его ладонь пальчик за пальчиком, и его пальцы сомкнули над её свой капкан. ?— Знаешь ли ты, какие постыдные вещи приходится делать человеку, чтобы сохранить честь своей семьи? На какие преступления идти? Сколько крови проливать и слёз, чтобы враги твоей семьи трепетали перед ней и поджимали хвосты? —?Тайвин гладил её руку, отодвинув край длинного рукава. Красный ланнистерский цвет делал её огненной фурией, и он хотел разжечь огонь, который Кейтилин задувала в себе. —?Отец, верно, тебе об этом не говорил. —?Кожа Кейтилин покрылась мурашками. Она проглатывала его слова молча, глядя будто бы свысока. —?Теперь ты?— львица. И я воспитаю её из тебя. На что ты готова, чтобы сохранить честь семьи? ?— На всё,?— призналась Кейтилин. Зуд внизу живота усилился. Тайвин встал и взял обе её руки. ?— Даже согрешить? —?Тайвин не сводил глаз от натянутых жилок шеи. Кейтилин недоверчиво встрепенулась, но ответила утвердительно. ?— Тебе следует родить львёнка, моя истинная львица. И ты родишь его, с Джейме или без. Сегодня ночью как следует вымойся, умащи тело духами, распусти тяжёлые медные косы и жди, пока не откроется дверь. —?Не поддавшись искушению, он не поцеловал её. Она, приоткрыв рот, кивнула ему. Кровь с руки Тайвина покрыла и её руки. Кейтилин сдвинула к запястьям рукава. Она даже не обернулась, когда он вышел жёсткой походкой из септы. Дождаться наступления темноты было сложнее, чем он полагал. Тайвин следил за упорными тренировками сына на дворе и покусывал тонкие губы до ощутимых порезов. Забинтованную руку уже отпустила горячая боль. Он жаждал мщения. Как бы пристально ни глядел отец, львёнок всё не оборачивался на окно его спальни, слишком занятый убиением полного сены мешка, подвешенного на столбе, точно какой-то разбойник. Тайвин поклялся подчинить львёнка. Прайд будет жить. Время текло медленно. Тайвин и не заметил, как провалился в сон, сидя на жёстком кресле. Лишь это неудобство, от которого тело заныло, тут же и пробудило его, объявив о наступлении ночи. Тайвин наспех раскрыл глаза, будто кто-то извне выдернул его из другого мира. В комнате шуршало пламя свечей и камина. Длинные тени сплетались на потолке. Он направил сонный взор в сторону двери. Из тусклого рыжего света вышла фигура в огненном платье. Она стояла у двери и ждала, пока он очнётся. Тайвин вцепился в подлокотник с перепугу, вжался в спинку кресла. Кейтилин блудным призраком явилась в его покои. На мгновение ему померещилась сама Джоанна, но затем он различил безошибочно, что волосы, заплетённые в тугие косы, медные, а не золотые, а в глазах искрятся льдинки. Неужели сами боги преподнесли ему этот дар? Кейтилин, держа руку в руке, остановилась перед столиком. ?— Простите, милорд, муж просил меня позвать вас к ужину, но я испугалась, что нарушу ваш крепкий сон,?— забормотала она. Взгляд её держалась увереннее. Тайвин встал с кресла и обошёл её. Балбес, вздумал, что она не дождалась его явления и пришла готовая, сама. ?— Нет-нет-нет, дорогая,?— причудливая бархатность влезла в его голос. —?Меня и вправду пора было разбудить. —?На её спине туго затянули золотую шнуровку. —?Я всего лишь дремал. ?— Вы плохо спите, лорд Тайвин? —?нежно поинтересовалась Кейтилин. Она обернулась, чтобы смотреть ему в глаза. Тайвину показалось, что в её очах плещется обожание, хотя они сразу виновато опустились. Кейтилин видела его насквозь. После смерти Джоанны Тайвин спал редко и мало. Иногда занимал себя допоздна работой, иногда сходил с ума, шатаясь по замку. Киван тоже давно заметил его мешки под глазами, но брат с ними свыкся. Щеколда под его рукой задвинулась, а Кейтилин не проявила никакого испуга. Тайвин не чувствовал голода. Все его помыслы свелись лишь к фигурке в алом платье с туго затянутым корсетом, который сильному мужчине легко распороть. Он видел, как стаскивает по худым плечам бархат, избавляя сочный плод от жёсткой кожуры, как распускает плотные косы, как садит её на колени и движет себе навстречу за маленькие ягодицы. Он не хотел интересоваться её прелестями. Цель его была гораздо благороднее тупых позывов изголодавшегося по женской близости тела. Кейтилин, хрупкая и пугливая, разжигала в нём чёрное пламя губительной похоти. ?— Я очень плохо сплю,?— подтвердил Тайвин. Быть может, его дух так тревожат заботы о семье? Решив, что, взяв невестку, он успокоит волнения в душе, Тайвин резко вдавился в её талию пальцами и прижал, чем вызвал удушливый стон. Руки стиснули груди, а она не сопротивлялась. —?Скажи,?— шепнул он ей на ухо тоном охотившегося зверя,?— Кейтилин, ты хочешь меня? ?— Хочу спасти нашу семью,?— пылко ответила она, и Тайвин впервые коснулся её губ. Её простые слова подарили ему искреннее блаженство. Дева и Матерь объединились в лице скромной невесты. Два мягких розовых облака распахнулись, вбирая его язык в тёплое скользкое нутро. Она вся обомлела, чувствуя, как ходят его руки от бёдер до грудей, ласкают талию, падают к скрытой за юбками промежности, накрывают зад. От неё исходили запахи леса: малины, фундука, мёда. И один запах, гораздо более резкий, чем все остальные, лимонный, такой яркий и душистый, манил лобызать подставленную шею. Пальцы лорда стащили тонкие ленточки, и густые волосы, собранные в косы, стали плавными огненными волнами. Тайвин развернул её к себе и задрал два слоя юбок. Кейтилин прихватила подол пальцами и смутилась. Стройные ноги открылись его оценивающему взору. Если сын никогда не отведает этого, то Тайвину искренне его жаль. Гладкий изгиб коленных чашечек лоснился белым шёлком чулок с кружевным витиеватым краем. Кольцо изображающей волны ткани оплёскивало песчаную кожу бёдер, укрытую неприметными, но весьма ощутимыми простым касанием губ светлых волосков. Он прошёлся алчущими поцелуями к обнажённой коже. На гладком белом шёлке остались мокрые круглые следы. Левая рука держала крепко правую ножку, одетую в изящную красную туфельку с золотыми цветочными узорами, чуть ниже колена, а пальцы правой, указательный и средний, степенно подымались к облакам панталон. Они по-хозяйски шагнули вглубь облачка и нащупали девственный сад курчавых мягких волос. Обогнув его, кончики пальцев тронули эластичные створки женской плоти. Сухое, тесное лоно неохотно приняло их наполовину. Кейтилин содрогнулась и упёрлась руками в стол. Он хотел ласкать её без излишней приторности, без обещания последующих встреч. Сухое лоно впитывало в себя буйно вторгающиеся пальцы. Кейтилин, закрыв глаза и прикусив губу, раздвинула ножки чуть шире. Она вся сжималась снаружи и внутри. Тайвин усердно работал пальцами, погружая их всё глубже и глубже, добывая заветный сок. Оно чуть отозвалось лёгким увлажнением, и внутрь немилосердно погрузился третий палец. Кейтилин задышала рвано и часто. Стол трясся под её руками. Дивный райский сад её промежности с каждым новым вхождением исторгал пряную влагу, бесцветную, не имеющую ни запаха, ни вкуса. Вжавшись в икру, Тайвин нещадно задёргал меж её ног. Крик был ему ответом. Её первые стоны удовольствия. Он вдавливался, тёрся пальцами о стенки, чтобы только Джейме услышал. Чтобы не обнаружил Кейтилин в её комнате, чтобы безумное наваждение пало на его голову до щемящего чувства в паху. Чтобы ревность задушила его, пока отец наслаждался телом его молодой жены. Капельки росы вырвались наружу и обагрили облако панталон. Тайвин опустил нижнее бельё и провёл языком по мокрому медоточивому бугорку, венчающему врата в грот её удовольствия. Кейтилин, против воли, коснулась его головы. Всё ещё не хотела его? Поднявшись с колен, Тайвин спустил бриджи, дав ей узреть налитое кровью от нетерпения достоинство. Не мешкая, кивнул ей на стол. Принуждать его целовать себя внизу Тайвин не видел смысла. Её неопытные потуги вогнали бы его в унынье. Он широко развёл её ноги. Там заманчиво блестел мокрый треугольник курчавых волос, будто разгорающееся пламя. Он бы посоветовал ей расслабиться, но предпочёл войти в натянутое, как тетива лука, тело и выбить болезненный всхлип, чтобы не вводить её в обман, в иллюзию любви. Они вместе всего на одну ночь. Ради семьи. Предательски душно стало на краткий миг, когда он внезапно для себя застыл, тактильно разглядывая кончиками пальцев левой руки мерцающий шёлк. Так он завёл её ногу за свою поясницу и прильнул к губам, толкаясь аккуратнее, нежнее. Кейтилин обняла его на лопатках. Он чувствовал упругость её грудей и тёрся усерднее. Кажется, она расслабилась. Бессонные ночи с Джоанной и её истомные крики снова пролетели в памяти быстрыми лебедями. Разъединить поцелуя Кейтилин не дала. Она захотела. Принимала его уже без отторжения. В тот миг её дерзкого выпада он и забыл Джоанну, оставив мёртвую жену за плотной туманной стеной. Волки и Олени не заслуживали такое сокровище. Тайвин скользил в ней, погружаясь до конца. Погружение вызывало телесный всхлип и мелкую дрожь, а выход?— улыбку, молившую не останавливаться. Стол качался из стороны в сторону. Обтянутый красным лаком дуб, он скрипел и выл, как будто брали его. Её поцелуи опьяняли. О чём же она молилась богам в септе? О чём исповедовалась? О нём или о своей любви к семье? Тайвин знавал много юных леди, что влюблялись безответно в опытных и взрослых лордов. Он вспомнил их первую встречу, и догадка озарила его в тот самый миг, когда он излил крупные белые капли семени в её сжимающееся лоно. Кейтилин успокаивающе провела руками по его напрягшейся спине, и Тайвин окончательно размяк. Сердце гулко ударялось о грудную клетку, оповещая всех о его плотском восторге. Тайвин поднял её панталоны и проводил до опочивальни. ?— Доброй ночи, милорд. —?Её губы плавно приоткрылись. Тайвин провёл по ним большим пальцем и пожелал ей искренне того же самого. От призраков ушедшей ночи уснуть лорду не удалось.