72. После победы (1/1)

Чертог Красного замка оглушила тысяча голосов. Здесь было душно, натоптано и грязно. Кубки подымались уже нетрезвыми руками. Подвыпившие мужчины и женщины танцевали, пели, бросали кости Серому Ветру, и он, подхватывая их на лету, делал такие грациозные кувырки, будто радовался победе вместе со всеми. Кейтилин глядела на пиршество с помоста, держа серебряный кубок в руке. Она поправила воротник пыльного платья. От духоты не спасали ни раскрытые двери, ни ставни. Юг старался задушить Север погодой, да только это выходило у него слабо. Северяне валились с ног от крепкой выпивки. Они еле стояли на ногах, и кто-то уже укладывался спать здесь, прямо в чертоге, свесив ноги со скамей. Кет посмотрела на своё отражение в кубке. Тёмные круги под глазами, исхудавшее лицо, спутанные волосы, но широкая, почти безумная улыбка и глаза, как две звезды в чёрном вине. ?— Леди Кейтилин! —?прозвучало раскатом грома у уха. Чьи-то губы, пахнущие элем, коснулись её щеки. Борода кольнула её. Она смутилась, ощутив это. Перед ней стоял хмельной Карстарк. Он тоже был растрёпан. —?С победой! —?зарычал он и поднял кубок. Пряные брызги полетели на неё сверху, но Кейтилин лишь добродушно расхохоталась и ударила боком своего кубка об его. ?— С победой! —?провозгласила она. И пальцы задрожали, когда она подтянула кубок к губам. К ней вдруг пришло смутное осознание, что виновника торжества нет в чертоге. —?А где Робб? —?Она совсем забыла назвать его королём. Это не смутило Карстарка. Он вдохнул воздух и ответил: ?— Он вышел. ?— Один? —?испугалась Кейтилин. Её правая рука приблизилась к сердцу. То стучало учащённо от выпивки и счастья. ?— Нет, проводил принцессу Сансу в покои. Говорил, что вернётся. Кейтилин кивнула ему и, оставив кубок на перегородке в галерее, вышла неровной походкой из душного зала. Там, в коридорах и других комнатах, было полно народу. Северяне, жители Речных земель, железнорождённые… все склоняли пред нею, матерью короля, головы, и никому и дела не было до того, насколько она хмельна. И хмельна далеко не от вина. Несколько кубков не свалили бы её с ног. В голову ударяла опьяняющая, разрывающая на части радость победы. Закрывая глаза, видела она отрубленную голову королевы Серсеи и всех её детей, простреленное тело Беса. Все они погибли. И всех их победил её сын. И её король. Она долго прижимала к себе напуганную Сансу, которую порывались убить, да не успели. Теперь дочь спала. И Кет надеялась, что сон Сансы наконец спокойный, долгий и приятный. Собственные ориентиры привели её на балкон, откуда открывался панорамный вид на смердящую Королевскую Гавань. Она застыла на пороге, узрев силуэт в железной короне. Он стоял к ней спиной, опираясь на большой меч. Новая радость зазвенела в сердце. Она надеялась, что Лёд ещё не успели расплавить, когда тело Неда привезли к ней. И древний валирийский меч теперь сверкал в лунном свете в юношеских, но мужественных руках её старшего сына. ?— Робб! —?не слыша себя, крикнула Кейтилин. Она пошатнулась, перешагнув порог балкона. Надушенный множеством чужих духов, потом и смрадом помоев ветер Королевской Гавани обдал прохладой её шею. Он словно унёс от Робба её слова в совершенно другую сторону. Руки её сына стиснули рукоять Льда. Кет затаила дыхание. Совсем недавно с этого меча стекала насыщенно-красная кровь королевы-львицы. Он казнил их у той же септы Бейелора. ?— Я рад, что ты здесь, мама,?— задумчиво произнёс Робб. Оборачиваясь, он тоже пошатнулся. Это не было для Кет удивлением. Робб пил довольно много. Многие хвалили его исключительную доблесть, но он испытывал странную тревожность после каждой битвы. Он говорил ей, что мёртвые снятся ему. ?— Почему ты здесь? —?спросила она опять слишком громко и радостно. —?Твои знаменосцы… Робб усмехнулся не своей улыбкой. Смех, тонкий, тихий, безумный, сорвался с его губ. Он тряхнул рыжими отросшими волосами и указал ей на башню, в которой мерцал бледно-жёлтый огонёк. Она узрела чёрный силуэт. ?— Знаешь, кто там? —?спросил Робб с оскалом в пол-лица. Леди Кейтилин честно помотала головой. ?— Лорд Тайвин Ланнистер,?— сказал Робб и икнул, а потом прикрыл губы рукой в кожаной перчатке, виновато поглядывая на мать. Точно. Только Тайвин остался из всей ланнистерской семьи. Он стоял в Башне десницы, как казалось Кет, непоколебимый, гордый, хотя она не могла его рассмотреть. Только неясный силуэт во мраке. Кейтилин в глазах сына увидела отражение своих собственных. Помутнённые, бледно-синие, наполненные чернотой ночи. В них показались блики каких-то огней. —?Его смерть станет нашей свечой во имя завершения войны. —?Нечто детское, шаловливое, вроде баловства мелькнуло в улыбке и поведении Короля Севера. Облик короля показался ей на миг всего лишь маской, но потом Робб резко посерьёзнел и махнул кому-то внизу рукой. Вмиг башня озарилась зелёным светом. Кейтилин, услышав громоподобное истошное дыхание Башни десницы, положила руку на сердце. Ей померещилось, что дикий огонь, которым Робб приказал напитать ту башню, загорелся в её груди, но оттуда не послышалось крика. Обломки, поедаемые огнём, с грохотом упали вниз, и на это прибежали посмотреть многие. Наверно, вид башни тут же отрезвил их всех. Но их короля он опьянил пуще. Робб, потрепав её по плечу, заковылял прочь. Ей стало холодно без его присутствия. Ростом он уже перегнал её за время войны и, несмотря на внешность, походил на Эддарда. Лишь его поступок её поразил. Но она быстро убедила себя, что так и должно. Роберт Баратеон не расправился с врагами, оставлял в живых их наследников и родственников из младших ветвей. Голову Ланнистерам они отрубили. Завтра настанет черёд следующих. Она не чувствовала себя, ступая нелегко за сыном. Они оба вошли в пустые покои с роскошной золочённой мебелью. Годы лишений, войны, ошибок вели их бок о бок друг с другом. Мать ступала за сыном, неся вместе с ним тяжёлый шлейф его бремени короля и лорда, праведного мстителя. Он вырос и больше походил на мужчину. Густая рыжая борода покрывала юношеские щёки, волосы стали жёсткими. Она и сейчас помогла Роббу не оступиться. ?— Спасибо, мама,?— негромко дыхнул он в её ухо, и его пряное дыхание слегка взбудоражило её. Бёдра вздрогнули от нового, но знакомого ей давно ощущения. Губы Робба небрежно уткнулись в её щёку. Маленьким мальчиком он часто так делал в знак любви и благодарности. Однако сейчас его губы задержались на её лице чуть дольше. И Кейтилин оттолкнула сына. Он упал на постель. Для того, чтобы самостоятельно раздеться, Робб был неимоверно пьян. Её руки сами поползли по телу короля. Пальцы задели кожаный дублет, оттянули его вдоль по плечам, затем она нерешительно стащила льняную рубаху, под которой дышало мускулистое поджарое тело молодого воина. Шрамы розовели на гладкой коже, покрытой мелкими светло-рыжими завитками, образующими аккуратную линию от груди до паха. —?Я не маленький мальчик,?— запротестовал Робб. Кейтилин усмехнулась и поймала на лету его отмахивающуюся руку. Слишком уж слабо он протестовал. Корона сползла с его локонов. —?И тебе не нужно во всём меня опекать. —??Конечно нужно?,?— мысленно проговорила Кет. Во всём, в каждой мелочи. Она с нежностью посмотрела на него, когда он упал спиной на мягкую перину, и рыжие локоны распластались на зеленоватом покрывале. ?— Королей нельзя не опекать,?— мягко произнесла Кейтилин, убирая со лба сына пряди, закрывавшие его глаза. Да, он был королём. А королям требовалась настоящая защита. Никто б из гвардейцев не защитил бы его так, как собственная мать. Как её бесконечная и искренняя любовь. ?— Я победил их всех,?— с жаром сказал Робб. Мать кивнула ему с улыбкой, как ребёнку. Да, конечно, он победил, он сумел отомстить, и это от него теперь стоило опекать их врагов. Но она всё равно была не согласна с ним. ?— Мы победили,?— ответила Кет. Без неё он бы не добился ничего. Но она не злилась за его слова, совсем нет. Она была готова отдать все свои победы ему, присвоить их, написать на кубках его имя. Он расхохотался. И Кет рассмеялась за долгое время впервые. Она чмокнула его в лоб, чуть нависая, как делала это во время его младенчества, и вдруг ощутила, как мощная рука совсем не по-детски зацепила её талию и приблизила к нему. Поцелуй, неспешный и томный, поразил её, заставил покрыться краской. В этот миг Кет могла бы влепить ему затрещину. Но сквозь эти руки, шарившие по её корсету, она ощущала тепло милого Эддарда, хотя он давно покоился в крипте Винтерфелла. Грудь заполнил душный воздух желания. Послышался треск ткани у неё за спиной, и вмиг стало легче дышать. Она сама сбросила верхнюю часть платья. В это самое время недетские, мужские сильные руки сжали её грудь, освободившуюся от ткани. Она была давно мягка и не столь упруга, как в молодости, но Робб с наслаждением приблизил её к губам и с удовольствием обхватил двумя розовыми лепестками. После боя многим мужчинам хотелось женщины, а её нутро слишком давно не ведало мужского естества. Да и кровь её равноценно кипела от вида разорённой столицы Семи Королевств, где её муж потерпел множество бед. Её собственные руки бесстыдно растаскивали в стороны пояс и застёжки на штанах, пробираясь к налитому нетрезвым смутным желанием его мужеству. Она не могла позволить себе оставить его одного. Оставить без женщины в эту ночь, которая вскоре подарит ему кошмарные сны. Конечно, у Робба были походные девушки, без этого была немыслима война. Без еды, выпивки и девушек. Но Кейтилин не успела бы их позвать. ?— Мама,?— будто вспомнив, кто она, прошептал Робб, когда она сжала в кулаке его отвердевшее древко. Его губы легли в ложбинку ключицы. Кет осторожно приподнялась, а затем медленно ввела его в себя до самого основания. Упоённый вздох вырвался из её рта. Он был прыток и нежен. С походными девками так не поступают. У неё на шее пульсировала венка, отбивая ритм удовольствия, захлестнувшего мать короля. Думать о том, насколько постыдно их занятие, не хватало сил и желания. Все их помыслы, грязные с одной стороны, и чистые с другой, были направлены исключительно друг на друга. Не до конца раздетая, Кет ощущала, как падают туфли, испачканные и истасканные за время походов. Руки Робба властно шарили по пояснице, раздвигали ягодицы, пока он продолжал неистово впиваться всем тело в её, умоляющее о взятии. Проворные пальцы сбрасывали с неё платье, сорочку, шёлковые чулки. Её грудь трепетала, когда она резво скакала на нём. Мать должна быть всем для сына. Особенно?— мать короля. Наставницей, походной девкой… Гулкий стон, извещающий о приближении конца, сорвался с трепещущих губ Робба и оглушил комнату. Потрепав его за макушку, Кет слезла, позволяя ему закончить. Она, прикрыв грудь зачем-то простынкой, уложила его спать и ещё долго наблюдала за тем, как он крепко, впервые улыбаясь, видит хорошие сны, пока её грудь лихо трепетала от частого дыхания, и мысли о грехе роем носились в голове. Ничего. Робб наутро ничего не вспомнит. Она спела ему песню и вышла.